- Это правда, что ты с другой планеты? Папа говорит, что все у вас там
невосприимчивы к радиации и потому вас пригласили возводить саркофаг над
взорвавшимся реактором. Мой папа возглавляет Госатомнадзор, так что эта авария
была как раз по его части. Ты тоже там работал? А с кем ты сюда прилетел? -
засыпала Зоя мальчика вопросами.
Смущенный Глеб часто моргал, мялся, но старался отвечать:
- Да, я с Люции. Да, мы все там мутанты, на нас радиация почти не действует. Да,
я работал на стройке, мне даже медаль за это вручили. Я вообще-то прилетел сюда,
чтобы заработать на компьютер, и, в общем, заработал, даже уже купил. Прилетел я
сюда с отцом.
- А как зовут твоего отца? - спросила девочка.
- Иштван Леонидис. А маму - Эмилия, а еще у меня есть три брата и две сестры.
- Так много! - удивилась Зоя.
- Почему много? У других и больше детей бывает, просто у нас родители еще
молодые, маме тридцать, а отцу тридцать один год, а то бы они еще родили.
- А нас у родителей только двое, - сказала девочка. - Меня мама в тридцать лет
родила, а Игорька еще через пять лет. Да и вообще среди наших знакомых нет ни
одной семьи, где было бы больше трех детей.
- А, я знаю, у вас же на Земле перенаселение было, я по истории учил, - протянул
Глеб, - тогда конечно... Но на нашей планете пока народу мало, вот мы и
размножаемся, как можем.
- А где вы там живете на своей планете? - спросила Зоя.
- В городе Дориополе, неподалеку от нашей столицы Люцибурга. По сравнению с
вашей Москвой наш город совсем маленький, у нас ни театров, ни музеев нет, чтобы
на компьютере поиграть, и то приходилось в Люцибург ездить, - вздохнул мальчик,
- но зато у нас лес сразу за околицей, и не такой как здесь, а настоящие
джунгли. Я там даже охотился вместе с отцом, вот!
- А в школе ты учишься? Девочки в классе у вас есть?
- Школу я недавно закончил, теперь на стройках с отцом работаю, - сказал Глеб. -
Девочки у нас в классе были, но не такие красивые, как ты!
Говоря это, мальчик ничуть не кривил душой. Блондинки в Дориополе как-то не
встречались, да и вообще тамошним девчонкам, более привычным к работе в поле или
по дому, чем к сидению за партой, было далеко до изысканной красоты юной
москвички из интеллигентной семьи. Зоя с достоинством приняла комплимент, но
другое утверждение Глеба ее несколько удивило.
- Уже закончил школу? Так рано? Сколько же вы там учитесь?
- Пять лет, - ответил Глеб. - Некоторые, конечно, и дольше учатся, но это только
самые талантливые, будущие инженеры, врачи, учителя, генетики. Они все потом
поступают в университет в Люцибурге. А я-то отличником не был, мне теперь надо
родителям помогать.
- А как ты им можешь помочь без профессии? - удивилась Зоя.
- Почему это без профессии?! - оскорбился Глеб. - Меня, например, еще в школе
обучили специальности строителя, и среди сверстников я самый лучший строительный
рабочий в Дориополе, недаром меня к вам на Землю взяли!
- Прости, я не хотела тебя обидеть, - сказала девочка. - Просто мы тут
двенадцать лет в школе учимся, да потом еще почти все получают высшее
образование, а это еще лет шесть. Я вот уже шесть классов закончила, и еще
столько же осталось в школе мучиться.
- А компьютеры у вас в школе есть? - спросил Глеб.
- Конечно, есть! На каждом рабочем месте!
- Счастливые... - протянул мальчик.
Их беседа продолжалась бы еще долго, но помешал младший братец Зои. Семилетнему
Игорьку очень не понравилось, что гость так откровенно увлекся сестрой и
абсолютно не замечает самого Игорька. Чтобы привлечь к себе внимание, мальчик
стал обстреливать мирно беседующую парочку жеваной бумагой из трубки. Зоя пару
раз отмахивалась, когда в нее попадали его пульки, Глеб, которому один раз
чувствительно засадило в шею, стал недоуменно озираться, стараясь отыскать
источник беспокойства.
- Не обращай внимания, это мой братец шалит! - сказала Зоя.
Глеб нахмурился. Поведение маленького пацана выходило за все рамки принятых на
Люции правил поведения. Даже его братишка Николас, хотя он и на год младше этого
Игорька, никогда себе такого не позволял!
- Что же ты его не отшлепаешь? - спросил он Зою.
- Как я могу? - изумилась та. - Я ведь ему не мать! И вообще у нас в семье детей
физически не наказывают!
Тут настал черед удивляться Глебу. Люцийские традиции четко определяли
взаимоотношения всех членов семьи. Дети должны были беспрекословно слушаться
родителей, а также старших братьев и сестер. Разница в три года считалась
достаточной, чтобы старший имел право отчитывать и наказывать младшего, причем
наказание неизбежно должно было следовать за каждую шалость. В отсутствие
родителей, либо если они были заняты, старший ребенок в семье руководил своими
младшими братьями и сестрами. Так сам Глеб подчинялся Эмилии, а когда она вышла
замуж и старшим ребенком в семье стал он, ему самому теперь подчинялись Поль и
Николас. Уж каким бесстрашным и отвязным пацаном ни был девятилетний Поль, как
ни любил пошалить шестилетний Ник, но в случае любой их шкоды достаточно было
одного слова Глеба, чтобы и тот, и другой улеглись к нему на колени и безропотно
приняли положенное наказание, даже если через эту процедуру приходилось
проходить на глазах у других пацанов. Впрочем, тех пацанов в их семьях
наказывали точно так же, если не старшие братья и сестры, так родители. Ничего
позорного в этом не было, позорным считалось, напротив, пытаться увильнуть от
заслуженного наказания или не по-мужски вести себя во время оного. Только
трехлетнюю Маришку Глеб пока не трогал, все-таки она девочка и еще совсем
маленькая, пусть пока с ней мама разбирается. Но кроме власти над младшими,
положение старшего означало и его ответственность за них. Когда год назад во
время их совместной прогулки по лесу Поль вывихнул ногу, Глебу пришлось тащить
его на себе километров пять до ближайшего жилья. Ногу Полю тогда вправили, он
быстро выздоровел, с обожанием стал смотреть на старшего брата и охотно ему
подчинялся. Глеб знал, что сейчас, когда он с отцом находится в отъезде, Поль
выполняет точно такие же функции по отношению к Нику, и тому тоже наверняка не
приходит в голову протестовать. Зоя на целых пять лет старше своего брата, ведет
он себя по-хамски, родители, похоже, все ему спускают с рук, почему бы тогда
сестре и не поучить братца вежливости. Впрочем, это все их дела, может, у них
тут на Земле другие традиции, не ему их учить.
Тем временем, ребят позвали к столу. Ради дорогого гостя Рамзины выставили
роскошный торт, Глеб никогда еще таких не видел, да и младшим Рамзиным подобное
лакомство перепадало нечасто. После застолья были игры, в которых наравне с
детьми участвовал и Юрий Викторович. Глебу в гостях понравилось, он даже не
заметил, как пролетело время и пришла пора возвращаться домой к Савельеву.
Вечером за чаем мальчик поделился впечатлениями с отцом и Аркадием Ивановичем:
- А еще меня там на радиоактивность проверяли! Их мать водила по мне индикатором
радиоактивного излучения, наверное, хотела узнать, сколько во мне радионуклидов!
- Дикость какая-то! - в сердцах вымолвил Савельев.
- Конечно, чушь, - подтвердил Иштван. - Она, видимо, просто не знает, что у всех
люцийцев ускоренный обмен веществ. Если ты и нахватал каких радионуклидов на
стройке, то за те несколько дней, что мы живем в Москве, они уже вышли из твоего
тела.
- А дочь у них красивая... - мечтательно произнес Глеб.
- Хочешь поближе с ней познакомиться? - улыбнулся Савельев. - У них дача на
Валдае, послезавтра они уезжают туда на пару недель всей семьей, думаю, они
будут не против взять тебя с собой. По крайней мере, там ты познакомишься со
среднерусской природой, а то на Урале тебе было не до того, здесь в Москве
зелени тоже почти не осталось, а у себя на планете ты только тропический лес и
видел. Когда вернешься оттуда, у тебя еще будет достаточно времени, чтобы
посмотреть Москву, да и в Питер мы тебя успеем свозить.
Глеб с благодарностью принял предложение. За Зоей он теперь готов был податься
хоть на край света!
Глава 6. На даче.
Рамзины охотно согласились взять Глеба с собой. До дачи семейство добиралось на
скоростном поезде, идущем в Петербург как раз через Валдайскую возвышенность.
Всю дорогу Глеб, не отрываясь, смотрел в окно. Начиная от вокзала, добрую сотню
километров вдоль дороги тянулись одни урбанистические пейзажи, и было даже
непонятно, где тут кончается Москва и начинаются ее пригороды. Юного люцийца, на
чьей родной планете редкие городки были разделены десятками километров полей и
лесов, эта картина, свидетельствующая о перенаселенности Земли, даже несколько
угнетала. Только когда поезд покинул пределы Московского региона, городской
пейзаж сменился сельским, кое-где даже стали мелькать перелески, по мере
приближения к Валдаю лесов становилось все больше. Сама Валдайская возвышенность
давно уже стала дачной местностью, куда любила переезжать на лето московская и
питерская элита. Здесь поезд делал остановку, а с вокзала в дачные поселки
пассажиров развозили на электромобилях.
Дачный поселок Стрелецкое чем-то напомнил Глебу его родной город. Конечно, людей
здесь жило поменьше, чем в Дориополе, и не было промышленных предприятий, но на
улицах поселка так же вольготно стояли двухэтажные кирпичные особняки, и при
каждом был приличный участок земли, огороженный забором. Правда, если
дориопольцы обычно разбивали рядом с домом огород, то здешние обитатели
предпочитали заводить огромные цветники. Глеба, привыкшего к роскошным