– Так это я лишнее подчистил у тебя, теперь работать быстро будет, – на лице парня появилась самодовольная улыбка.
– Ты что сделал, умник? Ты мои данные удалил! – сорвалась я на крик.
– Да нет же, смотри, – он открыл какие-то файлы, будто я могла в этом разобраться, – ты же у нас Карелина, так? Так. А я в архив перекинул Куртепова.
– Мне этот компьютер достался по наследству! Понимаешь, по наследству?! – от досады я даже потеряла способность связано выражаться. – У меня ж отчёт… Ты что наделал, вредитель?
Так и стукнула бы чем-нибудь!
– Крис, не переживай, щас всё будет, – заверил меня Слава. Его пальцы забегали по клавиатуре, а на экране побежали столбики цифр.
– Отчёт сможешь сейчас распечатать?
– Для тебя – всё что угодно, – попытался изобразить невинный взгляд котёнка практикант.
Не знаю, сработал ли взгляд или то, что Слава распечатал отчёт через пять минут, но моё настроение определённо улучшилось.
– Спасибо, – я практически выхватила бумаги из принтера и, кинув Славе «пока», поторопилась к директору.
– Геннадий Алексеевич? – постучав в дверь, заглянула в кабинет.
– Да, Кристина, вы что-то хотели? – оторвался он от компьютера и посмотрел на меня.
– Да-а-а, отчёт принесла, – немного растерялась я.
– Хорошо, я ознакомлюсь позже.
Выйдя из кабинета, отправилась к себе. Одного понять не могу: зачем меня стращать нужно было? Не так срочно этот отчёт ему нужен был. Я почесала руку. Да когда ж этот зуд пройдёт!
Предупредив секретаря, что выйду ненадолго, поспешила в аптеку. Купила лекарство от аллергии и обезболивающее, дорогущее, правда, но идти куда-то ещё не хотелось. Посижу лучше в сквере немного.
Всё-таки хорошо сегодня на улице, облачно, а ветерок, обдувая, успокаивал раздражённую кожу. Вот так, сидя в тени деревьев на лавочке, я и смотрела на листву и наслаждалась прохладой. Нарушив мой отдых, горячие ладони закрыли мне глаза, а хриплый голос шёпотом спросил:
– Угадаешь, кто я, дарлинг?
– Леон, не смешно.
– А по-моему, очень даже романтично, девушки любят, – пожал плечами он.
Я у него не одна, получается? А Леон тем временем сел на скамью и пересадил меня к себе на колени. Я на это лишь криво улыбнулась.
– Красиво тут. Птички поют, слышишь? – Леон указал на крону деревьев.
Как только я посмотрела наверх, Леон положил руку на мою шею, провёл пальцем по ожерелью, потом вниз к ключицам и запустил в вырез блузки.
– Леон! – вскрикнула я. – Здесь же люди!
– Дарлинг, здесь никого нет, а вот если ты продолжишь кричать, то будут, – даже не проверив правильность своих слов, он продолжил гладить мою грудь. – Расслабься, дарлинг. Как же я этого хочу!
А я не могу расслабиться! Мы днём не где-нибудь в беседке – в сквере на просматриваемой лавочке… А если кто-нибудь придёт, а если нас заснимут на телефон с окна…
– Ох, – вздохнула я, просто Леон неожиданно сжал сосок. Как он под лифчик забрался?
– Леон, давай не здесь.
– Тебе же нравится, дарлинг, – он поцеловал ямку у основания шеи, спустился ниже, расстегнул блузку и застыл.
Я даже обрадовалась, подумала он взял себя в руки.
– Дарлинг, что это за пятна? – он отдёрнул руки от блузки и ссадил меня с колен.
Я посмотрела на свою грудь, она была в красных пятнах.
– Это аллергия на лекарство. Мне вчера уколы делали, – я попыталась застегнуть блузку, но дрожащими руками не сразу удалось справиться с пуговицами.
Леон достал телефон, посмотрел время.
– Дарлинг, мне пора к шефу.
И ушёл. Вот так взял и ушёл. Рука заныла сильнее. Нужно отпроситься домой. Попыталась встать со скамейки, но не смогла, тысячи иголок побежали по ноге. Я скривилась от боли.
– Девушка, у вас всё в порядке? Помочь? – подошёл ко мне худощавый парень.
– Спасибо, нет, – я попыталась улыбнуться, стянув края блузки на груди.
– Это сейчас пройдёт.
– Вы уверены? Вид у вас нездоровый, – прищурился парень.
– Просто нога затекла.
Парень кивнул и ушёл. Я посмотрела ему вслед. Он сам выглядел больным: говорит в нос, глаза слезились и вообще какой-то растрёпанный, волосы взлохмачены. Я пошевелила пальцами ног. Ну слава богу, отпустило.
Через сорок минут я была дома. Первым делом выпила таблетки от аллергии и пошла принять прохладный душ, потому что теперь у меня чесалась не только рука, но и всё тело. Я не знаю, сколько простояла под струями воды, но мне так становилось легче. Закрыв кран, укуталась в полотенце. На кухне выпила ещё и обезболивающее. Глаза слипались. Дойдя до кровати, я откинула полотенце и укрылась одеялом, мне было холодно.
Всю ночь снились яркие реалистичные сны про лису. Вот она в лесу убегает от охотников. Я чётко слышу хруст веток под лапами, чувствую, как бешено колотится её сердце. Она бежит, не различая дороги, силы оставляют её. Ясно вижу впереди капкан. «О не-е-е-ет!» – кричу, чтобы предупредить. И она каким-то чудом слышит меня, но не успевает сманеврировать. Зубья ловушки отрывают от задней лапы часть мышцы. Мою ногу словно охватывает огнём, слёзы брызжут из глаз. Бросаю взгляд вниз – у меня вместо ноги лапа с открытой кровоточащей раной. Этого не может быть!
Осознание реальности проникает в мозг. Оглядываюсь по сторонам – лес. А позади по моему следу идут охотники, я ощущаю их шкурой. Снова сорвавшись на бег, лихорадочно думаю, где спрятаться – оторваться от погони уже не получится. Я всё чаще спотыкаюсь, падаю, но встаю и снова бегу. Собака догоняет, ещё чуть-чуть и она схватит меня своими острыми зубами! Тут замечаю нору – моя единственная надежда! Забиваюсь в дальний угол и поджимаю хвост.
Собака находит моё укрытие мгновением позже. Это конец… Её лай, призывающий хозяина, отзывается в моей голове похоронным маршем.
Через отверстие вижу мужские кирзовые сапоги и ружьё. Зажмуриваюсь. Раздаётся звук спускового крючка. Задерживаю дыхание…
Через секунды две пули застревают в боку.
Глава 4
– Какого чёрта ты оставил её без присмотра? – прошипел дикторский голос.
– Кто ж знал, что она лекарств наглотается, – ответил простуженный.
– Чёрт, чёрт! – стукнул, вероятно, по столу один из говоривших. – Нужно было забрать её сразу.
– И провалить всю операцию? Остынь, Андре, другого выхода не было.
Как же надоели эти голоса. Моя голова! Как будто мне через голову продели проволоку и крутят, крутят её. Невыносимо!
Я попыталась закрыть уши руками – не смогла. Попробовала открыть глаза – не получилось. Собралась с силами, чтобы повернуться на бок… Ни-че-го! Лежу как лежала. Уже было запаниковала, но меня отвлёк звук открывшейся двери и входящих шагов. Потом раздался смутно знакомый голос:
– Истерики в палате прекратили! Девочку только-только из интенсивной терапии перевели, а они устроили тут! – потребовала женщина. Парни как-то дружно засопели. – Мишель, подержи малышку за лапу.
И вот я точно знала, что говорит она про меня и что у меня не руки, а лапы. И этот момент меня не смущал, а беспокойство вызывало рычание откуда-то снизу.
– Андрэ, уймись. Мишель, тебя долго ждать? – строго произнесла женщина.
Мою лапку зажали сильные руки. А потом… потом иголка вошла в кожу. А-а-а-а-а! Я дёрнулась, снизу опять зарычали.
– Всё, уже всё, потерпи немного, – успокаивала меня женщина, – только забинтовать осталось и поставить капельницу.
Я заскулила, но сил сопротивляться не было. Ещё мгновение и по моей вене побежал раствор, а место, где иголка входила в вену, холодило. Я обречённо выдохнула.
– Андрэ, ты ложись рядом с Кристиной, ей тепло зверя нужно. Мишель, спасибо за помощь, теперь пошёл вон, – раздала указания женщина.
– Умеете вы быть любезной, Луиза Серафимовна, – прохрипел простуженный. – Лекарство от горла не дадите какое-нибудь?
– Ты же знаешь, это не ко мне. Хотя-я-я, – протянула она, – если тебе руку отрежет или там подстрелят хотя бы, тогда да, заодно и горло твоё подлечим. Всё, на выход, на выход. Девочке отдых нужен.
Мишель засопел громче. Потом послышались удаляющиеся шаги и звук закрываемой двери. Один остался, я ощущала его взгляд на себе, и от этого становилось не по себе. Он направился к моей кровати. И чем ближе подходил, тем отчётливее я чувствовала запах опилок с нотками мокрой хвои. Мгновение – и он запрыгнул на кровать. Покрутившись, лёг, потом пододвинулся и прижался ко мне мохнатым боком, положил голову возле моих лапок и заговорил:
– Кристина, лисичка, это я, Андрей. Ты только не волнуйся, хорошо? – и он тяжело вздохнул и шумно выдохнул. А я… а меня опять охватила паника. – Помнишь, тогда в заповеднике тебя укусил лис?
Помню, конечно! У меня ещё зуд не прошёл… или прошёл?
– Этот лис – я, – Андрей обнял меня лапой. – Я ленкрионец, клан лис. В нашем мире существуют расщелины. Они объединяют с другими мирами, в том числе и с вашим.
Расщелины, оборотни, другие измерения… Зачем меня нужно было кусать? А я, я теперь кто? Лен… как их там?
– Не перебивай меня, – устало проговорил Андрей. Или всё-таки Андре?
А как он меня слышит? Я же ни сказать вслух ничего не могу, ни пошевелиться.
– Кристина, помолчи!
И он меня укусил за ухо. Нет, это нормально вообще? Я по его милости теперь непонятно кто, а он кусается!
– Крис-ти-и-и-и-на, ты слишком громко думаешь.
И я замолчала.
– Ты не непонятно кто, ты теперь тоже ленкрионец, одна из нас. У тебя теперь есть две ипостаси: человеческая и лисья. И если бы ты не наглоталась таблеток, то после небольшой тренировки могла бы спокойно принимать любую ипостась.
Вот тут я прямо почувствовала его недовольный взгляд. И обиделась. Сам виноват, нужно было по-человечески всё объяснить, предложение в конце концов сделать, а не по-лисьи кусать.
– Кристина, как ты себе это представляешь? Я должен был месяц за тобой ухаживать, потом в один прекрасный день опуститься на одно колено и предложить стать лисой?!
Господи, ну зачем так кричать, ещё и с таким недовольством. Но вот, если подумать, то в твоём описании это выглядит глупо.
– Кристина, это в любом описании выглядит глупо, да и времени у меня нет на всю эту романтическую чушь. Ты мне идеально подходишь. Генетически. Я об этом знаю, теперь знаешь и ты.
Я возмущённо фыркнула. Ну надо же, я ему подхожу. А он мне, может, нет!
– А я тебе подхожу ещё больше.
Подожди, а почему я не могу принять человеческую форму?
– Да потому что, когда тебе вкололи вакцину для более быстрого оборота, нельзя было пить лекарства до полного её усвоения. Это всё равно что пить антибиотики и запивать шампанским.
Я внутренне сжалась.
– Твой оборот произошёл стремительно и закрепился, я обернулся следом за тобой прямо во время выполнения операции и принять человеческую форму тоже не могу. И это первая проблема.
– Какая операция?
– Оу, голос восстановился. Ну-ка, посмотри на меня, – легонько подтолкнул меня носом Андрэ.
Я приподняла голову, чуть приоткрыла глаза, но от яркого света сразу закрыла. Андрэ не торопил, но его ожидание я ощущала шерстью. Я открыла глаза и снова зажмурилась, его мордочка находилась очень близко ко мне. Если честно, хотелось притвориться, что ничего не получилось.
– Кристи, я жду.
Поморгав, немного посмотрела прямо ему в глаза, но сразу же положила голову на подушку. Просто всё это как-то очень интимно. И чтобы скрыть неловкость, спросила:
– А что за операция?
Андрэ хмыкнул.
– Когда образуются расщелины, мы их фиксируем, – заговорил он, – и отправляем в новый мир дипломатов, военных и исследователей. В зависимости от ситуации работает та или иная группа. Если мир развит, то мы заключаем дипломатический договор, если нет, то работают учёные и военные. И вот оборот меня застал как раз во время переговоров с правителями нового мира.
– Ой.
– Вот тебе и ой.
– А я где?
– Ты в госпитале. Помнишь, мы приезжали сюда? Но у вас он числится как питомник для лис.
– А почему я… Что произошло? – я никак не могла понять, почему всё это случилось.
– Когда ты обернулась, твой рассудок находился в лихорадке. Ты побежала в лес. Там на тебя напали охотники. Пуля задела только мягкие ткани, но крови потеряла много, а вот мышца на ноге повреждена сильно. И тебя специально подстрелили. И самое паршивое, я не знаю для чего, – Андрэ так монотонно это рассказывал, будто доклад читал, что я не сдержала зевок.
– А как меня нашли? – спросила, потерев глаза.
– Мишель, по следу. Он спугнул тех, кто стрелял в тебя. Но выследить не вышло. Поисковые гаджеты они блокировали. Последовать за стрелявшими Мишель не мог, тебе нужна была помощь.
– А сколько я уже здесь?
– Пять дней. А теперь спи, тебе отдых нужен, – Андрэ натянул на меня простыню.
– Мама! Что я маме скажу? – нервно забила хвостом, простыня съехала.
– Диктуй адрес.
– Зачем? – непонимающе посмотрела на лиса.
– Сколько же ты вопросов лишних задаёшь, – возмутился Андрэ. – Затем! Серж завтра съездит к тебе, позвонит маме и всё устроит. Адрес?
– Садовая семнадцать, квартира двадцать четыре, – быстро назвала я. Попросить или нет?
Почему бы и не попробовать. – А можно Мишель привезёт мне верёвочки? – и быстро добавила, пока мне не отказали, – они в пакетике в верхнем ящике тумбочки возле дивана.
Андрэ только кивнул, а потом опять натянул простынь. Я прошептала спасибо и закрыла глаза. В полусне слышала, как приходила медсестра, чтобы убрать капельницу. Когда мою лапку освободили, я облегчённо вздохнула и сладко зевнула. Но противный запах лекарства, ударивший в нос, резко выдернул из сновидения. Моя шёрстка встала дыбом. Зарычав, я попыталась соскочить с кровати, но подлый Андрэ придавил своим телом. Через секунду в бедро вошла иголка. Я заскулила – как же больно-то! Андрэ лизнул моё ухо, потом ещё раз и ещё. Его прикосновения успокаивали и расслабляли.
– Спи, – прошептал он.
Я и уснула.
Глава 5
Следующие пять дней были насыщены всякими капельницами и уколами. А между всем этим кошмаром я гуляла на территории питомника, выглядывая Андрэ. Но вместо него каждый день заходил Мишель и бурчал, что мне не о чем беспокоиться. А как не переживать? Если всё хорошо, почему он не приходит сам? Куда пропал? Что с ним? Уладил ли всё с мамой?
Конец ознакомительного фрагмента.