– А как же ассортимент? – нагло осведомился эльф.
Он уже открыто издевался над парнем, который отчаянно пытался, но торговаться всё же не умел. Похоже, благородный эо уже давно был готов отдать книгу и за меньшее, но мучил парня чисто из удовольствия. Может, подучить хотел? Было видно, что такого отвращения, как у меня, Винэйрон к нему не испытывает, скорее играет, как с ребёнком, что раздражало парня ещё пуще.
– Учитывая то, что твоя лавка и так славится своим ассортиментом на весь Силур, – постарался вновь спокойно говорить Эстэриол, – не думаю, что потеря этой «бесценной» реликвии скажется на её популярности, – тут, похоже, у парня появилась какая-то безумная мысль, за которую он поспешил ухватиться. – Тем более что эта книга, в некотором роде, является порнографией! Уважаемый, ты открывал её? – Эстэриол выхватил томик у зазевавшегося эльфа, распахнул и потряс им перед лицом продавца, демонстрируя какие-то иллюстрации, впрочем, свернул он её тоже быстро, и вернул в требовательно протянутую руку. – Там во всех подробностях указаны виды и способы оплодотворения!
– Но это книга по ботанике! – опешил от неожиданного поворота эльф, всеми силами стараясь сдержать рвущийся смех.
Я и сама прыснула в кулак. А юноша не так прост! Торговаться не умеет, но бред несёт отлично! Эльф лишь на минуту потерял контроль над ситуацией, и студент второкурсник сразу же вдохновенно ухватился за собственную идею:
– В таком случае, продажа этой книги даст тебе замечательную возможность расширить свою клиентуру, потому как подобные вещи весьма популярны среди молодых студентов в силу их слабости к слабому полу, которая имеет тенденцию усиливаться при отсутствии удовлетворения, что без сомнения будит скрытые таланты и развивает фантазию, которую можно тренировать на подобных произведениях, так как речь идёт о именно размножении, и даёт прекрасную возможность сформировать правильное представление о ходе событий на примере ромашек, а это формирует правильное этическое отношение к размножению в целом, что весьма поощряется уже более опытными представителями учёного света, которые без сомнения будут рады пропаганде здорового сексуального воспитания, проводимого по принципу аналогии, что обязательно будет замечено студентами младших курсов, которые не имеют другой возможности выразить свою сексуальность, что спровоцирует усиленный интерес к подобной литературе, а значит, появится потребность в её приобретении и, следовательно, увидев книгу подобного содержания, будет проявлен интерес к тому, где можно достать подобное произведение литературного искусства, что спровоцирует общий интерес к твоему магазину и приведёт к росту спроса, а, следовательно, более активной торговле, повышению статуса и популярности и главному результату – хорошей прибыли, или я не прав???
Эльф аж задохнулся, почтительно смерил его взглядом, уважительно кивнул, молча вручил студенту книгу и потянул зажатый в побелевших пальцах кошель. Эстэриол разжал хватку и выдохнул, понимая, что победил. Кажется, он сам не верил, что получилось. Далеко пойдёт! Ещё бы Свахту так заболтал, чтобы у того глаза внутри черепа развернулись.
После этого Винэйрон, наконец, обернулся и приподнял бровь вместо приветствия, давая понять, что моя улыбка неуместна. Ну да, здесь смеяться может только он.
– Тебе чего? – спросил он. Впрочем, достаточно приветливо. Он был доволен.
– Пергамент, – ответила я, даже не уточняя какой. Меня часто посылали к нему, чтобы закупаться письменными принадлежностями для богатых клиентов, которых простая бумага не устраивала. Свахта уже давным-давно утряс все цены, и мне оставалось только бегать посыльным между его поставщиками и подрядчиками. Да и торговалась я ещё хуже, чем этот… студент расхристанный.
Эстэриол вздрогнул, услышав мой голос и обернулся, пронзив меня ярко-голубыми глазами. Неужели его так же передёргивает от одного только моего присутствия? Я под этим взглядом сама остолбенела и вдруг разозлилась:
– Чего пялишься?
Он сощурился, кривовато улыбнулся, но не ответил. Пролетевший мимо сухой лист запутался в светлых волосах. Кожа на губах шелушилась, а под глазами синяки, будто он вообще не спит. Гадость!
Молчание прервал Винэйрон, который успел сходить в магазин и притащить мне туго стянутый увесистый рулончик.
– Хозяину привет, – хмыкнул он, вручив мне товар, бросил быстрый взгляд на Эстэриола, и на лицо вползла неприятная улыбка. – Кстати, хозяин милой Аябэль держит гостиницу. Теперь ты можешь переночевать под крышей, нанять повозку и, возможно, даже пригласить продажных девок. Правда, я сомневаюсь, что они сочтут тебя достаточно зрелым для таких забав.
Эстэриол вспыхнул и перевёл затравленный взгляд на торговца, но тот лишь ещё раз улыбнулся и исчез в магазине, хлопнув дверью с зеленоватыми стеклянными вставками.
А я мысленно костерила благородного эо всеми гнусными словами, которые знала! Вот же гад! Теперь-то точно от этого мальчишки не отделаешься! Если Свахта узнает, что к нему направили клиента, а я не довела, то быть мне голодной дня три, не меньше! И даже «потерять» по дороге нельзя, и так, и этак виноватой останусь!
Эстэриол смотрел на меня, так и зажав в руках книгу, придурковато приоткрыв рот и болезненно хмурясь.
– Идём, – выдохнула я и отвернулась, прилаживая рулончик подмышкой.
Обернулась опять на застывшего парня, раздражённо вздохнула ещё раз, не понимая, как можно смотреть так, чтобы пробирало аж до позвоночника. И чего стоит-то, будто молодой гном, который впервые из копей вылез на свет?
– Пошли, говорю, уважаемый студент, – хмуро позвала я и, больше не оборачиваясь, пошла первая вдоль по улице.
Сзади действительно послышались шаги, в точности повторяющие мои, разве что чуть более шумные, будто парень не смотрел под ноги. Мы прошли большую часть пути, когда он нарушил молчание странным вопросом:
– Ты что, раба?
Я остановилась в замешательстве, и он чуть не налетел на меня, чем вызвал новую волну раздражения. Уставилась на него:
– Что? Прости, я не совсем поняла суть твоего вопроса, – я решила, что нужно быть вежливой, всё же клиент. А мне ему ещё прислуживать предстояло, обычно заботу о гостях всегда на меня спихивали.
– Ты раба? – всё так же прямолинейно спросил он, глядя мне в лицо своими пронзительными серыми глазами.
Не вязалось это с его выражением лица. Звучит обидно, а сморит он, будто это его обидели.
– Прости?
– Почему он назвал его твоим хозяином? – гневно сдвинув брови, спросил Эстэриол, нервно перебирая в руках всё ту же несчастную книгу по ботанике. – В Нелита нет рабства, он не имеет права относиться к тебе, как к скоту, – пояснил он, всё ещё стоя на месте.
– Да с чего ты взял? Господин уважаемый студент Светоча. В Нелита повсеместно служанки называют хозяев хозяевами, что в этом такого?
– Всё не так. Мне не понравилось, что тот эльф назвал его твоим хозяином, и что ты его боишься, это неправильно, ты свободна и… у тебя не может быть хозяев, ты же не раба! – на его лице отражался калейдоскоп мыслей, которые похоже сами ставили его в тупик.
– Не сочти за грубость, – всё же вышла я из себя, – господин уважаемый студент Светоча, но это не твоё дело, – и отвернулась, озадаченная его необоснованной заботой, которая, на удивление, раздражала сильнее недовольного брюзжания Свахты.
И ничего я его не боюсь! Так, опасаюсь, что опять накажет. Или Илина потом зло выместит.
– Я не позволю обижать девушку в моём присутствии, – благородно заявил он моей спине.
– Благодарю, – смерила его ещё одним раздражённым взглядом, и продолжила идти, говоря себе за плечо, – но я могу защитить себя сама. Мы почти пришли. Сейчас я позову хозяина, и ты отправишься в свой номер, а мне нужно идти. Приятного вечера.
Сбежала всё-таки. Прошмыгнула в дверь и сразу свернула. Ничего не могла с собой поделать, совершенно не могла разобраться, что происходит. Интересно, достанется мне за это? Хоть на кухне спрячусь ненадолго, пока Илина выслушивает распоряжения хозяина за стенкой.
А парень так и остался стоять неподалёку от крыльца, глядя мне вслед, синими, как океан, глазами.
Свахта неожиданному клиенту обрадовался, даже не стал меня ругать за задержку и премировал походом на базар. Дородная и немолодая Илина это дело не любила, предпочитая вести хозяйство в своём царстве огня и глиняных горшков, а самому хозяину несолидно было корзины с едой таскать. Мне же, молодой и сильной, напротив только в радость было сбегать из дома по любому поводу. Всё одно лучше, чем дома кваситься на кухне. А на базаре можно и задержаться маленько, приукрасив очереди и толкотню. Передохнуть.
Главное, что в номер определять постояльца отправился опекун, избавив меня от этой обязанности.
Я шла, перекинув через плечо огромную пустую корзину, уворачиваясь от редких прохожих и думала, что же такое приключилось со мной? Никогда ещё ни один парень не вызывал во мне такого странного чувства. Будто он надругался над всем, что мне дорого просто своим появлением. Но ведь он совершенно обычный! Сколько таких полукровок ходит по одним улицам вместе со мной? В Нэвэрете вообще жили в основном эльфы и их метисы, мы со Свахтой каким-то чудом притесались, спасибо Бирту. Даже Илина была на четверть эльфийской крови и имела в городе кузину.
Людей в Нэвэрете не любили. Чистокровных. Особенно таких, как Свахта. Вернее, именно из-за таких, как Свахта. Эльфийские торговцы сами были не прочь ввязаться в какие-нибудь не сильно противоправные аферы, но так грязно действовали только люди. Свахта мог совершенно спокойно заставить мать троих детей отдать последние деньги на совершенно ненужную ей вещь. А при необходимости, ещё и объяснить, что баба сама дура, а он ни при чём.
Впрочем, в Нэвэрете хватало всех, всё ж эльфы главного восточного порта были намного терпимее своих сородичей из Энэко. Притерпелись, пообвыклись. И меня тут меньше чурались, в отличие от моего опекуна. Тот же Винэйрон вполне тепло меня встречал, если судить по эльфийским меркам. Возможно, и во мне была толика эльфийской крови, но я этого не могла знать. Черты у меня были тонкие, фигура стройная. Правда, волосы тёмные. Не то каштановые, не то серые. Обычные человечьи. Да и уши тоже совсем не эльфийские. Хотя, всё чаще, глядя на других сородичей, мне хотелось стать эльфом. Они были мудрыми, красивыми. И никогда не позволяли себе сказать что-то вроде: «Что ты задницу отклячила? Мети быстрее, а то жрать объедки будешь!». Они всегда были предельно вежливы. Даже в гневе. Я мечтала стать такой же, как они. Такой же благородной и независимой, но мне постоянно напоминали, где конкретно моё место.
– Чего рот разинула? Или бери, или отходи, другим не мешай!
Я встрепенулась и отошла от прилавка, возле которого встала, задумавшись. Сама не заметила, как дошла почти до пристани. Хотя тут идти-то минут семь всего, если дворами. Приятно пахло морем. О пристань с глухим стуком, ударялись пришвартованные суда, качаясь на лёгких волнах. Чайки, совершенно не боясь народичей, расхаживали, будто купцы, оценивающие товар. Прямо под ногами! Не наступить бы.
Рынок раскинулся прямо за доками на небольшой площади. Чего тут только не было! И фрукты, и овощи, и диковины всякие. Но я уже привыкла не обращать на них внимания. Денег купить у меня всё равно не было, а просто мечтать уже надоело. Вот исполнится мне восемнадцать, выдаст мне Свахта приданое, тогда и буду решать сама, что делать. Город я знаю, торговцев всех тоже. Наймусь хоть помощницей к тому же Винэйрону, подзаработаю, может, научусь чему, а там и свою лавку открою. Хотя куда мне лавку? Торговать у меня душа совсем не лежала. К портнихе, что ли, в ученицы пойти? Жаль, боги не дали мне магии!
– Эй, Аябэлька! – путь мне преградил один из местных парней, что тоже на посылках бегал. – На танцы сегодня пойдёшь?
Я чуть смущённо улыбнулась и покачала головой:
– Нет, Урик, не отпустят меня, – и постаралась обойти его стороной, отгородившись корзиной.
– А чего? – выставил парень широкое плечо, не пропуская меня дальше по ряду. – Давай я к твоему хозяину сам схожу, да поговорю по-мужски. А то видимся каждый день, а на танцах тебя ни разу не встретил! Тебе ж уже семнадцать скоро, да?
– И что? – нахмурилась я. – Нет у меня времени на танцы.
Вообще, я кривила душой. На танцы хотелось. Но какие мне танцы, если после работы сил хватало только до кровати доползти? А сколько придётся выслушать от Свахты прежде чем он отпустит меня? Да и то навряд ли отпустит. А уж Илина… Нет, лучше и не мечтать, и так она меня извела уже своими намёками и злыми шутками. Дождусь совершеннолетия, тогда и пойду.
– Пусти, Урик, – попросила я, опустив голову.
– Ну и иди, – обиделся парень, пропуская. И крикнул вдогонку: – Правильно ребята говорят, что ты скучная!
Я не обернулась. Поджала губы и пошла вперёд побыстрее, чтоб не дай боги кто не увидел, как глаза стремительно краснеют. Главное успеть завернуть за угол, пока первые слёзы не капнули.
Ничего. Вот исполнится мне восемнадцать, тогда и увидите, какая я «скучная»! Хотя кому я лгу? Я ведь даже не знаю, какая я сейчас? Раньше вот, в детстве, была весёлая, задорная. А теперь всё время работаю, времени на забавы просто нет. Вот и не знаю. Может, я правда скучная?
Я встала в углу площади, облокотившись на стену и пытаясь успокоиться. Вон, даже этот студент лохматый, и то лучше умеет эмоции держать! А вот я, чуть что – и опять глаза на мокром месте. Но ведь обидно же! Может, и правда, пойти на танцы эти? Сбежать, что ли? Комнатка у меня хоть и крохотная, но отдельная, могла бы и через окно вылезти. А узнает Илина, ну и пусть! И так я в её глазах и шлюха, и лгунья. А так хоть за дело будет ругать, а не просто так. Вот потанцую с тем же Уриком, как же она обрадуется! Ещё полгода будет о чём мне гадости говорить!
В небо взмыл яркий соль, раздался смех. Я точно знала, что в том районе рынка лоток кондитера, который всякими сладостями промышляет. Какой-то маг решил детвору порадовать? И точно, даже отсюда было слышно, как они радостно кричат. Здорово быть магом! И как жаль, что мне этот дар не достался! Я мечтала попасть в Светоч. Мечтала стать такой же. Умной, благородной. Захотела – и купила сладостей всем рыночным пострелятам. Захотела – и вылечила соседа от грыжи. Захотела – и удрала на танцы. И ни у кого спрашивать не нужно. Даже этот любитель ботанических талмудов уже был такой. Ему лет-то вряд ли больше, чем мне, но он уже знает что это, попробовал на вкус. Свободу! Может, поэтому он так меня раздражает? Потому что он может сам себе купить книгу, а я нет?
Нет, не в этом дело… И почему из головы не идёт? Чтоб ему икалось!
Я вздохнула и отошла от стены. Рынок уже закрывался, вечерело. Основные торги всегда по утрам были, но Свахта постоянно придумывал новые занятия для нас с Илиной, будто боялся, что мы от безделья маемся, поэтому мне часто приходилось бежать то туда, то сюда, чтобы удовлетворить хозяйские требования. Сегодня вот на ужин планировалось жаркое, но Свахта решил, что жаркое слишком тяжело на ночь для его желудка. И погнал меня за рыбой. А её попробуй ещё найди в такое время. Утреннюю всю разобрали, а вечерний клёв ещё не начался.
Но я уже знала все места и хитрости, так что уже через пятнадцать минут с чувством выполненного долга пёрла в гору корзину, гружёную несколькими скумбриями и одной форелью. Правда, там ещё по мелочи: морковь, лук, пару мешков картошки, которые я тащила на перетянутых пальцах свободной от корзины руки. Впрочем – не привыкать.
Илина была зла. Опять Свахта сорвался на неё, а значит, сейчас мой черёд. Интересно, по лицу? Или опять под рёбра? Как-то раз, увидев синяк у меня на скуле, Свахта устроил показательный разнос своей кухарке, и с тех пор Илина пыталась попадать только по тем местам, что не видны под платьем. Свахта это знал, но не знал, что об этом знаю я, так что продолжал вдохновенно изображать из себя защитника, чтобы я, не дай боги, не пожаловалась Бирту.
Но батюшке пожаловаться я не могла. С тех пор, как мы расстались в Приюте Хозяйки гор, от него не было ни единой весточки. Зурб писал чаще всего, несколько раз приходили письма от Мальриса, но чем старше я становилась, тем реже мы общались. Им всё сложнее было понять мои девичьи проблемы, а я всё больше стеснялась спрашивать и писать о чём-то важном. Я ведь взрослела, превращалась из пострелёнка в девушку, а они, какими бы взрослыми и мудрыми ни были, оставались мужчинами.