– Я уверен, что господин Мэр прислушается к вашим словам, – с бархатной твердостью ответил Таласс и вложил стеклянные шарики в жадно подставленные стариковские ладони. – Сколько вам надо времени?
– Один оборот часов! – ответил господин Вуд.
Таласс хмыкнул и, взяв с подоконника деревянные часы с мелким стеклянным крошевом вместо песка, перевернул их.
– Ваше время пошло, господин Вуд. Сумерки наступают.
Господин Вуд ушел в дом в явно приподнятом настроении. Таласс повернулся на каблуках и снова встретился взглядом с Хью:
– Привет снова, мастер Хью! Представишь меня своим друзьям?
Хью застенчиво улыбнулся. Он сам сейчас не смог бы ответить, почему решил скрыть знакомство с Талассом от новых знакомых. Видимо, шила в мешке в самом деле не утаить – да и Марблит совсем небольшой город. Вряд ли удалось бы избежать встречи, особенно решив держаться втроем.
– Это господин Таласс, – сказал он, понимая, что молчание затянулось. – Мы с ним познакомились утром.
– Я врезался в него и пролил кофе, – рассмеялся Таласс.
Смех у него был очаровательно молодой.
– Такой я неуклюжий человек, – покачал он головой. – Зато познакомился с мастером Хью. Теперь хотел бы узнать имена его друзей…
– Я Бритт.
– Меган.
– Очень приятно, Бритт, Меган, – жизнерадостно улыбнулся Таласс, словно не замечая напряженных, немного враждебных взглядов.
Зато они не укрылись от Хью. Он поежился, представляя грядущий допрос – раз решили говорить на чистоту, отчего он что-то утаил? Ведь Бритт не стала делать тайну из встречи с мэром Дроссельфлауэром.
Но таким человеком был Хью – всегда стремился оставить только своим и личным.
Неловкая тишина затягивалась.
– А что вы намереваетесь делать потом, когда получите палку? – спросил Таласс.
Меган пожала плечами:
– Вернем ее Фонарщику. Мистер Лайт не может работать без своей палки. Не может зажигать огни.
Таласс почесал бороду, словно что-то прикидывая про себя. В сумерках его темно-синий костюм казался почти черным.
– Столько времени упущено… Наступает ночь, надо развеять тьму. Фонарщик один – куда ему управиться! Фонарей так много…
– Господин Таласс, а что вы предлагаете? – осмелел Хью.
Таласс сверкнул глазами.
– Поможем ему. Вы же гости города. Это должно стать чем-то вроде… Интересной экскурсии. Тоже будете зажигать фонари. Возьмем у господина Вуда столько палок, сколько он сможет нам дать, и отправимся по городу. Вот увидите, это невообразимое зрелище – когда повсюду в Марблите сияют яркие фонари…
– Хочу это увидеть, – сказала Бритт. – И нарисовать.
– Ты рисуешь? – быстро спросил Таласс. – Художница?
Бритт пожала плечами.
– Не кидаюсь громкими словами. Художница или нет… Какая разница? Я рисую и рисую.
– Покажешь? – попросил Таласс.
Он протянул руку к альбому Бритт, и Хью показалось, что его пальцы слегка дрожали. Бритт, помедлив, все-таки протянула ему альбом.
Таласс, перелистнув страницы, на мгновение замер. Брови его поползли вверх. Хью, приподнявшись на цыпочки, заглянул в альбом и увидел силуэт гигантского сфинкса.
– Ну и ну, – пробормотал Таласс. – У тебя в самом деле большой талант… И много везения, леди Бритт.
– Везения? – Бритт откинула с лица бирюзовую челку.
– Не многие сейчас могут заглянуть под покрывало карусели, – ответил Таласс, возвращая альбом. – Кто показал вам это? Неужели сам господин Мэр?
– Господин Дроссельфлауэр? Да, мы познакомились с ним, когда я рисовала. Ему тоже понравились мои рисунки.
– Могу его понять. Сохраните их. Эта Карусель – достояние Марблита. Жаль, что теперь ее почти не запускают… А вот и господин Вуд!
Таласс так резко переключился с темы на тему, что Хью не успел задать вертящийся на языке вопрос про Карусель. А впрочем… У него еще будет время, а сейчас им надо – как предложил господин Таласс – заняться фонарями.
Хью было волнительно. Он никогда еще не зажигал фонари, и, конечно, ему хотелось оказаться на месте Фонарщика – но позволит ли им мистер Лайт?
Господин Вуд, по крайней мере, не стал больше спорить с Талассом или с кем-нибудь из них – просто впихнул Хью в руки несколько длинных бамбуковых палок с крюком на конце и скрылся в доме, хлопнув напоследок дверью.
– Спасибо вам большое, вы очень любезны, добрый господин Вуд! – крикнул Таласс в распахнутое окно и вновь ослепительно улыбнулся:
– Ну что… Вы готовы? Поможем господину Фонарщику?
Зажигать фонари оказалось делом интересным и необычным. Еще никогда Хью не доводилось зажигать настоящий газовый фонарь – дотягиваться палкой до специальной ручки, поворачивать и завороженно наблюдать, как за цветным стеклом вспыхивает тонкий огонек.
Город постепенно озарялся светом множества фонарей – в основном зеленых, но были и оранжевые, синие, фиолетовые, и совсем яркие – белые, и с плафонами из узорчатого стекла – самые разные. Оттого и тени на стенах плясали разноцветные, и сам город вдруг изменился, превратился в подобие сказочного карамельного королевства. Хью завороженно смотрел на открывавшийся перед ним вид – освещенные улицы, яркие стекла окон и фонарей, нарядно одетые люди, устремившиеся на вечернюю прогулку сразу же, как только зажглись фонари. Где-то вдалеке играла скрипка.
Фонарщик чуть не плакал.
– Спасибо, спасибо вам! – повторял он. – И вам, господин Таласс! Спасибо! Что бы я без вас делал…
Глава 11.
Звуки скрипки, полные пронзительной тоски, разливались над оживающим городом.
– Кажется, вечерняя жизнь в Марблите активнее дневной, а? – спросила Бритт, покосившись на Таласса из-под бирюзовой челки.
Таласс широко улыбнулся, поймав ее взгляд.
– Так и есть! Днем все занимаются своими делами, зато никто не работает по вечерам. Вечер – время для общения и прогулок. Вот увидите, в кондитерских и кофейнях не останется свободного места.
– А рестораны тут есть?
– Что?
– Рестораны, – повторила Бритт. – Мясные, рыбные… Пивные. Все, что я вижу – кофейни и лавки со сладостями.
– Едят обычно дома, – пожал плечами Таласс. – Выпить горячий шоколад в компании друга это одно. Но потреблять пищу здесь принято не выходя из дома.
– Вот дела, – раскрыл рот в изумлении Хью. – Тут, выходит, нет самого прибыльного бизнеса? Ведь индустрия еды…
– Еда – не индустрия! – перебил его Таласс, подняв вверх указательный палец. – Еда это слишком… Важно. Мэйв ведь накормила вас?
Ребята кивнули.
– И ужинать вы тоже будете у Мэйв. Вместе с ней, рассказывая о том, как прошел день. И никакой индустрии! А вот выпить еще по чашечке кофе я не откажусь. А вы?
– Я хочу воды, – простонала Бритт. – Я скоро слипнусь!
Таласс рассмеялся и повел их вниз по улице.
Кафе, которое выбрал Таласс, находилось недалеко от Площади Цветов, насколько Бритт уже могла ориентироваться. Но шум и гомон людской толпы, высыпавшей на мозаичную площадь, едва угадывался в узеньком проулке, где, в тени высоких деревьев, стояли два аккуратных маленьких стола. На стульях лежали пледы, чайники с чаем подогревали свечи в специальных подставках – казалось, что здесь всегда ждали гостей.
Девушка с зелеными глазами и черными волосами стояла на пороге – как принято было у марблитцев. Бритт сразу захотелось ее нарисовать. Хотя бы скетч в альбоме, а лучше – полноценный портрет масляными красками, такой был необычный, средневековый типаж. Девушка прекрасно вписывалась в мозаичный антураж и общий колорит города. Простое темно-зеленое платье в бохо-стиле усиливало впечатление.
Поверх платья был повязан льняной передник.
– Привет, хозяюшка, – махнул рукой Таласс. – Что сегодня за чай?
– Из розовых лепестков, – с улыбкой ответила девушка, и у Таласса на мгновение заледенела улыбка – всего на мгновение, но Бритт умела подмечать такие вещи.
В следующий миг он отмер лицом и махнул рукой: мол, неси все свои чашки.
Устраиваясь за столом, Бритт подумала, что это самое милое кафе, которое она видела в жизни.
«Хозяюшка» вынесла чашки и разлила чай. Следом стол украсило блюдо с печеньем, воздушным на вид и на вкус.
– Привел друзей, старый проказник? – Девушка провела ладонью по плечу Таласса.
– С друзьями надо делиться самым лучшим, не так ли? – довольно сощурился он в ответ. – Эй, Хью, Меган, Бритт, знакомьтесь с Гвендолин. Лучшая выпечка в городе и авторский чай!
– И лучшая музыка. Все, кроме скрипки, – добавила Гвендолин и подмигнула.
Бритт она понравилась. Гвендолин обладала тем видом очарования, который пробивает сразу и до сердца.
– А почему кроме скрипки? – спросил Хью.
– На скрипке у нас играет господин Мэр, – ответила Гвендолин. – Разве вы сами не слышите? Сейчас как раз время его игры.
– Это он играет? – всколыхнулось что-то в груди у Бритт. – Я думала – запись…
– Что ты, что ты! В Марблите есть только живая музыка. Здесь нет никаких проигрывателей, плееров… Ничего нет. Только собственные руки и чутье, – вмешался Таласс.
– А почему тогда так хорошо слышно? Такие тонкие стены?
– Вовсе нет. Просто господин Дроссельфлауэр любит играть по вечерам, стоя на лоджии. А горожане обожают его слушать. Приходят на площадь, словно бы невзначай, и наслаждаются концертом.
– Я смотрю, ваш господин Мэр – рассадник талантов, – хмыкнул Хью.
Гвендолин вновь рассмеялась:
– Не без этого! Все, я оставляю вас – у меня еще гости внутри. Наслаждайтесь вечером!
Бритт проводила ее взглядом. Дверь кафе была тяжелая, деревянная, обвитая кованым плющом.
Очень по-реконструкторски.
– А как называется это кафе? – спросила она.
– «Розарий», – коротко ответил Таласс. – Пейте чай – он в самом деле того стоит.
Чай был восхитительный, но Бритт отметила, что к своей чашке Таласс и не думал притрагиваться. И вообще вел себя так, словно у него аллергия на слово «роза».
Хью и Меган тем временем налегали на печенье, и Бритт поспешила присоединиться к ним.
Пили чай в тишине – изредка обмениваясь ничего не значащими фразами. Бритт из-под челки рассматривала своих новых друзей поневоле и думала, в каком жанре написала бы каждого из них.
Хью – прямой кандидат к прерафаэлитам. Такие тонкие черты лица и вьющиеся волосы надо выписывать именно в их акварельно-ренессансной стилистике. Меган подошел бы грубый графический портрет-шарж, чем-нибудь резким, например, углем или тушью.
А Таласс… Ему тоже подошло бы масло. Густые яркие цвета, вроде тех, что выбирали импрессионисты. Только масло передаст яркий голубой оттенок радужки глаз.
Бритт вздохнула. Жалко, конечно, что с собой у нее ни холста, ни этюдника, ни красок. Придется обходиться маркерами и карандашами – но, вернувшись домой, она восполнит этот пробел.
– Мне кажется, вам надо познакомиться с господином Мэром! – вырвал ее из задумчивости голос Таласса.
– С Дроссельфлауэром? – вырвалось у нее.
– С господином Дроссельфлауэром! – с притворной строгостью подчеркнул Таласс. – А что тебя удивляет?
– Видите ли… – неловко начала Бритт. – Так вышло, что я с ним уже познакомилась. Я рисовала на площади, а он заметил мои рисунки. И показал Карусель – сказал, что мне, наверное, будет интересно зарисовать ее…
В глазах Таласса сверкнули огоньки.
– Он показал тебе Карусель, Бритт? Тебе очень повезло. Редко кому удается так близко взглянуть на Карусель, когда она стоит.
– А часто ее запускают?
– На моей памяти – еще ни разу. Что-то тайное связано с ней!
– Забавно как… – Бритт убрала альбом и залпом допила чай.
Меган поежилась.
– Прохладно стало… Все-таки зима.
В дверях вновь показалась Гвендолин.
– Уже уходите?
– Вообще пора бы! – неспешно поднялся со стула Таласс. – Завел ребят сюда – не удержался. А вообще, нас давно уже ждет тетушка Мэйв. Не простит ведь, если наедимся твоих печений и откажемся от ужина. Наверняка она расстаралась для ребят…
– Так ведь для ребят же, не для тебя, – с добродушной подначкой ответила Гвендолин, собирая со стола чашки.
– Что же она, меня, старого друга, откажется покормить? – Таласс рассмеялся.
Бритт заново замоталась в шарф. Определенно похолодало. В горных городах под вечер всегда холоднее: холод идет с гор, как, кажется, спускается вниз, и никакие пледы и фонари не помогут. Только горячий ужин и теплый душ.
Она провозилась с шарфом так долго, что Хью и Меган успели уже далеко уйти вслед за Талассом. Кивнула Гвендолин, которая стояла на пороге, глядя им вслед, и убежала догонять друзей.
Карусель молчала, прикрытая тяжелым покрывалом. Было людно, но тихо – прохожие, прогуливающиеся по площади или сидящие за уличными столиками кофеен, слушали скрипку.
Бритт подняла голову и увидела скрипача – это и в самом деле был Дроссельфлауэр. Прижав к плечу скрипку темного дерева, он водил по струнам смычком, закрыв глаза. Музыка лилась – тоскливая, чистая, Бритт никогда не слышала этой музыки, и не узнала бы никогда. Но она трогала за сердце.
На мгновение Бритт задумалась, каково это – лететь по кругу, оседлав величественного сфинкса, под звуки скрипки, и глядеть по сторонам, на калейдоскоп мозаичных стекол и ярких огней…
Дроссельфлауэр играл, и Бритт не оставалось ничего иного, как рассматривать его – пристально, вдумчиво, отмечая на грани сознания, что при первой встрече не уделила ему достаточно внимания, чтобы запомнить внешность. Его странная одежда бросалась в глаза – но узкие черты лица, прямой нос и длинные пушистые ресницы она разглядела только сейчас. Как и светлые кудрявые волосы, собранные в хвост.
Господин Мэр города Марблита был очень красив и очень молод, а еще – в те моменты, когда играл на скрипке – казался очень одиноким.
Бритт почувствовала, что вся ее душа отзывается на его игру.
Хью стоял рядом, спрятав руки в карманы, и тоже смотрел на балкон. Меган, напротив, рассматривала горожан. Таласс же стоял за спиной Бритт, и, хоть она не могла увидеть его лица, но чувствовала взгляд затылком.
Лишь когда Дроссельфлауэр опустил смычок, площадь взорвалась звуком.
Прохожие аплодировали мэру, благодарили за импровизированный концерт шумными криками, и Бритт присоединилась к ним.
Дроссельфлауэр картинно поклонился и поблагодарил тех, кто пришел сегодня на площадь. А затем – скрылся за занавесками, узор которых состоял из переплетающихся между собой лун и звезд. Балконная дверь захлопнулась. Все стихло.
Прохожие вернулись к своим делам. Таласс, положив руки на плечи Хью и Бритт, направил их в сторону большого дома, стоящего ровно на другом конце площади.
– Вот теперь нам пора, – объявил он. – Иначе тетушка Мэйв наверняка съест меня вместо ужина, и вам предложит.
Глава 12.
Наконец-то еда! Меган и не думала, что успела так проголодаться, пока не увидела накрытые столы.
В самом деле, странный город – никакой уличной еды, кроме пирожных в нарядных кофейнях. Какая-то мечта ребенка! Сказочный городок – вот только Меган совсем не была уверена, что сказка не страшная.
Да и, по правде, она совсем не любила сказки.
Тетушка Мэйв встретила их у стола. Только сейчас Меган обратила внимание на то, как она элегантно одевается.
Синее платье подчеркивало фигуру, а плечи скрывало меховое манто. Серебристые волосы тетушка Мэйв собирала в высокую прическу, а губы красила все той же синей помадой.
Меган запоздало подумала, что тетушка Мэйв не такая уж и тетушка. Нет, конечно, она была намного старше любого из них, но еще очень молода. А тетушками обычно называют благообразных старушек, таких, что носят розовые костюмы и шляпки из соломы.