– И всё? Это всё, что ты скажешь? Упрекнешь меня моей молодостью и неопытностью, считая, что этого достаточно?
– Я же говорил, Юра. Я не собираюсь никого учить. И спорить тоже не стану. Ты доел?
– Да.
– Ну так поехали. Дорога ждёт.
* * *
Солнце беспощадно палило, нагревая тёмно-синюю «Хонду». Мы летели по разбитой трассе, рассекая жидкий воздух, что струился над горячим асфальтом.
Я успел остыть после спора в придорожном кафе. Мне стало даже неловко за ту вспышку гнева, с которой я накинулся на ни в чем неповинного Игоря. Впрочем, мой спутник и не думал обижаться. Мы просто сменили тему и больше не возвращались к разговору о родителях.
Через пару часов я сказал Игорю, что хочу немного вздремнуть. Тот кивнул и пообещал, что разбудит меня в Томске, если не проснусь раньше. Я откинул спинку сидения, положил голову набок и закрыл глаза.
Мысли утонули, и их место занял бесконечный поток образов, звуков и обрывков воспоминаний. Едва бьющий родник из знаков и символов превратился в ручей, обернулся горной рекой ярких галлюцинаций. Тело охватила мелкая электрическая дрожь, которая становилась сильнее с каждой секундой. Вокруг начала сгущаться тьма, а в ушах гудело так, словно гигантский «Боинг» запустил свои двигатели. Я знал, что сейчас произойдёт.
Сосредоточил внимание на вибрациях, которые уже начали разрывать невидимые нити. Гул в ушах усиливался. Сама собой начала подниматься рука, затем вторая.
Хлопок.
Невесомость.
Я лечу.
Подобно воздушному шару я оторвался от тела, прошёл сквозь крышу автомобиля и взмыл в небо.
Тьма рассеялась. Внизу раскинулись бесконечные сибирские леса, разрезанные серой лентой дороги. Старенький тёмно-синий «Аккорд» уносился вдаль, а вместе с ним уносилось и моё опустевшее тело.
Мягко, словно на парашюте, я приземлился на асфальт. Машин на дороге не было.
– Мириам.
Ответа не последовало.
– Мириам!
И вновь тишина.
– Да и чёрт с тобой.
Я начал неторопливо тереть ладони и ходить вперед-назад. Во снах нельзя останавливаться ни на секунду, иначе всё может закончиться потерей осознанности.
Место было не знакомо. Старая разбитая трасса, вокруг дремучий еловый лес с перекошенными деревьями. Засохшие ветки извивались, превращались в серые волосатые лапы, тянущиеся отовсюду. Небо кружилось чёрными, как уголь, тучами.
Нет. Так дело не пойдёт. Я закрыл глаза и представил яркий луч солнца, разгоняющий мрак. Ничего не произошло.
– Не понял…
Усилие воли. Я призываю огонь. Я призываю свет. Силой мысли разгоняю тьму.
И вновь неудача.
– Что за хрень, Господи…
Издалека донёсся женский крик. Я вздрогнул и отвлекся. В ту же секунду всё закрутилось в жидком сером водовороте, раздались грозовые раскаты, засверкали молнии.
Картина переменилась.
Я стоял на холме посреди высокой травы. Вокруг белое марево. Рядом покосившийся деревянный крест в человеческий рост.
Чьи-то шаги внизу.
– Кто здесь?! – прокричал в туман.
Слова утонули в сырой молочной завесе. Небо всё так же чернело над головой. Стало жутко. Мириам, слышишь меня? – прошептал. – Мне не помешала бы твоя помощь…
– Иди сюда… – донёсся голос из тумана.
– Мэри?
– Иди сюда…
Нет. Это не голос Мириам.
– Кто ты?!
Тишина. В тумане промелькнул и скрылся чей-то силуэт.
– Кто ты?! – повторил я.
Раздался девичий смех.
– Назовись!
Смех закружился в белой дымке, приближаясь ко мне по спирали. Так быстро, словно его владелица летела над полем, не касаясь земли.
– Приказываю назвать своё имя! – заорал я.
Тишина.
Оглушающий крик над самым ухом:
– Настасья! Настасья! Настасья!
Чьи-то руки схватили сзади за плечи, оторвали от земли и потащили к небу. Серый водоворот. Реальность поплыла, как растаявшее желе. Гул и мрак.
Издалека донёсся бархатный голос, но я не разобрал слов. Боль. Звонкая пощечина вернула мне зрение и слух.
– Зачем ты заговорил с ней?!
– Мириам…
– Зачем ты заговорил с ней?!
– Это была…
– Знаю. Скажи, зачем ты заговорил с ней?
Я осмотрелся по сторонам. Вокруг всё тот же тёмный дремучий лес. Искореженные скелеты мертвых елей.
– Где мы?
– Ответь на вопрос, мой мальчик!
Я подозрительно взглянул на девушку. Она стояла, наклонившись надо мной посреди леса. В длинном белом платье с зелёным поясом.
Ни одной фиолетовой вещи. Это не Мириам.
– Вот же догадливая сволочь, – прошипела ведьма, превращаясь в старуху.
Она накинулась на меня, как хищник, схватила острыми когтями, рванула вверх. Но в ту же секунду вспышка бледно-голубого света ударила в лицо колдуньи, заставив её завизжать от боли.
– Убери руки. Он мой.
Упавшая ведьма вскочила и на четвереньках побежала прочь. Прижавшись к сухому дереву, она скрючилась и спрятала голову, боясь взглянуть на женщину в фиолетовых одеждах.
Волосы Мириам вились, порываемые грозовым ветром. Она стояла, распрямив спину, объятая лунным светом.
– Сгинь! Сгинь! Сгинь! – в панике кричала ведьма, отмахиваясь от моей подруги.
– Не смей даже прикасаться к нему.
Голос Мириам был всё также прекрасен, но теперь звучал по-другому. В нём появились металлические нотки серебра, отблески абсолютной власти.
– Сгинь! Сгинь, Марена!
Мириам прошла мимо меня, приблизившись к старухе.
Ведьма заскулила и ещё сильнее сжалась, задрожав всем телом.
– Сгинь, нечистая! Ты проклята! – закричала она.
Я в недоумении уставился на ведьму. «Нечистая»?
– Не слушай эту каргу, Полянский, – не оборачиваясь, произнесла Мириам, – она уже сгубила две невинные жизни.
Нет! – завизжала старуха. – Ты не имеешь права! У меня договор с твоим хозяином!
Мириам улыбнулась.
– У меня есть лишь один хозяин, – сказала она, – тот, которого ты пыталась убить.
– Ты лжешь, Марена! Сгинь! Лукавая!
– Мириам, что происходит? О чём она говорит?! – закричал я. Чёрные тучи над лесом разразились грозой, подул штормовой ветер, склоняя к земле мёртвые ели. Одно из деревьев не выдержало и с громким треском сломалось. Покорёженное бревно пронеслось мимо, подхваченное ураганом.
– Я сказала, не слушай её! – повернулась ко мне Мириам. – Это лярва!
– Кто?
– Лярва, идиот! Напряги мозги и вспомни!
Ведьма воспользовалась секундным замешательством. Словно блоха, она прыгнула в сторону, поймала сорванную ветром ветку и, оседлав её, взмыла в воздух.
– Чёрт! Чёрт! – выругалась Мириам. – За ней!
– Ваши документы, – произнёс незнакомый голос.
– А-а! – в отчаянии застонала Мириам. – Ты идиот, Полянский!
Слова Мэри начали уплывать куда-то вдаль, и я почувствовал, как меня засасывает серый водоворот.
* * *
– Ваши документы, – повторил старший лейтенант.
– Сейчас, погоди, браток, – сказал Игорь, роясь в бардачке, – где-то здесь были. А, вот они! Нашёл, держи.
Полицейский, одетый в жёлтый светоотражающий жилет, принял из рук водителя помятый файл с бумагами. Достал права, затем страховку.
– Почему нарушаем, Игорь Юрьевич?
– Тороплюсь, начальник. К матери в Кедровый еду. Совсем заплохела, родная. Боюсь не успеть.
Старлей оторвал взгляд от документов, внимательнее присмотрелся к водителю. Затем посмотрел на меня.
– А это? – махнул он рукой в мою сторону. – Сын?
– Да не! Паренька на дороге подобрал. Автостопщик. Вон и рюкзак сзади лежит.
– Можно ваши документы, молодой человек?
– Мои? – спросил я заспанным голосом.
– Да.
– А на каком основании? А впрочем… – я вспомнил, что в данный момент Игорю грозит лишение прав. – Вот, держите.
Я протянул старлею свой паспорт.
– Полянский Юрий Олегович, зарегистрирован в Красноярске. Понятно… Возьмите.
– Ну так что, браток? – спросил Игорь, – отпустишь?
– К матери, говоришь…
– Ага. К ней родной.
– Адрес матери, быстро ответь.
– Поселок Кедровый, улица Партизанская, дом шесть.
– Чем болеет?
– Рак у неё. По женской части, ну понимаешь… Сказали, пару дней…
– Понимаю.
Старший лейтенант в раздумьях посмотрел куда-то в сторону, постучал документами по ладони.
– Ладно. Езжай, – он отдал файл Игорю, – только не гони. Ты ведь не себя, ты людей на дороге подставляешь. И второй раз так не повезет, заберут права.
– Спасибо, браток, – Игорь пожал руку полицейскому, – даю слово, девяносто шесть, не больше.
– Девяносто.
– Окей. Спасибо ещё раз.
– Всего доброго.
Игорь завёл машину, и мы поехали дальше. Мой спутник и вправду сдержал обещание, и больше ни разу не превысил скорость.
– Вот есть же отзывчивые люди, Юра. Повезло нам. Порядочный мужик оказался, даже про деньги не заикнулся.
– Игорь…
– А?
– А про мать, это правда?
– Правда, – грустно усмехнулся водитель, кивнув. – Только давай не будем об этом. В конце концов, всё уйдем рано или поздно. Главное, чтобы при жизни люди вокруг настоящие были. Как этот старлей. Да, Юра… Все там будем. Главное – не жить прошлыми обидами.
Я промолчал в ответ.
Открыв окно старенькой «Хонды», я достал последнюю сигарету, подкурил и задумался, глядя на проплывающие мимо пейзажи. Думал я не о добром полицейском, и даже не о своём странном сне. Я вновь и вновь прокручивал в голове тот разговор в придорожном кафе. Теперь слова Игоря воспринимались совсем иначе.
* * *
– А блин, блин, блин! Полянский, я тебя обожаю! Ты записал адрес?
– Не переживай, я запомнил.
Я присел на капот машины, переложил телефон к другому уху, и зубами стянул пленку с новой сигаретной пачки.
– Юра…
– Да?
– Ты сумасшедший, ты в курсе?
– Ты даже не представляешь, насколько близка к истине.
– Блин, блин! До сих пор не могу поверить! Я уже говорила, что обожаю тебя?
– Да.
– Потому что так и есть. Жду с нетерпением, Юра. Я так соскучилась.
– Я тоже, Ир. Скоро буду.
– Обожаю тебя, Полянский.
Я улыбнулся и повесил трубку. Посмотрел в небо.
Было также безоблачно, но жара понемногу спадала. Солнце клонилось к горизонту. Мы стояли на въезде в город, остановившись в тени деревьев. Позади неспешно ползла зеркальная гладь Томи. Возможно, река произвела бы на меня впечатление, не проживи я до этого три года в Красноярске, где разлился величественный Енисей.
С первого взгляда Томск мне понравился. Не слишком шумно, повсюду зелень и старинная архитектура. А самое главное, на улицах до неприличия много соблазнительных девушек. Город студентов, что ещё от него ожидать?
– Игорь.
– А?
– Спасибо большое.
– Да фигня вопрос, – махнул рукой мой спутник. – Дальше сам доберёшься? Может тебя подбросить до подруги?
– Не стоит, ты и так очень помог.
– Ну как знаешь.
Игорь присел рядом. Прощаться не хотелось, поэтому мы закурили, чтобы выиграть ещё пару минут. Мы молча наблюдали за тем, как толпы студентов залазят в старенькие пазики. Рядом целовались парочки и гуляли семьи с колясками. Повсюду кипела жизнь, доносился смех и, казалось, что в этом городе живут лишь те, кто ещё молод и полон сил.
– Эх… завидую я тебе, Юра, – сказал Игорь.
– Почему?
– У тебя вся жизнь впереди.
Я помолчал немного, а потом всё-таки не выдержал:
– Слушай, Игорь.
– А?
– Тебе из пенсионного не звонят по ночам? Не умоляют, чтобы ты уже сдох, наконец?
– Э-э-э… чего…нет.
– Ну тогда заканчивай говорить так, словно из тебя песок сыплется.
Игорь засмеялся. Он спрыгнул с капота и потрепал меня за волосы.
– Знаешь, не теряй дерзости, Юра. Серьёзно, пусть тебе и будет порой нелегко, но зато спустя годы, оглядываясь назад, ты ни разу не пожалеешь, что где-то не дожил, где-то не досмеялся. Только насчёт матери подумай, хорошо? Хорошо, – кивнул я.
– Молодец. Верю в тебя.
Я понял, что настал момент, когда наши пути должны разойтись. Спрыгнув с машины, подошёл к Игорю и с громким хлопком пожал ему руку. Игорь дружески похлопал меня плечу и произнёс:
– Ну что? Удачи тебе в путешествии, Юра.
– Спасибо. И тебе легкой дороги. Я подумаю над твоими словами, обещаю.
Мой спутник улыбнулся, ещё раз потрепал меня за волосы и сел в машину. Махнув рукой, он развернулся и поехал к выезду из города, посигналив на прощание.
– Удачи на дорогах, Игорь, – произнёс я вслед.
* * *
Мне повезло. В автобусе оказалось мало людей. Это было удачей, ведь я не хотел, чтобы меня и в самом деле приняли за сумасшедшего, который разговаривает с пустым сидением.
Мириам поправила непослушный локон, и вытянула ноги, положив их рядом со мной.
– Ты правда забыл, кто такие лярвы? – спросила она.
– Ты ведь знаешь.
– Знаю. Но я надеялась, тебе станет стыдно за свою дырявую память, и ты моментально всё вспомнишь.
– Отчаянная надежда.
– Ты читал об этом год назад. Дух злого человека, который умер молодым. Настасья была такой.
– Откуда ты знаешь?
– Юра, в твоих снах я способна творить удивительные вещи.
– О, несомненно! – расплылся я в улыбке.
– Не в том смысле.
Девушка сохранила серьёзный вид, но я заметил, как дрогнули уголки её губ.
– Речь о другом, – продолжила она, – в твоих снах я вижу насквозь не только тебя, но и всех сущностей, что кружат вокруг. Ну, кроме Минервы, разумеется. Её сознание закрыто, как бы я не пыталась пробиться.
– Было бы здорово, если б у тебя получилось. Тогда мы бы знали, где искать Рецепт.
– Согласна, но сейчас речь не о ней. Видишь ли, теперь в твоих снах поселилась ещё одна сущность и мне это очень не нравится.
– Настасья?
– Скорее то, что под неё маскируется. Трудно объяснить… У тебя слишком яркая фантазия, Юра. Ты создаешь сущностей, стоит лишь тебе в них поверить. Я – тому доказательство. Разговор с Игорем нарисовал новый образ, и стоило тебе уснуть и приоткрыть завесу… В общем, ты сам все видел. Я попыталась поймать её по горячим следам, позволила максимально приблизиться. Но чертов гаишник всё испортил.
– Так значит… Черт, Мириам! Вот почему ты не пришла на зов! Ты ловила её на живца? На меня?
– Да, – ничуть не смутилась девушка, – а как думаешь, ради кого я это делала? Пойми ты, те двое солдатиков, про которых рассказывал Игорь, не были насильниками. Они были жертвами, необходимыми для перехода силы от одной ведьмы к другой. Представляешь, насколько опасна эта стерва?
– Постой. Ты ведь только что сказала, что это ненастоящая Настасья.
– Была ненастоящая. А теперь… Чёрт, Полянский! Ты ведь всё знаешь. Или хочешь сказать, я тоже ненастоящая?
– Нет, просто…
– Просто не тупи, хорошо? И послушай меня. Ты под ударом, Юра. Я не смогла остановить её сразу. Теперь она знает, кто я на самом деле, и будет куда осмотрительнее. До тех пор, пока мы её не поймаем, каждый твой сон – это поле боя, на котором ты можешь остаться.
От слов Мириам мне стало не по себе. Не очень приятно понимать, что стоит тебе закрыть глаза и чуть задремать, как в ту же секунду ты можешь оказаться в когтях мёртвой ведьмы. Я слишком хорошо помнил ночные кошмары, преследовавшие меня до тех пор, пока не появилась Мириам. Меньше всего хотелось снова пережить те мгновения липкого ужаса.
Я отогнал дурные мысли и постарался думать о чём-нибудь приятном. О сестрёнках. О том, как два года назад мы вместе с мамой провожали их в первый класс на школьной линейке. Школа… А ведь и с ней связано столько милых сердцу воспоминаний…
– Пойми, Полянский, теперь ты должен быть предельно аккуратен в собственных сновидениях. Осторожнее с желаниями и, главное, не теряй осознанности. В обычных снах я не всегда могу прийти к тебе на помощь, потому что…
Мириам вдруг замолчала. Она отстранилась от меня, сложила руки на груди и уставилась в окно с безразличным видом.