Лейлис успокоилась сразу же, как будто не была вне себя от гнева всего несколько минут назад. Обведя рукой образовавшийся беспорядок, велела служанке прибраться и сложить все украшения в шкатулку, как и было.
— Жду вас внизу, миледи, — Рейвин поклонился и оставил обеих женщин заканчивать свои приготовления, успев услышать, как Лейлис велит Шилле расчесать и заплести ей волосы.
— Две косы, дурная девчонка! Ты вообще соображаешь хоть немного? Что я, по-твоему, безмужняя?
«После пира… нам нужно будет серьезно поговорить после пира», — решил Рейвин.
Но и за праздничным столом не обошлось без недоразумений. Первое, что услышал Рейвин, спустившись в великий чертог, был вопль Крианса:
— Твоя жена не пускает меня за главный стол!
— Успокойся, — тихо велел лорд, сжимая его плечо. — Иди на свое место, я поговорю с ней.
Он подозвал жену и, став с нею за высокие спинки кресел, чтобы не привлекать внимание, осторожно спросил:
— В чем дело, миледи? Ведь вы знаете, он всегда сидит за столом с нами.
— О, правда? А где его меч? — она резко обернулась к обиженно насупившемуся Криансу. — Где твой меч, мальчик?
Это была одна из тем, которых Рейвин никому не позволял поднимать. Он с силой сжал запястье жены, не потому что был зол, а потому, что не знал, как иначе заставить ее слушать.
— Мой брат сидит за главным столом, вместе с вами и мной. Это не обсуждается.
Если она удивилась, то не подала виду, только недовольно фыркнула и вырвала руку. Это теперь означало, что она со всем соглашается.
Все, наконец, расселись по своим местам. Всего в чертоге собралось около полусотни человек, кроме Хэнреда Рейвин решил пригласить еще нескольких лордов — ближайших соседей, с которыми был в более-менее приязненных отношениях. На столах уже были расставлены холодные блюда — строганина, сало, сыр и кислые моченые яблоки. Главным украшением была свиная голова, вымоченная в пряной воде и запеченная с травами и чесноком.
Лорд Рейвин был не привередлив в еде, но только свиные внутренности в любом виде не любил. Ради приличия отрезал и положил себе кусок свиного языка и сразу же велел передвинуть блюдо гостям.
— Давно не видал такого чуда, — похвалил старик Хэнред. — Красота, ничего не скажешь. Знаете, когда щековину с целой головы едал последний раз? У нашего друга, старины Ходда, лет тому… а, не вспомню… Но хороша!
Леди Эстергар изображала вежливо-польщенную улыбку. Лорд Рейвин гадал, когда и с чего вдруг его жена вспомнила, где в Эстергхалле находятся кухни.
Трапезничавшие мало притрагивались к закускам, ждали теплых блюд. В это время полагалось обсуждать и решать дела, но дел к лорду никаких не было, поэтому Рейвин обращался ко всем присутствующим с речами — чествовал гостей и хвалил за усердие и доброту хозяйку замка. Старику Хэнреду тоже дали возможность высказаться, и его речь была пространной и долгой, он то рассыпался в благодарностях и выражениях своей глубокой приязни к Эстергарам, включая покойного лорда Ретруда и леди Бертраду, то вдруг вспоминал что-то и пускался в путь за своим воспоминанием, так что сложно было уследить за ходом его мыслей.
Когда с полуофициальной частью было покончено, слуги начали разносить дратху и неразбавленное вино, на столах появились блюда с вареной и жареной рыбой, раки, плавающие в бульоне со сливками, громадные паштеты из утки, рыбы и свиной печени, уложенные ярусами наподобие замка, и пироги из желудевой муки с разнообразными начинками.
Рейвин пробовал все блюда понемногу и едва притрагивался к своему кубку. Внутри будто застрял зазубренный крючок, тянущий где-то под грудиной и не позволяющий предаться общему веселью. Лорд то и дело бросал взгляды на жену, в тайне опасаясь, как бы она не сказала или не сделала чего-либо недопустимого. Но Лейлис была спокойна, приветлива, даже в меру весела, так что Рейвин почти смог забыть о ее утренних выходках.
Когда, наконец, подали горячее мясо — запеченные окорока и седло косули, печень на рожне, жаркое и рагу в густом соусе — пшеничные лепешки и белый хлеб, Эстергар был вполне в настроении оценить кушанья по достоинству. Не сказать чтобы раньше повара в Эстергхалле готовили скверно, просто обычно Рейвин ел то, что подавали, не задумываясь о кулинарных изысках. Мясо на вкус было мясом, а рыба — рыбой, с солью и специями все вкуснее, чем без них, а всех прочих вкусовых тонкостей Рейвин не различал. Оттого и не понимал, почему Лейлис вечно привередничает на счет еды… Но теперь был вынужден признать, что при непосредственном участии хозяйки и под ее контролем результат труда поваров и кухарок действительно впечатлял.
— Помнишь сказку о песочном князе и семи искусных поварах? Не иначе как один из них все-таки добрался до твоего замка! — раскатисто хохотал старик Хэнред. — Почти как при твоем отце, да будет светлой память о нем…
— Полагаю, это заслуга хозяйки, — Рейвин протянул руку и украдкой сжал ладонь жены. Лейлис кивнула, не без высокомерия, но тронувший щеки румянец свидетельствовал, что она польщена его похвалой.
— Ты ведь знаешь, что моя мать давно умерла. Кто, по-твоему, устраивал все пиры и праздники в доме моего отца, если не я?
— Так выпьем же за прекрасную хозяйку замка! — немедленно провозгласил Хэнред. Его поддержали согласным шумом и стуком кубков.
В самом деле, праздник удался на славу. Хозяева добросовестно досидели до полуночи и, пожелав всем доброй ночи, вместе удалились в покои. Рейвин все же позволил себе осушить несколько чаш, когда пьяны были уже все мужчины за столом, и выпитое вино притупило его обычную мрачную настороженность. Чувствуя пьяную легкость в теле и в душе, он подхватил жену на руки и так, смеясь над ее шутливыми протестами, донес до спальни.
Леди Эстергар была диво как хороша в своем расшитом золотом платье, но без него, определенно, была еще лучше, поэтому Рейвин помог жене его снять, а заодно и нижнее платье, и все остальное, что было, по его мнению, лишним. Месяц, о котором говорил лекарь, уже прошел, и лорд хотел свою жену.
Она отвечала ему, когда он жадно целовал ее, не доведя двух шагов до кровати, и когда уложил прямо на вышитое покрывало, она сама обвила его ногами за пояс. Но затем что-то произошло.
— Что ты… перестань! — она толкнула его в плечо, сначала не всерьез, все еще смеясь. Иногда бывало, что она говорила «нет», которое на самом деле означало «да», и Рейвин не остановился. Тогда она оттолкнула сильнее.
— Нет, прекрати! О чем ты думаешь...
Он был слишком пьян, чтобы отпустить ее сразу, когда так не хотелось отпускать, но все же не настолько, чтобы не обращать внимания на ее протесты.
— Что, что не так, дорогая?
В темноте он не видел ее лица, но слышал ее учащенное дыхание, чувствовал щекой, как пылает ее лицо.
— Нам нельзя… — выдохнула она и вскрикнула, когда его рука коснулась ее лона.
— Лекарь сказал, уже можно…
— Нет… Ремгар, прекрати, нас увидят!
Хмель и возбуждение улетучились мгновенно.
***
Ремгар — не самое распространенное имя на Севере, в отличие, скажем, от Бренна или Рольфа, которых на каждую деревню наберется по десятку. А человека по имени Ремгар Рейвин знал только одного и был уверен, что он и Лейлис никогда не встречались. Сир Ремгар Фэренгсен — старший сын и наиболее вероятный наследник лорда Эрвиндора.
В детстве Рейвин часто гостил в Фэренгхолде по несколько месяцев и был дружен со всеми детьми лорда Эрвиндора, кроме больного Вендина. Но Ремгар был старше их всех, и если дети разных возрастов могут играть друг с другом, то мужчина и мальчик — нет. Дружба закончилась, когда Ремгар женился и переселился с женой в Пеструший Уступ, с тех пор Рейвин ни разу его не видел. Может быть, если бы Ремгар Фэренгсен приехал в Фэренгхолд на свадьбу своего брата год назад… Может быть, тогда в душе лорда Эстергара могли поселиться подозрения. Но Ремгара не было на свадьбе.
— Ты знаешь кого-нибудь по имени Ремгар? — спросил Рейвин у Асмунда.
Тот едва поднял брови, явно удивившись.
— Знаю.
— Здесь, в замке или в окрестностях?
— Нет.
Рейвин так и думал. Никакого Ремгара не было. Но ведь имя прозвучало, хотя Лейлис сразу же сделала вид, что не понимает, о чем он. И больше нельзя было притворяться, что ничего не случилось.
* * *
Именно с того вечера лорд Эстергар начал, наконец-то, как следует приглядываться к своей жене. Не чтобы раньше он вовсе ею пренебрегал, но… Лейлис была всегда на своем месте, тихая и приветливая, занималась положенными женщине делами и не доставляла супругу никаких проблем. Обычно Рейвин скользил по жене сдержанно-влюбленным взглядом, изредка отмечал удачную прическу или новое платье, и тут же обращался мыслями к чему-то другому. Ведь он был счастлив в браке, любил свою жену и не имел поводов ни для подозрений, ни для опасений на ее счет. До всей этой истории.
Теперь он стал смотреть иначе — отмечать каждое слово, каждое движение, жест, выражение взгляда. Он понял наконец-то, что было не так все эти дни. Его южанка разговаривала на северном языке без всякого акцента. И вдруг полюбила петь. И готовить, хотя раньше не умела ни того, ни другого.
Лейлис всегда разговаривала тихо и смеялась, прикрывая рот ладошкой. Другая женщина не боялась быть на виду, ей нравилось это. Она смеялась громко и искренне, как мужчина, запрокидывая голову. Она не хотела казаться веселой, как сперва думал Рейвин, она просто привыкла веселиться именно так. Лейлис любила вышивать и плести из золотой проволоки, которую доставляли из Верга, обычно так она коротала вечера, когда Рейвин бывал занят. Но после болезни она едва пару раз притронулась к шкатулке с принадлежностями, и то без особого интереса. Другой женщине не нравилось плести и вышивать. Лейлис не умела или не хотела воспитывать слуг, словно никак не могла свыкнуться с мыслью, что она теперь хозяйка замка и это ее обязанность. Другая женщина будто бы с детства привыкла раздавать приказания, и не только женщинам, но и мужчинам.
Рейвин стал про себя называть ее именно так — Другая женщина.
Тяжелее всего было ложиться с ней в одну постель по вечерам. Но это все еще была его жена, что бы с ней ни происходило, и спать вместе приходилось, хотя Рейвин больше не испытывал ни малейшего желания притрагиваться к ней, как к жене, и тем более зачинать нового ребенка, как советовал лорд Хэнред.
Что бы он посоветовал, узнав правду? Рейвин ни минуты не сомневался — он помнил детскую сказку о кузнеце и подменной жене, которую тот разоблачил и сжег в доменной печи. Все сказки на Севере чему-то да учат и не из порожнего ведра да талого снега взялись… Та, про кузнеца, была со счастливым концом — кузнец на следующий же год женился снова и новая жена нарожала ему детей. «Спроси ее имя и если не назовет — сожги» — вот что посоветовал бы старик Хэнред, да и любой другой здравомыслящий человек, вздумай Рейвин кому-то довериться. «Спроси ее имя и если не назовет — сожги» — тот самый случай, когда самое простое решение еще и самое верное… Но Рейвин знал, что никогда не отважится спросить.
А между тем старик далеко не глуп, да и темных силах Севера знает поболее многих и понаблюдав за Лейлис подольше, вполне мог бы если не обо всем, но о многом догадаться. И потому Рейвин был рад, когда старик через несколько дней после пира засобирался в путь. У него были какие-то, без сомнения, важные дела в землях Фарлонгов и Незергардов — видимо, очередное сватовство. Шесть внучек лорда Хэнреда, пять из которых уже достигли брачного возраста, все еще были не замужем.
— Почему бы моему брату не поехать в этот раз с вами? — предложил Рейвин. — Ему пора бы знакомиться с нашими соседями. Только поезжайте не через лес, а через наши земли у Крестовицы. Я дам вам сани и сопровождение. Путь, конечно, неблизкий…
— Таким путем как раз к лету вернемся, — буркнул лорд Айбер.
— … зато безопасный, — спокойно закончил мысль Эстергар. — Помогите мне, лорд Айбер. Позаботьтесь о моем брате и наследнике. Покажите ему земли, которые ему однажды, возможно, суждено унаследовать, и познакомьте с лордами, с которыми он вскоре должен будет говорить от моего имени.