– Он Змееносец. Змей – прародитель нашего рода. Альхиды поклонялись этому божеству и трепетали, как козлята пред голодным хищником! Его величие впечатляло. В его силах воскрешать мёртвых и изменить историю. Создавать другие миры и уничтожать их. Быть может, это плохо, что мы не ведаем его гнев. Возможно, всего этого бы и не было.
– Не приведи такое сбыться! – дернулась коссея.– Я теперь все поняла! Это все твой отец! Это он научил его этому знаку.
– Что ты такое говоришь?
– Твой отец, Аллель, готовил его всю жизнь! Нарочно отправил его в Ириль, чтобы мы не смогли помешать ему! Вспомни, о чем вы говорили в ту ночь.
– Он сказал, что мне не видать ирильского обруча.
–Да! Именно!
Гадесис призадумался. Он оглянулся по сторонам, убедившись, что его никто не подслушивает, снова повернулся к своей супруге.
–Тогда молись чаще, дорогая, если Лютос не сможет даровать наследника, тогда я лично помогу Ликише занять свой трон и буду на стороне сильнейшего!
– Ты сумасшедший! – воскликнула женщина, хватая своего мужа за края яркой малиновой тафты с виссоном. – Я вижу, ты до сих пор звякаешь деньжатами Мириды, тратя их на дорогие наряды, красивых женщин. Даруешь им драгоценные подвески, колье и другие украшения. Ешь, что хочешь, и живёшь, как хочешь, но это ненадолго. Больше не будет роскошной жизни ни для тебя и ни для меня.
– Это почему же?
– Потому что поздно рассказывать своему сыну о родительской любви.
–Фри, я его отец, а он мне сын. А ты кто ему такая?
Коссей Гадесисис с иронией бросил взгляд на свою супругу, аккуратно уложил её сбившийся седой локон, подогнув его под диадему из золотой филиграни, ушёл в зал, погружаясь в веселую атмосферу зала. Женщину потрясли слова мужа. Дела шли не просто плохо, а очень плохо. Она осталась одна со своим сыном. Гадесис с недавних пор переметнулся на другую сторону, а её оставил со всеми проблемами одну. От такого насыщенного вечера у женщины разболелась голова. Ощущение того, что она стоит на краю пропасти, не покидало ее. Возвращаться снова в зал, где играла веселая музыка, лилось крепкое вино и звучал игривый смех, не было желания. При всём том ужасе не вернуться в зал приведёт к ее личному поражению.
Фрийe хотелось проснуться от всего этого кошмара, но, к сожалению, это не сон. Женщина оббегала глазами весь зал в поисках своего сына. Коссея-мать нашла его среди молодых людей. Он с нескрываемым аппетитом что-то там уплетал, набив полный рот. И то, что она увидела, перевернуло всю её жизнь.
–Безумный гордец! Мнит себя отцом мага, когда у самого ее не капли. Если бы этот сарфинский самодур хоть что-то мог, то у нас не было бы таких проблем, как сейчас. Старая повитуха была права, этот альхид особенный. Только боги могут дарить жизнь богам.
Глава 8
Вечер подходил к тому самому моменту, из-за чего коссея Фрийя устроила этот пир. После более чем странного оглашения «прибыли» все гости вышли в прекрасный парк с его редкими цветущими деревьями, бурлящими фонтанами и цветочными декорациями и павильонами. Извилистые дорожки закручивались в лабиринте местного ландшафта, золотистые деревья пахли ароматом свежего мёда. Непроглядный мрак разгоняли медные лампадки с огнём, и высокие столбы с бушующим пламенем озарили мрачное небо. Впечатлял богатый стол для ненасытных господ и альхидов, певчие птицы. Над землёю парили стяги и знамёна альхидов и иных городов. Яркие гобелены – в героическом образе изображён корсей Лютос, отчего его прозвали великолепным или святым. Сюжет, который восхищал многих. Вдохновлённые отклики знатных дам и их дочерей, смотревших на вымышленный образ их героя.
Здесь пили, смеялись, танцевали под веселые песни здешних певцов. Гостей угощали холодными напитками со льдом. Разносили десерты из свежих фруктов, напитанные сладким ликёром. Разливали шоколад. Все делалось для того, чтобы гости могли себя чувствовать превосходно. И им это удалось.
К чему было данное торжество, Ликише не знал. Да и Саржа, его тайный шпион, умолчал об этом, пообещав настоящее потрясение. Изображая полное безразличие, на самом деле он кипел от злости, подчитывая убытки сарфина. Внезапно вдалеке в той самой триумфальной арке, под которой имеют честь проходить только правящие династии, на поздний вечер подоспела толпа необычных гостей. Под возглас приветствия и низких звуков басистых духовых труб многие стали громко хлопать в ладоши, поздравляя припоздавших.
«Что происходит?» – рассуждал про себя Ликише, присоединяясь к мероприятию.
Небольшая группа людей в будто серебром отливающих нарядах надвинулась в сторону Гадесисиса и Фрийи. Впереди всех широким шагом ступал маленький смешной ушастый мальчуган со знаменем своего народа в руках. Он быстро помчался по дорожке, что и вызвало оживлённый смех у многих миридийцев. Резко подскочил к временному регенту и передал белоснежный, расшитый серебряными нитками, длинный стяг Авилонии. Главный символ северных земель. Южный правитель с почтением принял подношение из рук мальчонки, приветствуя приезжих северян со снежных гор и долин. В знак мира с полярниками Гадесис вознес знамя как можно выше, торжественно добавил:
– Авилония с Альянсом!
Миридийцы восторженно ликовали: громко хлопали в ладоши, радуясь миру с неукротимым севером. В конечном счете две колоссальные территории, что занимали большую часть всего их мира, примирились. С чего бы это им понадобилось покидать свои территории ради какого-то союза? Прежде альянс и не заглядывал в сторону севера, и север не смотрел в сторону альянса. Что их объединило? Ликише, как и раньше, подозревал своих родителей в корыстных целях. И не зря.
Корсей никак не мог предположить, что такое возможно. Откуда у них возник интерес связаться с этими варварами? На что им эти топорные? Грубые и неотесанные, крайне жестокие северяне славились своей дикой натурой. Внешне они походили больше на вышедших из древних пещер дикарей: длинноволосые, бородатые, выносливые, с развитой мускулатурой, массивными чертами лица, холодной, как лед, кожей. Крайне суеверный и полный нравственности народ. Об их целомудрии ходили настоящие легенды, что не скажешь о грехопадной Мириде. Многовековая раса, что сохранилась еще с былых времен, когда боги ходили по земле, сберегла свои стародавние обычаи. Северяне, очевидно, отличались от южан. Их варварский вид и тяжелая одежда были олицетворением своих родных краев, где царствовал смертельный для южан холод. Этот назойливый мех был на каждом, кто прибыл сюда из севера: от короля до королевского оруженосца. Яркие украшения из хрусталя, ослепляя своим неповторимым преломлением, придавали красоту золотистым волосам северянок. Длинные жилеты с меховыми воротами, теплые меховые мантии, шапки –всюду маячил перед глазами этот докучливый мех! Их горного короля с головы до ног покрывал тот же бесценный мех убитого им монстрега. Самого ужасного в их магическом мире хищника. На его крепком правом плече, вместо белоснежного наплечника, что укрывал всю его левую руку, торчала настоящая голова забитого зверя с острыми клыками, видимо, сраженного рукой этого варвара. Чучело настолько было реалистично, что некоторые мнительные дамы Мириды в ужасе падали в обморок.
По обычаям севера, вслед за мужчинами ступали женщины. Фигуристые, необычайно красивые девушки плавно шли в длинных платьях, что подчеркивали их стройные тела. Здесь, среди чарующей красоты, особо отличалась королева Орития, чей высокомерный взгляд выделял ее среди таких же горделивых дам. Высокая, крайне худощавая женщина с ледяным взором синих глаз имела некий артефакт, о котором ходят легенды уже тысячи лет. Корона, созданная из самого сердца бога. Любовь пленила всемогущего к земной женщине. В знак своей преданности северный бог Борей подарил любимой своё сердце, из которого явилось великое украшение. Артефакт веками носили только наследницы божественной крови и королевы северного края. Магия этой короны изумляла, однако не меньше этого поражала ее красота. Это украшение, созданное из целостного кристалла, манило белесым сиянием лунной радуги, чье редчайшее явление невозможно повстречать в сухом краю Мириды.
Принимая всеобщее восхищение, королева Орития с нескрываемым тщеславием смотрела на южан. Везде и всегда она стремилась выглядеть лучше других, достойнее. Многих поразила ее тонкая фигура, высокий бюст, длинная шея и то облегающее серебряное платье, подчеркмвающее все ее достоинства и даже больше. Став предметом осуждений со стороны миридийских дам, а мужчины непременно затеяли получить благосклонность северянки, Орития ослепила ненавистью разум Фрийи. Крайне ревнивая женщина с уязвлённым самолюбием лишилась привилегии быть первой. Непримиримая ненависть вовсе затмила ее душу.
Царственная Орития и ее супруг Даман гордой поступью шли впереди всех, но как только приблизились к регенту и его супруге, медленно расступились, открывая дорогу той, из-за которой устроен этот праздник. Многие южане с нескрываемым любопытством ждали прибытия гостей и испытали разочарование. Ликише, как и все мужчины на приеме, тотчас оценил наследницу северных земель – Хиону Авилонскую. Нельзя было сказать, что она была красавицей. Невыразительная внешность северянки тот же час породилa кучу насмешек в ее сторону. Круглое бледное личико, острый подбородок, огромные глаза больше намекали на неполноценную красоту девушки. Ее золотистые скромные локоны падали до самого пояса, были украшены сияющими заколками. Во всем ее образе, наверное, единственное, что бросалось в глаза. Тяжелый на вид песец забавно свисал с этих тоненьких плечиков, скрывая все прелести и болезненную худобу. Никакой искорки в глазах, ни изюминки во внешности: ничего такого, чтобы приметить ее в рядах таких же северян, что прибыли на этот пир. Корсею даже было искренне жаль девушку. Такая невзрачная серенькая жена с неприметным видом мало что обещала его брату. Возможно, она даже очень скучная и холодная, как ее родной край. Уединение с такой тихоней сулило адские муки любому, кто оказался бы рядом. Никакой живости, тоска да и только. Бедняжка укрывалась за спиной матери, прикусив нижнюю губу, она сделалась еще страшнее, тем самым наводя на себя насмешки от сверстниц Мириды.
Мало кто знает, по какой причине горный король решил пропустить все предубеждения и повернуть голову к югу, тем самым владыка бореев хотел вывести свою страну из краха, что устроил его же двоюродный племянник, как только тот получил отказ от дочери Дамана. Принц Лютос, первый корсей Мириды, не обладающий никакой магией, мог стать мужем дочери горного короля. Таким шансом Даман тут же воспользовался, нарушив многие законы северных кланов, надеясь спасти королевство от неминуемой гибели.
Ликише внимательно следил за смехотворным спектаклем. Казалось, все было отрепетированным до самых мелочей. Даман дружественно пожимал руку регенту. Коссея Фрийя оживлено приветствовала леди Оритию и принцессу севера – Хиону, с большим трудом растягивая улыбку на лице, норовя быть добросердечной. Принимая драгоценные дары от севера, близкие прислужники коссеи жадно заглядывали в глубокие большие сундуки с золотом и драгоценными камнями.
–Безумцы,– тихо про себя прошептал Ликише, скривив лицо от отвращения. – Готовы продаваться, только бы найти ниточку влияния даже над Авилонией. Разгадывая планы отца и матери, Ликише пришел к выводу, что дружба двух не ладящих в одном мире народов не случайна. И не посчитать этот судьбоносный знак преддверием концa света – грешно.– Этот безжалостный мир идет к тому, что скоро у него не будет выбора. Ему грозит перерождение.
Держась за руки, совсем еще юная северянка, принцесса Хиона Авилонская и Лютос Великолепный стали под пышной аркой глицинии, чьи нависшие душистые гроздья цветов едва касались плеч. А через минуту, после воодушевлённой речи самодержцев, молодые осчастливили гостей скромным поцелуем, уверяя всех присутствующих в мире и согласии друг c другом. Все гости покорно поклонились жениху и невесте. Все бы было хорошо, если бы не принужденная радость многих несогласных с этим союзом особ. Такая атмосфера сразу почувствовалась среди гостей, словно кол в спину. Завистливые взгляды городских управителей и глав альянса, судей, визирей и представителей других небольших городов, состоятельные купцы, представители родовых семей, что были не менее значимы на континенте. Ведь это было очевидно! Каждый из них, кто имел дочь на выданье, целился на место возле сарфина. Эта жажда власти сводила людей с ума. Неожиданно для себя корсей заметил, что тоже подражает тем скверным людям. Держа в руках бокал с шипучим напитком, Ликише так же натянуто улыбался, как и те. Он нарочно выпустил из рук хрупкий бокал, чтобы отвлечь себя от угрюмых мыслей.
– А кто будет это все убирать? – послышался до боли знакомый голос. Обернувшись, корсей узнал давнего вольноотпущенного святозара Улема.
Глубоко в душе Ликише обрадовался единственной родной душе в этом наигранном театре, но снаружи он остался все таким же глубоко спокойным.
– Для такого случая, верну все обратно,– едва заметно уголки рта корсея поднялись.
Хрустальные осколки бокала чудом собрались в единый сосуд, что секунду назад был в руках у Ликише. Наполнилась та жидкость, что ушла в землю, и медленно подлетела к рукам корсея.
– Ну, если этот напиток оказался таким кислым как твое лицо, то я тоже не стал его пить,– Улем слишком хорошо знал друга и хорошо предугадывал его мысли и чувства.– В воздухе я уловил едва слышимый аромат серы, сразу догадался что ты прибыл сюда.
– Мне просто омерзителен этот цирк, – признался корсей.– Я чего-то не знаю?
–Да,– вздохнул святозар, с тоскою глядя в сторону самодержцев.– Эту помолвку держали в тайне. Я полагаю, все ради наследника. Будущего наследника. Иначе последователи покойного Сихея, гордо называющие себя сихийцами, местная кучка анархистов, быстро расправились бы с нашими гостями.
Слова святозара поразили Ликише. Парень знал, что его отец и мать прибегнут к какой-нибудь уловке, чтобы сохранить за собою право на трон. Но корсей никак не ожидал подобного поворота событий.
– Согласен. Новости не самые приятные. Я много пропустил, а если бы и застал – не выжил. – Ликише держался достойно: едва приподнятая бровь говорилa о его непомерном возмущении. – Они хотят скрестить два разных народа?
–Именно. Проклятие Ириля не леглo на кланы бореев. Их дети рождаются магами. Все это время твой отец цеплялся за тебя. Твердил, будто он все еще может зачать ребенка-мага, но не одна так и не понесла от этого альхида. Весь род Асхаев-Дан тайно надеется на тебя, но эти нечестивцы превзошли сами себя. Пригласили воинственные кланы сюда.
– Но Мирида полна магов. Да и остатки от былого величия Дома Невест все еще живы и кочуют по нищим улицам, сражаясь за кусок хлеба. Молодые девушки, дочери Сихея и Изимата, подобно воительницам, сражаются. Принимают участиe в уличных драках.
–На мой взгляд, ты слишком осведомлённо говоришь. Тогда ты должен знать, что эти девицы присоединились к сихейцам и принимают участие в заговоре против короны. Ликише, их ждет ужасная смерть. Не смей думать, что этих девушек оставили на попечение судьбы. Нет. Я смог вывезти в Визерию больше альхидов, чем рассчитывал. Почитаемый дом Данов, чья древняя фамилия связывает нас с нашей историей. Она рассказывает нам о первых сарфинах, когда люди жили родом и общинами и жили в гармонии с природой. Этот великий дом имел собственные обычаи, герб и даже свою заповедь. Этот дом славился прекрасными невестами для династии Асхаевых, но недавно этот дом осиротел. Старая, отжившая свое, больная старуха Мизелли познала смерть в стенах этого дворца.
– Они убили ее? Убили старшую женщину? Прозорливая ведьма Царицеэлла пережила всех своих праправнуков! Невесты дома Данов почитали ее, называли ее мудрейшей. Слава ее мудрости!
–Они загубили много достопочтимых альхидов! Безбожно плюют в лицо судьбе, нисколько не боясь расплаты. Они забыли того, кто стоит выше их,– бросив на Ликише умоляющий взгляд, святозар приметил зaлитые гневом глаза корсея, добавил. – Последним Данам нужна помощь. Я больше не могу скрывать их в самых низких трущобах. Присутствие святозара в низовьях Мириды вызываeт много вопросов. Я слишком приметен для них.