Сосед остался в прострации. Геральт шепнул:
– По-моему, твои изысканные обороты далеки от его восприятия.
– Неважно, – ответил Ладимир, – главное, что он заткнулся.
На плотине их поджидал серебряный жеребец.
– О, Жемчужный! – обрадовался Ладимир, но подходить к нему не стал.
Они повернули направо и отправились дальше – только теперь в сопровождении Жемчужного.
– Он так и будет идти за нами? – полюбопытствовал ведьмак.
– Пускай идёт. Он тебе мешает, что ли?
– Мы привлекаем слишком много внимания. С ним на нас будут глазеть вдвое больше.
– Чепуха, – отмахнулся Ладимир. – Пусть глазеют.
В магазине Ладимира не удовлетворила ни первая буханка, которую подала ему продавщица, ни вторая, ни третья. Кончилось тем, что продавщица со злостью вывалила на прилавок все буханки, которые были. Ладимир ни капли не смутился и преспокойно начал их исследовать самым тщательным образом.
Ведьмак начал подозревать, что путешествие займёт куда больше получаса.
– Ты не успокоишься, пока все не перещупаешь? – прошипел он сквозь зубы.
– Я для князя хлеб выбираю, ты не забыл?
– Ему совершенно всё равно, какой хлеб ты притащишь!
– Из этого не следует, что надо принести чёрствый хлеб. А здесь все буханки вчерашние.
– Хлеб только сегодня привезли! – возмутилась продавщица.
– Из Буркина-Фасо?
Наконец подходящая пара буханок была найдена. Продавщица с облегчением её пробила. Ладимир расплатился и спокойно сказал:
– Ой, едва не забыл. Ещё два батона белого.
Он с удовольствием наблюдал, как продавщица, ругаясь сквозь зубы, кладёт на место чёрный хлеб. Потом она, наученная горьким опытом, кинула на прилавок все оставшиеся батоны. Их было заметно меньше, чем буханок, но ведьмак не собирался ждать, пока Ладимир каждый из них осмотрит со всех сторон и потычет пальцем – вдруг чёрствые. Он не глядя подал продавщице два батона:
– Эти.
Ладимир удивлённо посмотрел на него.
– Для нас сгодятся, – пояснил Геральт.
Ладимир пожал плечами и послушно расплатился. Продавщицу они оставили в крайне раздражённом настроении.
Оказавшись на улице, Геральт сразу свернул на уже знакомую тропку и быстро обнаружил, что спутник его за ним не торопится. Он оглянулся. Ладимир стоял у лестницы, ведущей в магазин, и тщательно прислушивался. Наконец он с сияющим лицом посмотрел на Геральта:
– Ты слышал?
– Что именно?
– Корова! – ликующе поведал Ладимир. – Здесь есть корова! Вот опять!
– На кой чёрт тебе сдалась корова?!
– Пошли! – сказал Ладимир и решительно направился к шоссе. – Сто лет не пил парного молока.
– Иди ты к дьяволу со своим молоком! – выругался Геральт и пошёл в противоположную сторону.
– Нет, ну нормально?! – возмутился Ладимир. – Я что, один его тащить должен?
– Захочешь – дотащишь, не переломишься.
– Между прочим, – вкрадчиво произнёс Ладимир, глядя не на ведьмака, а в небо, где звонко щебетали ласточки, – Аннушка тоже с удовольствием выпила бы парного молока. Она мне жаловалась, что уже вкус его забыла.
Геральт остановился и подозрительно посмотрел на него.
– Мне она ничего не говорила, – недоверчиво сказал он.
– А какой смысл тебе говорить? Ты здесь нашёл бы парное молоко?
– Понадобилось – нашёл бы, – буркнул ведьмак.
Всё же он подошёл к Ладимиру. Ладимир вручил ему сумку с хлебом, и они отправились к шоссе. Там Геральт повернул направо, а Ладимир – налево. Жемчужный, не раздумывая, последовал за Геральтом.
– Куда тебя черти несут? – рявкнул ведьмак Ладимиру. – Корову держат вон в том сарае!
– Где ты корову видишь?
– Её здесь сейчас и нет!
– Тогда о каком парном молоке может идти речь? – поинтересовался Ладимир и последовал дальше.
– Ты сдурел?! – окончательно возмутился Геральт. – Туда идти три стае, не меньше!
– Ничего, пойдём быстро, за сорок минут обернёмся. Причём, чем больше ты болтаешь, тем больше времени тратишь впустую.
– Я тебя точно когда-нибудь придушу, – проворчал ведьмак, следуя за ним.
Они дошли до таблички с надписью «Куртино» и свернули на тенистую грунтовую дорогу (когда-то она была асфальтированная, но от асфальта мало что осталось), с обеих сторон густо заросшую кустами.
– Ты зря беспокоишься, – сказал Ладимир. – Аннушка ещё часа два будет красоту наводить. Ну, там, крема всякие, маски, что ещё девушки любят… Бритьё.
– Чего? – не понял Геральт.
– Бритьё. Ног и разных интимных мест.
– Что за дикость! Зачем?
– Так принято. Если у женщины волосатые ноги, это позор, ей лучше в открытой одежде на улицу не выходить, засмеют. Ты в Ступино хоть одну девушку с волосатыми ногами видел?
– Я по сторонам не смотрел, – буркнул Геральт.
Ладимир покосился на него и от комментариев воздержался.
Они прошли выложенную бетонными плитами дорогу, спустились к говорливой речке Бунчихе, которая резво бежала по дну большого оврага, заросшего деревьями и густой травой, – здесь было свежо и тихо, слышалось только журчание воды и пение птиц, – и начали подниматься к Родоманово.
Ладимир после подъёма сразу свернул направо, и они обнаружили, что грунтовка, проложенная через деревню, довольно быстро заканчивается вместе с домами. Они вернулись к развилке, повернули налево и выяснили, что здесь дорога заканчивается ещё быстрее. Тогда они пошли прямо, оказались на изрядно заросшей дороге, идущей по краю поля, и вновь свернули направо. Тут им повезло больше. Белая с рыжими пятнами бурёнка была найдена через четверть часа ходьбы, под приземистым раскидистым деревом. Из-за высокой травы и пышной кроны, а также из-за того, что дерево росло на краю оврага, где, собственно, корова и паслась, её трудно было разглядеть. Но путешественники смотрели не только глазами, к тому же корова приветствовала их громогласным рёвом.
– Хорошая коровка, – одобрил Ладимир, – ухоженная.
Затем они легко нашли дом, в котором жили хозяева бурёнки. Там была только старенькая бабушка в сером шерстяном платье и белом платочке. К радости Геральта, Ладимир перестал вести себя как идиот и нечаянно завоевал расположение хозяйки настолько, что, помимо парного молока, получил приглашение к чаю. Оно не входило в планы не только Геральта, но и самого Ладимира. Путешественники принялись было отнекиваться, но старушка так расстроено всплёскивала сухонькими ручками, что они позволили завести себя в избу и сели на лавку. Бабуля чайкой порхала вокруг стола, словно по волшебству обрастающего пирогами, пирожками, блинами и всякой сопровождающей мелочью вроде варенья, топлёного масла и сметаны, называла гостей «голубчиками» и «касатиками» и усердно потчевала. «Голубчики», один из которых давно отвык от подобного обращения, а другой никогда и не привыкал, совершенно не представляли, как себя вести, и выглядели весьма комично. Они сидели притихшие, постоянно переглядывались и усердно награждали друг друга пинками. После особенно меткого пинка Геральта Ладимир зашипел, припомнил свои студенческие времена и всё же ухитрился завязать разговор, благо что старушка оказалась говорливая. Ведьмак облегчённо вздохнул, но ненадолго. Так как Ладимир отвлекал внимание бабушки разговором, она упускала из виду его тарелку, зато внимательно следила за тарелкой второго «касатика» и щедрой рукой подкладывала ему всевозможную снедь. Геральт был хорошим едоком, но даже его привыкший ко всему желудок не смог бы осилить гору яств, которая высилась на столе. Когда старушка в очередной раз ужаснулась его плохому аппетиту и вспомнила о чугунке щей, томившихся в русской печке, ведьмак понял, что надо спасаться. Теперь говорили уже оба, вот только щей Геральту избежать не удалось.
Короче говоря, когда через два часа им удалось-таки покинуть гостеприимный домик, они потяжелели на пару килограммов и были нагружены благоухающими свежей выпечкой сумками. Геральт, у которого уже сводило скулы от непривычно большого количества улыбок, улыбнулся в последний раз и приготовился попрощаться, как вдруг Ладимир спросил хозяйку, не будет ли у неё ещё одного чугунка щей. Бабуля радостно бросилась в дом.
– Ты охренел?! – прошипел Геральт.
Ладимир негромко прошептал:
– Див по всем окрестным полям гоняет верхом.
– Что с того?!
– Вот он чугунок и вернёт.
Геральт пару секунд смотрел на него, фыркнул пару раз, не выдержал и громко расхохотался. Ладимир не смеялся, зато улыбался во весь рот, лукаво щуря глаза.
Получив замотанный полотенцем чугунок и кучу добрых пожеланий, они наконец вышли со двора. Жемчужный лежал в траве и лениво пережёвывал тимофеевку. При их появлении он поднялся, потянулся и пошёл следом.
– Остроумно, – сказал Геральт, – только ничего не выйдет.
– Почему? – с интересом спросил Ладимир,
– Потому что он тебя же с этим чугунком и пошлёт.
Ладимир вдруг охнул, застонал, согнулся и отчаянно захромал. Геральт сначала подозрительно на него смотрел, потом вспомнил, какими тычками награждал его за столом и подумал, не переусердствовал ли он. Стоны не прекращались, хромота усиливалась. Ведьмак встревожился:
– Лад, что случилось? Помочь?
– Да нога, чёрт бы её побрал… Болит, скотина… Уже третий день.
С последними словами он выпрямился, и хромота волшебным образом вернулась к прежнему состоянию.
– Зараза, – сказал Геральт, но без злобы.
Примерно через сотню метров ведьмак обнаружил, что Ладимир идёт, весело посвистывая, а он тащит все сумки, в том числе и те, которые нёс его приятель. Геральт немедленно обременил половиной ноши Ладимира, и свистеть тот перестал.
Они покинули деревню и побрели домой. Геральт вовремя сообразил, что к шоссе возвращаться нет нужды, поэтому шли заброшенными, заросшими полями. Лес медленно и властно забирал своё: невозможно было найти места, где не росло хотя бы одно молоденькое деревце, часто встречались непроходимые рощицы.
– Странно у вас, – заметил Геральт. – Земля пропадает, люди почти не занимаются хозяйством… За парным молоком идти приходится чёрт знает куда.
– Гммм, – проворчал Ладимир и почесал в затылке. – Видишь ли, у нас крестьяне почти исчезли. Нынешние деревни – это, скорее, дачные посёлки, куда приезжают только на лето. Мало кто живёт постоянно, да и они живут, как правило, не подсобным хозяйством, а тем, что работают в ближайших городах. Всё можно купить в городе, на рынках и в магазинах, поэтому держать скот и птицу, возделывать землю для прокорма не нужно. Огородами занимаются лишь для собственного удовольствия… хотя я никогда не понимал, что ж это за удовольствие такое. Потому и получается вот это, – он махнул рукой в сторону густой берёзовой поросли.
– Наверное, это неплохо, – помолчав, сказал Геральт, – но мне на память при виде этих полей приходят земли, заброшенные после военных набегов.
– Ну… каждому своё. Мне, например, гораздо приятнее видеть лес, чем коттеджные посёлки, которые возводятся на месте таких полей.
– Можно их возделывать, а не застраивать.
– Можно. Но никому не нужно. Слушай, давай не будем в политику ударяться, а? Терпеть не могу.
Геральт возражать не стал.
Молча они шли недолго. Ладимир был неразговорчив в обществе людей, которые ему не нравились. Ведьмаку же он, скорее, симпатизировал, поэтому вскоре заговорил вновь:
– Ты знаешь, что мне непонятно… Как ты будешь возвращаться в свой мир. Ты боишься оставить её хотя бы на минуту и ревнуешь к любому, кто оказывается с ней рядом. И, что же… ты после этого просто повернёшься к ней спиной и уйдёшь?
Ведьмак молчал.
– Ты ведь даже сейчас боишься, как бы её у тебя не отобрали. Но ведь через неделю, в самом лучшем случае, тебя здесь не будет.
Ведьмак молчал, но Ладимира это не смутило.
– Ты, может, всё же останешься? – спросил он. – Вступишь в Братство, станешь служить Диву… – По губам ведьмака скользнула кривая усмешка, и Ладимир поспешно добавил: – Если захочешь. А нет, у нас полно хозяйственных служб. Можешь, например, стать конюхом, ты же любишь лошадей… А деньги хорошие даже в хозяйственных службах.
– Странные вы оборотни, – сказал ведьмак, резко меняя тему разговора. – Полнолуние на вас не действует, людей вы в пищу не употребляете, а обличье меняете с такой скоростью, что даже я не могу понять, как вы это делаете. Вас не боятся животные, и между собой вы используете телепатический язык, который, подозреваю, недоступен не только для простых смертных, но и для магов. Кто вы такие?
Ладимир насмешливо покосился на него.
– Ты слышал сказки об огромных трёхсотлетних зайцах, которые дурили охотников, как хотели?
– Положим, – ответил ведьмак. На миг ему показалось, что Ладимир воспользовался его же приёмом.
– Значит, у тебя есть представление о Хранителях.
Геральт слегка приподнял бровь.
– У каждого вида животных, – принялся объяснять Ладимир, – существуют Хранители рода. Это самые сильные и умные представители этого вида. Основной их задачей было возродить свой род, если прочих сородичей скосила болезнь либо хищники. Однако с появлением на Земле человека равновесие нарушилось. Люди оказались суперхищниками, которые истребляли зверей с такой скоростью, что Хранители не успевали им противостоять. Началось массовое вымирание видов, которое длится по сей день.
– Пресловутый закон траханья, – пробормотал Геральт.
– Что? – не понял Ладимир.
– Ничего. Продолжай.
– Но некоторые Хранители со временем приобрели возможность превращаться в людей и, выражаясь поэтически, вышли на тропу войны. Они уничтожали… собственно, вернее сказать «уничтожают»… охотников и браконьеров. При этом сущности они не меняют – это звери в человеческом облике, сохраняющие быстроту реакции, остроту слуха, зрения и чутья. Мы и есть такие Хранители.
– Мозги, похоже, вы приобретаете человеческие.
– Мозги у нас свои собственные, и лучше не вдавайся в рассуждения о скудости звериного разума. Сейчас даже до учёных мужей дошло, что всё не так просто, как было принято считать многие века.
– Хорошо, не вдаваясь в рассуждения. Откуда у животных появилась столь полезная способность? Фея волшебной пыльцой посыпала?
Ладимир усмехнулся:
– Согласно представлениям атроксов, Видар, умирая, часть своей силы передал животным. Драконы нас называют «воинами Видара». Но вряд ли тебе это что-то объяснит.
– Почему же. Если Видар – полоумный маг, помешанный на сохранении мира в первобытном состоянии, всё превосходно объясняется.
– Видар – наиболее почитаемое атроксами божество. Он – бог… как бы это объяснить… атроксы обозначают это понятие словом «vir’yashata», и на русский язык оно непереводимо. Он – покровитель превращений, которые несёт течение жизни. Согласно его воле происходит смена сезонов года, плоды и семена созревают, зарождается новая жизнь, стареют и умирают те, кому пришёл срок.
– Любопытно, – заметил ведьмак.
– Но ты, конечно, будешь считать, что на самом деле Видар – давно почивший полоумный маг.
– Я рационален и в сказки не верю.
– Только в некоторые, – заметил Ладимир. – Например, в Право Неожиданности.
– Ты вроде бы рысь?
– Да. Чёрная Рысь.
– И князь тоже зверь?
– Кем же ещё ему быть? – удивился Ладимир.
– Чёрный леопард? – предположил Геральт.
– Да нет, – сказал Ладимир и потёр переносицу. – Среди Хранителей существуют так называемые Князья. Они появились после возникновения людей и по сути своей – именно воины и охранники животных. По виду – крупные кошачьи с разнообразными вариациями, в природе не встречающиеся. У Дива шкура действительно чёрная.
– Как вы размножаетесь? – поинтересовался ведьмак.
– Так и знал, что ты об этом спросишь, – прыснул Ладимир. – Так же, как все… млекопитающие. Существенное отличие в том, что мы сами можем решить… э… какую самку оплодотворить. В смысле, можно спать с кем угодно, и ни одна партнёрша от тебя не залетит, если ты этого не хочешь. Очень удобно. А быть она может как человеком, так и зверем. Хранителями могут рождаться только мальчики, и то не все. Но девочки, не являясь оборотнями, передают эту способность по наследству.