Она снова взглянула на него, все еще придерживая руками его накидку на плечах, и ее лицо вдруг исказилось, словно воск свечи в горящем камине. Она обняла его и горько заплакала, прижимаясь к его груди, чтобы заглушить рыдания. Магистрат был озадачен, он не знал, прижать ее к себе или оттолкнуть. Он кивнул окружавшим его бусименам, и они отступили, чтобы она сохранила лицо.
– Успокойтесь, моя дорогая. – Он неловко похлопал ее по плечу. – Не компрометируйте себя.
– Это было так ужасно. – Горячие слезы впитывались в алый шелк. – П-последнее, что я помню – как девушка Кицунэ ударила меня. А потом я очнулась в этой камере, и они кричали на меня, называя пр-предательницей. О Боги, у Йоритомо-но-мии не было служанки более преданной, чем я…
– Тихо-тихо. – Он попытался одновременно обнять и оторвать ее от своей груди, но потерпел неудачу. – Они больше не причинят вам вреда. Вам нельзя покидать эти комнаты без сопровождения, но обращаться с вами будут с уважением. Клянусь честью.
– Спасибо, лорд Ичизо. Да благословят вас Боги.
Она встала на цыпочки и поцеловала его, мягко, словно летний дождь, спускаясь губами по его щеке, пока, наконец, не коснулась его губ. И прижалась к ним немного дольше, чем требовал благодарственный поцелуй, заодно прильнув всем своим телом к его. Он вырвался с нервной улыбкой, выпрямился и поправил кимоно.
– Очень хорошо, очень хорошо, – слегка прокашлялся он. – Вы хорошо выполняли свои обязанности. Хорошо.
Ее препроводили в комнату, всю в слезах, промокающую глаза рукавом. Ичизо поклонился и вышел, захлопнув и заперев за собой дверь. На щеках его играл легкий румянец. Девушка стояла среди бардака и продолжала рыдать, довольно громко, чтобы ее было слышно сквозь стены. Когда шаги по полированным доскам затихли, она, всё еще плача, отсчитала сотню ударов сердца. И наконец убрала руки от лица, и слезы остановились, будто кто-то мгновенно высушил их.
Она смотрела внутрь себя, в теплую бездну глаз под ресницами, прислушиваясь к пустоте в своей голове. Тихо и безмолвно. Почти на свободе. Потом она двинулась к умывальнику, к чистой воде и душистому мылу, намереваясь смыть запах тюрьмы с кожи.
Проходя мимо зеркала, она взглянула в него и мельком увидела свое отражение. На мгновение ей стало страшно. Ее вдруг охватило стойкое чувство, что из зазеркалья на нее смотрит незнакомка. Конечно, длинные темные волосы, стройное тело, пухлые губы бантиком – всё это было ее. Но лицо казалось абсолютно чужим. Оно принадлежало другой девушке, которую она не знала и о которой не переживала совсем. Слабачка, чью кожу она носила.
Девушка скинула с себя тряпки и накидку и уставилась на свое тело в зеркале. Потеки фальшивых слез на коже, которую она щипала, пока та не покраснела и не опухла. Ножевые раны, которые она нанесла себе на руки. Щека, которой она ударилась об угол собственного комода. Вспомнила, как визжали и бились в ее руках крысы, когда она прижимала их к своему телу. Она была готова на все, чтобы вызвать жалость и смягчить сердца, которые она жаждала вырвать.
В голове ярко вспыхнуло желание разбить отражение. Сжав руки в кулаки, она смотрела на своего двойника – крохотную сломленную девушку, которой она притворялась.
– Ты – смерть, – прошептала она. – Холодная, как зимний рассвет. Безжалостная, как Великое солнце. Ты играешь роль. Играй хорошо – так, чтобы даже ты сама в это поверила. Но всегда помни, кто ты. Что ты.
Она указала на стекло, и шепот ее прозвучал резко, как звук клинков.
– Ты – Кагэ Мичи.
5
Куколка
В желудке холодно забурлила тошнота, пузырясь и поднимаясь вверх, к самому кончику языка.
Из мрака ямы-ловушки на Юкико смотрели кроваво-красные глаза – полированное стекло на гладком, как кость, безротом лице. Тело существа покрывала коричневая пленка, напоминающая старую кожу, но блестящая и эластичная, со складками на стыках. Красовавшийся на груди мехабак, весь обсыпанный транзисторами, и вьющиеся по телу кабели говорили о том, что перед ней представитель Гильдии. Из спины торчало несколько тонких хромированных конечностей, будто довершая жуткий портрет арахноида.
– Что это, черт возьми? – выдохнула Юкико.
– Лже-особь. – Кин нахмурился, поглаживая щетину.
– Что?
Юкико взглянула на стоявшего рядом Кина, всё еще держа руку на рукоятке танто. Буруу маячил за плечом и, прищурившись, глядел в яму. От тепла, исходящего от его шерсти, по коже Юкико побежали мурашки – теперь ей был знаком этот запах озона и мускуса, наполняющий воздух, пронизанный электричеством.
– Они создают роботов из плоти для Гильдии. – Кин пожал плечами. – Это обслуга, которая работает в капитулах. Глашатаи, которые выкрикивают время на улицах городов. Еще они делают хирургические операции, вживляют импланты новорожденным, ну и всякое такое.
Четыре пары глаз уставились на него, будто на гайдзина.
– Они создают роботов… это такие машины… которые имитируют живых существ. – Он неопределенно махнул рукой. – Поэтому их называют лже-особи.
– О Боже, – выдохнул Ацуши.
– И что эта штука здесь делает? – потребовал объяснения Исао.
– Я что, похож на того, кто читает чужие мысли? – спросил Кин.
Исао взглянул на Юкико.
– Если бы мы были одни, я бы сказал тебе, на кого ты точно похож, гильдиец.
Кин заморгал и открыл рот, чтобы возразить, как вдруг из ямы донеслось шипение и скрежет. Как будто из чрева ржавой металлической змеи вырвалось полуутверждение, полувопрос.
– Гильдиец? – Существо наклонило голову, глядя на Кина. – Ты Киоши?
От этого имени по коже Юкико пробежал холодок, скользкий и неприятный. Непрошенное напоминание о том, кем и чем был Кин в прошлом. Имя давно почившего отца, занимавшего высокое и весьма уважаемое положение, перешло к его единственному сыну, как принято в Гильдии. Сам он называл себя, заключенного в металлическую оболочку, Кином. Имя чужака. Врага. Лишь потом она обнаружила мальчишку под латунными доспехами. Прежде, чем он…
– Заткнись! – Исао поднял тэцубо, очевидно, не ожидавший услышать, как существо говорит. – Закрой свой рот, а то я вобью твой череп в плечи, ублюдок.
Лже-особь подняла руки. Семь металлических конечностей одновременно взметнулись. Восьмая дернулась, выплюнув ливень синих искр, и опустилась к ноге гильдийца.
– Я никому не причиню вреда, – прошипело существо. – Клянусь Первым Бутоном.
– Каким еще, черт возьми, Первым Бутоном? – прорычал Исао.
– Руководитель Гильдии Лотоса, – сказал Кин. – Ему подчиняются все Вторые Бутоны в каждом капитуле.
– И вы, блин, клянетесь им, будто он бог?
Кин посмотрел на Исао, а затем снова повернулся к существу в яме.
– Что ты здесь делаешь? – спросил он.
– Ищу вас, Киоши-сан.
Ищет его?
– Меня зовут Кин.
– Вы… отказались от имени отца?
– Его имя – не твое дело, – заговорила Юкико сквозь зубы. – На твоем месте я бы перестала задавать вопросы и начала отвечать на них.
Лже-особь отвела взгляд своих гладких стеклянных глаз. Юкико могла поклясться, что существо поникло и съежилось.
– Прости меня, Танцующая с бурей.
– Какого черта ты тут делаешь? Что тебе надо?
Отливающие серебром руки беспомощно зашевелились.
– Хочу присоединиться к вам.
– Присоединиться к нам? – хмыкнула она.
– Киош… – существо запнулось и заговорило снова: – Кин-сан – не единственный, кто мечтал вырваться из-под контроля Гильдии. Многие из нас живут в капитулах по всей Шиме, втайне мечтая о восстании. Но никто и думать не смел, что это возможно. Все боялись. Никто не хотел рисковать. Но он, – существо взглянуло на Кина с восхищением, – сделал это.
– Мы должны убить его, Танцующая с бурей. – Ацуши направил в яму копье, по острым кромкам которого стекали капли дождя. – Мы не можем доверять этому.
– Пожалуйста… – прошептала лже-особь. – Добраться до вас было нелегко…
Кин посмотрел на Ацуши.
– Когда кожа гильдийца получает катастрофические повреждения, мехабак посылает сигнал бедствия. Гильдия будет знать точно, где мы находимся.
– Ты можешь отключить маяк? – Юкико указала на медный пояс с инструментами на его талии.
– Могу. – Кин нахмурился. – Но… ты не собираешься…
Юкико повернулась к Исао.
– Вытащи это из ямы.
Они бросили вниз веревку, и Юкико с отвращением наблюдала, как гильдиец выкарабкивается из тьмы на свет. Его руки на спине при движении издавали дрожащий, щелкающий звук, как если бы на каждой конечности был улей со стрекочущими насекомыми. Светившиеся глаза придавали его блестящей оболочке кровавый оттенок. Хотя кожа выглядела влажной, грязь или пыль к ней совсем не прилипали.
Как только гильдиец добрался до края ямы, Юкико поняла, что на нем был длинный фартук с пряжками, из-за которого ему было трудно выбраться на поверхность. Исао схватил его за одну из обычных – человеческих – рук, вытащил и без всяких церемоний бросил на землю. Ацуши нацелил свою нагинату на горло существа. Юкико отступила подальше от паучьих конечностей, но гильдиец не делал никаких угрожающих жестов, просто поднял все руки, ужасно щелкая ими, медленно встал и отвел взгляд. Он дрожал. Не издававший ни звука мехабак был имплантирован на выступающей груди…
О, Боги.
– Это девушка. – Юкико нахмурилась, глядя на Кина. – Оно – девушка.
Кин пожал плечами.
– Как и все лже-особи.
– Я не знала, что в Гильдии есть женщины.
– А откуда же тогда берутся маленькие гильдийцы? – смущенно произнесла девушка, робко улыбнувшись.
Юкико нахмурилась еще больше и указала на мехабак лже-особи. Устройство стучало, перебирая шариками, которые, щелкая, летали взад и вперед по поверхности реле, радиаторов и светящихся транзисторов.
– Отключи это.
Кин в нерешительности шагнул вперед, вытаскивая из рабочего пояса отвертку и плоскогубцы. Он смутился, коснувшись руками груди гильдийки, и все время смотрел вниз, пока откручивал несколько винтов. Десятки изолированных проводов выпали наружу, когда он снял лицевую панель.
– Хм. – Он поднял крышку. – Подержи это, пожалуйста.
Лже-особь безмолвно подчинилась, дрожа всеми паучьими лапами, когда ее настоящие ладони обхватили металл. Юкико почувствовала, как ее желудок скрутило, она тяжело сглатывала, ощущая во рту привкус тошноты. Ноги дрожали. Глаза слезились. Вдали было слышно чириканье воробьев, больше похожее на вскрики, чем на пение. На деревьях над головой сидели три обезьяны, вопя и тряся ветвями. Ее окутывал жар. Руки сжались в кулаки.
ТЫ В ПОРЯДКЕ, СЕСТРА?
В порядке.
– Как тебя зовут? – спросил Кин.
– Кин, не разговаривай с ней! – рявкнула Юкико.
Он оглянулся через плечо.
– Почему бы и не поговорить? Иначе зачем я всё это делаю?
Юкико зыркнула на него, убрав с глаз промокшие от дождя волосы. Кин снова повернулся к лже-особи, вытащил еще несколько проводов и начал возиться с механическими внутренностями. Он бросил извиняющийся взгляд, снова коснувшись ее груди.
– Как тебя зовут? – повторил он.
– …Мою маму звали Кей. Ее имя перешло ко мне по наследству, как и положено.
Он помолчал, заглянул в пустые стеклянные глаза.
– А как зовут тебя?
Воцарилось долгое молчание. Юкико скрипнула зубами. Она слышала плач тысяч гайдзинских детей, когда их вели на бойню в жирных желтых внутренностях домов капитула. Рыданья и вопли, несущиеся из пламени, которое ревело вокруг Пылающих камней. Людей – подобных Юкико, – с даром Кеннинга жгли во имя нелепого Пути очищения, придуманного Гильдией. Ответ лже-особи прозвучал как треск целого клубка гремучих змей.
– Аянэ.
– Из какого ты капитула?
– Йама.
– Лисий край далеко отсюда. – Кин приподнял бровь и приступил к работе с парой ножниц для проводов. – Как ты умудрилась добраться сюда? Лже-особи не умеют летать.
– Я украла спасательную капсулу на борту лайнера Гильдии в гавани Йамы и активировала ее. – Паучьи лапы изогнулись, отбрасывая серебряные блики в воздухе. – Постаралась улететь как можно дальше. Потом шла пешком.
– А как узнала, куда нужно идти? – Кин поднял взгляд от внутренностей, и его глаза вспыхнули искрами.
– Гильдия в общих чертах знает, где находится крепость Кагэ. Они же были здесь, когда спасли вас двоих после крушения «Сына грома». Тогда же они установили триангуляционные вышки вокруг Йиши. Каждый раз, когда Кагэ передают радиосигнал, они подступают все ближе.
– Если они так много знают, почему до сих пор не собрали весь свой флот, чтобы сжечь этот лес? – рявкнула Юкико.
Лже-особь опустила взгляд на землю, упорно отказываясь встречаться с ней глазами.
– Большая часть флота всё еще наблюдает за отступлением в Морчебе. Но член Гильдии, которого вы пощадили, вернулся в Йаму с вашим посланием, Араши-но-одорико. Потери трех тяжелых броненосцев хватило, чтобы Верховные Бутоны притормозили. Вы знаете, что убитый вами капитан был героем войны? Третьим Бутоном Кигена. Адмиралом флота.
– И что?
– Они боятся вас. – Лже-особь сглотнула. – Вас и вашего грозового тигра.
Кин смотрел на нее, и воспоминание о сотне мертвых гильдийцев мелькнуло в его глазах. Юкико облизнула губы, чувствуя, как бегут по коже мурашки, когда конечности лже-особи начинают шевелиться. Она провела рукой по шее Буруу, погружая пальцы глубоко в тепло пуха и перьев.
Я ей не доверяю.
РАЗУМНО.
Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Едва ли есть много таких, как Кин.
ЧЕСТНО ГОВОРЯ, В ЭТУ ЧАСТЬ ЕЕ СКАЗКИ ПОВЕРИТЬ ЛЕГКО.
Восстание внутри Гильдии? Нет, они просто рассказывают нам то, что мы хотим слышать.
ТЕ, КТО РОДИЛСЯ В ГИЛЬДИИ, ПРИГОВОРЕНЫ К НЕЙ. У НИХ НЕТ ВЫБОРА. НЕТ КОНТРОЛЯ. НЕ ТАК УЖ ТРУДНО ПРЕДСТАВИТЬ, ЧТО НЕКОТОРЫЕ ГОТОВЫ СБРОСИТЬ ЭТО ЯРМО.
Мне не верится, что кто-то из них просто на цыпочках выбрался из капитула и проделал весь этот путь, чтобы найти Кина. Вероятно, это один из выживших членов экипажей сожженного нами флота. Врет, чтобы спасти свою шкуру.
МЫ ОСТАВИЛИ В ЖИВЫХ ТОЛЬКО ОДНОГО, ЮКИКО. И ТЫ ЭТО ЗНАЕШЬ.
Черт возьми, да в этом нет никакого смысла. Оно лжет.
ИМЕЕШЬ В ВИДУ, ОНА ЛЖЕТ.
Имею в виду, оно.
Скривившись, она оглядела лже-особь с ног до головы.
– Поэтому ваши руководители поддерживают Хиро? У них, видимо, не хватает духа, чтобы самим приехать сюда. В битве со мной они предпочитают рисковать мужчинами, у которых есть жены и дети, да? Пусть уж лучше они гибнут, чем их драгоценные сятеи?
– Я из Йамы. – По всем девяти функциональным рукам лже- особи как будто прошла волна, и Юкико удивилась, поняв, что существо пожало плечами. – Я не знаю, какую политику ведет Главпункт или почему Первый Бутон предложил Сятей-гасире Кенсаю поддержать представителя Тора. Но я знаю, что четыре недели назад Киген затребовал семьдесят процентов нашего сектора военного снаряжения.
Юкико тупо уставилась на существо.
– Сектор военного снаряжения создает машины, которыми по-прежнему управляет человек, – предположил Кин. – Моторикши, дезинтеграторы, двигатели для неболётов и всё такое. Я тоже этим занимался.
Юкико прищурилась.
– А над чем они работают?
– Я не знаю, Танцующая с бурей. – Еще одно гротескное пожатие плечами.
– Не называй ее так. – Кин вытащил три транзистора из мехабака. – Ее зовут Юкико.
Он перерезал последний комплект проводов, собрал внутренности устройства и засунул их обратно в корпус. Быстро закрепив на мехабаке крышку несколькими винтами, он поспешно отступил.
– Готово.
Лже-особь посмотрела на клинок Ацуши, приставленный к ее горлу. Он лишь ослабил хватку, готовый в любое мгновенье устроить кровавую бойню. Кин наблюдал за ней умоляющим взглядом. Юкико долго молчала, скрестив руки и сузив глаза. Дождь лил сильнее и сильнее: крупные прозрачные капли стучали по листьям вокруг – все промокли до костей.