Ведьмак затих и долго смотрел в огонь. Серафим ждала, но он не возвращался ни к разговору, ни к озвучиванию выводов. Она вопросительно замычала.
— А, ну. Судя по всему, он привязан не к телу и не к месту, а к событию. Нехорошо.
— Почему нехор’ошо? — встрял Гуарин, крутящий головой между Мареком и Серафим на протяжении всего диалога.
— Таких духов хер убьешь, — Марек заметил, как Серафим свела брови, — или освободишь, — добавил. — Тут разбираться с событием надо. С чего вы, кстати, взяли, что это проклятие?
Серафим встретилась глазами с Гуарином и махнула рукой.
— Маатушка Серафим, Хаулина фон д’Амеди сказала так, как т’олько услышала о случившемся. Мол, права была, изв’ините, цитирую, старуха, то бишь бабушка Карина, когда истериичные письма писала о бедах с’емейных, о проклятиях. А Хаулина не слушала и не верила, оттогоо и дочери, то есть Серафим, не говор’ила, пока опять зло не случилось. Бабка, мол, с ума давно с’ошла, что ей верить, что её вспоминать лишний раз…
Марек скривился, чуть не запутавшись в разновозрастных женщинах.
— Были ещё пострадавшие от проклятия кроме тебя?
Серафим подняла ладонь над головой, второй рукой погладила несуществующую бороду.
— Твой брат?
Отрицательное покачивание. Серафим задрала руку выше («Выше, мать вашу, только небо», — подумал Марек.) и нарисовала пальцем борозды под глазами.
— Отец?
Кивок.
— Получается, и дед тоже, раз мы идём к бабке…
— К Карине фон д’Амеди, — поправил Гуарин.
Серафим пожала плечами.
— Матушка Серафим пребыв’ала и пребываает не в лучших отнош’ениях с бабушкой, — поясняет Гуарин, убеждаясь, что может это говорить. — Хаулина даже не уверена, что мать её жива. Поэтому Серафим о б`абушке Карине почти ничего не иизвестно. Знаете, навер’ное — расколы в семье…
Ведьмак не знал, но был наслышан. Сколько привидений приходилось ему гнать со света из-за семейных распрей, сколько архиспор корчевать в фамильных садах…
— Ваша правда, не стоит тратить время на призрак твоего жениха, — прошипел Марек после минуты раздумий. — Сера. Гуря. Отправляемся к бабке.
Гуря покраснел.
— Господин в’едьмак! Небоеваая сит’уация не требует сокращен’ий!
Марек заскрежетал и отмахнулся.
Троица позавтракала «офирским блюдом» (ведьмак дрожал и запивал пижмовым чаем), свернула лагерь и отправилась дальше на север. Марек вывел их из леса.
***
День был светлым и тёплым, а ветер не давал ему превратиться в душный. Яр вёл Хмель по тени, щурясь так сильно, будто солнце светило ему прямо в глаз. Серафим не избегала света, но по большей части шла в тени, грея в лучах только лицо в открытом шлеме. Гуарин же предпочитал идти по светлой стороне дороги.
Ведьмак прочистил горло.
— Э, Сера.
Рыцарь не оборачиваясь замедлила ход, чтобы ведьмак нагнал её.
— Я тут покумекал, что за свадьба такая посреди ночи, а?..
Вопрос был риторический. Серафим не подала виду, что он её смутил, но ведьмак заметил, как она напряглась всем телом.
— Венчание под покровом темноты, — продолжил ведьмак, — будто по секрету. Без благословения, верно?
Серафим скованно кивнула.
— Не думаешь, что беда случилась из-за этого?
Серафим покачала головой, но тут же пожала плечами.
— Может, брак твоей матери тоже был нежеланным?
Снова пожала плечами, в этот раз раздражённо. На этом допрос кончился — Марек понял, что Серафим большего не знает.
Через несколько минут голос подал Гуарин.
— Марек Яр, позвол’ьте поинтересооваться, откуда вы род’ом?
— Ниоткуда не родом, у ведьмаков рода нет.
— А что за иимя у вас «Яр»?
— А, это… сокращение от «Ярсбор». Я раньше был «Марек… из Ярсбора».
— А чего пом’еняли?
— Да как-то говорить сложно стало.
Ведьмак погладил языком зубы.
— Ах, понятно. А я вот наазван в честь предков. Гуарин Жанлука Мерино. Ещё дедушка мне гов’орил, что фамилия наша, «Мерино» значит «с моря», а Жан и Лука были братьями, первыми гостями Сопряжения Сфер, с мооря сошедш’ими. Отсюда и чайка на нашем гербе, вы, должно быть, з’аметили.
— Очень интересно.
— Да! А вот что касаается Серафим фон д’Амеди, так…
Его перебил свист. Дху встал на дыбы: под его копытами выросла стрела. Гуарин схватился за меч, но ведьмак рыкнул на него:
— Опусти.
Стрела эльфийская.
— Верно, — раздался звонкий голос. — Опусти, или следующая прилетит тебе в глаз, дх’ойне.
Из-за деревьев вышел высокий светловолосый эльф. Его лук опущен с заложенной стрелой. Среди крон послышались скрипы тетивы. Послышались исключительно ведьмаку.
— Белки, — тихо бросил Марек спутникам.
И правда: Гуарин заметил серый беличий хвост за ухом эльфа.
— Вы приближаетесь к земле Доль Блатанна. Разворачивайтесь.
— Мы направляемся не в Долину, а в Каэдвен.
— Вы пропустили поворот.
— Поворот будет и дальше.
Эльф поднял лук. Марек зашипел на Гуарина, скрипнувшего ножнами. Пальцы Серафим сжались на древке копья.
Между Белкой и ведьмаком шагов десять — эльфская стрела обещала пробить насквозь.
— Вы могли сделать из нас ежей уже сотню раз, — просипел ведьмак.
Эльф кивнул в сторону рыцарей.
— Нильфы.
Нильфы переглянулись.
— Вообще, — начал Гуарин, но Марек его перебил:
— Нильфы. И ведьмак.
Эльф буравил его золотистыми глазами.
— Ведьмак… Это ты вёл охоту на Д’ьаебль Лигну из Каед Каррайт?
— Я. А эти нильфы помогали.
Он медленно развернул лошадь. На боку Хмель звякнули в тугой сети фрагменты панциря барбегаза.
Эльф прищурился и хмыкнул вызывающе. Натянул тетиву. В этот раз люди не успели услышать свист, только гулкий грохот чешуи. Хмель испуганно заржала, но ведьмак притянул поводья и хрипнул ей на ухо. Дху зафырчал злобно. Стрела отлетела к ногам эльфа — лошадь не ранена.
Белка снова ухмыльнулся, на этот раз удовлетворённо, видя злой блеск в глазу ведьмака.
— Не врёшь. Что ж. Мы не видели ни тебя, ваттгерн, ни двух нильфов. А вы не видели нас.
— Идёт, — процедил Марек дырявыми зубами.
Эльф исчез за деревьями также, как появился. Исчезли его невидимые братья и сёстры. Рыцари и ведьмак ещё несколько минут стояли в тишине.
— Когда в мою лошадь ст’реляют…
— Не очень хотелось выёбываться под прицелом пятерых беличьих лучников.
— Вы их видели?
— Слышал, ещё через твой трёп. Они идут на юг.
— Я думал, скоя’таэли не оставл’яют людей в живых…
— Нильфы не люди, — пожал плечами Марек, — ведьмаки тем более.
— Мы дааже не нильфгаардцы… — на всякий случай шёпотом вставил рыцарь.
— Ну не знаю, у меня от твоего акцента уши в трубочку сворачиваются.
Гуарин не стал озвучивать, куда сворачиваются его уши, когда он пытается разобрать скрежет ведьмака.
— С к’аких пор у Нильфгаарда вообще иммунитеет к…
— Мелитэле мне в жопу, Гуря. Откуда я, блять, знаю!
Гуарин смущённо затих, решая, оскорбляться ли ему. Опешила даже Серафим.
Ведьмак зарылся в седельной сумке, вытащил одну из своих крошечных баночек и выпил залпом. Ветер принес от него запах спирта, врачевальни и как будто гнили. Марек запрыгнул на Хмель и молча поехал вперед. Рыцари обменялись растерянными жестами и отправились следом.
Минут через двадцать Яр замедлил ход. Гуарин посчитал, что уже можно. Немного растерялся, заметив разводы на лице ведьмака.
— Господин в’едьмак, если я вас чем-то оскорбиил…
— Все в порядке. Голова заболела — ругнулся. Прости?.. — последнее слово он выдал, будто предлагал что-то купить.
— Да я, еесли честно, не з’наю, за что…
Марек вздохнул.
— Вы не разбираетесь в политике, да?
— В пределах Туссента раазбираюсь…
Гуарин бросил вопросительный взгляд на Серафим, но она не слышала их разговор. Курила трубку где-то позади.
— Кажется, даже я знаю больше вашего. Долина Цветов сейчас занята нелюдьми, и они не очень рады людям.
— Кроме ниль…
— Не знаю ничего про нильфов, — отрезал ведьмак. — Знаю только, что Белки вроде как тоже не самые желанные гости там.
— Эльф, которого мы встреетили вроде защищал д’олину.
— Это не значит, что долина защищает его.
Помолчали.
— И потом, Белки ничего не защищают.
— А откуда он зн’ал о вас?
Марек пожал плечами.
— Заказ на эту херь… даже барбегазом её не назвать. Дьябелигну. Я получил в Нижнем Посаде. Видимо, он давно тут всем докучал, прославился.
— А вам значит моожно в…
— Во-первых, я не человек. А во-вторых, когда руки пачкать не хочется, можно и человека запрячь.
— Понятно. А вам не нуж’но в Нижний Посад? Сообщить, что бестия мертва.
— Не срочно.
Через час пути тройка вышла на обгоревший указатель. Стре́лок в виде лошадиных профилей было три, не считая одной сломанной: восток — Нижний Посад, юг — Венгерберг, северо-запад — Бан Глеан. На востоке чернели жжёные поля, — совсем не то, что рыцари представляли о «Долине Цветов».
Марек, хоть и заверил, что никаких патрулей Дол Блатанна вдоль границы не имела, предложил рыцарям пройти для привала подальше на запад. Они охотно согласились, но движило ими вовсе не остережение Белок. Они в целом не имели представления о Скоя’таэлях. Слышали, конечно, но… в отношении Скоя’таэлей «слышать» ничего не значило.
К привалу ведьмак, как показалось Гуарину, повеселел. То, что он почернел, рыцари старались не замечать. После броска монеты Марек даже вызвался помогать Серафим с готовкой. Она опять сооружала что-то офирское, в этот раз сверяясь с маленькой книжкой в отделке голубой ткани. И хотя снова блюдо было до ужаса, по мнению ведьмака, острым, для него был отдельно сварен пресный рис.
Вторая часть дня прошла без приключений, только пара загруженных нелюдских обозов встретилась компании по пути. Марек успел обменяться чем-то с бородатым конвоиром одного из них. Как оказалось на ночной остановке, — он купил водку.
— Не водку, а краснолюдский спирт, — возразил ведьмак. — Очень ценная вещь, всем советую.
С этими словами он плеснул из бутылки в маленький котелок, уже давно бурлящий на костре. До этого в него летели толчёные растения, головки ягод, капала вязкая жидкость из крохотного пузырька… Готовка кипела, не уступая кухне Серафим. Рыцари наблюдали за ведьмаком.
— А пить этот спирт моожно?
— Это я вам и советую.
Марек демонстративно глотнул из бутылки, накрывая варево крышкой. Серафим протянула руку, тут же получив в неё бутыль. Глотнула и страшно закашлялась, замахала руками в разинутый рот. Гуарин заинтересованно потянулся к бутылке. Сделав глоток, он покраснел, побелел, позеленел, потом снова побелел…
— Разд’ери меня, — кх, — кто угодно… Это не питие…
Марек, скрипящий всё это время смехом, кинул рыцарям ещё одну банку.
— Один к одному.
Серафим открыла и принюхалась: будто заспиртованное варенье. Отлила в кружку: и правда, что-то концентрированно-сладкое с ягодной ноткой. Разбавила, как наказал ведьмак, краснолюдским спиртом, сделала аккуратный глоток… И блаженно вздохнула.
Вечер зацвёл новыми красками.
— Е’сть в этом, извиниите, извращении дух Кастель-де-Неф, Серафим, вы не нах’одите?
Серафим растянула губы и махнула неопределённо. Она не разбиралась в винах, чем не раз шокировала коллег-рыцарей.
— Эт что? — хрипнул Марек, разливающий по своим склянками жижу с костра.
— Сорт туссентского вина. На мой скроомный взгляд недооценённый. Сл’адкая Кастель также оставляет на языке загадочное лесноое послевкус’ие, как ваша… настойка.
— Ещё бы, она на еловых шишках.
Серафим заинтересованно замычала. Сказать, что ей понравился напиток — ничего не сказать. Гуарин тоже отнёсся к нему благосклонно, но сильно впечатлён не был. Он предпочитал алкоголь помягче, желательно пестрящий вкусовыми переливами или игристый. Ничем этим пойло ведьмака похвастаться не могло.
Марек, уже потерявший человеческий цвет и покрывшийся узорами вен, разговорился:
— Эта настойка у меня от батьки. С пеленок дую.
— У ведьмаков нет рода, но есть род’ители? — поинтересовался Гуарин, рассматривающий разложенные ведьмаком ингредиенты для следующего зелья: чьи-то когти, сушёные плоды растений, пара полупустых колбочек с тёмными жидкостями и тарелка с поблескивающим в огне песком.
— Не, мы почкованием размножаемся. Батькой я зову… ну, учителя, наверное. Хотя он же меня и растил, так что батька.
Марек принялся толочь в крохотной ступке когти.
— Откуд’а вы вообще берётесь… Ой, каажется это прозвучало некультур’но…
— Да нормально прозвучало. Разбросаны по миру школы, оттуда и берёмся. Школа Кота, вот, — Марек дёрнул медальон на груди, — в Юхерн Бане, эльфских туннелях.
— Ух ты, а гдее это?
— А не скажу — секрет.
Гуарин сжал губы.
— Если я тебе скажу, негде мне будет зализывать раны. Разберут по кирпичам, солью закидают и сожгут на всякий случай, чтобы снова не выросла. Знаем, проходили.
Они болтали до темноты. Гуарин расспрашивал о ведьмаках и раз в несколько вопросов традиционно удивлялся, за что их так не любят. Затем рассказывал Мареку что-нибудь о Туссенте. Серафим слушала с оживлением и того и другого, и даже спросила письменно, зачем ведьмаку амулет на груди. Ведьмак в свою очередь спросил Серафим, зачем ей деревянное кольцо там же.
Рыцарь смутилась и не скрыла этого, как делала обычно, видно, разомлела от ведьмачьей выпивки. Марек ответил на её вопрос, и ей было не отвертеться.
«Кольцо я вырезала для человека, ради кого всё это. Не успела одеть на палец тогда. Думала, положу на могилку, а что толку, когда душа по земле бродит.»
И затих бы их вечер на этой ноте, не достань Гуарин колоду карт.
— Гвинт! — «предложил» он.
Серафим с Мареком тяжело вздохнули. Шансов против Гуарина у них было мало даже общими силами.
***
Я принесла Велес цветок с винодельни Короната. Белый, но малиновый по краям, как будто бумажный, опущенный в краску. Велес тоже так показалось. «Буренвилия». Сказала она. Или как-то так. На бурю он не похож. Вставила цветок мне в волосы, за ухо. Зачем, я же принесла его тебе… Его помнёт шлем. Я этого не сказала. Весь день проходила без шлема. Чуть не поймала болт.
Ведьмак зевнул и заснул последним.
Комментарий к Глава 3 - Начали за упокой
скетч с портретами гг, как я их вижу:
https://drive.google.com/file/d/1-c3JTqRdvMbuzWChBjWrWGI_NqT8ealf/view?usp=sharing
========== Глава 4 - Не очень семейная встреча ==========
Компания проснулась глубоким днём. И хотя похмелья ни у кого не было, всё-таки выпито было немного, рыцарям потребовалось время, чтобы собраться с силами. Голова Гуарина слегка гудела, а Серафим пол дня не могла избавиться от кислого привкуса во рту. Ведьмак опустошил одну из своих склянок перед завтраком и свежел на глазах.
Серафим предложила ему затянуться из своей старой причудливой трубки. Мареку не надо было предлагать дважды. В этот раз рыцарь добавила в смесь не то сушёных иголок, не то елового экстракта. Кажется, с курением она ловчила как с готовкой, и про трубку ведьмак тоже решил, что она офирская, хотя ничего офирского, кроме сабель, в жизни не видел.
Они шли два дня. Ведьмак привык к медленному ходу спутников, более того, активно этим пользовался: часто сворачивал и спешивался, чтобы собрать интересующие его травы.
***
Первым вечером ведьмаку не повезло со случайно раскрытой страницей — запись не имела к делу отношения, но он так и остался её читать.
Сегодня мы с рыцарями Рамоном дю Лаком и Лью Жевако сражались с ганзой «Угольный Коготь» под Дун Тынне. Руки мои дрожат от усталости, но я всё равно пишу: слухи не врали. Члены ганзы и правда натравили на нас пантер, а те будто слушали команды. До сих пор не верится, прямо как домашние псы. Правда, одна из них загрызла своего же, но винить её сложно: он был такой толстый, наверное, показался зверю аппетитным. Хорошо, что рыцарям не надо убираться, я еле оттерла кровь от доспехов.