— Ох-х, — протянул он, когда ему показали очередных дректагцев. — Нет, нет, всё впорядке! Я провожу их, тока… Дух переведу.
Караульные, проводник и молодёжь отобедали вместе, дали Вихе отдохнуть полчасика и отправились. Как там наливочка, Торби и Коген проверяли последний раз около часа назад: это беспокоило, и скрывать переживания ни у того, ни у другого не получалось.
— Волнуетесь, а? — хмыкнул чернобородый Виха, седлая мула. — Ничего, ничего, зато как вас теперь семья любить начнёт, ух-ха-ха! Дом не за Горами!
— Не терпится уже… Слушай, а ты с нами докуда? — не очень ловко поинтересовался Коген, ведущий телегу.
— А вот, думаю, до самого Ротертага. Хорошая у вас деревушка, а мне охота отдохнуть. Как раз вас приведу — буду герой. Шучу! Не собираюсь я вашу славу красть, малышня. Или уже не малышня, а, ха-ха?
Торби и Коген несчастно покосились на груз.
— Слушай, Виха, а это правда, что ты королеву вёл по местным перевалам? — поинтересовался Торби, чтобы отогнать мысли об утопленнике в телеге.
Когену показалось, что он слышит глухой кашель.
— Точно! — громко подхватил он, заглушая странные звуки. — Рассказывал нам новости Тоффи, сказал, что Зигрин переправщик с королевой в гвинт пол осени играл*!
— Было дело, братки. Тока не я то был, брат мой от дядьки Габор! Хороший мужик. Раньше вместе молодняк водили… Да тока… Он и слинял с королевкой своей. Уж не знаю, втрескался в неё, что ли… Да вряд ли, великовата.
— А что за королевка-то в Махакаме отрылась?
— Не отрылась, из-под Гор припёрлась с целой армией! Да ток не воевать, а помогать да помощи просить. Королева… Рылии и Рыбии… Но, говорят, без хвоста да пятачка — с ногами и носом. Я уточнял.
— Лирии и Ривии, может? — предположил Торби.
— Точно, королева Мэва! — вспомнил Коген. — Есть она у меня в колоде!
— О-о-о, держись, коллекционер! Гвинтус, говорят, с ней аж три карты новые готовит, так она тут нахозяйничала! Представляете, почистила Грань Бороса и Глубины Давора армией своей, Дальбергов с Гоогами помирила, Кельтуллис угомонила… Правда, мы за ней до сих пор от трупиков человечьих дороги чистим…
Пока Виха смаковал сплетни о королеве Рыбии, Торби с Когеном начали истошно друг другу сигнализировать. Торби предлагал взять что-то в руки и треснуть. Коген яростно отрицал, делал из рук головы дракончиков и беседовал ими друг с другом. Тогда яростно отрицать начинал Торби, показывая, как два кулачка-дракончика летят с пинка далеко вниз, с мула, а потом разбиваются о невидимые скалы…
Стоило уже откровенно фантазирующему Вихе повернуть в их сторону голову, тут же они замирали, улыбались или важно кивали.
— …Вот! И краснолюдов она, говорят, всех, кого ни встретит, в карты обыгрывала на раз-два!
— Быть не может! — наигранно воскликнул Торби.
— Вот и я такой… Как это: какая-то людка и всех в гвинт обыгрывает? Люды ж вообще играть не умеют да правил не знают… А тока все, кого не спроси, все в один голос: уложила их эта Мева с пары партий!
— Ух, что за…
— Слушай, а как она вообще на Гору забралась? Людам же нельзя.
— А ей от старосты Гоога перстень достался. Через какого-то там королька, который когда-то там чем-то там заслужил. Гоог тоже было обалдел, но правила есть правила, все писаные.
— Интересно, а что бывает с людом, который без правил в Махакам проберётся? — невзначай спросил Коген.
— Ой, ха-ха, а мы таких людов по два года после Фестиваля по сусекам собираем… Ничего хорошего с ними не бывает. Всех, кто в сосульки не успел превратиться — тех по бочкам и с Горы, в сторону дома, ха-ха! Да и сосульки туда же.
Дректагцы кисло засмеялись вместе с Вихой. Так ни к чему и не придя, они следовали за Зигрином в долину, слушая новости, рассказывая свои. Ни тому, ни другому не было дела до открывающихся пейзажей: заснеженных лесов, ледяных гор, зеленеющих низин где-то в резких уступах… Не было даже времени осознать, как они скучали по этим скромным, но только на первый взгляд видам — заспиртованный в бочке недолюдь занимал куда больше внимания.
Коген, глядя на хищный взгляд Торби в затылок проводнику, решил действовать.
— Слушай, Виха… А вот ты… Ты бы что сделал, если б узнал, что весь твой род проклят?
Виха как-то напрягся, а Коген продолжил под панические жесты Торби остановиться:
— Ну, если бы например… Все в Махакаме бы вдруг решили, что Зигрины — страшные злодеи… И что ты злодей в том числе. Но ты бы, вот, знал, что это всё неправда и грязная ложь… Ты бы, вот, что сделал?
Виха побледнел. Неужели… неужели знает Махакам о грехе Зигринов? Или знает клан Грантов?
— Виха?
— А. Я… я бы… всем показал, что это неправда!
— Вот и я так думаю, — протянул Коген.
Виха уставился на него, пытаясь отыскать на лице насмешку или вызов, но лицо это было по-братски и по-дестски озабоченным.
— А ты бы решился другому нелюдю помочь, если б он в такую ситуацию угодил?
Торби, уже весь красный, кусал губы, слушая эти издевательства.
— Что за странные вопросы!
— Ну ответь! Я бы помог. Это же целая жизнь на кону… А то и не одна, всех друзей и родных!
— Да, я бы… помог…
— А ты бы решился ради этого правила нарушать?
— Так, Грант! Барбегаза мне в арсе! Что за вопросы?! Давай уже, выдавай всё, что имеешь!
Виха остановил мула, Коген повозку. Торби издал какой-то жалобный вздох. Может, не поздно ещё дать по башке славному Зигрину?..
— Выдаю, Виха: в бочке у нас сидит такой нелюдь.
Торби схватился за лицо. Коген и сам хотел, но окаменел. Он уже пошёл напролом, а значит, надо было ломиться дальше.
— Чего?
— Ведьмак с истерзанным прошлым, понимаешь? — процитировал Коген пьяного Марека с их первой встречи. — Нависла над его именем страшная клевета, и всё из-за Гвинтуса. А мы везём его исправить чужую ошибку.
Повисла тишина.
Виха пытался понять, издеваются ли над ним. Покрасневшие дректагцы думали, что оглохнут от собственных сердец.
— Вы… провезли в Махакам… ведьмака?
Коген рвано кивнул. Дышать и двигаться ему было сложно.
— И он… сидит в бочке?
Ещё один, ещё более кривой кивок.
— И как долго… он у вас там сидит?
— По-моему, смертельно долго.
— Курва мать, быстрей доставать!
Три краснолюда бросились к бочкам. Торби постучал.
— Марёк?
— Ведьмарик?!
Ответа не следовало. Виха бил себя по щекам, но не просыпался.
— Вскрываем, млять! — крикнул он.
Краснолюды сняли бочку с телеги, содрали плохо сидящее на её краю кольцо и принялись ковырять днище. Они не видели, что оно всё ещё, хоть и очень слабо, и очень редко, поблескивало магическим светом. Ничего не выходило.
— Он же это говно заколдовал! — воскликнул Торби.
— Так, мать вашу!
Виха схватился за топор на поясе и занёс над бочкой.
Никто не слышал, как три секунды назад очень слабо и тихо в бочке прохрипели: «ошойси». Даже ведьмак этого слова своего не услышал, но одеревеневшие пальцы уже были сложены.
Бочка скрипнула жалобно и взорвалась. Винный столб поднялся в воздух вместе с подлетевшим Вихой. Торби окатило вином с щепками, Когена сбило куском доски.
Марек уже не чувствовал, как ударился со всей силы Аарда о землю.
— А-А-А-А! — слышал Махакам недолгий вопль летящего краснолюда, пока его не заткнул сугроб.
Дректагцы подскочили к скрюченному Мареку. Торби ударил его по груди, ещё раз, ещё. Коген вдохнул в него воздуха, ещё раз, ещё, пока рот ведьмака не наполнился жидкостью. Краснолюды перевернули Яра, а он закашлялся на снег бордовыми разводами. Выглядело страшно, пахло пряно.
— Панна Лифия… реально ведьмак, — застонал Виха, ковыляя к спасателям. До него, матерящегося последние несколько секунд из сугроба, дела никому сейчас не было.
Марек отплевался вином. Цвета он был не человечьего, даже не ведьмачьего — утопского. Попытался разогнуться, но не получилось, конечности не слушались. Его подняли и распрямили краснолюдские руки, и из пустой глазницы прямо в лицо Когену вылилось вино.
— АЙ.
Но краснолюдам было не до этого. Они растирали утопца руками и снегом, а он начинал отходить.
— Фпинху не зафутте, — хрипнул он.
Ни лицо, ни горло Марека ещё толком не работали, но его уже тянуло поболтать от стресса и хмеля:
— Фофен, пфавее…
Марек не серьёзно, но Коген поспешно затёр сильнее и правее.
— Курвины дети! Скитшайсе! Сраные контрабандисты! — рычал Виха, растирая ведьмаку руку.
Рука вдруг загнула как-то неестественно пальцы.
— А тефе фхе это фнитхя, — прохрипел на него Яр, тут же давясь и закашливаясь.
Ни концентрации, ни дыхания, ни осознанности ему не хватило, чтобы наложить ещё один знак. Зато на попытку он потратил последние силы.
Когда ведьмака растёрли и поставили на ноги, чтобы тот сделал зарядку, оказалось, что стоять он не может. Не потому что ноги отмёрзли безвозвратно, а потому что пьян он вусмерть. Укутали во всё, что было, и уложили на бочки. Собрали ведьмачьи пожитки, что разлетелись по округе. Виха повёл горе-контрабандистов к ближайшей охотничьей хижине, молясь всем известным ему богам, чтобы в доме никого не оказалось.
— Где же Лаечка? — задался Коген.
Единственные птицы, что встретились дректагу — взлетевшие с пихт вороны да силуэт ястреба вдалеке.
— А вдруг её сова какая задрала?
— Не ласточка же, вряд-ли… Да и день на дворе.
— О чём вы, — начал было Виха, — так, нет! Не хочу знать. И без того я, вашу ж бабу, соучастник…
— Не выдашь? — с надеждой спросил Коген.
— Нет, блиноскит… Постараюсь забыть это вот всё… Но от вас на то же надеюсь, понимаете?..
Дректагцы не понимали, но уверили, что все собравшиеся тайны хранить умеют. Марек бормотал что-то сквозь полусон с блаженной половиной лица.
— Чёрт, как ж нам бочку-то списать… Её на границе в наши вещи внесли…
— Объяснительную вам начиркаю, — вздохнул Виха. — Налетел на телегу дирус, напишу… Они нынче носятся как слепые.
— М-м-м, — промямлил ведьмак, — брамщный перхиомд…
— Сильван бы вас дректагцев побрал! Чего я только у малышни не находил, но вы, блёдехуёде, рекордсмены!
Коген с Торби обменялись самодовольными, но измученными выражениями.
— Не со зла мы, Виха. Нелюдям надо друг другу помогать.
— Да, видел бы ты, что там снаружи творится.
— Творится или нет, мир этого… нелюдя… там — под Горой.
— Знаем, знаем! Он как только имя очистит своё, так сразу свалил восвояси! Правда, Ярёк?
Ведьмак в ответ залепетал что-то про «похорность потоху», и звучало это с натяжкой утвердительно.
Процессия миновала указательный валун. Коген успел прочитать: на севере значилась Карбон, на северо-западе Ротертаг, а на западе Банульфрик.
— Слушайте, ему ещё к Ульфрикам надо заглянуть перед походом к Гвинтусу.
— Ульфы его с потрохами сдадут да сами до Карбон донесут. На что вы, скит, надеялись, таща чужака в Махакам?
— Сам говорил, что королева тут с целой армией таскалась, и вопросы ей никто не задавал!
— Да, кто по Махакаму шляется, тот, значится, не просто так тут оказался!
— Вопросов то к нему, может, и не будет, вот только слухи до Карбон дойдут раньше, чем он пёрнуть успеет. А там уже ясно станет, что ведьмак, скитомлять, либо без спросу влез, либо из спячки после Фестиваля очухался. Один кут — нелегал! А арсе кому драть будут, по вашему? Стражам да проводникам!
— Да он как мышка! Не поймают — не будет ни у кого доказательств, что был тут ведьмак. Скажут: с ума посходили, уже не знают, кого придумать после королевы!
— Ой, пизда нам, братки, если словят его…
— Ещё какая. Зато весело!
Торби с Вихой покосились на Когена осуждающе, с нотками жалости. А тот вдруг понял, что затея их хоть и лопнула, но не провалилась, и сиял под винными разводами радостным лицом.
До охотничьего домика домчались быстро. Он оказался землянкой, почти невидимой под сугробами среди разлапистых елей. Снежный холмик не дымил, и Виха выдохнул с облегчением.
Ведьмака растормошили, он даже смог жалко покрутиться на месте, чтобы разогнать кровь. Лицо его оставалось чёрно-серым, с синими набухшими жилами, но дректагцы заверили Виху, что это нормальный для ведьмаков окрас.
Развели огонь в камине и усадили перед ним Марека.
— Братцы, вы с дректага не опоздаете? — нервно спросил Виха, глядя, как Торби с Когеном развешивают мокрые от вина тряпки ведьмака.
— Ой!
— Ох.
Они глянули несчастно на Яра, который уже пришёл в себя и крутил руками перед огнем.
— Идифе, — хрипнул он. — Ух… Ульфриков сам найду.
— Ты дорогу запомнил к указателю?
— Не…
— Я запомнила, — раздался звонкий девичий голосок.
Краснолюды обернулись. Никто не слышал ни скрипа петель, ни хлопанья крыльев, но перед дверью стояла эльфийка, опёршись плечом о деревянную балку. Сыграла на гуслях игривую мелодию.
— Ёперный… Так, нет, не хочу знать! — остановил Виха открывшего было рот Торби.
— Лаечка! Жива-здорова!
Коген подскочил и схватил её, прервав музыку.
— Мы то уж думали, случилось что!
— Сова сбила, представляете!
— Во-во, они у нас лютые!
Коген потряс эльфийку в объятиях, поднимая над полом.
— Вам, ай, — она ударилась затылком в низкий потолок, — надо идти. Мы найдём Ульфриков.
— Они вас тут же Гоогу сдадут! — возразил Виха.
— Если Ульфрики не начали изменять себе за последние двести лет — не сдадут.
— Да что ты понимаешь в кланах Махакама, длинная?
— «Боги подождут, пока куётся меч», — пропела Лайка.
Все затихли. Поняли не сразу, ведь обычно эта цитата говорилась на другом языке.
— О-ого. Девиз Ульфриков?
— Раньше клиенты для них были выше богов и законов. Пал ли их клан?
— Нет…
— Значит и честь не пала.
Краснолюды переглянулись. Ведьмак уставился на Лайку ещё мутным глазом, и зрачок его то сужался, то расширялся в попытках разобраться с картинкой.
— Может, Виха вас проводит? — замялся Коген. — Чужой снег всё-таки…
— НЕТ! Я в этом бедламе не участвую!
— Не надо ему светиться с преступниками, — кивнула Лайка. — Мы справимся. Мы всегда справляемся.
— Тогда… тогда давайте тут и встретимся после праздника? И вместе пойдём к Гвинтусу!
— ТАК, скитедрите, я ничего не слы-ышу, я не соуча-астник, ху-ху-ха-а…
Виха закрыл уши и поспешно вышел из хаты.
— Вы гофорили, что Гфинтус живет на фостоке. За Кахбоной и фашей дефевней?
— Да. Ну, такие слухи ходят.
— Тогда нам лучше дойти прямо до вас, — закончила эльфийка мысль ведьмака. — Не стоит нам и правда на одном месте задерживаться.
— А вы точно дойдёте до Ротертага?
Лайка подошла к ведьмаку и потрепала по липким волосам.
— Дойдём.
— Ух, сердце ноет вас бросать…
— Не волнуйфесь, мы хывучие.
— Эт точно!
Нелюди засмеялись. Ведьмаку было смеяться больно, но он не отставал. Входная дверь приоткрылась, в её щели показался взьерошенный Виха.
— Закончили, бандиты?
Бандиты покивали и обнялись. Одной ногой на улице Торби наставлял:
— И помните: хлам чужой не трогать, о законах не спорить, где попало не свистеть!
Краснолюды оставили ведьмака с эльфийкой в охотничьей землянке, а сами отправились домой, навстречу семье.
Лайка с Мареком принялись вымачивать ведьмачью одежду в снегу, а затем сушить над огнём. Были они оба смертельно уставшие, и заняло это весь оставшийся день — они не заметили, как снаружи успело стемнеть.
Комментарий к Глава 5 - Хывучие
ура, мем: https://drive.google.com/file/d/1nKzVymV6jTdweSetKPCvLgjEw13wzOfO/view?usp=sharing
*здесь и немного далее маячат события “Thronebreaker”, которые произошли с Махакамом примерно за пол года до настоящего времени, но Гору всё никак не отпустит. Знания Тронбрейкера для чтения не нужны - КиЛ его не касается (за исключением, вот, непойми чего - без спойлеров - Зигринов). Но игра крутая и уютная, и я её советую, если вы ещё не.
========== Глава 5.5 - Поцелуи ==========