Воронова Кристина
Академия Апокалипсис
Unreal — Миледи
Не различить, где явь, где бред: любви кровавое вино!
И страсть, и похоть, тьма и свет, и снова грязь, и снова дно…
Глава 1
Массивные и высокие ворота из черного металла открылись сами собой и беззвучно, обнажив громаднейший двор.
Она застыла на месте, словно невысокая, очень хрупкая статуя. Длинные светло-золотые, как лунные лучи, волосы выбивались из-под темно-серого капюшона длинного плаща.
Карета стояла неподалеку, кучер чуть приподнялся на козлах, с тревогой следя за спиной этой хрупкой девочки. Во время долгой дороги он уже успел проникнуться к ней щемяще-отцовскими чувствами. Она напомнила ему дочь… Погибшую от клыков оборотня.
У этой же прелестной девчушки шансов выжить было еще меньше.
А ведь родители, отправляя детей в самую привилегированную магическую академию «Апокалипсис», считали, что даруют им шикарную возможность обрести самую лучшую в этом мире профессию мага. И долгую жизнь.
— Мисс, — невысокий плотный мужчина, по уши закутанный в теплый плащ, быстро откашлялся. — Может, все-таки вернетесь домой? — почти умоляюще попросил он. Ему было все равно — пусть считает его неотесанным чурбаном.
Ему так хотелось ее спасти! Эту хрупкую, невероятно красивую почти девочку в дорогой одежде и с небольшим саквояжем в руке, где явно хранились волшебные ингредиенты для зелий, семейный талисман, хрустальный шар и другие колдовские предметы. Типичный набор для юной волшебницы.
Она повернулась к нему, неожиданно улыбнулась и отрицательно покачала головой.
Он навсегда запомнил эти широко распахнутые глаза цвета дождевых туч, пронзаемых молниями.
— Эльфийская кровь, надо же! — шептал кучер, когда направлял экипаж по дороге назад, в небольшое селение.
Он очень спешил: ночь, хотя и безлунная, но все же… Нечисть всегда нападает неожиданно… Уж он-то это знал!
— Может она и выживет. Мне бы этого очень хотелось, — вслух забормотал он, ежась от холода и со страхом взглядывать в извилистую дорогу под лошадиными подковами.
Хотя привычная дорога домой была достаточно опасной, мужчина мог думать только о НЕЙ. Он не мог сказать, что его больше всего ошеломило: ее невероятная красота или же трогательная беззащитность? А еще почти детская наивность во взгляде. Глупая ребячливость! Наивность беззаботной бабочки, летящей на огонь свечи. И сгорающей?
Огромный заснеженный двор показался ей ледяным и пустынным. Алона нерешительно огляделась по сторонам.
Кто-то ведь должен проводить ее в академию магии, показать коридоры, башни, ее комнату в конце-то концов?
«И почему я приехала ночью? Все у меня не как у людей… Потому что я наполовину не человек».
Эта мысль неожиданно успокоила ее. Все-таки зрение у нее острее, чем у обычных людей. Да и внешность… Правда, в подобном месте это должно скорее пугать. Приносить неудобства.
Академия, где она будет заключена на пять лет. Почти как в монастыре. И где томятся такие же заключенные. Бешеные, злые. Умеющие колдовать.
Девушке вдруг стало очень страшно. Она ощутила, как тело под теплой одеждой бьет дрожь.
— Новенькая?
Вполне невинный вопрос заставил ее вздрогнуть.
— Да, — она огляделась и увидела высокого и худощавого мужчину в черном плаще, лицо которого скрывал капюшон.
Из складок плаща он выудил длинный свиток:
— Имя?
— Алона Миллой.
Мужчина удовлетворенно кивнул, когда нашел ее в списке.
— Что, поезд завалило снегом? Почему опоздала? Все нормальные студенты приехали еще днем или даже утром.
— Дорогу замело. К тому же — случился обвал… Пока его расчистили…
— Достаточно глупых оправданий, — послышался сухой, неприятный голос. Мужчина резким жестом откинул капюшон. Показалась худощавое лицо с донельзя презрительным выражением. Громадные черные глаза и такие же черные волосы. — Следуй за мной.
Она покорно поплелась, не удержавшись от рассматривания незнакомца. Каждая его черта не была идеальной и, тем более, красивой. Разве что глаза… Глубокие, злые… Но облик в целом почему-то завораживал, как картина гениального художника, пусть даже авангардиста.
Академия нависла громадой черного замка. Высокие стены из черного камня, придавливающая сознание громада донжона, бесчисленные башенки, узкие готические окна, синее стекло в некоторых окнах, серебряные шары на острых верхушках башен, отражающие малейшие свет.
Странное сочетание, очень странное. По крайней мере, ей так показалось.
— Эта башня какая-то уж слишком мрачная, — попыталась завязать вежливую, но пустую беседу девушка. Не получилось.
Мужчина криво улыбнулся. Странно, но даже эта исковерканная пародия на улыбку придавала ему волнующее очарование.
«Не в родстве ли он с инкубами? — внезапно подумалось ей. — Уж слишком странно он на меня действует!»
— О, это действительно мрачная башня, — ответил он ей, остановившись.
Они оба стояли и смотрели на темные окна небольшой башенки, украшенной почему-то громадным серебристым крестом, а не серебряным шаром. В остальных башнях, в том числе и в донжоне, горел свет, отчего на душе становилось тепло и уютно. Как-то спокойнее.
— В ней убили одного юношу. Ему было восемнадцать, как и тебе. Только начинал жить… Неудачное начало получилось, тебе так не кажется? — сардонически заметил он, блестя глазами.
Черные тоннели его глаз бесцеремонно осмотрели ее всю, и ей вдруг показалось, что она — полностью голая.
«Ну, точно, суккуб!»
— Как… Как его убили? — дрогнувшим голосом уточнила она, не в силах отвести взор от черных, слепых окон башни, и давая себе слово, что никогда туда не войдет!
"Даже если там будет библиотека, и меня пошлют за учебниками!".
— Его смерть можно даже назвать случайной, — голос рассказчика обрел тягучую задумчивость. — С ним просто хотели… поиграть. Поразвлечься. Старшеклассники. Так иногда бывает. Они хотели попугать его тем, что собираются изнасиловать и убить. Но когда они — их было трое — затащили его в эту башню… То произошло то, что они задумали, как шутку. Наверное, слишком много выпили, гормоны разыгрались, или же стадный инстинкт, заставляющий хищников загонять добычу в дикой природе.
— То есть? — девушка похолодела, внезапно ощутив все минус двадцать градусов мороза.
— Его изнасиловали… И убили. Теперь он — призрак, и живет там, — мужчина указал острым подбородком на башню. — Зато и от него есть польза: он следит, чтобы никто никого не насиловал и не убивал. Но он же не может быть во всех местах одновременно.
Странная, хищная улыбка будто разрезала тонкогубый рот.
— Идем скорее внутрь, ты замерзла. А я ужасно хочу спать. Завтра ведь подъем в шесть утра. Мы всегда встаем в шесть. С первыми, так сказать, петухами. Несмотря на то, что у нас их нет. Завтрак — в семь. Уроки — в восемь. Понятно? Или записать на отдельном листике? — явно издевался он.
— Запомнила, — ответила Алона. — А как вас зовут?
— Седерик Мэлрой, — с раздражением ответил он, ускоряя шаг. Ей пришлось почти бежать, подпрыгивая, скользя подошвами сапог по льдистой корке на уложенной каменными плитами дорожке. — И если ты думаешь, что твое дружелюбие тебя спасет или поможет — то лучше сразу распрощайся с наивными младенческими иллюзиями!
— Вы хотите сказать, что меня здесь убьют? — ирония, которую она хотела добавить в свой голос, благополучно улетучилась. Остался страх.
Она вновь ощутила себя голой… И беззащитной.
Мужчина резко обернулся, уставившись прямо ей в глаза:
— Я этого не говорил!
Вздох облегчение сорвался с ее губ.
Его тонкие губы снова искривились, складываясь в какую-то противоестественную ухмылку.
— Но тебя могут убить. По крайней мере, попытки будут. Как учитель защиты от Темных существ — я это знаю совершенно точно. За смелый вопрос я тебя награжу: выберу для тебя хорошую соседку, которая сможет доходчиво пояснить, что к чему, чего надо бояться, и где можно спокойно ходить, не рискуя быть убитой или изуродованной. Да, тебе повезло с соседкой. Точнее, со мной. Но я тоже потребую награды… Если ты не возражаешь. Не люблю делать добро. Особенно — просто так.
— Я согласна, — тихо прошептала Алона, инстинктивно чувствуя — в этом вопросе эльфы редко ошибаются — что он действительно ей помог. Что его слова — не попытка обмана.
— Тогда пошли, — его подлая ухмылка ясно демонстрировала, что он задумал какую-то гадость. Осталось только дождаться обещанных неприятностей или предугадать их.
Они вошли, открыв мощные деревянные двери с ручками в виде змей, кусающих собственный хвост. Уроборос, символ преображения элементов для получения философского камня.
"Ну, или это просто змея, кусающая хвост", — подумалось Алоне.
В коридоре их поджидала пара старшекурсников. На груди каждого она отметила бляху черного цвета с серебряной полосой — фирменный знак Академии "Апокалипсис". Парень и девушка с одинаково жестоким и неприступным выражением лиц и совершенно холодными глазами уставились на них.
Их волшебные палочки мгновенно нацелились на вошедших. Концы палочек сияли: у девушки — алым, у парня — зеленым.
— А, это вы, господин учитель, — заметила девушка, первой опуская палочку. Парень тоже опустил свое «орудие труда», но с крайней неохотой.
— Салют дежурным! — хмыкнул Седерик Мэлрой. — Ну что, случилось что-то ужасное во время моего отсутствия? Дан, Альмара, вы что-то видели? Стали свидетелями каких-нибудь преступлений?
— Да вроде как ничего особенного не случилось. Вы ничего не пропустили, — задумалась Альмара, девушка с очень длинными русыми волосами и пронзительно-зелеными глазами, одетая в черную форму: юбка до колен, тонкий свитер, поверх которого пиджак с бляхой на стороне сердца. — Правда, Рон отловил одну новенькую… И теперь показывает ей свою спальню. Кошмар, как она визжала! — Девушка закатила глаза в притворном ужасе.
— Еще бы! — заметил Дан, тряхнув белой челкой. Он был блондином блеклого типа, но с очень тонкими и правильными чертами. Ему даже шла чрезмерная худощавость, придавая изысканность. Алоне он почему-то напомнил мертвый цветок. — Стратегические размеры Рона заставят орать любую девушку.
— Кроме суккубы! — подтвердила Альмара. — Вмешиваться мы не стали — вы же знаете, что такое Рон, когда он невменяемый. А особенно — когда кого-то трахает.
Алона похолодела, но постаралась сдержать невольную дрожь ужаса. Она уже поняла, что проявлять слабость здесь чревато.
Взгляды парочки без зазрения совести ощупали новенькую со всех сторон и ракурсов. У нее возникло жуткое ощущение, что она — умертвленная курица, которую ощипывают, чтобы затем разделать и приготовить из нее суп.
Седерик, взяв Алону за руку, потащил к широкой лестнице, украшенной черно-серебряным ковром и серебристыми ковродержателями.
— А я-то думала, что дежурные следят за порядком, — заметила Алона, когда они оказались на втором этаже главного корпуса.
— Да, следят. Чтобы наш замок не атаковали вампиры, оборотни и демоны, — широко улыбнулся Седерик. — Остальное не входит в круг их обязанностей.
— Но… Я ведь так поняла, что этот Рон в данный момент насилует какую-то девушку? Которой наверняка лет восемнадцать! И она еще слишком неопытная волшебница, чтобы оказать хоть какое-то сопротивление!
Равнодушное пожатие плечами:
— Меня это уж точно не касается. К тому же Рон — не убийца. Вот что-то, а убийства мы пересекаем на корню. Не хватало еще, чтобы вся Академия опустела! Тогда мы лишимся работы. К тому же Рон — полувампир. С ним опасно связываться… И очень хлопотно. А я себя люблю — мне себя жалко! А вот и твоя комната, — резко переменил он тему.
Черная дверь на фоне темно-серого камня стен казалась пастью затаившегося чудовища. Она освещалась небольшим светящимся шаром.
Седерик выудил из кармана связку ключей и отпер слегка заедающий замок.
— Главное — не разбуди Эльвиру. Она со сна и прибить может, — «обрадовал» ее учитель.
Из полутемного коридора они вошли в комнату, слабо освящаемую медленно плывущим в воздухе шариком. Зеленовато-желтый свет напоминал отблеск луны.
— Вот твоя кровать, — еле слышно шепнул учитель. — А вот твоя соседка, — он ткнул пальцем в спящую на другой кровати девушку. Впрочем, разглядеть ее у Алоны пока не получилось — та спала на боку, закутавшись одеялом по самые уши. Разглядеть удалось разве что длинные черные волосы. Учитель осторожно, почти на цыпочках, вышел.
Алона осталась наедине со спящей.
Девушка очень тихо и осторожно зашла в комнату, убедилась, что ее багаж телепортировали к кровати, достала все мыльно-рыльные принадлежности, и все необходимое, прокралась в ванную, ощущая себя ассасином на полставке, где сняла одежду и тщательно вымылась. Затем, натянув на себя ночнушку, вернулась и легла на пустую кровать со свежим бельем.
Пробуждение наступило часа через два — и было не особенно приятным.
Светящийся шар оказался чуть ли не над ее головой.
А на ее теле, прижав коленями, восседала черноволосая незнакомка. Разглядев невероятно белую, немного фосфоресцирующую в полутьме кожу, высокие, острые ушки и черные глаза с алыми искрами в радужках — Алона похолодела. Соседка оказалась темной эльфийкой! А все темные эльфы безоговорочно ненавидят светлых. Эта аксиома не требовала доказательств.
— Я же просила никого ко мне не подселять! — злым, рокочущим от ярости голосом проговорила эльфийка.
Она нагнулась, опершись о ее плечи ладонями. Затем захватила небольшую грудь в плен обеими руками. Стиснула, грубо сжала. — Может, засунуть в тебя пару пальцев? — ядовито заметила девушка. — Как ты думаешь, тебе это понравиться, светлая? — глумливо продолжала девушка. Ее черные глаза светились яростью и бешенством.
— Вряд ли, так как я еще девственница, — честно ответила девушка, хотя ее била дрожь. — Меня зовут Алона, а тебя?
Вопрос застал эльфийку врасплох. Она даже оторвала руки от ее груди.
— Эльвира, — неохотно выдавила та. — Я — темный эльф, если ты не заметила.
Русоволосая девушка пожала плечами.
— Ну и что? Мы же сейчас не в Сребнолесье, и не выясняем, где должны проходить границы между нашими землями. Здесь мы можем сохранять нейтралитет. К тому же, насколько я знаю, ни светлые, ни темные эльфы просто так не убивают друг друга. И всегда объединяются против общего врага… Людей, например.
Она выжидающе уставилась на эльфийку, определяя, подействовал ли ее аргумент.
Эльвира фыркнула, но все-таки слезла с нее, расположившись рядом на кровати, что ужасно нервировало Алону.
Дикое выражение абсолютно безумных черных глаз, хранивших в себе Вечность и Смерть, пугало до дрожи. Они казались ей глазами куклы, лича, но отнюдь не живого существа. Пусть даже темной эльфийки.
Они были такими яркими, но казались настолько мертвыми.
— В магической академии «Апокалипсис» — каждый сам за себя, — усмехнулась черноволосая девушка. — Здесь нет друзей и любимых. Есть только предательство, насилие, секс. Ну, и немного магии, — закатила она глаза. — Чтобы называться не борделем с казематом для пыток, а магической академией.
— Если ты думаешь, что лишила меня последних иллюзий — то ошибаешься. Примерно так я все это и представляла.
Алона неторопливо рассматривала темную, мрачную комнату, так похожую на склеп. Плывущие в воздухе светящиеся шары, — словно маленькие, злые луны, бросали зловещие отблески.
«Луна на кладбище!» — почему-то подумалось впечатлительной девушке.
— Это хорошо. Иллюзии дарят роскошную смерть. Потому что лишают инстинкта самосохранения. Любовь — иллюзия, дружба — тоже. А родственники вообще могут стать твоими убийцами! Ради наследства, например.
Она снова приподнялась над девушкой, щекоча длинными волосами, нависшими над Алоной, как темный полог. Затем коснулась губами ее губ, снова сжав грудь. — Любви здесь нет! Ты должна это запомнить!
— И для этого ты меня лапаешь? Чтобы до меня лучше дошло?
Она безуспешно попыталась оттолкнуть девушку. Но легендарная сила темных эльфов, как оказалось, не была такой уж легендарной.
— Не дергайся! — прошипела Эльвира явно возбужденным голосом. Она потерлась об нее своей грудью. — Я тебя хочу!