Но тут мой взгляд привлекло движение у входа в их палатку. Коротко взглянув, я уже не смог оторваться, ведь там появилась она… Гермиона, да, чудный сон старого извращенца, я хохотнул. Мы теперь ровесники, по крайней мере, телами. Ей как минимум четырнадцать, и её стройное подтянутое тело, уже приятно округлившееся в нужных местах, притягивает взор.
Однако всё золотое трио собралось в полном составе. Она включилась в их разговор, жаль, из-за расстояния и окружающего раздражающего разноголосья, мне не слышный.
А потом я увидел, как бабка Невилла смотрит на неё, оценивающе и чуточку хищно, бросая периодически взгляд на своего внука, и еле справился с нестерпимым желанием прирезать её прямо здесь и сейчас.
Жаркая волна ненависти прокатилась по телу, эта старая карга уже записала Герми в невесты своему ненаглядному. Ничем иным эти её бесстыдные взгляды быть не могли. И да, Поттеру там тоже ничего не светит, Августа не даст, вспомнил я её имя. Вон как на шрамованного смотрит, со смесью снисхождения и превосходства, как на деревенского дурачка. Нет, гадом буду, не всё с Грейнджер просто. У Лонгботтомов род почти захиревший, Невилл единственный наследник, и выбор спутницы как никогда серьёзен, и понятно, что старуха самолично курирует этот вопрос. Но нет уж, хрена ей с маслом, а не мою Герми.
Я переступил с ноги на ногу, пытаясь унять вспыхнувшее раздражение. Ещё не хватало накручивать себе перед ответственным делом. Отвернувшись, протолкался сквозь толпу, усиленно работая плечами. Всё что было мне надо, я увидел, а об остальном можно будет задуматься после, когда сделаю то, что задумал.
С такими мыслями я и вернулся к себе. А затем мы пошли на стадион.
***
Саму игру описывать смысла не было. Крам все лестные эпитеты в его адрес заслужил однозначно. Виртуоз на метле, никак не меньше. Потому что мастерами были все остальные игроки, ведь это национальная сборная, других туда просто не берут, но они не дотягивали до Крама так же, как до их уровня не дотягивали, например, мои братья.
Лучший ловец своего времени. Заслуженно и без преувеличений.
Вейл я видел. Бьют по мозгам дай боже, но держаться можно, слюной я трибуну не закапал. С Малфоями пересеклись, сентенцию про министерскую ложу выслушали. Но сценка мне показалась какой-то, именно сценкой, что ли. Разыгранной для неискушённых зрителей в лице нас. Зачем? Не знаю. Но нацелено было на Артура. Нас, детей, Люциус не замечал.
Почему я так посчитал? Да по поведению младшенького Малфоя. Его язвительность должна была быть нацеленной именно на нас, что ему Артур. И он пытался создать видимость этого, но глаза, глаза его были полны скуки. Не было нужды ему дразнить «плебеев». Я всё же кое-что понимаю. Не то что унизить, просто поставить кого-то в сферу своих интересов — значит в чём-то приравнять к себе. Не будь особых обстоятельств, Малфои таких как Уизли просто бы не замечали, проходили бы как мимо пустого места. Но нет, он жертвует репутацией, пытаясь задеть обычного министерского клерка. Странно, в высшей степени.
Нет, я в курсе, что всё на благо Волдика и Пожирателей, но это стратегическая цель, а какова более близкая цель этого действа? Я пока этого не понимал, и это напрягало.
С такими мыслями я и вернулся в палатку.
Финал закончился, Ирландия победила, хоть Крам и взял снитч, всё, как в каноне. Лагерь отдался безудержной пьянке, а я стал готовиться, больше морально, чем физически, это да. Но настрой не менее важен, и самое главное исторгнуть из себя даже малейший намёк на неуверенность. Только цель, никаких раздумий и рефлексий. Только цель.
Пару раз подкатывал народ, пытаясь выяснить причину моей замкнутости. Отшил их пространными заявлениями о необходимости тактического разбора игры. Похихикал про себя, когда изменившиеся в лице братья свалили от меня, стоило мне попытаться и их вовлечь в это, несомненно, полезное занятие.
Но тут к нам ввалился, сразу после матча убежавший праздновать с министерскими, папаня. Я напрягся, похоже, началось. А он с тревожным лицом подбежал, что-то шепнул матери и зычным голосом начал созывать всех остальных:
— Дети, быстро, собираемся и уходим, на лагерь нападение!
— Кто? — я услышал удивлённый голос Джинни.
— Потом, всё потом! — Артур вихрем метался по палатке, хватая тёплые вещи и всовывая их в руки растерянным детям.
— Рон, — остановившись возле меня, он внимательно оглядел мой костюм: серые джинсы и чёрная толстовка с капюшоном, одобрительно кивнул и подтолкнул к выходу: — Быстрее.
На улице уже метались с криками какие-то паникёры, а вдалеке разгоралось зарево пожара.
Темнота, огонь, паника. Отличные условия для желающих половить рыбку в мутной воде. Мне не стоило большого труда отделиться от родни и, пропустив основную толпу, затаиться в тени скального выступа.
Я улыбался, глядя, как нестройная толпа приспешников Волдеморды, опьянённая ощущением собственной безнаказанности, крушит всё на своём пути. Жадная, глупая, не пуганная; десятки хладнокровных магов боевиков хватило бы, чтобы разметать её в секунды, зажав с двух сторон перекрёстным огнём. Только ещё большая некомпетентность сотрудников министерства да повальное обосранство магов лагеря позволили им чувствовать себя совершенно вольготно.
Но мне это было только на руку.
Всегда в такой толпе найдутся несколько, что захотят продлить удовольствие, пусть ненадолго, но потешить своё самолюбие ощущением всемогущества. Оторваться от остальных, погромить, может, помародёрствовать. Вот такой одиночка мне и был нужен. Но только он был нужен действительно один, свидетели мне были совершенно не нужны. Я собирался исполнить приватный "танец".
Поэтому группки по двое-трое, что с гоготом и пьяным ором проносились мимо меня, разбрасываясь заклятьями, я пропускал молча. Ждал, подсознательно чувствуя, что нужный мне обязательно попадётся.
И, наконец, когда шум начал стихать, появился мой клиент. Мужик в балахоне, чуть выше меня, он шарил по палаткам, поминутно чертыхаясь. Ничего полезного для себя не найдя, со злости пнул по валявшемуся на земле брошенному чемодану и, повернувшись ко мне спиной, запустил Бомбарду, окончательно разнося всё вокруг.
Это шанс, понял я. Нож в ладонь, я соскочил бесшумно с камня, срываясь почти в бег. До балахонщика было метров пятнадцать. Вот он начал поворачиваться ко мне. Я видел, как в замедленной съёмке, как палочка в его руке начинает поворачиваться в мою сторону, поднырнул в полупрыжке-полускольжении под руку, перехватывая левой, не давая опуститься. И тут же лёгкий укол под ребро. Он даже ещё ничего не понял, не понял, что произошло, его ещё пьянил адреналин, и тело не желало признавать, что, фактически, уже мертво. Я поймал удивлённый взгляд, и словно разряд проскочил, когда наши глаза соединились. И нанёс ещё один молниеносный удар в подмышку.
Он захрипел, пытаясь всё ещё развернуться, как-то отреагировать, сопротивляясь, и я не стал его останавливать, наоборот, помог, сильнее доворачивая его, ведя, словно в танце. А нож в моей руке метался, словно язык змеи, нанося удар за ударом. Я чувствовал, как что-то липкое стекает по моей руке. Разворот ещё сильнее, резкий взмах, и мне в лицо брызгает тёплая кровь из широкого разреза на горле. Он завалился на меня, а я сделал ещё несколько оборотов, почти волоча его потяжелевшую тушу на себе. Мне нужны были следы борьбы и необходимость запутать тех, кто попытается по следам определить, как всё произошло на самом деле.
Толкнув бездыханное тело от себя, залитый кровью по самую маковку, я прислушался, ища других залётных гостей, но всё было тихо. Сев «по-турецки» прямо в натёкшую тёмную лужу, я расслабился и, уперев взгляд в только что разделанную тушу, пять минут назад ещё бывшую человеком, и положив нож на скрещенные ноги, начал тихонько оглаживать липкое лезвие, впадая в полумедитативный транс. Замирая, словно изваяние, и вновь пробуждая в душе забытый холод.
Таким меня и нашли через три часа боевые группы аврората.
Глава 5
Успело рассвести, когда на меня наткнулся один из авроров. «Долго что-то они», — с неудовольствием думал я. Тяжело вот так в одной позе, в луже загустевшей крови, с подсохшими потёками на волосах, лице, одежде, в пробирающей до костей утренней прохладе, сидеть и не двигаться.
«Заболею, точно заболею», — но я не давал себе шевелиться, согреваясь только за счёт попеременного сокращения мышц.
Молодой ещё парень, с палочкой наперевес, проскочив между поваленных палаток, увидев меня, тормознул. Оглядевшись, окликнул:
— Эй, парень, ты живой?
Я не ответил.
Аврор сделал осторожный шаг ко мне, попеременно оглядываясь. Но, никого больше не увидев, осмелел и, подойдя ближе, начал:
— Слушай, ты что тут де… — тут его ищущий взгляд наткнулся на труп, и он замолк. Побледнел, с шумом сглотнул. От зрелища истёкшего кровью располосованного тела и я-то был не в восторге, а этого молодого так вообще просто отправило в нокаут.
Он перевёл взгляд на меня, увидел засохшую кровь, превратившую моё лицо в гротескную маску, нож в моих руках, и, из белого став каким-то зелёным, рванул прочь. Из-за палаток донеслись булькающие звуки, парня, похоже, рвало.
«Слабак», — резюмировал я.
Но своё дело аврор сделал, послал сообщение, и буквально через пять минут вокруг меня собралась приличная толпа.
Десяток серьёзных и совершенно незнакомых лиц. Боевая группа аврората. Они кольцом окружили меня, предварительно проверив окрестности, но благоразумно не приближались, составив круг метров десяти в диаметре. Этих уже от вида крови не рвало.
Опытные дядечки, смотрят спокойно, даже, кажется, расслабленно. Только у одного вот взгляд был шибко уж злой и пристальный. Сразу видно, битый волчара. Не доверяет.
— Так, что здесь? — в голосе говорившего слышались властные нотки и, расталкивая магов, в круг прошёл ещё один, немолодой уже мужчина. Но, в отличие от прочих, этого я узнал: Бартемиус Крауч, который старший.
Увидев занимательную картинку, он замер, но справившись с первым удивлением, нахмурился, поворачиваясь ко мне. И тут же столкнулся с моим немигающим взглядом, когда я, распахнув прикрытые глаза, посмотрел прямо на него.
Внутренне усмехнулся, когда рука Крауча рефлекторно дёрнулась к палочке.
— У парня нож, — послышался спокойный голос одного из авроров, — Мистер Крауч. Пока не делайте резких движений, а лучше отойдите назад.
Чиновник не стал спорить и, облизнув сухие губы, попятился прочь из круга за спины боевиков.
Тот же аврор, видимо, старший, демонстративно убрав палочку и показывая пустые ладони, шагнув ко мне, спросил:
— Ты меня слышишь?
Я перевел взгляд на него, и только холод и мрак были внутри моих глаз.
Но старшему хватило и этого.
— Ты меня понимаешь?- продолжил он.
— Да, — разлепил я губы, отвечая тихим безэмоциональным голосом.
— Отлично! – тот улыбнулся, присел на корточки, метрах в трёх от меня и представился:
— Я – Макс Корнер, старший боевой группы аврората.
— Рон. Уизли, — Словно робот-автомат, ровным голосом ответил я.
— Здравствуй, Рон. Расскажи, что произошло?
Я помолчал с минуту, разглядывая Корнера, сказал негромко:
— Я понял, что мне не нравится, когда меня пытаются убить.
Скосив глаза на труп, Макс дёрнул головой в его сторону:
— Он?
— Да.
— Я посмотрю?
— Да.
Старший действительно был опытным боевиком. Присел рядом с балахонщиком, развернул тыльной стороной к себе правую руку убитого, задрав рукав, осмотрел предплечье. Не найдя метки, чуть поджал губы, задумавшись. Бросил ещё один взгляд на меня. Затем, резким движением содрал маску и капюшон, открывая обескровленное, оскаленное, страшное, в застывшей предсмертной агонии, лицо.
— Кто-нибудь узнаёт?
Парочка авроров, кинув взгляд, отрицательно качнули головами, а вот один, присмотревшись, сказал уверенно:
— Да, это Стен Шанпайк, кондуктор «Ночного Рыцаря». Я с ним прокатился дней десять назад. — он мрачно хмыкнул - Только тогда улыбка у него поприятней была.
— Метки нет, — пробормотал Корнер, вглядываясь в лицо убитого. - Да и не могло её быть, он слишком молод. Но балахон…
Снова посмотрел на меня:
— Чем он тебя?
Я понял, что тот спрашивает о нападении Шанпайка на меня, скользкий вопрос, если бы я не дождался взрывного заклятья.
— Бомбарда.
Брови старшего взлетели, но потом, он, оглядевшись, нашёл и аккуратно поднял лежавшую рядом, полузатоптанную палочку, что Стенли выронил, когда мы с ним «танцевали».
— Твоя?
Я чуть повёл головой, отрицая:
— Его, свою потерял.
Тот понимающе глянул на нож в моих руках, но промолчал.
— Приори Инкантатем, — тряхнул палочкой, внимательно «читая» руну словно бы выплывшую из её кончика, кивнул сам себе. — Да, Бомбарда.
Взгляд его потерял остроту, он вздохнул, устало подымаясь с колен, отряхнул запачканные брюки. Палочку Стенли сунул одному из подчинённых. Посмотрел долгим взглядом на меня, скомандовал:
— Из Мунго вызовите бригаду. Парень в шоке, пусть пока побудет у них.
— Мистер Крауч, — окрик Корнера вывел чиновника из задумчивости. Тот, с мрачным выражением на лице, разглядывал Шанпайка.
— Здесь всё. Чистая самооборона. Парню вообще чудом повезло, без палочки, вот так, одним холодняком уработать взрослого мага.
— Это мне понятно, — буркнул Крауч, даже не стараясь быть вежливым. — Ты понимаешь, что это значит? — его палец упёрся в труп.
Корнер промолчал, ожидая продолжения, а Барти-старший, сплюнув, резко бросил:
— Они так и не угомонились. Он не может быть из старых, в те времена он в лучшем случае поступал в Хогвартс. И метки нет. А это значит, что они продолжают вербовать сторонников. Тринадцать лет как нет Волдеморта, а они до сих пор отравляют умы и сердца, таким, как этот дурак, молодой и глупый, ядом своих идей.
Скрипнув зубами, Крауч развернулся и, ни сказав больше ни слова, трансгрессировал.
А старший аврор, ещё раз посмотрев на жутко выкаченные глаза и раскрытый в крике рот покойника, в сердцах, крикнул:
— И накройте уже, в конце концов, тело кто-нибудь!
***
В Мунго было интересно. Ни разу ещё в магической лечебнице не был. Во-первых, здание старой постройки, колонны, пилястры, всякие там горгульи на фронтонах. Внутри высоченные потолки, мрамор, лепнина. Хорошо магам. Действительно тяжёлых случаев требующих длительной госпитализации немного. Большинство максимум ночует в палате и на утро отправляется здоровым домой. В основном залеживаются с различными психическими осложнениями, такие как родители Невилла, где восстановление физического здоровья не решает всех проблем.
Меня тут продержали пять дней. В отдельной палате, правда, ни телевизора, ни газетки какой завалящей не давали. Ну, телека у них и нет, а вот с газетами меня обломали, якобы мне не нужны сейчас лишние эмоции и раздражители. Скучно, но я тут изображаю из себя глубоко психо-эмоционально травмированного подростка, со стремительно прогрессирующими изменениями в психике. Так что лежу, подолгу застывая в одном положении и слабо реагируя на окружающих.
На второй день пустили Молли. Та с причитаниями кинулась обнимать меня и целовать. Вот что у неё не отнимешь, любит она своих детей. Залилась слезами, на моё индифферентное: «Здравствуй, мам».
Слышал, как доктор шептал ей:
— У него сильный шок, но прогресс есть, память воспоминания о случившемся не отторгает, но он замкнулся в себе и переживает всё глубоко внутри. К сожалению, выплеснуть эти переживания из себя, снять напряжение, поделиться переживаниями со специалистом, чтобы снизить негативное влияние на психику, мы его заставить не можем. Со специалистом он беседовать не хочет.
Когда мать после этих слов заново разрыдалась, доктор бросился успокаивать:
— Ну что вы, всё будет хорошо. Я же говорю, что он полностью адекватен, осознает всё произошедшее и демонстрирует нормальные реакции. Просто будьте готовы, что у него может сильно измениться характер, привычки, поступки, да и взгляд на жизнь, — доктор вздохнул. — У меня авроры молодые с похожими симптомами бывали. Сами знаете, та ещё работёнка. Так что я знаю, о чём говорю. Угрозы обществу он не несёт, наоборот, его пожалеть стоит, в его возрасте такое пережить. И да, возможны определённые проблемы с памятью. Это иногда бывает, от сильного стресса можно забыть даже привычные вещи. Не обязательно, конечно, но такие случаи в моей практике были.