В Срединном мире царила ночь, а здесь в разгаре день. Ночью, тем периодом, что здесь именовался ночью, небосвод становился чёрным как уголь, и колючие алмазы звёзд взирали с него глазами гигантских летающих тварей (язык не повернётся назвать их птицами), выискивающих себе жертву. Ночь в Нижнем мире - пора охоты и взаимопожирания. Маги ходили сюда только днём.
А всё же интересно, кто выползает из этих болот в темноте?
Не о том он думает, отвлекается. А это не допустимо. Нужно возвращаться. Очевидно, в чём-то закралась ошибка, и ловушка не сработала. Жаль. Так хотелось... От трясины донеслись хлюпающие звуки. На поверхности ближайшего окна поднялись пузыри газов. Кто-то всё же клюнул! Или... Тишина. Но вот у берега раздалось копошение. Склизкие пучки травы зашуршали, раздвигаемые чьим-то опасливым движением.
Болотный красный краб? А может тритон-шипорез?
Кто бы то ни был, его первый трофей выбирался на открытое пространство.
Всё-таки болотный краб.
Словен предпочёл бы тритона, но и краб неплох. Тем более, насколько хватало его познаний в демонологии, это оказался весьма крупный экземпляр.
Метровое хитиновое существо, вымазанное в грязи и тине, покинуло береговые заросли и, семеня мощными лапами, принялось карабкаться по скальному откосу. Здоровенные клешни предупреждающе огненного цвета, что легко могли перекусить молодое деревце, а при необходимости и запустить самым настоящим пульсаром, грозно щёлкали; дюжина маленьких чёрных глазок, крепящихся на тонких столбиках-отростках по всему панцирю, смотрел разом во все стороны. Сзади за крабом тащился пучок длинных щупалец, бесполезных на суше, но бывших незаменимым орудием охоты в воде.
Краб осторожничал. Передвигался короткими перебежками, после каждой замирая. Он относился к хищникам, но хватало и тех, для кого он сам являлся желанной добычей. Наблюдающего за ним мага клишняк видеть не мог. Безусловно, в этом мире имелись существа, способные почуять его даже в обличье духа, но поблизости их, хотелось надеяться, не обитало. Не замечая ничего подозрительного, краб продолжал ползти вверх, следуя на "запах". Болотная тварь была голодна. А тут такая удача. Что краб представлял себе в его ловушке? Некое раненое существо, выскользнувшее из когтей другого охотника и пришедшее сюда умирать? Скорее всего. Когда тот достиг круга валунов, за которыми лежала добыча, всякая осторожность была отринута в угоду голоду. Маг подошёл ближе, чтобы лучше видеть, как сработает силок.
Поднатужившись, цепляясь за выбоины, краб вскарабкался на преграду. Хитиновые лапы крепко распластались на покатой вершине камня. Клешни раскрыты, щупальца нервно подрагивают.
"Прыгай, дружок, - пожелал ему Словен, - и тогда мы встретимся с тобой лицом к лицу. Правда, уже совсем в другом месте".
Но краб отчего-то медлил. Глазки на столбиках безостановочно поворачивались туда-сюда, оглядываясь. Клешни схлопнулись и прижались к панцирю. В ложбину меж камней, где он должен был видеть добычу, краб даже не смотрел.
Что ещё за дела? Настороженность пробудилась и в Словене.
Краб неожиданно вздрогнул всем телом и неуклюже спрыгнул с валуна. Грузно шлёпнулся брюхом, предпочтя столь рискованный спуск медленному и аккуратному. Его спешное бегство и прощальный всплеск в трясине были оставлены магом без внимания. Ведь он уже понял, что спугнуло клешняка.
Словен перепроверил взведённые чары. При необходимости он сумеет отбиться. Открыть портал займёт мгновение, а затем всего один шаг и он вне досягаемости. Но прежде он хотел увидеть, кто ещё соблазнился его приманкой.
Новое существо приближалось не от болот, а со стороны скал.
Бурая каменная стена возвышалась над Словеном на сотню метров, испещрённая гранями уступов, с многочисленными осыпями и глубокими трещинами. Из одной из них и должен был появиться конкурент краба. Похоже, прямо из той, что располагалась рядом с местом, где стоял маг. Именно оттуда исходил особенный душок, свидетельствующий о присутствии живого существа. Разлом в скале выглядел достаточно широким, но всё же не настолько, чтобы таящийся за ним был заметно больше своего предшественника. Это радовало.
Темнота в расщелине-норе пришла в движение. Словен подался чуть назад. Отсутствующее сердце гулко билось в его груди, кулаки плотно сжаты. Сила обволакивает их, но пока она мирно дремлет, как болт в ложе взведённого арбалета. Переход рядом, один шажок... Первыми из норы показались четыре гибких подрагивающих прутика. Стоило Словену увидеть их, как в нём поднялось рефлекторное омерзение. А ещё подспудное предчувствие нехорошего.
Прутики поводились из стороны в сторону, обследуя ближнее пространство у норы. Брови маг поползли вверх. Из скальной расщелины исходили простейшие мыслеформы, что отражаясь от окружающих предметов, фоном возвращались обратно в неё. Обладатель щупов осматривался. Какие странные способности. Словен решил, что задержится ещё ненадолго. В голове нарастал треск давления. Но интерес учёного мог вытерпеть и не такое. Тем более тварь его не видела, хотя, как и краб, была крайне насторожена.
Может статься, его сегодняшний улов окажется весомее, нежели он предполагал сначала.
Не ощутив для себя опасности, демоническое существо полезло наружу. Медленно. Постепенно.
Вслед за щупами показалась морда, похожая на собачью, вот только пасть занимала добрую её половину. Единственный круглый глаз помещался в центре лба. Тело бестии представляло собой длинный кольчатый бурдюк мышц, несомый двумя десятками коротких лапок, как у многоножки. Ещё восемь лап, но более мощных и шерстистых, располагались у шеи. И они тоже активно участвовали в передвижении! Общий отвратный образ завершала пара кожистых складок, свисающих вдоль быстро поднимающихся и опадающих - дышащих - боков.
Бестия протиснулась через расщелину и направилась к ловушке. В её вздёрнутом заду, что последним покинул подгорный мрак, отточенным стилетом торчало гладкое жало.
При одном взгляде на скверну, что могла зародиться лишь в здешних дрянных местах, Словену разом перехотелось излавливать эту... "мешанину". Иначе и не назовёшь. Мешанину из всего самого тошнотворного, что можно себе представить, причём собранным вместе. Но это существо владело мыслеформами, очень и очень специфично используя их. Просто природный феномен! Бестия не была знакома ему по книгам. Впрочем, в работах демонологов основное внимание уделялось Высшим демонам, коих с риском для жизни изучали и классифицировали. Мелочь же, особенно редкую, разве всю учтёшь.
Может, он и изловит это не-пойми-что. Даже не как трофей - ради науки. А там, глядишь, ещё окажется первооткрывателем нового уникального вида.
Словен нацелил ладонь на бестию, заползающую на валуны. Сперва за щели между ними зацепились большие лапы, затем подтянулись меньшие. Если от неё последует хоть одно угрожающее действие, он ударит, да так, что ошмётки разлетятся далеко окрест.
Мешанина взобралась наверх. Прутики-щупы подобрались, загибаясь назад и вытягиваясь вдоль тела. Лапы у шеи напряглись. Пасть раскрылась шире, истекая потёками слюны. Единственный глаз смотрел в ложбинку. Тварь примеривалась. А затем неожиданно резко прыгнула. В полёте она изогнулась, выставив вперёд жало, словно атакующая оса. На его конце выделилась капля желтоватого яда.
Бестия прыгнула. Но маг не разрядил боевых чар. Агрессия была направлена не на него, а на "жертву", лежащую меж камней. Хищный вопль ударил в уши. Словена передёрнуло.
Уродина уверовала, что сейчас она наестся до отвала. Жало пронзит шкуру, яд быстро довершит дело. Мешанина наваливалась сверху, ощутить затихающие судороги своей добычи. Но её лапы не ухватились за мягкую плоть. Вместо этого бестия треснулась о голую землю. Она мигом почуяла неладное. Рванулась прочь из ямы. Совсем рядом находилась её нора, её тёмное укрывище.
- Попалась, - выдохнул маг, хотя тварь не могла его услышать.
Демоническая многоножка верещала, извиваясь в узкой ложбине, щёлкая челюстями и тыча жалом направо и налево. Все её усилия не имели успеха. Незримая до того пелена чар налилась розовым, вбирая в себя бестию, как зыбучий песок. Она была обречена. Лишь присущие всякому зверю врождённые инстинкты заставляли её бороться до последнего.
Уже не опасаясь, Словен сам забрался на валуны и склонился над ловушкой. Ему показалось, или многоножка попыталась с собой что-то совершить?
По её яростным мыслеформам он понял, что она хотела... убить себя. Спасения не оставалось, и она решилась на самоубийство? Как любопытно!
Чтобы скверна не задумала, сделать ей этого не дали. Тварь проваливалась, но не под землю, а гораздо глубже. Только дёргающиеся щупы ещё торчали на поверхности розовой зыби. Истошные вопли захлебнулись. Её пронзила боль. Она умирала. Умирала в муках...
Ловушка вобрала в себя демона, и плёнка чар исчезла.
Маг стоял на валуне, понуро смотря себе под ноги. Земля в ложбинке была разворочена и покрыта слизью. Сомнения в содеянном не отпускали. Он устал, и голова раскалывалась. Надо возвращаться. Что-то подсказывало, что трудности с подобным уловом для него отнюдь не закончены.
Словен активировал воронку перехода. Ещё раз оглядел унылые просторы Великих Трясин. И шагнул с уступа скалы в пустоту.
Чужак ушёл. Болота же вовсе не заметили его появления у своих границ. Окутанные испарениями они оставались сонно-умиротворёнными. Изредка мягкий покров ряски тревожили пузыри газов, да по агатовому зеркалу пятнающих его окон пробегала рябь, когда в их омутах сшибались в схватках змеевидные существа. Небеса между тем темнели, и алмазы звёзд готовились пронзить багряную дымку - в Нижнем мире вечерело.
Поход по Межреальности прошёл без каких-либо трудностей и неожиданных встреч. Да не привиделась ли ему попусту и та встреча?.. Его тело находилось в состоянии транса, но связь с ним поддерживалась непрерывно. Фигура являлась якорем, что крепил направляющую нить, держась которой, дух мага легко пересёк туманные пустоши и отыскал обратный путь.
Это было непередаваемое ощущение слияния и единения. Тому, кто ни разу не странствовал "в духе", не понять всей прелести возвращения, возможности вновь управлять своим телом и воспринимать через него плотскую суть мира. Словен открыл глаза и посмотрел в центр фигуры. Котёл кипел розовой пеной, брызжущей через край; линии сияли ярко и стабильно. Там его заклятье схлопнулось, но здесь оно продолжало работать. Потому некогда рассиживаться, сделано только полдела.
Кряхтя, старик поднялся с пола. Мышцы одеревенели, зубы во рту отбивали чечётку. Не то, чтобы в погребе заметно похолодало, это путешествие отняло у него слишком много сил. Нет, пока он ещё не готов к таким трюкам. Маг произнёс несложную формулу. Тепло разлилось блаженной волной по рукам и ногам, возвращая им подвижность.
Бестия на подходе. Её следовало вытянуть, чтобы та не окочурилась на границе. И это будет не какой-то тупой краб!.. Не сходя с места, Словен начал читать завершающую часть заклятья извлечения. И ещё - он гордился собой.
...Содержать спутников могли позволить себе лишь наиболее сильные из магов. Лучших для себя выискивали, конечно, архимаги. Они ведь во всём обязаны быть выше остальных. Пусть и делалось это по большей части ради хвастовства трофеями друг перед другом и изредка для чего-то значимого.
Спутник - какое-либо существо, полностью подконтрольное воле своего хозяина. Ими становились редкие звери и даже призванные духи, заключённые в подготовленные для них тела-оболочки. У верховного орденского магистра пожизненным спутником по традиции был взрослый Огненный Феникс. Прочим же, если не удавалось поразить мощью, оставалось блистать экстравагантностью.
Признаком особого мастерства служила поимка на роль домашней собачонки кого-то из мелких демонов Нижнего мира.
Охота на иномировых существ являлась отличным средством развеять скуку богемной жизни, а кроме того, увидеть в глазах простых смертных почти что религиозный ужас. Порой между спутниками устраивались бои, на которых выигрывались целые состояния. Всё это было в высшей степени глупостью. Но, если хочешь принадлежать к кругу себе подобных, будь добр примерить на себя его образ жизни. Условие сколь безрадостное, столь и непреложное.
Однако, как выяснилось, процесс охоты оказался неожиданно увлекателен.
Теперь Словен понимал, почему некоторых он затягивал настолько, что они меняли спутников едва ли не каждый месяц. А особо безрассудные гибли, пожелав заполучить слишком уникальный экземпляр. Их смерть становилась поводом для ехидных насмешек и выхода специальных запретов на подобного рода развлечения, про которые все быстро и благополучно забывали.
Смеялись, пусть по иной причине, и над Словеном. Раньше в открытую, а с недавних пор шёпотком за спиной. Что не меняло общего отношения. Но отныне всё будет иначе. Никто не посмеет впредь назвать его выскочкой, которому всего лишь "несказанно повезло". Он захотел, и он добыл себе спутника. И какого! Пусть прочие ничтожества теперь кусают локти от зависти. Может, уже завтра он прогуляется со своей зверушкой до парка у Академии.