Несколько дней по школе ползали разные слухи, а болтливые коты с кошками знали куда больше, чем маги с ведьмами. Некоторые пушистые фамильяры всерьез утверждали, возбужденно помахивая хвостами, об увиденном ими большом темном полиэтиленовом мешке, который Стражи выносили с запасного выхода. Но подтвердить эти слова никто не смог, и разговоры на этом стихли. Даже если у кого-то прервалась жизнь, у остальных она продолжалась. Таковы было негласное правило Чарослова.
— Ты ни в чем не виновата, — неустанно повторяла Веста, как только Ева становилась грустной или замыкалась в себе.
— Да, — отзывалась она эхом. — Ни в чем…
Ложь всегда имеет право на существование, если она красивая и служит во благо. Ведь каждая из четверки условных подруг была хоть в чем-нибудь повинна для Чарослова или для директора, но об этом лучше помалкивать, иначе можно навлечь на себя куда более серьезные беды и проблемы.
Тем временем учебные будни шли своим чередом. Двадцать восьмого января госпожа Родовых объявила о незапланированной контрольной работе по заклинаниям.
— Что? — возмутилась Влада и сердито огляделась по сторонам, ища поддержки. — Контрольная?
— Именно, Лаврова, — кивнула учительница. — Как обычно, в конце месяца. Чем вы так поражены и недовольны?
Во время контрольных и экзаменов коты обычно не отвлекали хозяев, а мирно лежали у них на коленях или возле ног. Но сегодня резвый Агат принялся скакать по классу, пока его хозяйка, наморщив лоб и постукивая ручкой по столу, вспоминала заклинания, способные вызвать дождь и солнце.
В классе повисла прохладная тяжелая тишина, разбавляемая только стуком когтей по полу. Наконец Агату это занятие надоело, и он улегся возле ноги Лиры, устало помахивая хвостом.
Сидевшая рядом с Евой Влада убедилась, что учительница не смотрит в их сторону, и тихонько толкнула подругу локтем.
— Да? — шепнула Ева, не поднимая головы.
— Можно списать с пятого по восьмой пункты? Я болела, не успела нагнать…
— Списывай, — великодушно разрешила Ева, все так же, не поворачиваясь к собеседнице и осторожно, кончиками пальцев пододвигая к ней свой тетрадный листок с ответами на вопросы.
Взявшись за перьевую ручку и время от времени осторожно поглядывая на учительницу, занятую чтением книги, Влада начала выводить правильные ответы. По заклинаниям, как и по многим другим предметам, Ева была отличницей, но списывать у нее пришлось впервые. Обычно Влада пыталась достичь всего своим умом, даже самых трудных наук, вроде числоведения.
Когда она заканчивала записывать последние буквы, за спиной прозвучал ехидный смешок.
— Владушка, — прошептала Лира, перегнувшись через свою парту и нагло улыбаясь, — а как насчет думать своими мозгами? Ах, да…
Волна злобы и ярости сразила наповал Владу прежде чем сдержанная и рассудительная Ева успела что-нибудь сказать или сделать. Резко повернувшись к веселой Лире, она молниеносным движением выхватила у нее ручку и тут же переломила надвое с резким металлическим хрустом.
— Неповторимый звук, — произнесла Лира, глядя на Лаврову в упор и усмехаясь. Ни один мускул не дрогнул на ее бледном насмешливом лице. — А ты умеешь удивить, Владушка.
Смерив ее гневным взглядом, Влада, тяжело дыша, повернулась обратно к своей почти законченной контрольной. Но было слишком поздно: Вера Сергеевна Родовых, привлеченная шумом, выхватила из-под руки Евы тетрадь.
— Сударыня Одинцова, вы зачем даете другим списывать?
В следующий момент стихли абсолютно все звуки в классе: от скрипа перьевых ручек по бумаге до шепота и шуршания страниц. Каждый ученик и каждый кот внимательно наблюдал за ухмыляющейся Лирой, покрасневшей от злости и смущения Владой, и абсолютно невозмутимой Евой.
− Одинцовой и Конт — по двойке за контрольную! — железным голосом сообщила Вера Сергеевна, после чего преспокойно вернулась к своей книге.
Никто не сказал ни единого слова ей в ответ.
Такая несправедливость в Чарослове — дело почти привычное, тут не принято раздувать из мухи слона и жаловаться на учителей или на директора. Половина учеников — сироты, у остальных родители работают в Чарсовете, Чарсуде, Чаростроге, и прочих службах магической России. Если дети будут жаловаться на подобное отношение, карьера родственников пошатнется или попросту развалится, как карточный домик.
Ева была на плохом счету и поэтому промолчала. Лира — на хорошем, но сдержалась по этой же причине. А Владе просто повезло.
Контрольная закончилась немного лучше, чем могла бы, Владе осталось только мысленно благодарить Перуна за его милость. Имей она хоть долю Лириной подлости, обязательно бы позлорадствовала, но не собиралась опускаться до ее уровня.
− А знаете, девочки, почему Владушке не поставили двойку? — съехидничала Конт. — Вера Сергеевна просто не хотела разгрома в школе.
Кто-то залился веселым смехом.
Впору бы рассердиться, но Влада чувствовала себя слишком усталой для этого.
Между тем в замке становилось все холоднее и холоднее, несмотря на жарко натопленные комнаты. Коридоры не обогревались, в некоторых же классах не хватало дров для каминов. Некоторые успели привыкнуть к холодам, но, к сожалению, Веста в их число не входила. И двадцать девятого января она слегла с ангиной.
Ослабевшую и охрипшую от насморка и боли в горле Весту проводили до больничной палаты, и угрюмая пожилая медсестра Маргарита Ивановна Бессмертова заявила, что лечение болезни займет не меньше полутора недель. Врача у них в школе не было, а когда прибудут медики из студенческой части Чарослова, неизвестно.
− Интересно, − впервые за очень долгое время Лира выглядела серьезной и даже задумчивой, − где она подхватила этот вирус?
− Где-где, − озлобленно пробурчала медсестра. — Таскают сюда учиться всяких чехов с поляками, всяких уголовников малолетних из Нави. Неровен час привезут молодятину из Европы. По обмену щас стало модно. Стыд-то какой, будто и не Перун основал эту бедную школу, а басурмане эти проклятые!
И, бормоча ругательства в адрес «басурманов», она удалилась, ведя с собой ослабевшую Весту.
Школьные будни превратились в скучноватое времяпрепровождение — да и чем заняться, если даже на улицу не выйти из-за крепких холодов. Лира молчала, не желая даже шутить, а Влада, надеясь держаться от нее подальше и не натворить бед, старалась общаться с Верой в чарнете. И только Ева не скучала и не переживала попусту.
После всех уроков она поманила Владу и Лиру, продолжающих вести себя как кошка с собакой, и все трое украдкой проскользнули за широкую белую колонну.
− Я запаслась кое-чем, − сообщила она радостно, демонстрируя белый прозрачный мешочек, в котором шуршали пакетики черного чая, привезенного из самой Москвы, и перекатывались кубики сахара. — Пойдемте чай пить. Согреемся.
− Откуда это? — спросила Лира, озадаченно глядя на неожиданный деликатес.
То, что подавали в школьной столовой можно было назвать чем угодно, но не чаем. Даже вежливая Веста называла его чайным напитком, другие и вовсе делали вид, будто его не существует.
− Подарок тети Эмилии. Давайте в столовую.
До желаемого помещения путь пришлось пройти всего один маленький коридор и проскользнуть туда очень тихо, на цыпочках. Влада сняла туфли, ее громкие шаги могли выдать их с головой. Но, к счастью, ни повара, ни надзиратели, ни даже случайно забредший в столовую Страж не заметили трех пятиклассниц, удобно устроившихся за столом между двумя колоннами и горячим самоваром.
Чай отдавал корицей и цветочной пыльцой, сахар дополнял его вкус. Все были довольны. И даже внезапное появление тройняшек Романовых с огромном котом Цербером не омрачили их временного веселья.
========== Глава 18. Зимние полеты ==========
Чарослов и его окрестности до самого озера Светлояр занесло снегом так, как не заносило уже несколько лет. Огромные сугробы резали глаза сверкающей белизной, стоило на них только посмотреть, а золотое холодное солнце все чаще выползало из-за серых туч. И, несмотря на обжигающий колючий мороз за стенами школы, ученики все чаще пытались выбежать на прогулку. Конечно, перед этим приходилось натягивать на себя по три слоя одежды и теплые варежки, но нежелание сидеть безвылазно в комнатах и классах оказывалось сильнее неудобств.
Третьего февраля Влада Лаврова зачем-то вытащила из кладовой свою старую метлу.
Дубовая рукоять и потрепанные прутья. Потускневшая серебристая этикетка. И много радости от обладания такой роскошью. Она получила метлу от неизвестного благодетеля в двенадцать лет, и только на этих каникулах, когда Влада воссоединилась с семьей, отец рассказал, что метлу прислал он. А досталась она ему от его брата, работающего Стражем и погибшего при выполнении захвата Черных Воинов.
Влада решила отправиться в полет.
Школьными правилами не предписывалось использовать метлы в определенное время года или суток, наверное, потому, что этими средствами для полетов имелись у единиц. Ходили слушки по школе, будто у Веры Сергеевны Родовых есть ступа, перешедшая в наследство от Бабы-Яги, но Влада не верила в это. И без того сплетен хватает, а сплетни об учителях — самые недостоверные.
Переодевшись в лыжный костюм, потому что о таких интересных вещах, как зимняя форма для полетов, в российском чародейском мире даже не слышали, Влада зашнуровала высокие ботинки, спрятала непослушные курчавые волосы под шапку, и неторопливо вышла из школы. Под подошвами громко хрустел снег, в лицо светило солнце. Сегодня, в воскресенье, можно все.
Влада села на метлу и взлетела, оттолкнувшись ногами от земли. Она снова чувствовала себя живой — как месяц назад, разговаривая с родителями и сестрой за праздничным столом. И на сердце становилось теплее, когда она вспоминала про семью.
В лицо ударил резкий порыв ветра, но вызвал этим не страх, а необычное пьянящее чувство свободы и радости. Широко улыбнувшись, Влада направила метлу вверх и вперед. Здесь мороз был крепче, но в этом и прелесть — лететь, несмотря на все препятствия. И холод — совсем не помеха. Белоснежные сугробы остались далеко позади.
Но помехой стало нечто другое. Не успела Влада расслабиться и порадоваться короткому моменту полной свободы, как уловила боковым зрением четкое движение неподалеку. Темное пятно, навязчиво мелькающее рядом, оказалось ни кем иным, как беззаботно летающей на новенькой метле Лирой Конт. Язвительная кудрявая зараза решила испортить ей выходной, не иначе!
— Добрый день, Владушка! — крикнула Лира своим мерзким тонким голосом, от которого хотелось убраться подальше. — Как летается?
— Прекрасно! — огрызнулась Лаврова, делая крутой вираж в сторону.
Оказалось — неудачно и напрасно. Порыв злого, воющего ветра толкнул Владу в бок, относя вместе с метлой в сторону Лиры. Та предусмотрительно успела снизиться на ближайшее расстояние к сугробам, но это никого не спасло. Неумелая попытка выровнять непослушную метлу привела к кувырку через голову и позорному падению прямо в высокую белую шапку сугроба. Перед этим Влада врезалась в Лиру, сама того не желая, и обе с головами окунулись в снег.
Обжигающий холод проник под одежду и обувь, замерзшая вода была везде. Метлы отлетели в стороны и остались где-то на протоптанных дорожках. С третьей попытки Влада кое-как выбралась из сугроба, отряхнулась и подняла сбитую при падении шапку. Кружилась голова и сильно ныла лодыжка.
— Ну как ты? — из слепящей белизны, как чертик из табакерки, выскочила неугомонная Лира.
Ее старое серое пальтишко, годное разве что для поздней осени, было полностью залеплено снегом, талая вода запуталась и в коротких кудрявых волосах. Но Конт не унывала и, подпрыгивая на месте, отряхивалась с озорной улыбкой.
— Нормально, — отрезала Влада.
Ругаться было бессмысленно, да и неохотно. Поднялась метель, в лицо прилетела пригоршня снега, и, когда Влада вытерла мокрое лицо, то почувствовала себя очень усталой и измотанной. Наверное, дело в снеге и плохой погоде? В любом случае высказывать свое мнение о поведении Лиры ей уже не хотелось. Небрежно махнув рукой, Влада захромала в сторону темнеющего неподалеку замка.
Лира, в лучших традициях занозы и проныры, ускорила шаг, норовя угнаться за ней. Даже хромая и держа в руках метлу, Влада очень быстро оказалась на протоптанной широкой дороге, ведущей прямо в замок. К раскрасневшимся на морозе щекам прилила кровь от торопливой ходьбы, и едва девушка оказалась в относительно теплом коридоре замка, на нее тяжело навалилась усталость.
Хлопнула гулко деревянная большая дверь, следом за Владой быстрыми мелкими шагами вошла в замок Лира.
— Ты куда, Владушка? — окликнула она негромким, лишенным привычной ядовитой язвительности голосом. — Пошли какао пить? Да и вещи просушить надо?
От неожиданности Влада остановилась и чуть не врезалась в мраморную статую Перуна, украшающую первый этаж.
— Куда это?
— В зимний сад. Там сейчас тепло и диванчики.
Такой милой и жизнерадостной Влада не видела Лиру уже очень давно. Сначала показалось, что никогда, но задумываться об этом сил не оставалось.
— Пошли, — согласилась она настороженно.
Но перед этим девушки зашли в девичью и сменили промокшие лыжные костюмы на теплые уютные свитера и спортивные брюки. Натягивая носки на озябшие ноги, Влада подумала, что горячий шоколад был бы очень кстати, чтобы не оказаться в одной с Вестой палате. Говорили, у бедняжки начались осложнения и пока к ней не пускали посетителей. Но учителя и медсестры твердили, что молодость возьмет свое и скоро Веста поправится.
Хорошо бы, если это будет правдой, а не попыткой успокоить волнующихся подруг.
В зимнем саду Лира зажгла волшебный красный огонь в пустом холодном камине, и сразу стало тепло. Диванчик был мягкими, Влада тут же улеглась на него с ногами, устало глядя в потолок, а Лира куда-то вышла и вернулась через полчаса, неся серебряный поднос с двумя фарфоровыми чашками и кофейником.
− С чего вдруг такая щедрость, позволь узнать?
− А ты поверь в мои добрые намерения, − ухмыльнувшись, Лира дернула узким плечиком. — Не можешь, да?
− После всех твоих выходок? Знаешь, нет.
− Какая жалость, − протянула нахалка, усаживаясь на диван напротив. — Может, тебя успокоит то, что мы будем пить из одного кофейника?
Прозвучало это вполне логично, но Влада все равно наливала ароматный густой напиток своей рукой. Мало ли что.
− Разреши вопрос?
− Да, Владушка?
− Где вы с Евой берете продукты?
− Из леса, вестимо, − Лира насмешливо развела руками. — Который Дремучий.
Шоколад был сделан из покупной плитки с добавлением какао-порошка и залит горячим молоком. Влада знала каждый из этих вкусов по отдельности, но раньше не представляла, что их слияние образует настолько необычный и приятный вкус.
Тот день показался приятным и почти замечательным, если не считать Лириной ухмылки. Но Влада решила, что для благих намерений, таких, например, как посещение Весты в больничной палате, можно привыкнуть и потерпеть.
На следующий день Влада, Лира и Ева с трудом дождались окончания уроков, чтобы навестить подругу, но Маргарита Ивановна, встретив их, ворчливо заявила, что Веста выздоровела.
− Уже? — растерялась Ева. — Так быстро?
− А то! — улыбнулась с довольным видом старая женщина. — Недаром в магической России самая лучшая медицина!
И она ушла, гордясь своими словами и умениями, старательно делая вид, что не замечает четырех озадаченных взглядов, устремленных ей в спину.
Отведя глаза, Ева ненароком посмотрела на Весту, снявшую застиранную больничную пижамную рубашку и натягивающую свитер. Бледную нежную спину пересекали толстые уродливые полосы. Шрамы — не меньше десятка.
− Дядя бил меня проводами, − тихо пояснила Веста, поймав на себе этот взгляд и вздрогнув, как напуганная лань. — Пойдемте.
Остаток недели прошел за привычными конспектами и домашней работой, очень серо и неинтересно. Ни тройняшки Романовы, ни Лира и Влада не пытались нарушить сонные будни Чарослова, и, кажется, этому факту были рады не только ведьмы и колдуны вместе с учителями, но и их коты. Последние считали, что есть куда более увлекательные занятия, вместо наблюдения за нелепыми драками хозяек.
Наступили выходные, и Ева предложила подругам отправиться в Китеж.