— Красный в людском мире совсем не скромный цвет, — вставил свое Афлорий.
— Может такое случиться, что станет жизненно необходимо, чтобы наша машина запомнилась. Но только не своей стоимостью. Деньгами «там» никого не удивишь.
— А это что?! — воскликнул Афлорий, когда перед ним открыли дверку переноски для кошек.
— Так нужно. Я не хочу носить на руках шестикилограммового кота.
— Но я же никуда не убегу, буду тереться у ваших ног! — стажер нахождение в клетке считал унизительным.
— Вот еще одна причина, почему нам нужна переноска, — Ассис поморщился, словно трущийся о ноги кот — верх не гигиеничности. Его мимика сильно задела Афлория, привыкшего быть самым лучшим, самым умным и самым модным. — И подбери себе какое-нибудь кошачье имя…
— А чем вас Афлорий не устраивает? — возмутился стажер. Шерсть на его загривке встала дыбом.
— Если ты будешь выкобениваться, мы сами дадим тебе кличку. Будешь просто Васькой.
— Лямур. Хочу быть Лямуром. Это имя будет мне греть сердце.
— Полезай в переноску, Лямур. Пора, — вместо Профа рядом с Ассисом стояла милая старушка с ридикюлем в руках. Когда дверца за стажером закрылась, второй пересмешник тоже превратился в пожилую женщину. Его карие глаза закрывала шапочка с вуалью.
— Тоже мне, модники, — прошипел уязвленный купидон.
Глава 2. Операция… (такой буквы в человеческом алфавите нет)
Я не верю в неудачи. Нет никакой неудачи,
если вы получили наслаждение в процессе.
В доме, в торце которого находилась аптека «Пилюля», в трехкомнатной квартире на втором этаже шло важное совещание. Лица и морды присутствующих были серьезны.
Трое — две пожилые женщины и кот, сидели за круглым столом с разложенными на нем документами, схемами и фотоматериалами.
Сероглазая старушка с кукольным личиком, она же Вера Романовна, она же пересмешник Проф, внимательно изучала личное дело преподавателя кафедры «Высшей математики» Бойко Алексея Харитоновича.
— Так, у объекта за шесть лет ничего не изменилось: официальной жены нет…
— Гражданской тоже! — преданно глядя в глаза старшему пересмешнику, торопливо добавил Лямур. — Впрочем, как и постоянной девушки.
Коту, чтобы быть наравне со всеми, пришлось встать на задние лапы, передними же упереться в стол. Попавшийся под когти снимок ясного лика преподавателя скользил, и Лямуру все время приходилось подтягивать его к себе, отчего край фотографии основательно истрепался.
— А не постоянная девушка есть? — требовательно спросила Надежда Романовна. Кот сжался под ее темным взглядом. «Вот почему об ноги Профа хочется тереться и мурлыкать, а к Ассису даже подойти боязно?»
— Учебный год только начался, — промямлил кот, не желая говорить правду, — в дополнительных занятиях никто из студентов не нуждается.
То, что Афлорий выбрал в качестве прикрытия шкуру кота — было одновременно хорошо и плохо. Хорошо — потому что никто не заподозрил бы в подслушивании и подглядывании шныряющего по крышам и подоконникам мурлыку; плохо — он был слишком большим, чтобы пробраться туда, куда хотелось. В этом случае ему бы стать хомячком или мышкой, легко протискивающей свое тело в любую щель, но стажер Афлорий с первых слов, сказанных ему пересмешником, понял — Проф до ужаса боится мелких тварей. Странно, конечно, но всякое бывает. Обижать ангела, к которому чувствовалась необъяснимая симпатия, не хотелось. Совсем другое дело Ассис. Вроде и не говорил ничего неприятного, но шестым чувством кот понимал, что друзьями им не быть. Вот и сейчас остроносая Надежда Романовна посмотрела так внимательно, словно желала узреть, какого размера мозги у кота.
Эх, если бы не стремление как можно быстрее отбыть наказание и вернуть себе гордое звание стрелочника, Афлорий сто раз подумал бы, прежде чем соединять судьбы Жени Ключовой и БАХа. Да, с помощью «Любарума» ангелам наверняка удастся влюбить людей друг в друга, и Евгения утратит грустные сексуальные воспоминания, но что будет с ней потом? Излечит ли чудодейственный напиток Алексея Харитоновича? Будет ли любвеобильный преподаватель верен своей избраннице до конца или через год — другой вновь выйдет на охоту? Не секрет, что многие мужчины и женщины иногда начисто утрачивают чувства друг к другу, и никакой купидон не в силах предотвратить их развод. А тут у Бойко такой соблазн.
Лямур скривил морду. Как выбросить из памяти тот день, когда БАХ целовался в своем кабинете со старшекурсницей, а ночью к нему домой пришла студентка из параллельного потока? И что они вытворяли в постели? Не было бы на теле растительности, Афлорий покраснел бы до кончиков ушей.
Кот вздрогнул, когда Ассис положил ему на спину руку и погладил против шерсти.
— Фр-р-р, — не удержался Лямур. Выпущенные когти оставили на фотографии БАХа глубокие царапины.
— Значит, действуем по плану, — резюмировал Проф, пододвигая к себе листок с начерченной на нем схемой. — Ты, — он обратился к коту, — все последние дни воешь под окнами объекта, кидаешься ему под ноги, ссышь в ботинки — одним словом — делаешь все, чтобы довести до исступления, а в понедельник вечером я буду поджидать его на трассе. Алексей Харитонович даже не поймет, откуда перед его машиной взялись красные «Жигули» и древний дедок-травник. Еще и утешать начну, успокоительные капли посоветую. Дальше дело техники.
Судьба БАХа была решена. Хочет он того или нет, но ноги сами принесут его в аптеку к Ключовой, где она продаст ему «Любарум». Серия сногсшибательных снов (а в этом никто из троицы не сомневался, зная, каким опытом обладает Бойко), встречи наяву и не пройдет и месяца, как первая пара будет готова подать заявление в ЗАГС.
Афлорий уже приглядел и вторую пару — Наташа с сыном Димочкой очень нуждались в крепком плече, которое приходило к ним только по выходным. Со стороны было заметно, что воскресный папа уже устал от хищных моделек, и нужно лишь направить его взор в нужную сторону.
— Доставку «Любарума» в аптеку беру на себя, — поднимаясь из-за стола, произнес Ассис.
— Лучше бы я, — забеспокоился кот, спрыгивая на пол. — Но разве этими можно что-либо сделать, — он выпятил лапу с крючковатыми когтями. — Остается лишь полагаться на вас. И пожалуйста, разделите одну бутылку на две части. Во флаконы по пятьдесят миллилитров. Я думаю, полгода сновидений нашим подопечным хватит.
— А зачем тогда набирал столько? — Ассис как всегда был подозрителен.
— Ну, мало ли, вдруг разольют… Ищи потом замену… С запасом оно как-то спокойнее.
Пересмешники переглянулись.
Ох, как Афлорию не хотелось признаваться, что он рассчитывал с помощью «Любарума» обработать все пять пар. Это же надежно и быстро: не надо ничего придумывать, подолгу жить рядом, изучать привычки людей.
Пересмешнику какая забота? Дал команду и сиди себе дома, развлекайся, а коту придется сутками шляться по крышам, подглядывать, подслушивать, вынюхивать. Сколько раз его стукнули по ребрам дверью? И не сосчитать. А эти мальчишки, что так и норовят схватить за хвост? Девчонки еще хуже — того и гляди, замучают ласками до смерти.
— Все! — кот нехотя поплелся в коридор. — Пошел терроризировать БАХа.
Афлорий вздохнул. До понедельника жить на улице! Хорошо, что поесть всегда найдется. С его-то кошачьей ловкостью и наглостью. А вот торчать и в дождь, и в снег под окнами — совсем не здорово.
— Удачи! — Ассис открыл дверь и поддел кота ногой под зад. Стажер, вылетев за порог, хотел было вцепиться в старушечью щиколотку, но дверь перед его носом захлопнулась.
Кот прижал к ней ухо.
— Что-то он темнит, — послышался голос противной Надежды Романовны. — Так и хочется проучить.
— Действуем по плану.
Спасибо тебе, Проф, голубчик!
Успокоившись, что сюрпризов ждать не стоит, Лямур отправился на другой конец города.
— Да твою ж мать! Ты заткнешься или нет!
— Вот ведь гаденыш, сидит там, где его не достать!
— А вы его шваброй, Алексей Харитонович, шваброй!
— И в подъезде вонь стоит, хоть противогаз надевай!
— Да я уже вторые кроссовки выбрасываю! И когда успевает нассать?
— А у вас, сосед, не только кроссовки, но и вся дверь обоссана!
— Я убью его, гада!!!
— Мя-у-у-у-у!!!
— Уважаемый, что с вами? — старик, похожий на Деда Мороза, участливо смотрел на побагровевшего мужчину, что схватил его за ворот полушубка и тряс так, словно хотел, чтобы у жертвы оторвалась голова.
— Да вы! Да вы! — только и мог сказать Алексей Харитонович, находясь на пике шокового состояния. И ладно бы этот шок вызвало едва не произошедшее столкновение, когда «Жигули» выросли словно из-под земли, так нет! В заднее окно красной машины смотрел и ехидно скалился (Бойко мог в том поручиться!) тот самый кот, что вот уже три дня не давал покоя ни ему, ни соседям по подъезду. — А! Убью гада! Я узнал его наглую морду!
Старик, оказавшись на воле, поскольку безумец, каким сейчас выглядел преподаватель математики, нашел другой объект ненависти — тряс дверь «Жигулей», пытаясь ее открыть. Хвостатый «гад» перепрыгнул на водительское сиденье.
— Да успокойтесь же вы! — старик достал из кармана брелок в виде ангела. — Машина старая, снаружи без ключей не открывается. И чем вам не угодила моя кошка?
— Этот гад… Этот гад…
— Уважаемый, давайте договоримся. Если вам так уж хочется оскорблять мою кошку, то называйте ее гадиной.
— Вы все врете! Я не мог ошибиться! Я запомнил каждую волосинку на этой наглой морде!
Старик спокойно открыл дверь, схватил животину за загривок и поднес к лицу БАХа.
— Вы где-нибудь видите яйца?
Бойко от неожиданности отшатнулся.
Лямур, а это конечно был он, на всякий случай яйца втянул.
«Ох, Проф, не ожидал я от тебя такой подставы», — подумал он, и как можно нежнее мяукнул.
Сбитый с панталыка Бойко замолчал. Ночь и желтый свет фонарей при любом раскладе не позволили бы ему рассмотреть кошачьи причиндалы, но спокойный голос старика и это робкое мяу, которое никак не перепутать с тем диким ором американского койота, заставили его задуматься.
— Ох, простите… — БАХ поднес руку ко лбу и озадаченно его потер. — Я совсем измотан. Несколько дней не спал, даже днем мне мерещилась та дикая тварь… Ох, простите… Никак не хотел оскорбить ни вас, ни вашу кошку.
— Вам нельзя в таком состоянии за руль, — миролюбиво сказал старик. — Давайте вернем вашу машину на университетскую стоянку, вы ведь оттуда только что выехали?
Бойко кивнул.
— А я, раз уж чуть не стал виновником ДТП, так и быть, довезу вас до дому.
Бойко опять кивнул. Он стоял фонарным столбом и с тем же безразличием, с которым фонарь дарит свет, смотрел, как старик паркует его автомобиль, а потом возвращается к своим «Жигулям».
— Садитесь сюда! Вот так…
В тепле БАХ немного отошел.
— А чем это у вас так приятно пахнет? — спросил он, косясь на кошку, которая сидела на заднем сиденье и не спускала с незнакомого человека глаз. «Вот ведь дурак! Действительно, ошибся! Попади тот засранец в машину, здесь пахло бы совсем по-другому».
— А? — дед улыбнулся в усы. — Чем пахнет? Травами разными пахнет. Вон в той коробке за моей спиной мята, а вон в той — ромашка аптечная и шишки хмеля. Зверобой еще есть. Вам бы сейчас из них успокоительный отвар принять и выспаться. И никакие коты не стали бы помехой.
— Я, можно сказать, мечтаю об этом…
— А давайте в аптеку заскочим? Я знаю одну. Здесь недалеко. Там из моих же трав настойку делают. Ух, как хороша! А сны какие яркие снятся! И девушка там работает красивая. Я хоть и старик, глаз отвести не могу!
Как разбудить боевого коня? Конечно, призывом горна.
Алексей Харитонович распрямил спину, поправил волосы, застегнул верхнюю пуговицу рубашки и подтянул галстук.
— Как, говорите, настойка называется? — голос у Бойко стал звонким.
— «Любарум». Еще пара переулков и мы на месте.
«Как же хорошо наши травы на людей действуют. Успокаивают, вселяют уверенность, — Лямур жмурился от удовольствия, представляя, как БАХ — весь из себя такой красавец, войдет в аптеку, и Ключева, которую уже наверняка подготовил Ассис, снимет медицинскую маску, стянет с головы шапочку, тряхнет копной светлых волос и предстанет во всем блеске молодости и красоты. — Никуда им друг от друга не деться. Старые чувства вспыхнут, а страстные сны только подбавят жару».
Зазвонил мобильник.
Лямур вытянул шею.
«Что-то не так!» — сообразил он, когда Проф, ответив на звонок, помрачнел.
— Понял. Отбой, — старик бросил телефон на заднее сиденье и остановил машину у совсем другой аптеки, чьи темные окна не оставляли сомнения, что она не работает.
— Что? — встрепенулся БАХ. — Что случилось?
— Опоздали мы, аптека закрылась, — Проф так искусно изображал досаду, что даже Лямур поверил. — Ну ничего. Я вам травки в кулек насыплю, дома кипяточком зальете, минут через десять выпьете и спать. Куда везти-то вас, мил человек?
— Э-э-э… — только сейчас до Алексея Харитоновича дошло, что свой адрес он так и не назвал. А все этот проклятый кот. Весь мозг вынес! — Улица Дубовая, тридцать.
— Это у железнодорожного разъезда? — уточнил дед, разворачивая машину.
«На сегодня отбой, — по-своему понял слова Профа Лямур, — встреча с Ключевой отменяется».
Через полчаса, когда Бойко вышел у своего дома, стажер собрался бежать следом. Уж больно здорово он провел последние три дня. Где бы ему еще позволили оторваться по полной? Нет, жизнь среди людей в шкуре кота определенно имеет свои прелести.
— Куда? — остановил его Проф.
— Дальше обрабатывать объект, — Лямур вспомнил, что еще не доел жаренную курицу, которую стащил у соседки с первого этажа.
— Все. Объект не нужен. «Любарум» кто-то другой купил. Накладочка вышла.
— Кто? — выдохнул кот. Панические мысли, что все пропало и свобода откладывается на неопределенный срок, почти лишили сознания. Такой сбой и в самом начале операции!
— Неизвестно. Ассис направился по следу.
«Все. Это провал», — подумал Лямур и с тоской уставился в окно, за которым мелькали огни рекламы.
Глава 3. Не все так просто
Я уже разбудил стихию энергетических потоков,
я уже вступил во взаимодействие с силами магнетической субстанции!
Вы что, сударь, на базар пришли?!
Знаки зодиака. Вот двадцать четыре кабалистических символа,
вот ключ, врата и семь сфер.
Всё уже дышит и приведено в действие.
— Ну почему Ассиса так долго нет? — кот ходил по заднему сиденью машины, стоящей на стоянке у аптеки «Пилюля», и расшвыривал коробки с травами. На него пестики-тычинки успокоительно не действовали. — А вдруг он упустит след, и мы не будем знать, кто купил «Любарум»?
Предчувствие того, что ему веки вечные сидеть в квартире барабанщика дяди Саши, не имея возможности выполнить главное задание, убивало. Пережени он хоть весь город, если Евгения не встретится наяву с мужчиной из сна, кривые усмешки и презрение бывших однокурсников недо-купидону обеспечены.
Чудодейственный «Любарум» хоть и облегчал задачу тем, что накрепко связывал две души, но и усложнял ее: если влюбившиеся друг в друга не встретятся в реальности, они обречены на безбрачие. У всякого волшебства имеется две стороны медали. Ничто не дается даром. Особенно любовь. «Сила действия равна силе противодействия».
Через стеклянные витражи можно было наблюдать, как Женя изнутри закрывает двери аптеки, переставляет флаконы со спиртом в закрывающийся ящик, прихватывает с собой бутылку «Любарума» и, направляясь к черному выходу, выключает свет.
— А давайте я к ней под ноги кинусь? — Лямур перепрыгнул на переднее пассажирское сиденье и умоляюще посмотрел на Профа. — Пока она будет подниматься с колен, вы незаметно вытяните бутылку из ее сумочки. Пересмешники могут быть невидимыми, я знаю, — надежда, что все можно исправить, не оставляла стажера до последнего. — Нет «Любарума» — нет снов, и объект номер один свободен для любви. А?