Знал бы, что за мной внимательно наблюдает невзрачного вида мужичок подшофе с залысинами, сидящий рядом… а впрочем, ничего бы и не изменилось, дописанную песню все равно бы услышали, хоть и через стенку, и кто-нибудь бы донёс — шило в мешке не утаить…
Они появились спустя пару недель прямо перед подъездом дома, где я занимался вокалом в частном порядке. Четверо — двое в штатском и два ППС-ника, я сразу понял — центр «Т», глядя на их чуждые нам черты лица и тёмные глаза, опричники нового строя, просиживающие штаны в уютных креслах, читая публикации людей в социальных сетях, их переписки и беспрекословно нарекая этих простых до ужаса людей экстремистами и террористами, вся вина которых в то неосторожно брошенном слове, то анекдоте, а то и «лайке» политического или социального комментария или поста. И если вы думаете, что им просто заняться больше нечем, так как всех террористов уже переловили, то вы глубоко заблуждаетесь — взрывы никуда не исчезли, их, конечно, переименовали в хлопки, и в СМИ всегда говорили про «хлопки бытового газа», но они как были, так и есть, просто ловить настоящих террористов стало слишком муторно и сложно после многих лет, проведенных в вычленении «экстремиста» из обычного гражданина, да и на погоны быстрее заработать посадив десяток «террористов» в интернете, нежели одного в реале за то же время, так что теперь истинных террористов стали ловить только по «горячим следам»… то есть лишь при их неосторожности или глупости, учитывая, что они немногим отличались от обезьян. И вот, вежливо представившись, ибо имидж это все, эта четверка взяла меня в кольцо и сопроводила в машину. Затем были долгие и скучные допросы, попытки надавить на меня возможным «нахождением» у меня дома наркотиков или даже целой лаборатории и признать все обвинения в анархических взглядах, которым я, сказать по правде, отчасти симпатизировал, считая, что уж лучше анархия, чем нынешний законодательный беспредел, ведь нормы морали у людей останутся, нужно лишь довести анархию до ума, также в экстремизме и попытке государственного переворота, несколько обысков, все же не «нашедших» наркотиков и лаборатории — я правильно смекнул, что в этом случае им придется подключать к делу коллег из наркоконтроля, что повлечёт за собой затягивание дела и возможные не нужные последствия, и, наконец, помещение под стражу в КПЗ перед судом…
Суды же в наше время уже стали судилищем — процент оправдательных приговоров колебался от 1 до 2 и основными статьями являлись статья за распространение наркотиков, которые было легко подбросить, экстремизм/терроризм, оскорбление или применение «насилия» к представителю власти, заключающееся даже в травме, полученной «карателем» во время избиения «нарушителя» и клевета, под которую подпадали любые высказывания того, кого по тем или иным причинам не получалось посадить по предыдущим статьям — да, даже доказанные массовые факты отравления детей от «еды» повара президента не котировались в «суде»…
И вот состоялся долгожданный «суд». Проходил он, как и большинство других в последнее время, в отделении полиции, так как с увеличением уголовных дел здания судов не справлялись, с судьёй по вызову, в облегающем асексуальное и тучное, дряблое мужское тело чёрной мантии, и несколькими одетыми в кожу БДСМ-зрителями, добившихся своего присутствия за счёт родственных или дружеских связей с сотрудниками полиции. Сказать, что я там выглядел бледно — не сказать ничего, представьте вымышленного флибустьера Питера Сангре на суде и добавьте туда современный антураж со строгими костюмами, и, естественно, дородного псевдо-судью с заплывшими жиром маленькими злыми глазками-бусинками и будет общая картина попавшего под каток системы беспомощного человека. Меня обвиняли в том, что я, воспитанный в нелюбви к родине, с детства стремился её, родимую, уничтожить, что на протяжении всей жизни своими клеветническими словами пятнал облик столпа нации и избранного самим Богом президента, и всему этому уже даже нашлись «свидетели», и много самых разных других обвинений. На мои жалкие попытки опровержения выдвигаемых обвинений с помощью истины, следовали новые «доказательства» с очередными «свидетелями» и искажающими реальность «фактами» моей противоправной биографии, где меня выставляли в виде эдакого атамана преступного мира. Адвокат весьма успешно прикидывался роботом, отключённым от источника питания, почтительно внимая словам «достопочтенных» прокурора и судьи, лишь своим застывшим и осоловевшим взглядом давая понять, что он совсем далеко от происходящего. Этот адвокат был предоставлен мне судом, так как найм платного был возможен только для очень обеспеченных людей, тем более, учитывая предъявленные обвинения, мало кто из них хотел бы пятнать свою репутацию, противопоставляя себя системе. Впрочем, его брошенное перед выходом с заседания короткое «простите меня, мне правда жаль» и, резко и сильно вдруг сжавшая рука моё предплечье, немного реабилитировало его в моих глазах, заставив меня в очередной раз ужаснуться от того, как это поганое государство ломает людей, задвигая порядочность и честность вглубь, и заставляя людей скрывать в себе всё самое лучшее. Ну ничего, я узнал свидетелей поимённо, и главное того поддатого мужика с залысинами из метро. Лучше бы им всем сдохнуть до того, как я до них доберусь, лысого же урода я оставлю на закуску…
Приговор в восемь лет колонии строгого режима прозвучал как гром среди яркого неба, путая мысли о мести. У меня будто все поплыло перед глазами и все звуки вокруг истончились. Чувство потерянности, несправедливости и опустошённости слились во что-то одно, начиная выдавливать скупую мужскую слезу, вишенкой же торте было мамино лицо… И я не сразу расслышал уже вновь произнесённый вопрос судьи:
С заменой колонии строгого режима на лабораторный комплекс в качестве испытуемого согласны?
Д-да. — ещё ничего не понимая и отчаянно пытаясь ухватиться хоть за ветку, проговорил я, и тут же громко повторил. — ДА!
***
(Отрывок переписки)
К сожалению наши программисты так и не смогли восстановить контроль — система по-прежнему остаётся независимой, мы лишь нашли возможность выбирать испытуемых для симуляций, и то, я думаю, не надолго.
Глава 3. В царстве науки.
Мой отец как-то говорил, что наша семья — самое ценное в его жизни, его отрада, так как сам он рос в совсем не дружелюбной атмосфере, где ему даже приходилось драться со своим отцом. Помню, что во время той беседы у меня появилась ассоциация его с Гарри Портером, о чём я тогда не умолчал — в ответ он улыбнулся, назвав меня в шутку Джеймсом… Думаю, что именно благодаря этому он и оказался сам хорошим отцом, и способствовал созданию того, чего ему самому так не хватало — крепкой и дружной семьи. И сейчас эта семья переживала не самые лучшие дни из-за меня, оказавшегося в застенках, что меня очень сильно мучило… и никак не давало мне покоя…
Дорога до лабораторного комплекса была длинной и заняла более суток, за которые ничего интересного не произошло, а сам комплекс оказался поистине колоссального размера, с множеством корпусов и крытых переходов между ними. По всему периметру, насколько я мог судить, патрулировали вооружённые автоматами охранники, а проходная была оборудована шипами вместо шлагбаума, и хоть на стенах высоченного забора, как минимум метров трёх в высоту, и не было колючей проволоки, но множество камер давали ясно понять, что сбежать отсюда будет весьма не просто. Меня передали с рук на руки и в саму лабораторию привели уже без наручников, лишь с парой сопровождающих меня охранников — видимо на «местах» были вполне нормальные люди, не считающие меня отъявленным преступником-рецидивистом, приговорённым к 8 годам строгача. Либо же это было сделано для того, чтобы внушить мне доверие и готовность добровольно сотрудничать. В белом кабинете, куда меня пару минут вели по коридорам новые провожающие, меня встретила весьма недурная на вид брюнетка в белом халате с холодными глазами, практически без макияжа.
Здравствуйте, Виктор Алексеевич, меня зовут Татьяна Олеговна. — немного сделав паузу перед отчеством проговорила девушка. — Хочу вам сразу сказать, что мы вам не враги, и я очень рада, что здесь вы, а не какой-нибудь настоящий преступник, насильник или убийца. Я научный сотрудник этой лаборатории и ваш куратор.
Здравствуйте, Татьяна Олеговна, можно просто Виктор. — сухо ответил я, рассматривая кабинет.
Замечательно, тогда и меня зовите по имени. — с небольшой улыбкой сразу же отреагировала она. — Итак, для начала я возьму у вас кровь на анализы и проведу другие диагностические процедуры, параллельно и введу вас в курс дела.
Она кивком отправила охранников и мы остались в кабинете одни.
Хорошо. — лаконично ответил я, давая ей возможность продолжать.
Присаживайтесь, руку на стол, поработайте кулачком. Здесь мы выполняем секретное исследование министерства обороны. — продолжила она заученный и, видимо, повторенный множество раз текст. — Влияние электростимуляции и транскраниальной магнитной стимуляции на мозг находящегося в виртуальной капсуле человека с целью ускорения обучения, повышения скорости, реакции испытуемых за счет как появления новых нейронов, так и укрепления их связей. Основной эффект — формирование вызванных потенциалов, возможные клинические эффекты ещё окончательно не известны. От вас требуется выполнять все распоряжения, регулярно заниматься бегом, силовыми тренировками, спаррингами, стрельбой, а также участвовать во всех симуляциях, куда вы будете отправлены, вы будете вести личный журнал с описанием всего происходящего и регулярно указывать критерии головных болей по 10-бальной шкале с указанием периодов пиковых болей и с максимально широким пояснением о том, в какие моменты это происходило. Параллельно с вами в виртуальном мире будет группа военных от министерства обороны. Также в вашу задачу входит тестирование самой капсулы, и её влияние на человека как здесь, так и в виртуальной реальности. Капсула на время исследования будет с вами персонализирована, в случае длительного погружения в ней предусмотрена система питания, дефекации и мочеиспускания, она полностью автоматизирована и способна даже на внутривенные инъекции в случае необходимости. Капсула — это своего рода мост в виртуальный мир. Перенос сознания пока что физически не возможен, если вообще возможен, однако действие капсулы максимально к этому приближено, связь с телом остается, но становится минимальной — чувства жажды и голода вы также будете ощущать, сходите в туалет там — и тело отреагирует соответственно, так как за это отвечает спинной мозг, разумом же вы будете совсем не здесь.
Конечно, я понимаю… только зачем нужны тренировки? И что за симуляции, про которые вы говорили?
Суть тренировок в том, чтобы вызвать в мозге что-то вроде диссонанса с телом, так как ваш аватар в виртуальной реальности окажется впоследствии намного сильнее и быстрее вас. Это нужно для того, чтобы уже в реальном мире при минимальных тренировках вы смогли бы максимально приближённо стать таким, каким являетесь там. Поэтому вы проводите большую часть времени в виртуальной реальности, тренируясь, и поэтому же будете делать то же самое и здесь. При отсутствии прогресса, вы нам будете не нужны… со всеми вытекающими… Остальное расскажу после вашего первого погружения.
Ладно. — не стал я спорить, чтобы узнать то, что и без спора мне расскажет мой куратор. — И каковы риски?
Пока что статистических данных недостаточно, возможны головные боли, развитие аневризмы головного мозга, кровоизлияние в мозг, развитие генерализованного судорожного синдрома, тики мимических мышц, тригеминальные боли, снижение слуха, головокружение, чувство усталости и общей разбитости, также различные последствия введения химических веществ, но вам все это знать не нужно, наша задача сохранить вашу жизнь в случае осложнений.
Как я понимаю, только в процессе исследования, так ведь? Ведь толпа свободных «улучшенных» бывших заключённых никому не нужна?
Я не обладаю такой информацией.
Могу ли я предположить, что если будет такая команда, то не вам поручат её исполнение?
Естественно — я врач, а не убийца.
И по какому профилю?
Нейрохирург
Действительно, будто могли бы быть другие ответы на последние два вопроса.
Я понимаю вас, но я действительно вам не враг и моя главная задача состоит в том, чтобы вы выжили, и я совершенно искренне вам рада, что здесь вы, а я не куратор очередного подонка. — продолжила тем временем она. — И… мне нравятся ваши стихи. — закончила она немного тише.
Спасибо… а много здесь… настоящих преступников?
Где-то треть, остальные политические.
И много было смертей?
Достаточно… раньше моим подопечным был маньяк, орудовал в деревнях, там по прежнему разруха, живут лишь старики и алкоголики…
Я в курсе, конечно.
Поэтому у него там было раздолье, добычи-то мало, деревенские ведь лишь выживают за счет огородов…
Как и по всей стране. — перебил я её.
Ну да. — продолжила она. — А пенсий лишь едва хватает на уголь и дрова, но вот жертв там было очень много… и я была должна оказывать этой твари медицинскую помощь… мне и смотреть-то на его рожу было противно, а уж видеть его многозначительные взгляды, ухмылки, слышать намеки, что бы он со мной сделал, знать о его поступках в виртуале, и… лечить…
И что с ним стало?
Ему не повезло — он оказался задействован в особом эксперименте, и его мозг не выдержал. — проговорила она спокойно, а я улыбнулся, услышав это.
И со мной так может быть? — настороженно спросил я, глядя ей прямо в бесстрастные глаза.
Вряд ли, то исследование завершено и мы учли полученный опыт.
Я понял… и ещё один вопрос, Тань, а откуда ты узнала про мои стихи? Я и не думал, что мы так популярны. — если она и возмутилась переходом на ты, то никак не отреагировала.
Из личного дела, там много про тебя было написано, в том числе есть даже несколько аудиозаписей. Ладно, теперь на МРТ.
Весь остаток дня прошёл за все новыми исследованиями, также я бегал стометровку, трёхкилометровую дистанцию и проходил проверку на реакцию, накормили меня только вечером, и то лишь хлебом с чаем, так как по бумагам меня здесь ещё не было и еды до завтра мне не полагалось, ничего же по большому счёту важного я так и не узнал, спал на жёсткой кушетке в маленьком боксе и на следующий день началась процедура персонализации моей капсулы.
***
(Отрывок переписки)
Разница в прогрессе между испытуемыми под внешним воздействием и испытуемыми без оного составляет не более 15 %, тем не менее, уже точно можно утверждать, что сама по себе виртуальная реальность открывает новые возможности человеческого мозга. Например, подопытный № 147, из пассивной группы, перенёс способность «ощущение взгляда» в реальность — он со стопроцентной точностью чувствовал, когда на него смотрят со всех сторон, в том числе с камер видеонаблюдения или через бинокль. Переведён в активную группу с целью повышения этого навыка в игре до «ощущения опасности».
Глава 4. Неожиданный союзник.
Получив поднос с завтраком на следующее утро, я начал искать свободное место среди кучи людей в огромной столовой. Столы были на восемь человек, и я нашёл себе место среди какой-то дружной компании.
Доброе утро. — поздоровался я, отодвигая стул.
Доброе. Привет. — многоголосо ответили мне.
… и я, значит, уже простреленный, кидаю гранату наугад, и, уже умерев, вижу, что статистика меняется прямо на глазах — вместо нуля убийств сразу становится четыре. — говорил пухлячок, показавшийся мне хитрым.
Да мы уже слышали эту историю двести раз, ты тему не меняй, расскажи, как ты на прошлой симуляции отличился… — ответил ему бородатый парень.
Да ну тебя, Юр. Ну зацепился, с кем не бывает?
Ни с кем не бывает, кроме тебя. — кашляющим смехом засмеялся Юра. — Вот Аня молодец, сообразила быстро, и выкинула твою гранату с нашей позиции. Так что ты лучше завязывай с гранатами…