***
Открыв глаза в капсуле, я первым делом подвигал ногами, затем перевернулся на бок, чтобы поспать хотя бы полчаса — ведь за последние два дня я спал от силы несколько часов, много раз при этом ускоряясь, и из-за усталости я смог продержаться в последнем ускорении всего не более минуты, даже смешно, после чего меня так изрешетили, перебив позвоночник, что я, пусть и не на продолжительное время, стал инвалидом, утратив чувствительность тела ниже пояса! Как же хорошо, что это случилось не в реальной жизни! Увидев, что я лежу на боку и не спешу вылезать из капсулы, Таня без лишних слов вернулась к себе — чудо, а не девушка… к которой меня больше не влекло. После последних событий мы снова начали нормально общаться не только на камеру, что говорило лишь о том, что в личном плане мы были друг другу безразличны, чему я был только рад. Заснул я мгновенно, проснувшись от настойчивого тормошения.
Просыпайся, я тебе и так целый час дала поспать. Пора обратно.
Час?!
Да, не стоило? Ты мне показался жутко измотанным. Я тебе что-то испортила? — участливо спросила Таня.
Да нет, наверно, всё в порядке — я бы всё равно не успел, даже если бы сразу вернулся… так что спасибо.
***
Почему-то я оказался не в Городе, а в нашем лагере, но обдумывать причину, по которой не сработал новый навык, было некогда — кругом валялись тела моих боевых товарищей, и ходили вооружённые солдаты, собирающие с них лут, и ещё было множество БТР и БМП, стоящих вразнобой везде, куда не кинь взгляд. Я тут же ускорился и бросился к ближайшему трупу, вытаскивая у него из чехла нож, и врезался в толпу солдат, обагряя нож тёплой кровью. Через несколько минут моих активных действий, я вдруг осознал, что почему-то не чувствую ни усталости, ни головокружения — словно я был супергероем из западных фильмов! Анализировать это также не было времени — нужно было постоянно уворачиваться и отпрыгивать от летящих в меня пуль, и даже моя огромная скорость не гарантировала мне безопасности — как только я зачищал очередную группу противника, в меня тут же стремились поразить очередями из многочисленных пулеметов с бронетехники, от которых мне пока что удавалось уворачиваться, наконец они начали палить уже безостановочно и по площади, не взирая на то, что от их выстрелов гибнут свои же вокруг меня — так в меня и попали в первый раз, прошив голень насквозь, когда я отпрыгнул в наименее опасное место, но я не сдавался. Пусть и не обладая уже прежней скоростью, но я продолжал уничтожать вражеских солдат, попутно высматривая гранатомёт, которого я нигде не замечал. Тогда я попытался скрыться, но меня настигли ещё несколько пуль, бросив оземь, где моими последними мыслями была гордость за то, что я забрал с собой никак не меньше полутора сотен солдат, и что они надолго запомнят этот феноменальный размен…
***
Появившись в городе, я обнаружил, что меня облутали — у меня вытащили около пятидесяти жетонов и все мои чудо-пакетики, поэтому я сначала докупил их, после чего взял и оружие на обратную дорогу, и сразу же в быстром темпе направился в наш лагерь, размышляя о произошедшей стычке. Карту аналитика я разыграл весьма успешно, даже если он и сбежал — так как я и обелил себя, и ударил по Рымову. Если бы он поверил мне и упрятал в яму Пал Саныча, то это тоже была бы победа, но сейчас он ещё и показал себя некомпетентным руководителем, который всё ещё может находиться под влиянием аналитика, так что теперь дело было за Семёнычем, в котором я не сомневался. Сейчас было необходимо убедить всех срочно покинуть лагерь, пока за завтраком Пал Саныч не дал команду нас атаковать — в этом я рассчитывал на помощь навыка «точка респауна». Также я думал о том, почему Света имела неосторожность подойти так близко? Разве что она не могла прицелиться в Рымова из-за начавшейся вокруг суматохи. То же обстоятельство, что она покинула свой пост на стене, явно говорило о том, что она выбрала сторону раньше, чем её подруга отдала приказ о ликвидации Рымова. Поэтому назад я бежал немного окрылённый и погружённый в однозначно положительные вырисовывающиеся перспективы.
Где-то на середине пути мне пришлось сделать крюк, огибая смутную угрозу во впереди лежащем лесу, поэтому до лагеря я добрался не скоро. И я, конечно же, не ожидал настолько тёплого приёма, чтобы перед моим возвращением ломали ворота, так что понял, что вряд ли наши так лихо погуляли в лучших традициях свадеб:
Продавцы «охрилейма» заходили? — спросил я у Юры, подходящего с инструментами к деревянным обломкам.
Хуже — Свидетели Илигова.
Говорят, что если им самим предложить поговорить о Боге — они теряются и убегают.
У этих были железные доказательства того, что их Бог круче… а также куча БТР.
Странно — ведь нам же всем ещё со школы вдалбливают, что ни освящённая ракета не полетит, ни окроплённый автомат не выстрелит.
Тоже диву даюсь, не увидел бы сам — не поверил. Наверно здесь физика отдельно от религии существует.
Ведь это же грех убивать из неосвящённого оружия… Как же они с этим справятся, бедненькие?
Да, либо они теперь попали на кибер-ад, либо у них был кибер-священник, освящавший всё или же готовый отпустить им их грехи за поцелуй его бренной крайней плоти…
Что с аналитиком?
Семёныч его выволок.
Ну слава Богу.
Ну не скажи — может он его и отпустил, я не в курсе — они ещё не возвращались.
Если бы отпустил — они бы уже вернулись, видимо место искали и яму роют.
Будем надеяться.
Какие последствия атаки?
Мы опять без оружия — Рымов вместо того, чтобы качественно прикрыть свой схрон в подполе, ремонтировал казармы.
Это временно, какие последствия для тех, кто нам помог и выступил против него?
Рымов их за оружием отправил. — ответил Юра, мотнув вбок головой. — А мне приказал ворота чинить.
Я автоматически посмотрел в ту сторону вслед за его движением, и у меня тут же заныло в груди, одновременно с появлением «ощущения опасности».
Быстрей! — на ходу крикнул я, направляясь к нашему схрону.
По пути нам удалось собрать не более десятка человек, также и Эрнеса, извинившегося за клевету, будучи уверенным, что видел именно меня, но терять время на остальных я был не намерен, так что, открыв схрон, я вооружил наш небольшой отряд и мы, не теряя время даром, побежали на выручку нашим «челнокам». Начавшаяся у меня снова мигрень, напомнила о том, что я так и не принял очередную порцию стимулятора в городе из-за того, что его вытащили — я его лишь купил. Обматерив себя, я сжал зубы, продолжая бег. Мои мысли с беспокойства за Свету постепенно переключились на месть непосредственным участникам нападения, и следом на ответные действия уже тем, кто заварил всю эту кашу. Вот если бы завтрак уже прошёл, то можно было бы захватить солдат в плен, а потом осуществить диверсию в их части, прикинувшись ретировавшимися ранеными солдатами — вряд ли они бы знали каждого поимённо и в лицо… хотя стоп — пусть уж сообщат, что их захватили! Тогда от большего количества пленных увеличатся шансы на успех операции, ведь главное правильно всё подать — мы прибежим маленькой группой, все израненные и в крови, заявим, что только нам удалось сбежать из плена, так как нас всех разделили, тут же поднимем панику, что на нас с минуты на минуту будет осуществлена атака, а нам, убегая, удалось захватить гранаты и мины, которыми те планировали нас обстреливать. Я прям воочию представил себе эту картину. Главное попасть внутрь, а там уже пусть и проверяют информацию о том, знают ли нас сослуживцы, или же что на самом деле мы пронесли — мы просто перебьём всех на КПП и затеряемся на территории части, минируя всё, что только можно заминировать.
По возможности берём всех в плен! — крикнул я.
Приближаясь к месту боя, хотя какой бой, если наши были безоружны? Просто побоище. Мы разошлись по широкой дуге. Увиденная вскоре картина привела меня в состояние неистовства — куча лежащих тел и несколько раненых девушек, которых крепко держали солдаты за руки и ноги. Они рьяно вырывались в то время, пока с них стягивали и срезали одежду. Первую четвёрку я расстрелял со спины, освобождая этим Катю. Пока другие несостоявшиеся насильники вооружались, я ранил ещё нескольких, в это время раздались выстрели с флангов.
Где Света? — спросил я у Кати с простреленной ногой, когда спустя менее минуты мы зачистили периметр.
Не знаю, мы все убегали в рассыпную в сторону города, выполняя приказ.
Спустя долгие секунд десять, я, наконец, определил, в какую сторону нужно двигаться и побежал туда, остальные же рассредоточились по другим направлениям, двигаясь к Городу. Через пару минут я настиг очередную группу противника, но с ними была Вера, а не Света, и я продолжил поиски, оставив Веру с пистолетом присматривать за ранеными подонками.
Света! — начал я её звать, теряя над собой контроль, и мечась в панике кругами, так как моей стометровой дальности «обнаружения жизни» явно не хватало.
Вдруг мне показалось, что я её услышал, и я помчался в ту сторону. Стоило мне только увидеть пятёрку недо-жмуриков рядом со Светой, как пришлось спешно уворачиваться от пуль и я, преисполненный адреналином и яростью, вдруг для самого себя ускорился так же, как и делал до этого под воздействием порошка. Тут же я ушёл рывком по диагонали вправо, затем влево, стреляя двоим по ногам, и, приблизившись вплотную, схватил автомат третьего и резко развернулся, вырывая оружие у него из рук и ломая прикладом ему челюсть на выходе из оборота, стараясь не обращать внимание на мерзкий скрежет ломающихся зубов о металл, который длился в ускорении чрезмерно долго, вызывая ассоциацию с кабинетом стоматолога, следующим движением я со всей силы ударил в живот четвёртого, чувствуя, как хрустит под ногой его позвоночник, и атаковал серией быстрых ударов пятого, затем вернулся к тем, что уже лежали с простреленными ногами, и в несколько отточенных движений вырвал оружие и сломал им обе руки. Всё это длилось считанные секунды, после которых я, успев убедиться, что все противники без сознания, выпал из ускорения и, почувствовав привычное головокружение, немного покачнулся и протянул руку к ближайшему дереву, облокачиваясь о него, как меня неожиданно обняла Света, поддерживая моё равновесие. Спустя несколько секунд головокружение прошло, и я крепко сжал её в объятиях, неожиданно для самого себя целуя её в макушку, и не обращая внимания ни на какое-то появившееся перед глазами системное уведомление, ни вообще на что-либо другое. Не знаю, сколько мы так стояли в обнимку — время для меня будто остановилось, я ощущал её так близко, вдыхал Её, и всего остального мира для меня более не существовало…
Я боялась, что убила тебя окончательно… — негромко сказала она спустя минуту, десять или час — не знаю.
Как видишь напрасно, я могу менять свою точку респауна. Всё в порядке, милая.
Скажи так ещё раз. — нежно произнесла она.
Милая… — повторил я, и Света, улыбнувшись, поводила головой влево-вправо по моему подбородку.
Не могу понять в чём тут подвох и где оскорбление…
А разве может такая заноза быть милой?
Тогда ты тоже милый. — ответила она, улыбаясь и поднимая голову…
Поцелуй, казалось, длился целую вечность, и я бы хотел иметь в запасе ещё бесконечность таких вечностей.
У меня появился навык «эмпатия», и знал бы ты только, как это сейчас прекрасно… чувствовать всё за двоих.
А у меня, наверно, появилось «ускорение» — не обратил внимания, так что поверю тебе на слово…
Удивление от произошедших кардинальных перемен в моей жизни уже прошло, оставив лишь рвущуюся наружу радость, которую я задвинул подальше до более спокойных времён — пока мы были в своём собственном мире, отрешённые от окружающего, сбежал пятый солдат, а остальные, кроме того, который всё ещё был в отключке со сломанной челюстью, отползли подальше, рассчитывая, видимо, на то, что мы про них забудем, поэтому Света осталась следить за этой четвёркой, я же побежал догонять сбежавшего. Чувство опасности молчало, но помогла «эмпатия» Светы в определении того, кто говорит правду о направлении движения беглеца. С появлением нового навыка, я постепенно начинал понимать, как можно контролировать своё ускорение, так что ускорившись примерно раза в полтора, что давалось мне намного легче, чем уже привычное ускорении в режиме боя, я вскоре настиг ускользнувшего солдата, вломил ему немного, вырубив, и привязал его к дереву его же рубашкой, после чего решил пройти немного вперёд по его маршруту, так как он бежал не в сторону своей части — в итоге я вышел на укрытые ветками четыре БТР, после чего привёл его обратно. Во время погони у меня возобновилась головная боль, которая меня почему-то не тревожила всё прошедшее время с последнего ускорения, и по возвращении мне пришлось объяснить своему эмпату причину в ответ на её беспокойство, не утаил я и зависимость последних дней от препарата, нацеленный на открытость в отношениях — да и как можно было что-либо скрывать от эмпата? Не могу сказать, что меня это нисколько не напрягало, хоть и скрывать мне от неё всё равно было нечего — ведь я привык воспринимать себя отдельной личностью, но, тем не менее, это нужно будет обсудить… не сейчас, конечно, когда мы вдвоём, в чём я нисколько не сомневался, стремимся к большей близости и пониманию друг друга. И, кстати, Света, хоть и неодобрительно отреагировала на то, что я снова принял немного порошка, но и нисколько не препятствовала.
Завтрак наступил для нас неожиданно, когда мы ещё не дошли до места первого боя, где должны были собраться. Мы со Светой сидели так же, как и недели назад — напротив друг друга и мило болтали, ловя порой немногочисленные удивлённые взгляды, на которые мы не обращали никакого внимания, Катя довольно ухмылялась вместе с присоединившимся к ней Юрой.
Вы чего там так долго? — наконец спросил Юра. — Все уже вернуться успели.
В догонялки играли, почти уже дошли, как нас вытащили на завтрак. — ответил я.
И кто победил?
Дружба, конечно.
По вам не скажешь, что дружба… — хмыкнул Юра.
Ну она разная бывает… — улыбнулась Света.
Не могу сказать, что не рад за вас, но, насколько я понимаю, у нас сейчас мало времени на всё это.
Чего пристал-то? Один из них убежал и мне пришлось его вернуть.
Зачем? Ну сбежал и сбежал — нам бы вернуться до атаки аналитика. — продолжал Юра.
Это понятно, но ты не видишь всей картины — нам нельзя допустить, чтобы кто-то из них сбежал, так как от этого зависит успех нашей дальнейшей диверсии в военную часть.
А что им мешает сейчас сказать, что их захватили?
Нам и нужно, чтобы они доложили об этом руководству, но не то, чтобы кто-то сбегал и рассказывал все подробности, передавая и наши имена.
А если их вообще не запустят потом в капсулы, зная, что они в плену?
Возможно, но скорее всего им поставят задачу о передаче дезинформации — ведь такой шанс упускать глупо, да и почему их не должны вернуть в капсулы, если все это входит в их подготовку? Будут уже иметь опыт пребывания в плену, да ещё и наказаны за проваленную операцию.
А почему они прямо сейчас не могут узнать все подробности у пленных? — спросил Юра.
Тоже могут, но шанс меньше, так как им нужно будет решить, что именно они должны нам отвечать, а их задержка сразу даст нам понять, что нам однозначно втирают дезу. Они ведь не в курсе, что нам уже известно всё, что нужно об их части. Хотя тут есть и более сложный вариант — их просто не пустят в капсулы до прибытия основных сил для нашего уничтожения. И тогда нам придётся убегать, так и не дождавшись появления пленных. Но тогда не будет ни дезинформации, ни опыта нахождения в плену для солдат, ни их наказания.
Тогда с чего ты взял, что будет так, как ты себе это представляешь?
С того, что это логично и соответствует программе тренировок в лаборатории.
Тогда я тебя расстрою. — сказала Катя. — Я уже отправила на перерождение нескольких уродов, кое-что у них отрезав по примеру Рымова…
Значит будем надеяться, что им будет особо нечего рассказать… и, кстати, учитывая твой личный интерес, тебе, возможно, захочется их самой допросить с пристрастием…
Ещё как! Уж не сомневайся!
Да, и ведите их к нам, южнее найдёте Веру, она укажет в какую сторону я уходил — я нашёл их четыре БТР, вернёмся уже на них.