Фейри качнулся вниз, к губам дочери. На мгновение сверкнуло тёплым солнечным светом. Вздохнув, Фрида потянулась и свернулась в постели калачиком, в мгновение ока потеряв всю свою нездоровую бледность.
Лесной король выпрямился, снова пробежал пальцами по лицу дочери, потом отошёл от кровати. Его взгляд упал на лорда Валентина, продолжающего во сне держать Фриду за руку. Король тонко улыбнулся и, наклонившись, поцеловал лорда в висок. Лицо Валентина тут же разгладилось — его кошмар сменился солнечной рощей в июльский день. А в лице Лесного короля на мгновение проглянуло что-то человеческое — точнее, то, что было общим и у людей, и у так непохожих на них фейри.
Потом он отвернулся и двинулся к двери.
Ричард содрогнулся и — было видно, как физически тяжело даётся ему каждое движение — рухнул на колени перед открытой дверью, на пути фейри.
Лесной король остановился. Колдовские зелёные глаза на миг встретились с тёмно-карими, почти чёрными — и Ричард поспешно опустил взгляд. Но всё равно это было как посмотреть в глаза лесу.
В тишине Ричард, потупясь, открывал и закрывал рот, но так и не смог выдавить из себя ни слова. Фейри спокойно смотрел на него — так вечный лес, должно быть, смотрел на первых людей, додумавшихся до топора.
И когда Лесной король заговорил, в его голосе слышался тихий шелест листвы во время дождя, и пение птицы, и поскрипывание деревьев на ветру.
— Ты помог мне спасти дочь, человек, седьмой сын седьмого сына. Что желаешь ты в награду?
Ричард боялся — его страх дымом горчил в пропахшем деревом и влажной землёй тумане. И голос звучал ломко, надтреснуто и хрипло:
— Отпусти его. Прошу тебя, господин! Забери меня, но его отпусти!
Лесной король склонился над сжавшимся Ричардом — как гнётся под порывом ветра дерево. Легко коснулся туманными пальцами подбородка вздрогнувшего мужчины. И, снова глядя в чёрные глаза, ответил:
— Не могу.
Ричард плакал — слёзы текли из его глаз, и так он смотрел на короля.
— Умоляю, господин!
— Не могу, — повторил фейри, и лес в его голосе тихо вздохнул, словно перед грозой.
Ричард всхлипнул, но тут же снова посмотрел на короля.
— Позволь хотя бы увидеть его! Хоть раз, хоть на мгновение, прошу!
Фейри улыбнулся — легко, как отражение солнца в воде лесного озера.
— Позволяю видеть, когда ты пожелаешь, дитя. Но уста твои смыкаю немотой. Ни письмо, ни намёк, ничто иное: ты никому не расскажешь того, что увидишь. Это будет моей наградой.
Ричард улыбнулся сквозь слёзы.
— Благодарю, господин! — И потянулся к руке фейри.
Лесной король мягко остановил его и, положив руки Ричарду на плечи, поднял. Ричард был высок, но фейри оказался выше. Какое-то время он смотрел на человека, спокойно и без выражения — в человеческом языке не найдётся слов для описания чувств фейри. Потом улыбнулся светло и сказал:
— Позаботься о моей дочери, дитя.
Ричард опустил взгляд.
— Как прикажешь, господин.
Во взгляд фейри скользнула грусть, почти человеческая.
— Бедное дитя, — вздохнул он.
Ричард отступил к стене.
Налетевший ветер подхватил туман, унёс в окно, разметал деревянные руны, нарушил колдовскую тишину. Когда Ричард поднял голову, Лесного короля уже не было, только терпко пахло дубовой рощей. Каркнув, взлетел с подоконника ворон.
А потом тишину нарушил раскатистый храп кого-то из врачей — такой мощный, что казалось, эхом отдался от стен.
Фрида завозилась и, не открывая глаз, проворчала:
— Эш, где твоя совесть? Колдуй молча!
Храп от этого не унялся, и герцогиня, наконец, сунула голову под подушку, так и не проснувшись. Все спали, весь замок — и проснутся только с рассветом, потому что таковы чары людей.
Ричард неслышно вышел из спальни, и дверь за ним закрылась.
На следующий день проснувшиеся врачи обнаружили две удивительные вещи: во-первых, они все прекрасно выспались (а ведь по крайней мере трое из них страдали от бессонницы); во-вторых, пока они спали, герцогиня каким-то чудом исцелилась. Вся коллегия докторов нашла, что леди Фриде и её ребёнку больше ничто не угрожает.
— Но как? — озвучил общее изумление самый молодой из них, доктор Стеббенз.
— Быть может, покой и долгий сон сделали своё дело? — предположил доктор Льюис, тот, что чаще других гостил в Виндзор-холле. — Женский организм так хрупок, и, когда его лишают покоя… — Под взглядами коллег он смутился. Всем было понятно, что организм гипотетической женщины, может быть, и хрупок, но леди Фрида обладала завидным здоровьем, а то, что с ней происходило вчера, нервным истощением никак назвать нельзя.
— Магия! — вздохнул доктор Стеббенз, и остальные шёпотом и кивками его поддержали.
— Она жива, и это главное, — подытожил придворный врач, чья карьера более других висела прошлой ночью на волоске. — Магия или нет — боги с ней. Да, господа, кому из богов предполагается ставить свечку в таком случае?
В религии придворный врач, убеждённый атеист, был не так силён, как в медицине.
Ближе к полудню (герцогиня продолжала спать здоровым сном) в замок нагрянул император. Был он слегка опухший, щурился от яркого света и попросил сделать ему настойку от головной боли.
— Скорбь, Ваше Величество, когда она чрезмерна, может повредить вашему драгоценному здоровью, — предупредил его придворный врач.
А император подумал, что сливовой крестьянской наливкой вчерашний вечер заканчивать явно не стоило…
Но Его Величество резко повеселел, узнав, что с герцогиней — а главное, с её ребёнком — всё в порядке.
— Удвою вам жалование, — пообещал он придворному врачу. Потом посмотрел на согнувшихся в поклонах докторов и добавил: — И вам удвою.
Крики «Ура!» в доме в первый же день после похорон были бы не уместны, и только потому врачи сдержались.
Леди Фрида спала сладко, поджав ноги и положив под голову ладонь. Вторую всё ещё держал лорд Валентин, не отходивший от кровати герцогини.
— Граф, — сказал ему император, — вашей дочери ничто не угрожает. Поедемте со мной.
Лорд Валентин попытался возразить, даже рот открыл, но Его Величество только отмахнулся.
— Поедемте, граф. Как отец, вы должны присутствовать на вскрытии завещания герцога Виндзора.
— Завещания? — ошеломлённо повторил Валентин.
— О да. — Император улыбнулся. — И без вас его вскрывать никак нельзя. Едем же.
Вечером того же дня в Виндзор-холл прибыл (а точнее, вернулся) начальник Тайной полиции граф Цевет. Ветер гнал с леса туман, солнце садилось в обрамлении туч, кроваво-красное, дикое. Хищно улыбался тёмный парадный вход (слуги в эти дни экономили свечи — по традиции, чтобы показать скорбь о почившем хозяине), распахнутые двери слегка подрагивали — ветер был сильным.
— Боги, — пробормотал Цевет, придерживая шляпу. — Просто заколдованный замок какой-то! Меня самого-то тут не убьют?
— Вам нечего бояться, милорд, — тихо сказал встречающий его вместе с дворецким и тремя лакеями Ричард. — Наши привидения очень тихие.
Граф бросил на него тоскливый взгляд и поёжился.
Следом из кареты выбрался юноша лет двадцати, только посмотрев на которого можно было сказать, что он полукровка, причём фейри он напоминал куда сильнее, чем человека. Высокие острые скулы, вытянутые кошачьи глаза (зелёные, действительно с вертикальным зрачком), прямой нос, чувственный рот, длинные золотистые волосы, стянутые чёрной атласной лентой, хрупкое, тонкое телосложение, — юноша был бы очень красив, если бы не так испуган. Чёрный траурный костюм только оттенял его бледность, губы дрожали, а взгляд первым делом упал на Цевета и заскользил ищуще, словно полукровка очень хотел графу угодить и надеялся на подсказку, чтобы понять, как.
— Это Джек, — небрежно бросил Цевет.
Лакеи переглянулись, дворецкий поджал губы — о том, что граф приедет не один, заранее сообщено не было. Император, конечно, что-то такое бросил, но лакей графа, предупредивший о приезде господина, ничего не сообщил… Наверняка забыл, негодник!
Но это был, конечно, не повод отказывать гостю в тёплом приёме.
— Добро пожаловать в Виндзор-холл, — поклонился дворецкий и, обращаясь к полукровке, предложил: — Приготовить вам комнаты рядом с апартаментами Его Сиятельства?
Обычно секретари предпочитали селиться поближе к своим начальникам — это облегчало работу.
Джек побледнел ещё сильнее и снова ищуще уставился на графа.
— Да он и без комнаты обойдётся, — бросил Цевет. — Можете поселить его на кухне, например.
Дворецкий удивлённо поднял брови, и в разговор вмешался Ричард:
— Простите, Ваше Сиятельство, но гостей в Виндзор-холле не селят на кухне. Герцогине это точно не придётся по душе.
— Как знаете. — Графу явно не хотелось спорить на эту тему, и он тут же спросил: — Как здоровье леди Фриды?
А леди Фрида тем временем спала, как младенец — конечно, под строжайшим наблюдением врача. Её отец, лорд Валентин, в замок так и не вернулся и никаких вестей не прислал. Впрочем, ничего удивительно в этом не было: даже со сменными лошадьми от Виндзор-холла до столицы путь неблизкий. Комнату его убирать пока не стали.
А граф Цевет, отужинав в одиночестве фаршированным в яблоках фазаном и выпив бутылку прекрасного южного вина, преисполнился благодушного настроения и тоже спал эту ночь, как ребёнок. Никакие привидения его, естественно, не беспокоили.
Чего не скажешь о его подопечном Джеке. Ричард принёс ему успокаивающий настой и буквально заставил выпить, но всё равно полукровка провёл бессонную ночь за письмами. Что с ним творилось, никто выяснять не стал — слуги о нём забыли, а Ричард, предложив помощь и услышав решительный отказ, пожал плечами и ушёл.
Правда летал над замком, как говорят, нетопырь. Громадный, настоящий дракон. Тихонько летал, никого не разбудил. А к рассвету мальчишка-оборотень вернулся в свою каморку, стащил с кухни говяжью вырезку, весь измазался в крови, залез на шкафы, собрал всю пыль и уснул, довольный.
Так что эта ночь в Виндзор-холле прошла хорошо.
Утром гостям подали завтрак в Янтарной гостиной: овсяную кашу, ягодный морс, чай из халифата, шоколадный пудинг и сырный пирог.
— Садитесь, Ричард, вы же всегда здесь так завтракаете, — махнул рукой граф Цевет, выспавшийся и благодушный. На Джека он не обращал внимания, а тот мялся, не зная, сесть ли за стол или помочь Ричарду и лакею прислуживать графу.
— Благодарю, Ваше Сиятельство, — отозвался Ричард.
Третий стул принесли быстро, так же скоро расставили и дополнительные приборы.
Солнечные лучи — дождь наконец-то закончился — лились в открытые окна вместе с душистым ароматом роз, особенно сильным во влажном душном воздухе.
— Ваш повар — просто волшебник! — прервал наполненную пением птиц тишину граф.
Джек отчего-то побледнел ещё сильнее — у него вообще был такой вид, словно он вот-вот упадёт в обморок.
— Что вы, Ваше Сиятельство, обычный человек, — отозвался Ричард, отрезая кусочек пирога с поистине джентельменским изяществом.
Граф хохотнул.
— Да я же не о том! Впрочем… После завтрака проверим прислугу. Джек!
— Д-да, г-господин.
Ричард спокойно посмотрел на графа.
— Как пожелаете, Ваше Сиятельство, но позвольте напомнить, что мой хозяин быстро находил среди слуг полукровок. Вам известно, что он с ними делал.
Граф скривил тонкие губы в усмешке.
— И всё же кто-то вашего хозяина, Ричард, убил. Не намекаете же вы на леди Фриду?
Ричард вздохнул. Граф Цевет весьма любил свою работу дознавателя, хоть и по три раза за день обещал однажды с неё уйти, дескать, слишком нервная.
— Конечно, нет, Ваше Сиятельство.
Граф благодушно усмехнулся.
— В таком случае…
Его прервали лёгкие шаги. В гостиную, одетая в халифатский шёлковый халат поверх сорочки, с распущенными волосами под повязкой из серебристого рюша, вошла леди Виндзор. В одной руке она держала длинный шнур от колокольчика, которым в комнате вызывали прислугу, вторую прижимала ко рту, скрывая зевок. Войдя в гостиную, леди прищурила глаза — солнечные лучи укутали её колдовским сиянием.
Завтракавшие немедленно встали. Граф поклонился и первым потянулся к руке герцогини.
— Леди Фрида, вы очаровательны. Я был так рад узнать, что вам стало лучше!
Леди руку не отняла, но на графа посмотрела с лёгким недоумением.
— А я счастлива снова видеть вас, граф. Надеюсь, вас хорошо приняли? Вы, наверное, приехали вместе с моим супругом, а он, конечно, забыл о вас сказать. Негодник! — Леди улыбнулась. — Но ничего, я с ним поговорю. — И, не давая изумлённому Цевету и слова вставить, повернулась к Ричарду. — Ричард, а вот и вы! Эш додумался до очередной шутки? — Она показала шнурок. — Это случилось, когда я попыталась позвать камеристку. И ни одного лакея, ни одной горничной!.. В чём дело?
Справедливости ради, Янтарная гостиная находилась совсем рядом с комнатами леди Фриды, так что идти долго ей не пришлось. А Аннет не попадалась никому на глаза с похорон, у дворецкого же с экономкой были свои мысли о том, как следует вести хозяйство в замке. Иными словами, без догляда госпожи (господин плевать на всё это хотел и раньше, а уж теперь-то в особенности) слуги снова распустились.
— Миледи, прошу вас, присядьте, — мягко попросил Ричард.
Леди тут же поставили кресло. Фрида посмотрела на него, как на муху в супе, и повернулась к Ричарду.
— Обязательно, но сначала я хочу найти своего мужа и посмотреть в его честные прекрасные глаза! Обращаться так со мной!.. Когда он успел перенести меня в эти старые, неубранные комнаты? — Она кивнула на дверь, имея в виду, очевидно, старые апартаменты герцогини, где не жила с тех пор, как Эш приказал: «Никакой отдельной комнаты!» — Ричард, но что вы на меня так смотрите? Где Эш?
— Леди, вам действительно лучше присесть, — вмешался граф Цевет. И, взглянув на него, герцогиня села.
— Ох, граф, не говорите, пожалуйста, что вы снова забрали его в столицу по приказу императора?
Перед леди поставили пахнущий цветами чай. Фрида покосилась на него, но брать не стала. Она улыбалась графу с таким видом, будто скажи он: «Да, я забрал вашего мужа, леди», — и она выцарапает ему глаза. Весь её вид говорил: «Сколько можно! Он же только что вернулся!»
— А может быть, лучше врача? — нерешительно поинтересовался непонятно у кого граф Цевет.
— Мне не нужен врач, граф, мне нужен мой муж! — Фрида снова встала. — Да в чём дело?
— Видите ли, леди…
Ричард подошёл к герцогине, поймал её взгляд и тихо сказал:
— Госпожа, мой хозяин не придёт. Вы не помните пожар? Ночью, три дня назад?
Фрида растерянно посмотрела на него.
— Пожар? Какой по… — Она вздрогнула, запнувшись. Потом сама поймала взгляд Ричарда. — Эш? Эш же не… Не…
— Да, госпожа, — мягко ответил Ричард, протягивая руки, чтобы подхватить герцогиню. — Похороны были позавчера. Вы плохо себя чувствовали и потому не помните.
Фрида моргнула. Потом покачнулась, но, отстранившись от рук камердинера, медленно села в кресло. Потянулась к чашке с чаем. Взяла, поднесла ко рту, сделала пару глотков. Поставила обратно.
— Леди, может быть, всё-таки врача? — нарушил тишину граф Цевет.
— Зачем? — глухо отозвалась леди. — Я отлично себя чувствую. — Она помедлила, уставившись в чашку, словно пыталась гадать по чаинкам. Потом подняла голову и в упор посмотрела на Цевета. — Если похороны были два дня назад, то что, граф, вы здесь сейчас делаете? И этот робкий молодой человек, ваш спутник? Которого вы не потрудились мне представить.
Ричард тенью замер у кресла госпожи, а граф Цевет растерянно улыбнулся.
— Простите, миледи. Это Джек, он… м-м-м…
Фрида изогнула бровь.
— М-м-м, — тянул ошарашенный её поведением граф. Ему представлялось, что леди, узнав о смерти мужа, должна хотя бы упасть в обморок. Собственно, это всё, что леди позволено — не станет же она рыдать, как какая-нибудь девка. Но так… — Мы… м-м-м… Мы приехали расследовать убийство вашего мужа, сударыня, и, так как в нём замешана магия…