Пролог
Стог загорелся легко, едва только брошенная в него подожжённая ветка коснулась сухой соломы. Пламя, разбрасывая искры, с порывами ветра вздымалось всё выше.
- Захватывающее зрелище!- Янку Зан отвёл коня от разгоравшегося костра и вернулся к группе всадников на дороге. Затем кивнул на разгромленную помещичью усадьбу неподалёку.- Парни отвели сегодня душу. После недельного блуждания по горам им уже выть хотелось.
- Зажали княжеские егеря?- поинтересовался Ватор Фьер.
Зан неопределённо пожал плечами. - Мы не дознавались, кто устроил облаву. Ушли повыше в горы, в сторону границы, они и отвязались.- И, словно оправдываясь, добавил: - Их было больше двух дюжин, не вступать же в бой с моим десятком человек. Да ещё двоих наших подстрелили, когда шли по горной тропе. - Он сплюнул. - Знатную тризну сегодня по ним справили.
- Винные подвалы наверняка опустошили,- командир повстанцев усмехнулся.
- Да всё смели,- Янку засмеялся в ответ. - Ещё и местные крестьяне помогли; из всех окрестных деревень набежали грабить барские закрома, после того, как ваши разбили отряд стражников. Ну как, пополнилось тут твоё войско?
- На полсотни человек.- Ватор посерьёзнел.- Двинули. Утром надо отправляться на встречу с посланниками Гериолда. - Он тронул поводья и направил коня в сторону леса, где расположился временный лагерь повстанцев.
- Король без королевства,- Янку хмыкнул.- Он нам нужен? Войско у него хоть есть?
-У него есть связи в Северной империи. По крайней мере, так говорил его человек. Мы наверняка сумеем выгнать из столицы панаров. Но останы могут попытаться их вернуть. И тогда всё будет зависеть от североимперцев - если они не пропустят войска останов через Дарский проход, мы удержимся. А потом останы оставят нас в покое. Шаду и его хэдам всё равно, кто будет присылать им дань. А нам не всё равно - платить одним только останам или содержать ещё и клику панаров.
Янку Зан, командир отряда гайдуков, отсалютовал. - Долой панаров, да здравствует великий шад!- весело воскликнул он.- Да, это может получиться. Ты ловко придумал.- Разгоревшееся пламя бросало отсветы на его молодое красивое лицо.
* * *
Когда небольшой конный отряд подъехал к разбитому на границе леса лагерю, уже темнело. Возле деревьев стояли походные палатки, в котлах варилась еда.
- Ммм,- Янку втянул носом воздух.- Что-то вкусное. Я проголодался.
Ватор спешился и подошёл к одному из котлов.
- Каша с мясом и с пряными травами,- сообщил он.- Где только взяли.
- Ясное дело, всё там же,- Янку спрыгнув с коня, набрал себе еды в миску и уселся рядом с двумя молодыми солдатами, которые уже трапезничали.- О, и вино занесли.
- Не налегайте,- предупредил Ватор.- Завтра выдвигаемся. А это что такое, Мартин?- он кивнул на подводы, гружёные спиленными деревьями.
- Местные крестьяне нарубили в лесу,- сообщил Мартин, молодой парень с планшетом для письма на поясе и ружейным обрезом за плечом.- Теперь запрещать некому - господин граф в своём боярском раю.
- Валежник вам и раньше разрешали брать...
- Да, управляющий выдавал разрешения, милостивец.- Лицо парня сделалось ожесточённым; он сплюнул. - После того, как ублажишь его свиную утробу. Эй, Ван,- он повернулся к мужику. - Что там у вас вышло с управляющим?
Тот, кого Мартин назвал Ваном, коротко хохотнул.- Так ведь валежник ему в глотку и забили. Янку Зан ухмыльнулся.- А помните, как он год назад вещал нам по поводу княжеского указа о свободном сборе валежника: "Сбылась вековая мечта нашего народа! Возблагодарите, холопы, щедроты великого князя!"
Бойцы, сидевшие у костра поблизости и прислушивавшиеся к разговору, тоже рассмеялись.
Некоторое время все уплетали еду и запивали её вином прямо из бурдюков. Потом кто-то спросил, обращаясь к командиру гайдуков:
- Янку, ты ведь из богатой семьи. Почему же ты подался в гайдуки?
Молодой командир не ответил, но вместо него заговорил до сих пор молчавший солдат по имени Тарвил.
- У нас рассказывают историю про одного парня,- начал он,- который вступился за девушку, приглянувшуюся важному панару из княжеской свиты. Толстяк упал, да так неудачно, что больше и не поднялся, а парень ушёл от погони, собрал ватагу, и с тех пор взимал дань на дорогах со всех торговцев-панаров. Сколько их ни пытались изловить, они всегда уходили тайными тропами в горы. Но однажды стражники всё же взяли его в плен. Князь приговорил его к казни и на следующий день на главной площади поставили виселицу. Но была одна фрейлина из свиты княгини, которая, хотя и росла всю жизнь в холе и неге, влюбилась в этого парня. А у нас есть древний обычай - если знатная женщина пообещает выйти замуж на приговорённого к смерти, то его помилуют. Ну и в самый тот день, когда разбойника должны были повесить, она подошла к нему и повесила ему на шею свадебный платок. Так что пришлось его освободить.
К концу рассказа, который повстанцы внимательно слушали, около костра появилась молодая женщина и села рядом с Янку. Тот обнял её.
- Только не знаю, правда ли это. За что купил, за то и продаю,- хитро прищурившись, закончил свою историю рассказчик.
Несколько человек перевели взгляд на молодую пару. Женщина пожала плечами.
- Почти правда,- сказала она. - Только, насколько я знаю, та фрейлина не росла в холе и неге, а была дочерью бедных крестьян, которым пришлось отдать её торговцу рабами. В общем, как говорится, не купил, а продал, не за восемьдесят талеров, а за двадцать, и не с прибылью, а в убыток,- усмехнулась она.- А так всё верно.
- Белла, а почему тебя так зовут? Вроде по виду ты из наших, а имя какое-то чудное,- спросил кто-то. Белла поднялась с колен Янку и потянулась. - Это не имя,- ответила она.- В серале у бея, куда меня перепродали, наложницам давали прозвища. "Белла" означает "красивая". А своё имя я забыла, меня купил работорговец слишком маленькой. Ничего не помню, ни даже матери или отца. Мне только рассказали, что им пришлось продать меня за неуплату налогов. Когда я подросла, торговец перепродал меня в сераль останскому бею. А тот через несколько лет подарил меня панарской принцессе, у которой я стала фрейлиной.
- Разве родители, когда ты вернулась в Вартию, не захотели встретиться с тобой?- спросил кто-то.
- А как они могли меня узнать?- спросила Белла.- Прошло столько лет. Кто я для всех в Вартии - неведомая красавица из Остании. Да может и в живых их уже нет. Я и деревню-то, откуда было родом, совсем не помню, Даже не знаю, как она называется. Знаю только, что она в той же области, откуда родом и Янку. Потому что мы с ним говорим на одном языке. Да е адоре ми, драга?- спросила она с лукавой усмешкой, повернувшись к молодому командиру..
- Ие, регина миа,- серьёзно ответил тот.
Со стороны разгромленной барской усадьбы донесся отчаянный женский визг. Все глянули в том направлении.
- Мартин, съезди к графскому дому и набери еды, если там ещё что-то осталось,- приказал Ватор.- А заодно узнай, что там происходит.
Солдат с планшетом и обрезом поднялся, влез на коня и поскакал по дороге в сторону помещичьей усадьбы. Вскоре он вернулся, ведя под уздцы коня, через седло которого были переброшены сумки с продуктами. Вместе с ним на телеге, нагружённой припасами, приехали ещё два мужика.
- Отлично. Разгружайте,- распорядился командир повстанцев.- А что там были за крики?
- Так ведь это,...- мужики замялись, потом один из них сообщил:- барских баб в чулане нашли.
- И чего с ними сталось?- спросил кто-то.
- Графиня там же и сомлела, как неживая стала, а девок выволокли и снасилили.
Наступило молчание
- Может, пойти помочь?-нерешительно спросил кто-то.- Жалко ведь, молодые девчонки.
- Не надо,- сказал Янку.- На его красивом лице появилась жестокая усмешка.- У нас говорят: из тикалок вырастают падучки.
- Из гнид вырастают вши,- перевел кто-то, знающий вартско-горский .
- Так ведь некому помогать-то,- простодушно сказал второй мужик.- Вилами их всех прикололи и в господский пруд покидали. Пущай русалками будут, кроликов по ночам гоняют.
- Ну, значит, так тому и быть. А теперь всем на отдых,- распорядился Ватор.- Выступаем завтра на рассвете.- Он улегся на земле, подложил под себя только плащ.
Глава 1
Армия Ватора росла. В каждой деревне, мимо которой проходили его отряды, десяток-другой мужчин, достав из схронов оружие, присоединялись к повстанцам, рассчитывая поквитаться с ненавистными панарами. Ну и вернуться домой с добычей, конечно.
Время для похода на столицу с требованием изгнать панаров было выбрано Ватором Фьером очень удачно. Только что закончилась очередная война Северной империей с Останией, в которой северяне не только победили всё более отстававшую в вооружении и боевой тактике Южную империю, но и захватили у неё стратегически важные территории, включавшие нижний участок Имперской реки и близлежащий почти единственный проход между высокими горами на земли Вартии. В прежние времена, когда Южная империя подчинила себе Вартию и другие земли к западу и северу от неё, останские армии вторгались туда либо через этот проход, достаточно широкий, чтобы через него можно было провести и артиллерию, и кавалерию, либо на судах по Имперской реки, а иногда и там, и там одновременно. Несколько троп в центре высокогорной цепи, по которым тоже можно было пройти, не годились для переправы войск и использовались лишь для караванной торговли. Ещё Южная империя могла вторгнутся в Вартию через проход между горами и Соляным озером, но он был давно занят войсками Центральной империи. Так что теперь останцы не могли вторгнуться в Вартия без согласия Северной империи, а поскольку они непрерывно воевали друг с другом, о таком согласии не могло быть и речи.
В Вартии, ставшей два столетия назад, после ряда поражений в войнах, вассалом Южной империи, с некоторого времени правили направлявшиеся из Остании панары - особое племя, верхушка которого занималась торговлей и пользовалась неограниченным доверием шада - точнее, щедро подкупала его приближённых- хэдов и платила большие налоги в казну. Эти расходы они с лихвой возвращали, беря на откуп у Остании управление некоторыми территориями, в число которых входила и Вартия. Панары получали от шада должности князей Вартии, обязуясь вносить назначенную тем дань. В оказавшуюся под их властью страну они привозили свиту, которая занимала самые доходные места, объявляла своей собственностью соляные и горные рудники, устанавливала контроль над торговлей н рынками, а также взимала всё новые и новые налоги с крестьян и ремесленников. Шад и его министры, как правило, не интересовались происходящим в Вартии, лишь бы дань и подарки оттуда поступали вовремя.
Кроме прямого управления захваченной страной, панары устроили в ней свою церковь, которая проповедовала, что власть панаров дана вартинам от бога, как и власть шада, и что вартинам следует быть покорными и смиренными, стремиться к скромности и бедности, чтобы заслужить на том свете, в будущей жизни, место в селениях праведников, где стены украшены самоцветами, а посуда сделана из золота и серебра. Панары делали церкви щедрые пожертвования, простые же вартины обязаны были платить ей десятину со всех своих доходов - не считая плат за требы, которых также было множество, от рождения и до похорон.
Панары говорили на своём собственном языке и старались навязать его вартинам, поощряя открытие панарских школ и, одновременно, запрещая преподавание на родном языке вартинов - так, что предания, былины, исторические сказания последних могли передаваться лишь устно. Понятно, что при таком положении дел культура самих вартинов постепенно угасала, а сами они в своём большинстве стали народом крестьян, лишь возделывавших поля и выращивавших скот.
И вот теперь настал момент, когда, с одной стороны, народ был готов взяться за оружие, чтобы сбросить иго ненавистных чужеземцев, а, с другой стороны, правительство шада, похоже, не смогло бы силой вернуть панаров. На это и сделал ставку Ватор Фьер, подняв восстание, разъезжая с группой друзей по сёлам и привлекая всё больше единомышленников.
На третьи сутки после того, как отряды повстанцев покинули свою базу, они подошли к последней горной деревушке, откуда начинался спуск к Вартской равнине. В селенни играли свадьбу, и отряды медленно двигались по дороге, вдоль обеих сторон которой стояли празднично одетые люди. К Ватору Фьеру, ехавшему впереди, подошла невысокая светловолосая девушка в косынке, подружка невесты, и, немного смущаясь, протянула золотистый каравай только что испечённого хлеба. Наклонившись, вождь повстанцев принял подарок, и, в свою очередь, достав кошель, вложил в ладонь девушки несколько золотых монет. Местные жители разразились одобрительными возгласами. Затем отряд повстанцев двинулся дальше.