Кеннет приветливо здоровался с каждым гостем. Энни, стоя рядом с ним в платье из бирюзового газа на атласном чехле, была сама не своя от тревоги, но старалась не подавать виду. Улыбаясь каждому новому лицу, она вместе с тем думала, какое широкое поле деятельности они предоставили Гастролеру и тихо надеялась, что все гости, почтившие своим присутствием их праздник, сумеют сохранить свое имущество при себе.
Парадную залу постепенно заполняли негромкие разговоры и представления. Оркестр наигрывал изысканную мелодию. Энни обрадовалась, когда к ней подскочила ее подруга, Селия Виверхэм. Девушка пришла с матерью. Ее старшая сестра, Селина, не смогла присутствовать на балу из-за нездоровья.
«Жаль ее, бедняжку, но зато это избавило нас от ее супруга, мистера Меллинга, который непременно разразился бы очередной возвышенной поэмой», — подумала Энни. Люди, близко знавшие Меллинга, шарахались от его стихов, как от огня.
— Мама нипочем бы не оставила Селину одну, — болтала Селия, как всегда, исполненная жизнерадостности, — но в последнее время она что-то часто стала заговаривать при мне о достоинствах мистера Хендсли, особенно о его прекрасном поместье и годовом доходе… Это подозрительно!
Проследив за взглядом подруги, Энни увидела коренастого молодого человека, который явно скучал в компании других джентльменов. Селия скривилась:
— Мы поговорили с ним один раз, и это было ужасно. Он часами может говорить об охоте, ружьях или своих собаках, а я в этом совершенно не разбираюсь!
— Думаю, он более выигрышно смотрелся бы в своей естественной среде обитания — где-нибудь в загородном доме, — согласилась Энни. — Но, может, один-два танца с ним изменят твое мнение в лучшую сторону?
— Вот уж нет! — фыркнула несносная девчонка. — На медведей лучше охотиться в лесу, а не в бальной зале!
Кеннета тем временем взял в оборот лорд Пенвик, бесцеремонно оттеснив его от других гостей. Словно позабыв, что на танцевальном вечере не принято обсуждать деловые вопросы, он насел на Кеннета с каким-то предложением о военных займах, которое должно было обсуждаться на следующем заседании.
— Главное, кому поручить доклад? — вопрошал Пенвик. — Только не Кервуду, умоляю вас! Он же сущий дипломатический младенец!
— Да-да, я обязательно уточню этот момент, — рассеянно сказал Кеннет, думая в это время, что нужно бы поручить Батлеру уделить особое внимание леди Брекнелл. Эта дама обладала в обществе большим авторитетом, а ее ядовитого языка побаивались даже самые записные острословы. Ее визиты к соседям больше напоминали высадку карательного десанта.
Он немного успокоился, заметив, что его жена сама занялась капризной гостьей. Энни непредсказуема, но у нее хватит смелости парировать любую шутку, и достаточно такта, чтобы деликатно разрешить любую проблему.
Энни нравилась леди Брекнелл, несмотря на ее покровительственный тон. Все дебютантки дрожали перед этой властной дамой, которая вела себя так, будто у нее есть единоличный доступ к колодцу мудрости, куда другим никогда не забросить свое ведро. Энни скорее забавляли ее наставления. К тому же, сегодня леди Брекнелл была в наилучшем расположении духа:
— Позвольте представить вам моего друга, миссис Чарсли, — произнесла она, как только поздоровалась с хозяйкой.
Ее сопровождала молодая женщина с изящными манерами, живыми черными глазами и решительным подбородком. Энни подарила ей очередную улыбку. Миссис Чарсли казалась приятной женщиной, и к тому же, Энни была заранее благодарна любой приятельнице леди Брекнелл, если та возьмет на себя труд развлечь чем-нибудь этого дракона в женском обличье.
Поговорив с обеими дамами несколько минут, она вскоре направилась к другим гостям. Ее остановил мистер Фостер, осведомившийся с беспокойством, состоится ли партия в вист. Энни заверила его, что для этого уже приготовлены столы в угловой гостиной. Потом до ее ушей долетел обрывок разговора между желчной леди Батгейт и ее тридцатилетним племянником, которому тетка давно мечтала подыскать подходящую партию:
— …Мы вообще-то говорили о твоей женитьбе!
— Это вы говорили о ней, тетушка. Я пытался сменить тему.
Как тут не вспомнить насмешницу Селию! «Интересно, почему все приемы в Эшентауне носят такой… матримониальный характер? — удивилась Энни про себя. — Почему бы людям не расслабиться и просто не потанцевать в свое удовольствие, в кои-то веки!»
К своим новым светским знакомым Энни относилась со смесью любопытства, недоумения и восхищения. В этом обществе больше всего ценились остроумие и ловкость в танцах. Здесь, как нигде, умели обесценить искреннее чувство каким-нибудь интеллектуальным афоризмом. Но зато среди мишуры и изысканного пустословия можно было встретить действительно интересных людей. Их развлечения были для Энни в новинку и еще не успели наскучить.
На минутку покинув гостей, она отошла пошептаться с мнимой «кузиной»:
— Фокусник уже здесь. Ты готова?
— Вполне, — усмехнулась Агата. Она поманила хозяйку в смежную маленькую гостиную, казавшуюся тихим островком спокойствия по сравнению с бальной залой. Пошарив за подушками кресла, стоявшего в дальнем углу, Агата выудила из-под него небольшую, но увесистую сковороду.
— Надеюсь, тебе это не пригодится! — прыснула Энни.
— Может быть. Но мне так спокойнее.
— Вон он стоит, видишь? — шепнула Энни, указав на мистера Смейла. — Тот невысокий человек в коричневом сюртуке, рядом с Фостером.
Агата подумала, что на вид Смейлу было не больше тридцати пяти. Он скромно жался к группе гостей, не решаясь принять участие в разговоре, и был совсем не похож на артиста.
— Ладно, мне нельзя отлучаться надолго, — вздохнула Энни. — Смотри, не спускай с него глаз!
Поприветствовав фокусника, она передала его в надежные руки Батлера, заправлявшего всеми делами. Долг хозяйки требовал от нее непрестанно следить за гостями, чтобы никто не чувствовал себя покинутым, но когда среди чужих глянцевых улыбок вдруг мелькнуло лицо Уолтера, все заботы вылетели у нее из головы. Нед все-таки приехал!
Энни Фишер на ее месте завизжала бы от радости и повисла у сыщика на шее. Леди Фонтерой, разумеется, не могла позволить себе такую дикую выходку. У Энни задрожал подбородок от смеха, когда она представила, как отреагировали бы ее гости на подобное поведение.
— Мистер Уолтер! — церемонно приветствовала она.
Но ее глаза просияли «Нед, я так рада!» и молодой человек широко улыбнулся — не ее чопорному приветствию, а этому внутреннему свету. Их с Энни многое связывало: они вместе выслеживали всяких негодяев в трущобах Кречи, мерзли в засаде, получали выволочки у начальства и мучительно сочиняли отчеты. Такую дружбу не могли разрушить никакие светские условности!
— Чудесный праздник! Рад за тебя, — сказал он. — Я вижу, ты пригласила фокусника? Готов поспорить, что это была твоя идея!
— Ты очень проницателен, — ответила Энни, беря его под руку.
— В чем ты его подозреваешь?
— При чем тут это? — возмутилась она. — По-твоему, я не могу пригласить человека просто так, без задней мысли?
— Ну, мне-то можешь не говорить! Да ты с самого появления следишь за ним, как ястреб!
— Что, так заметно? — огорчилась она. — Спасибо, что предупредил. Я буду осторожнее.
Нед покачал головой:
— Если ты думаешь, что он и есть Гастролер, то ошибаешься. Мы его проверяли.
— Правда? Когда?
Он усмехнулся ее наивности.
— Думаешь, мы упустили бы тот факт, что он присутствовал на всех вечеринках, во время которых случались кражи? Двое наших агентов, прикинувшись бродягами, подстерегли его однажды после бала и обыскали. При нем ничего не было. А наутро стало известно, что в тот вечер пропало ожерелье!
— Может, он просто очень ловкий вор!
— Может быть. Но боюсь, что ты нацелилась не на того человека!
Всех позвали на ужин, и Уолтер галантно предложил руку хозяйке, чтобы проводить ее в столовую. Праздничный стол весь искрился, как свежий сугроб. Блюда, над которыми миссис Бонс с тремя помощниками колдовала целых два дня, были выше всяких похвал. Гости оживились, повеселели. Потекли разговоры. Энни с Кеннетом были заняты наперебой.
После ужина заиграли котильон, и в бальной зале началось самое веселье. Один раз Энни даже удалось потанцевать с Кеннетом, хотя большую часть вечера она была занята, представляя одних знакомых другим. А еще она старалась приглядывать за фокусником, который в стороне развлекал гостей. Мистер Смейл делал все, что полагалось ему по профессии: доставал в изобилии шелковые платки из огромного черного цилиндра, жонглировал шариками и даже вознамерился проглотить бутафорскую серебряную шпагу, но испуганные возгласы дам отговорили его от этой рискованной затеи. Впрочем, Энни не увидела, чем кончился их спор. Ей мешали чужие затылки.
«Надеюсь, что Агата окажется более глазастой!»
На мгновение Кеннет крепче сжал ее пальцы:
— Не волнуйся, Батлер за всем присмотрит. Постарайся просто получить удовольствие от этого вечера!
Энни, напряженно следившая за гостями, не видела его лица, однако слышала его слова и хрупкую нежность, стоявшую за ними. Она улыбнулась:
— То же самое ты сказал мне на нашем первом балу. Помнишь?
— Мне хотелось ненадолго отвлечь тебя от тревог.
— Тебе это удалось, — призналась она.
— Тогда или сейчас?
Они засмеялись, и у Энни в груди потеплело от этого смеха, объединявшего их.
— Еще один танец был бы очень кстати…
Оба понимали, что было бы крайне невежливо забыть о других гостях и заниматься только друг другом, но на минуту ей захотелось, чтобы в зале, кроме них, остались одни музыканты, и они с Кеннетом могли бы танцевать один вальс за другим…
Любопытная луна заглядывала в окна, словно бледный призрачный шар. Кеннет бросил на нее мрачный взгляд и почему-то насупился:
— Извини, я покину тебя ненадолго. Распоряжусь, чтобы закрыли шторы.
— Хорошо, — согласилась Энни, слегка разочарованная. — Мне тоже нужно уделить внимание леди Брекнелл. Иначе не видать мне успеха в свете!
Ей не пришлось долго разыскивать старую леди, так как она сама появилась вдруг под руку с миссис Батгейт, своей закадычной подругой.
— Очень жаль, что приходится вас беспокоить, — начала леди Брекнелл, — но со мной произошла неприятность. Мой браслет… он исчез!
— А я говорила, говорила, что совсем недавно был похожий случай в доме Реттреев! — зачастила миссис Батгейт. Ее маленькие жучиные глазки так и блестели в предвкушении скандала.
«Ах ты, старая сплетница!» — рассердилась про себя Энни.
— Когда вы заметили, что он пропал?
Оказалось, что дамы сидели в креслах под пальмой, довольно далеко от того места, где мистер Смейл старался поразить всех своими фокусами. Оглядев зал, Энни заметила, что фокусник уже закончил свое представление и исчез.
«Быстро же он испарился! Ладно. Сейчас главное — успокоить старую даму».
Она постаралась, чтобы ее голос звучал ровно и мягко, хотя внутри у нее все кипело:
— Не волнуйтесь. Наверняка браслет закатился под кресло. Я сейчас позову лакея, и мы это уладим.
«Ну Смейл, ну паршивец! Фьюить — и испарился! Надеюсь, Агата сумеет его проучить!» — гневно думала Энни, быстро направляясь в сторону смежной гостиной. При этом она не забывала улыбаться, хотя подозревала, что вместо приветливости ее лицо излучало угрозу. Ах, попадись ей сейчас в руки та сковородка!
На полпути к цели ее деликатно остановил один из лакеев. Вид у него был очень растерянный.
— Мадам, кое-что случилось в библиотеке. Мистер Смейл, фокусник…
— Что? — вскинулась Энни.
— Боюсь, на него напали.
— Что значит — напали? Кто?!
Прода от 06.01.2021, 11:43
Она чувствовала себя сбитой с толку. Развернувшись, Энни бросилась следом за лакеем.
Библиотеку, куда забыли принести свечи, освещал только скудный огонь камина. У дверей маялся второй лакей, чьей обязанностью было отваживать любопытных гостей. При виде хозяйки на его лице проступило облегчение. Энни быстро вошла в комнату и на мгновение почувствовала себя ослепшей. Она еле удержалась от испуганного возгласа, когда перед камином зашевелилась какая-то темная масса. Мистер Смейл лежал там, весь опутанный веревками, словно гигантская гусеница. Энни окончательно перестала что-либо понимать. Если Смейл — не преступник, то кто тогда вор? Неужели Нед был прав, а она ошибалась?
— Почему вы его сразу не развязали? — напустилась она на лакея. — Хотя подождите, я лучше сама. А вы приведите сюда Уолтера. И принесите свечи! — крикнула она вдогонку. Затем обернулась к пострадавшему:
— Кто это сделал?
— Клянусь Юпитером, я не видел! — воскликнул фокусник и даже пожал плечами, что в его положении сделать было затруднительно. — Я вошел сюда из любопытства — люблю книги, знаете ли — и почти сразу получил по затылку. Наверное, в комнате кто-то прятался! Не знаю, сколько времени я тут провалялся. А когда очнулся, то стал звать на помощь.
«Однако! — подумала Энни. — Раньше Гастролер не позволял себе таких выходок!»
— Потерпите минутку. Сейчас принесут свет, и я вас распутаю.
Прогоревший камин почти не давал света, но Энни решила хотя бы попробовать ослабить узлы. Поворошив угли, она подсела к несчастному фокуснику… и медленно выпрямилась. Напали на него, значит?! Ну, хитрюга!
Мистер Смейл заерзал под ее пристальным взглядом.
— Думаю, что вы и сами в состоянии освободиться, — ледяным тоном заметила Энни.
Ей был знаком этот трюк. Мистер Смейл только делал вид, что был связан. На самом деле такие узлы можно было легко сбросить одним движением. Когда-то в Кречи ее опекун, старый мошенник, тоже проворачивал подобные штуки.
Выбежав за дверь, она приказала лакею:
— Никого сюда не впускайте, а главное — не упустите фокусника!
От изумления лакей превратился в моргающую статую, но Энни уже про него забыла. Скорее к Агате! Она боялась, что преступник сумел-таки их обхитрить.
В бальной зале, полной хрустального блеска, гремела музыка. Праздник был в самом разгаре. Энни предстояло нелегкое дело: пересечь помещение, не столкнувшись с танцующими парами и не наступив на ноги сидящим у стен пожилым леди. Она осторожно двигалась сквозь толпу, чувствуя, как немеют скулы от застывшей улыбки, а в душе ширится тревога.
Вдруг откуда-то вынырнул Нед. Одного взгляда на бывшую напарницу ему хватило, чтобы понять, что дело неладно.
— Энни? Ты меня искала?
— Помнишь дилижанс до Кэреска? — бросила она на ходу.
Он понял ее с полуслова:
— Сообщник? Их двое?
В их сыщицком прошлом уже была подобная кража, когда один воришка ловко отвлек подозрения от другого.
— Один из мошенников — фокусник. Пытался сымитировать нападение в библиотеке.
— Так. А кто второй?
— Сейчас выясним.
Дверь гостиной-ловушки была уже близко. Энни вошла туда первой — и ее словно отрезало от бала, который сразу будто бы отдалился за сотню миль. Воздух здесь искрился, гудел от магии. Тени ожили. Все привычные предметы покрылись серебряным светом, похожим на изморозь. Мир замедлился и обрел стеклянную ясность.
Возле кресла стояла Агата, намертво вцепившись в свою верную сковородку. А в другом углу… там, ощерившись, замерла Мейвел. Энни сразу ее узнала. Хотя никогда еще не видела королеву такой.
До этого дня она встречалась с Мейвел три раза — и всякий раз та была настолько прекрасна, что определение «красивая» применительно к ней казалось просто ничтожным. Не было таких слов, чтобы описать ее красоту! Любые эпитеты казались обтрепанными, как пыльные тряпки.
Но сейчас перед Энни предстала другая Мейвел — обозленная потусторонняя сущность, в которой не было ровным счетом ничего человеческого. Сгусток тьмы, сгорбившийся в углу комнаты, дрожал от ярости и излучал опасность. Посмотреть туда было все равно что встретиться взглядом со штормом.
А Нед, как нарочно, отстал! Да и что он мог сделать?!
Мейвел жадно оскалилась, и Энни почувствовала, что у нее внутри все смерзлось от страха. С ее губ нечаянно сорвалось одно слово.
Не очень-то весело сидеть среди почтенных матрон, когда все веселятся.