Час наступал через две минуты и тридцать левять секунд… две и тридцать восемь… две и тридцать семь…
……………………………………………………………..
— Да-да, покажи им! Так! Еще! — сжимала кулачки императрица, в то время как малокалиберные бортовые орудия «Стеллы Марис» утюжили карфагенскую пехоту и пришедших ей на помощь СЛОНов. Еще один СЛОН получил прямое попадание в голову и рухнул, похоронив под своими обломками обломки двухэтажного здания.
— Антония, маленькая грязная шлюшка, я тебя люблю!!! — от избытка чувств сообщил открытым текстом центурион Тигробой.
— Я тебя тоже!!! — завопила императрица. — Я всех вас люблю!
«А меня?» — хотел было спросить Цезарь, но передумал. К тому же, возникший прямо перед носом абордажника пунический звездолет изменил направление его мыслей.
— КОНТАКТ! — только и успел заорать Цезарь. Столкновения удалось избежать чудом, но ударная волна, созданная стартующим вражеским кораблем, отягощенная сброшенными пластинками тепловой защиты, отбросила «Стеллу Марис» куда-то вбок, и навигатору с трудом удалось выровнять звездолет. Едва он успел это сделать, как прямо по курсу появилась еще одна пуническая децирема. Потом еще одна…
— Откуда они берутся?! — почти завизжала Антония. Без малейших признаков страха, стоит отметить. Просто голос у нее резко испортился.
— Стартуют прямо из того погасшего (?!) вулкана, — сообразил оптион через несколько секунд. Еще два… три… четыре… он начинал сбиваться со счета… восемь… девять кораблей подтвердили его догадку.
— Общая тревога! По всему Флоту! — приказала императрица и на всякий случай смертельно побледнела.
— Сигнал отправлен, — доложил Цезарь.
— Отставить наземные цели, — приказала Антония. — Бей по кораблям!!!
«Абордажник против многопалубных звездолетов?!» — не совсем понял приказ Цезарь, но когда это Флот отступал?!
Неоднократно, но тот ли это случай?
Очевидно, те же мысли посетили прекрасную голову императрицы, поэтому приказ претерпел зловещую трансформацию.
— На таран, — прошептала она. Громко и внятно, но все-таки прошептала.
Оптион Юлий Цезарь набрал в легкие побольше кислорода, помянул добрым словом праматерь-Венеру и ударил по кнопкам.
Коварные пунийцы — уже в который раз! — предугадали ясные и чистые намерения римлян. «Стелла Марис» получила пять снарядов прямо в нос от очередного (30-го или 40-го по счету) взлетающего звездолета, превратилась в обугленную комету и покинула воздушное пространство Стурландии.
………………………………………
— Это слишком даже для пунов, — заметил император Камилл, спешно выстраивая звездолеты для встречи с новым противником. — Помпеян, что вы делаете?!
— Помпеян не отвечает, — сообщил дежурный тактик флагмана.
— Какого Орка?!..
— …его корабль уничтожен, — добавил младший офицер.
— Сколько звездолетов подняли пуны? — быстро спросил император.
— Минимум восемьдесят — и плюс. Из них минимум четыре уничтожены.
— Наши потери до сих пор?
— Включая абордажники? Двадцать восемь единиц.
Впервые за многие годы Камилл затравленно оглянулся, как будто собирался посмотреть на то, что происходит у него за спиной. Хотя для этого следовало просто посмотреть на другой тактический экран. Вот на этот. Пока вроде чисто, но если пуны прятали такую армаду на планете, то кто поручится, что у них нет еще одного флота на спутнике? на других планетах системы? на одном из уровней гиперпространства?
— Уже свыше ста, — тихо произнес старший помощник.
………………………………….
— А мы ведь только начали! — восторженно отметил рейш Гамильтон. Его радостное оживление передавалось всем присутствовавшим на капитанском мостике карфагенского флагмана, «Глаза Дагона». Кроме гипонаварха Стратоника, разве что. Македонский военный наблюдатель увидел сегодня слишком много карфагенских секретов, и у него зародилось страшное подозрение, что коварные пунийцы готовят ему славную смерть в этой битве.
— Хотя эффективности нашего огня не помешает некоторое увеличение, — недовольно заметил адмирал минуту спустя.
— Прошу прощения, рейш, а какова цель нашей операции? — с нотками вдохновения в голосе поинтересовался Сифакс.
— Не говорите загадками и не задавайте наводящие вопросы, аталеф, — нахмурился командир. — Мы не на штабной игре. Что вы придумали?
— Мы должны уничтожить римский флот. Судьба планеты нас не интересует. Так? — не удержался от наводящего вопроса молодой офицер.
— Не годится, — понял его адмирал. — Там сликом много наших.
— Мы можем их эвакуировать, — заметил Сифакс.
— Не успеем, — отрезал Гамильтон. — А вот спутник мы взорвем. Кто из тяжелых катапультеров под рукой?
— «Милосердие Танит» и «Шапка Мономаха».
— Отлично, пусть открывают огонь… через две минуты.
— Да вы просто с ума сошли! — воскликнул Стратоник. Еще недавно он не решился бы оскорбить старших пунических офицеров при исполнении, но теперь, похоже, ему все равно нечего терять.
— Не надо громких слов, — поморщился адмирал. — Всего лишь небольшая порция антивещества…
— Как, и вы тоже? — испугался Стратоник.
— Что вы сказали? — не понял Гамильтон. — «Греческий огонь»? Очень, очень интересно. Вы продолжайте, продолжайте.
— Антивещество? Что именно вы используете? — в свою очередь спросил гипонаварх. Высокопоставленные союзники продолжали играться словами.
— Кристаллический антиводород! — воскликнул адмирал. — Что может быть проще!
Стратоник наконец-то понял намек.
— Но ведь можно получить и другое антивещество! — вскричал он. — Антигелий, антилитий, антибериллий…
— Антибор, антиунлерод и так далее, — нахмурился Гамильтон бар Тапуз. — Вы собираетесь перечислить всю таблицу химических элементов?
— Нет, конечно нет, — заторопился македонец. — Разумеется, пусковая установка снабжена магнитным силовым полем. Антивещество передается прямо по силовому лучу. Это жидкая смесь, антисера, антиселитра, нефть на основе антиуглерода, балтийский антиэлектрон — разумеется, тоже с отрицательно заряженными частицами. Полученный состав помещается в газобразную среду, семьдесят процентов антикислорода, двадцать пять процентов антиазота, двуокись антиуглерода, с добавлением антиаргона под давлением в две атмосферы…
— И кто из нас после этого сошел с ума?! — пробормотал Сифакс.
— Гипонаварх Стратоник, — торжественно объявил Гамильтон, — кажется, вы только что спасли себе жизнь. Но не привыкайте к этому, я ведь могу и передумать.
Македонец затравленно кивнул и поглубже забился в свое кресло.
……………………………..
— Есть кто живой?! — центурион Луций Корнелий и его легионеры осматривали обломки «Стеллы Марис». Римлянам приходилось нелегко, теперь уже карфагенский флот господствовал в небе. Тем не менее, Тигробой решил потратить несколько минут, чтобы спасти всех, кого можно спасти.
— Задница Миноса, — отозвался Юлий Цезарь. Выглядел он не очень хорошо, но, кажется, был жив и почти невредим.
— Она самая! — отозвался центурион. — Держись, идем на помощь!
Совместными усилиями легионерам удалось извлечь Цезаря из покореженного пилотского кресла и поставить на ноги.
— Тартар меня забери, какая женщина была, — пробормотал Тигробой, рассматривая что-то за спиной у Цезаря. — Нет, сынок, не смотри. Не надо.
— Что я, трупов не видел? — пробормотал оптион.
— Верю, что видел — ну и что? Зачем тебе еще один? Лучше сохрани в своем сердце ее прекрасный образ… — вздохнул старый вояка.
Цезарь уронил челюсть. «Ветеран круто забирает».
— Куда теперь?
— Кажется, эта кампания проиграна, — заметил старый центурион. — Но мы не должны распускать сопли…
— Корнелий, только без речей! — взмолился молодой декурион. — Я это уже слышал на Марсе, когда мы добивали персов!
— Но ведь добили же! — выпятил грудь Тигробой. — Ах, как славно мы сражались…
— Как сладко мы любили, — пробормотал Цезарь, — была Троя, и были мы троянцами…
— К озеру! — вернулся центурион на грешную Стурландию. — Это наш единственный шанс!
……………………………..
— А много ли у нас шансов? — подумал вслух трибун Ульпий Галл, командир абордажника «Ящик Цереры».
— А еще мы можем сдаться пунам, — огрызнулся оптион Виктор Октавий, старпом звездолета. — Это правда, что они приносят пленников в жертву Баалу?
— Правда, — неуверенно ответил Галл. — Должно быть. Но я не собираюсь это проверять.
— Тогда какого Цербера?!
— У тебя осталась капля совести, оптион? — задал риторический офицер командир корабля.
«Ящик Цереры» натужно взревел всеми двигателями и коснулся поверхности озера, поднимая неизбежную тучу брызг и столбы кипящего пара. В первые минуты сражения здесь стояла пуническая галера, но теперь она покоилась на дне.
— Рули к берегу! — заорал Ульпий Галл. Вот сейчас и у него начали сдавать нервы. — Быстрее!
На берегу римский звездолет поджидал одинокий карфагенский СЛОН. Но командир СЛОНа не успел принять правильное решение, и абордажник смял пуническую боевую машину, превратив ее в жалкую металлическую лепешку.
— Слава богам! — возликовал Тигробой. — Легион, за мной!
Какой нахрен легион — едва когорта наберется. Но им еще повезло. Согласно обрывкам радиосообщений, несколько транспортов пунийцы сожгли прямо в космосе.
Дорогу к абордажнику преграждала группа полуразрушенных домов. Какая-то женщина в нелепом клетчатом платье выглянула из подворотни, закричала и спряталась обратно.
— А почему она нам не рада? — спросил тот же декурион.
— Дурак ты, Марк Туллий, — вздохнул Тигробой. — Мы же ее не освободили!
— На борт, ублюдки! — заорали посадочные динамики голосом трибуна Галла. — Быстрее, вашу мать!
— Что за дерьмо?.. — не понял Цезарь, стремительно теряющий остатки аристократического лоска. Небо над городом прочертили два огненных болида. Потом еще один.
— Подбитые корабли? — неуверенно предположил кто-то из легионеров.
— Нет, это не корабли, — убежденный в своей правоте заявил центурион Тигробой. — Корабли так не падают! Ничего, скоро разберемся.
— Что они собираются делать? — задумчиво спросил тат-шофет Ашербанепал бар Камут. — А, они собираются драпать!
Его штаб-квартира находилась совсем недалеко, а личная гвардия была отлично вооружена. Тат-шофет представил себя во главе атакующей колонны и тут же передумал.
— Будем милосердны, — выдохнул губернатор. — Наша задача — выиграть битву, а не Убить Всех Римлян.
В первые минуты сражения он думал иначе, но теперь это не имело никакого значения.
— Все на борту, — доложил Виктор Октавий, следя за экранами.
— Кто-нибудь еще мог… — Ульпий Галл вглядывался в клыбу дыма и языки пламени, окутавшие город, потом безнадежно махнул рукой. — СТАРТ!
— Что происходит? — почти официальным тоном поинтересовался центурион Корнелий, добравшись до капитанского мостика. Немного пришедший в себя Юлий Цезарь следовал за ним по пятам.
— Полная задница, — неуставно доложил оптион Октавий. — Пуны держали на планете штук триста звездолетов. Нас поимели во все дыры.
— Что об этом говорит командующий?
— Спроси у Плутона. Пуны взорвали спутник планеты и треть нашего флота снесло нахрен обломками. В том числе флагмана.
— И кто сейчас командует? — быстро спросил Цезарь.
— Никто, — устало сообщил трибун Ульпий. — Давно я такого не видел. Если вообще.
— По уставу, старший по званию офицер флота…
— Вот именно. Сразу пять или шесть легатов. И ни у кого не хватило смелости объявить «Спасайся, кто может».
— А именно это мы и должны сейчас делать! — с азартом воскликнул старый центурион, рассматривая тактические экраны.
— Ну, если сам легендарный Тигробой советует драпать, — усмехнулся командир звездолета, — то кто нас осудит?
— Пуны продадут в рабство или принесут в жертву; наши — казнят, проведут децимацию или просто вернут на фронт, — подвел балланс оптион Октавий. — Выбор очевиден.
— Мы должны хоть как-то сохранить лицо, — неуверенно заметил Цезарь.
— Хочешь сохранить лицо — засунь его себе в задницу! — убежденно воскликнул центурион Корнелий Тигробой.
— Истину говоришь, отец, — кивнул командир корабля. — Курс на Ипсилон Меченосца!
— И будет по слову твоему, мудрый соратник, — отвечал Тигробой.
……………………………………
— Я думал, мы опоздаем, — заметил император Эмилий Валент, — но, похоже, что мы поторопились.
— На экране почти две сотни вражеских сигналов и всего двадцать пять наших, — дрожащим голосом доложил Тиберий Бассиан.
— Стоило переться через всю систему, чтобы сдохнуть здесь? — с необыкновенной прямотой спросил Вплерий Флакк.
— Держите себя в руках, центурион, — одернул его командир.
— Да-да, помню, я римский гражданин и офицер. Надеюсь, нам поставят памятник. Прошу прощения, хрена с два. Проигравшим ничего не…
Прогремел выстрел. Флакк удивленно посмотрел на оплавленное отверстие чуть выше своего сердца, потом обмяк в кресле.
— Всегда мечтал расстрелять кого-то прямо на мостике за трусость и панику перед лицом врага, — признался император, возвращая парабеллум в кобуру. — К счастью для его семьи, никто об этом не узнает, поэтому дети получат пенсию. Навигатор, продолжаем сближение.
— Двести десять вражеских сигналов — и плюс, — окончательно севшим голосом сообщил Бассиан.
— «Знай, гражданин! Под орлиным крылом легиона космос усеян телами врагов. Альдебарана рубин. И алмазная цепь Ориона встретят сребристый корабль Арго», — продекламировал Валент, потом отстегнул ремни и встал. Заметив удивленный взгляд кого-то из офицеров, он пояснил:
— Imperatorem stantem mori oportet. Императору надлежит умереть стоя.
IX. Исполнение желаний
— Как плох обычай наш! Когда трофей у эллинов победный ставит войско, то вождь один хвалу себе берет! — воскликнул трибун Клавдий Аттилий и укоризненно покосился на своих пассажиров. Челнок был набит до отказа.
— О чем это вы, трибун? — счел своим долгом ответить базилевс Филипп. На Вице-Космократора было жалко смотреть.
— Согласен, это была не совсем удачная цитата, — кивнул римлянин. — К тому же…
— К тому же несправедливая, — заметил сатрап Гераклий. — Спаслись не только мы!
Действительно, на радарном экране челнока горели почти две сотни сигналов.
— Они все направляются на кислородную планету… Кстати, как она называется?
— У нас она значилась под номером, — ответила Гафни. — Как и ее спутник.
— И у нас, — подтвердил сменарх Аристид.
— А мы называли ее Хускарлом, — сказала Вальке. — А спутник — Бифростом.
— Стражник и Ледяной мост? — уточнил Аттилий.
— Ничего общего, но сойдет и такой перевод.
— Хорошо, — кивнул Аттилий. — Предлагаю и нам вернуться на Хускарл. Все-таки кислород…
— Нет, — возразила Вальке. — Мы отправляемся на спутник. Больше нельзя откладывать.
— Постойте! — воскликнул Аттилий. — А кто, собственно, командует на нашем корабле? Кто старше всех по званию? — Он снова осмотрел своих пассажиров, извлеченных из спасательных капсул или облаченных в вакуумные скафандры. — Так, посмотрим. Сменарх, тагматарх, базилевс, гоплит…
— Я не гоплит, я легат, — поправил его Сервилий Кар.
— Что?! — вскинулся Филипп. — Римский шпион на моем корабле?!
— Я не шпион! — гордо поднял голову бывший проконсул Антиоха. — Согласен, что избранный мной способ был не совсем…
— Не перебивайте меня! — рассердился Аттилий. — Так мы еще целую вечность будем спорить!
— Как вы смеете, трибун! — возмутился Сервилий. — Я-то уж точно старше вас по званию…
— Простите, не вижу ваших нашивок, — покосился Аттилий на македонскую форму беглого проконсула.
— Как и я ваших… андерлег.
— Остановитесь! — взмолилась уже Гафни. — Продолжайте, Аттилий.
— Итак, сменарх, тагматарх, базилевс, легат, трибун, шаодзянг, стратег, шофетет-мишне, равсаран, королева. Никого не пропустил?
— Я, я старше всех по званию, — объявила Вальке.