========== 1. ==========
На тот случай, если кто-то не знает:
Фамильяр — дух-помощник, чаще всего принимает животную форму, но в рамках созданной мной реальности, фамильяры обладают возможностью принимать и человеческий вид, и животный; служат магам и ведьмам, в заданной реальности, обладают какой-нибудь магической способность; также в этом мире, фамильярами становятся, а не рождаются, и чаще всего это либо провинившиеся маги, либо также провинившиеся мистические существа.
Далее информация, содержащаяся в сносках, будет включать в себя, как реальные факты из мифологии, так и выдуманные лично мною для сюжетного удобства и спокойствия авторской души :з
Чон Чонгук уже сбился со счёта, сколько раз ему говорили, что он возглавит Клан Магов, погубив при этом «самое дорогое сердцу».
Его родные и близкие, которые попросту дольше варились в магии, а некоторые из них даже обладали даром ясновидения — в общем, они все такие мудрые и просветленные от чего-то обходились без конкретики, предпочитая опускать, что это за диковинка такая «дорогая сердцу». Это всегда было нечто размытое в стиле: «Обрати сегодня внимание на номера автобусов, возможно один из них приведет тебя к искомому» или «Когда ты это найдешь, то небеса разрыдаются, а деревья зацветут буйным цветом», или самое любимое у Чонгука — «Тебе предстоит принять важное решение, которое станет ключевым в твоей жизни».
И если особо наивных и впечатлительных девушек приводили в восторг такие предсказания, то Чонгука они скорее раздражали. Совсем чуть-чуть, будто назойливые мухи, от которых никак не избавиться, поэтому иной раз от безысходности ты даешь им имена или нумеруешь.
Разница также была в том, что с Чонгуком, в отличие от особо наивных и впечатлительных девушек, никто не церемонился. Его хватали за ладонь, вглядывались в линии судьбы и твердили с сочувствием и жалостью:
— Ты возглавишь наш Клан, но это будет дорого тебе стоить. Ты заплатишь самым ценным, что будет у твоего сердца.
И вроде бы говорили они все складно, но при этом забывали объяснять детали. Например, что может быть сердцу так дорого и как это понять? Это конкретная вещь, его собака или кот соседки, которого он кормит каждый вторник, а может это вообще нечто эфемерное? Он сломает, убьет, отравит или сотрет в порошок эту ценность?
В двенадцать Чонгук решил, что скорее всего это кактус, который сдох у него на подоконнике в комнате, но Сокджин-хён лишь покачал головой и влепил ему затрещину, чтобы в следующий раз не забывал поливать растения. Потому что: «Не шути с природой, Чонгука, а то она ответит тебе».
В семнадцать, когда его магическая способность пробудилась, и он случайно вытащил из своего сна кота с одним ухом и одним голубым глазом, вот тогда Чонгук решил, что это будет кот. Юнги-хён откровенно поржал с него и попросил в следующий раз приснить ему целый ящик какого-нибудь виски.
В двадцать Чонгук окончательно решил, что просто не будет ни к чему и ни к кому привязываться, а тем более влюбляться.
На всякий случай.
***
Ночью в лесу стоял дикий холод, пальцы привычно морозило и от этого выворачивало костяшки. Было первое сентября, Чонгуков день рождения, который для большинства людей ничего не значил и погоды не делал. Никто не наряжался в костюмы, не делал специальных открыток, занятия не отменялись. В общем, среднестатистический день — ничего интересного.
И Чонгук бы с радостью отдал душу, печень и левую пятку, чтобы для него этот день тоже ничего не значил. Но к несчастью сегодня ему официально исполнялся двадцать один год, а значит по правилам Клана ему положен фамильяр.
Он ничего не имел против этих барабашек — вон, у Сокджина очень даже прикольная рысь, урчит громко, но до одури уютно, а в человечьем обличье вообще загляденье.
Проблема была в том, что Чонгук ещё год назад пообещал себе ни к чему и ни к кому не привязываться, а фамильяр априори противоречит этому обещанию. В их кругу принято считать, что когда маг с фамильяром проходят обряд соединения, то они обмениваются частичками собственных душ. И, знаете, это пугало до тошноты.
Чонгук пустил в воздух пепельный залп. Искра сорвалась с кончика сигареты, растворяясь в воздухе, так и не добравшись до вороха сухих листьев. Он прикоснулся подушечками пальцев к векам, чувствуя, как подрагивают ресницы. Шумно выдохнул, и фарфоровый фасад претендента на место главы Клана Магов дал трещину, ссыпался рисовой пудрой — да черта с два, чтобы он испугался какой-то зверушки и обряда?! Кактус с котом похоронил и это как-нибудь переживет без ощутимых потерь для внутреннего мира.
Пустые оконные рамы заброшенного дома, который кренился в левую сторону, будто Пизанская башня, были плотно набиты розовой дымкой. Как кровавый блеск в глазах охотников за магической нечистью. Чонгук распознал их, потому что видел парочку таких, которые обивали пороги дома с целью сорвать голову с его плеч. Он мог их понять, голова наследника одного из самых влиятельных магических кланов — штука дорогая.
Чонгук втоптал окурок в землю и, наконец, направился к дому уверенным шагом. Обшарпанная дверь поддалась рукам сразу же, издавая при этом истошный скрип, который в лесной тишине звучал слишком оглушающе. Где-то в глубине встрепенулась стая ворон, разражаясь карканьем, и Чонгук вторил нецензурной птичьей лексике:
— Блять!
Нервы, что были туго намотаны на кулаки храбрости, сдали ещё на пороге: непроглядная и тягучая темнота внутри дома будто бы разглядывала Чонгука, размышляя впускать и перемолоть в крошево или же дать ещё подышать.
Нутро подсказывало, что не будет больше шанса развернуться, убежать и по дороге в машине придумать какое-нибудь глупое оправдание для старших. Ему бы послушать свой внутренний голос, но упрямый же — если решил, то в лепешку разобьется, но желаемого достигнет.
Внутри дома было сыро и спёртый воздух, не говоря уже о многовековой пыли. Кресло с торчащей пружиной и прохудившейся обивкой стояло посередине комнаты, будто намекая — специально для вас подбирали, господин будущий глава магического Клана.
И Чонгук сразу понял, вот прям пятой точкой почувствовал, не сложится у них с фамильяром хороших отношений. Тут хоть бейся в лепешку, хоть в блин — зверушка тоже уже приняла решение.
— Я Чон Чонгук из Клана Магов пришел за своим фамильяром, — он ощутил себя полным идиотом, когда произнес заготовленные слова, не забывая порадоваться про себя, что на дворе ночь и никто не видит его, пунцового от гнева и стыда, лица. — Покажись!
Ни через минуту, ни через десять, ни даже через полчаса ничего не произошло. Гром не прогремел, крыша у заброшенного и богом забытого дома не развалилась, молния в него не ударила — большое и светлое ни-че-го.
Чонгук приличия ради подождал ещё с полчаса, а потом смачно выругавшись ушёл за неимением других вариантов.
Красный уголёк сигареты зажатой меж потрескавшихся от ветра губ, в ушах воодушевляющий плейлист для тренировок, который ему заботливо подсунуло приложение, а в руках обойма баночек с банановым молоком. Чонгуку теперь уже двадцать один, это последний день каникул перед новым семестром, и он смертельно устал. Каждый новый день до зубовного скрежета похож на предыдущий, будто он застрял в какой-то дурацкой американской комедии без возможности добраться до положенного ему хэппи-энда и без фамильяра, который решил поиграть с ним в недотрогу.
Честно говоря, он уже был согласен на любой финал, лишь бы больше никогда не смотреть в озадаченное лицо аджуммы из круглосуточного на его стандартный набор в четыре утра: пачка сигарет, шесть бутылочек бананового молока. Нет, ну, типа почему Чонгук привык не обращать внимание на её пестрые кофты в горошек, а она на его мешки под глазами и странную любовь к молоку — нет?
— … Да пусть он катится в ту нору, из которой вылез, Мун Ён, ты как будто с Луны свалилась, ей богу, — девчонка с копной пепельных волос шипела на всю улицу, направляясь в сторону круглосуточного.
Чонгук против воли обернулся к ней, размазываясь взглядом по её безразмерной кожаной куртке и невообразимо огромным берцам, которые выглядели слегка комично, учитывая комплекцию, рост и зубочистки, вместо ног.
— Мун Ён, мы, блин, живем на планете Земля с населением в семь миллиардов человек. Уверена, что твой Джин Хо такой уж незаменимый? — она легко взобралась на крыльцо, бренча заклепками на куртке и поправляя пепельные волосы. Поправка: пепельные волосы с отливом в сиреневый. — Так, ещё хоть один самоуничижительный вброс от тебя, и я кладу трубку, поняла?
Чонгук зашипел, потому что пряжка её куртки неприятно задела ладонь, оставляя там красный след. Он нехотя оторвал сигарету от губ, оставляя на размокшем фильтре слой кожицы, и принялся кое-как растирать ладонь — Гос-с-с-поди, как же он, блять, устал.
— АЙЩ! — возмущение Чонгука вырвалось наружу, показывая свои зубы. Он вообще сейчас весь был, как пороховая бочка — только поднеси фитиль к огню и полыхать будет мощно, красочно и долго, сжигая дотла всё живое в радиусе пары километров. — Тебе глаза для красоты даны или да?
Девчонка развернулась на пятках, долбя своей пряжкой уже по костяшкам его пальцев, моргнула пару раз быстро-быстро, словно не понимала чего от неё хотят. А Чонгук заметил её черные глаза, белую, как у трупа, кожу и тонкую шею, с замкнутым на ней чокером, за который до зуда в пальцах хотелось потянуть и душить очень медленно, потому что он устал.
— Ой, простите пожалуйста, — отрывая мобильник от уха, произнесла девчонка и согнулась вся в поклоне, от которого ни разу не легче, но от чего-то очень приятно и на губах какая-то ехидная и злая улыбка. — Я вас не заметила.
Ей хватило пары секунд, чтобы вернуть телефон на прежнее место и что-то бодро затараторить, а потом скользнуть в магазин. Чонгук не моргая смотрел в пустое пространство, где она только что стояла, и дышал тяжело, сдавленно. В горле почему-то резко пересохло. Ему впору забыть её сразу же, ещё до того, как устроится в убаюкивающе теплом салоне автомобиля, но он почему-то не забывает.
Через пару дней он отругает себя за это, потому что, видит бог, лучше бы он её забыл, а ещё лучше — никогда бы её не встречал.
***
Развалившись на диване в гостиной, Намджун довольно улыбался и едва не мурлыкал от рук Дохи в его волосах. Но даже эта сладкая пытка не позволила ему пропустить мелкого, влетевшего в дом на сверхзвуковой.
— Быстро ты, — тормознул его Намджун.
— И где она или это он? — на звуки в гостиной выскочил Хосок, у которого из щелей так и перло любопытство. — В чьей форме? Нам вот для коллекции только енота или лисы не хватает, скажи, что твой хотя бы отдаленно кого-то из них напоминает?
Чонгук смотрел на старших, сжимая губы в тонкую линию, и думал о своих шансах на то, чтоб отделаться малой кровью. В проеме появился сонный Юнги, мазнул по нему оценивающим взглядом и заключил:
— Не появился твой фамильяр, да?
И если до этого у него были хотя бы минимальные шансы, то сейчас и они испарились в воздухе — теперь точно неделю ржать над ним будут. Капризное чучело, а не фамильяр у него, и в его же интересах не попадаться на глаза Чонгуку: он его сожрет и не подавится, ибо нефиг.
Хосок громко прыснул смехом. Намджун приподнялся на локтях и со снисходительной улыбкой оглядел Чона, а потом произнес с целью успокоить:
— Не парься, Чонгука, Тэхён за своим месяц носился, пока не выяснилось, что это бариста, которая ему сердечки на стаканчиках с латте рисовала.
Легче и спокойнее ему логично не стало, потому что перспектива разглядывать в каждом прохожем своего фамильяра ему совсем не улыбалась. Да и кофе в какой-то конкретной кофейне он не пил, всегда выбирал ту, что по пути к пункту назначения. Он раздраженно носом выдохнул и упал в мягкое кресло, блаженно вытягивая ноги.
— Не очень-то мне и нужен этот ваш фамильяр. Двадцать один год без него обходился и еще столько же проживу.
— Это ты сейчас так говоришь, — снисходительно протянул Хосок, ероша чужие отросшие пряди черных волос. — Но поверь — без фамильяра нельзя.
— Льзя! — заупрямился Чонгук, брови напряженно выгнулись, и парень оплавил щеку до пёсьего оскала. — А если я привяжусь к нему, а он потом помрет, потому что мне предсказано взойти на трон, потеряв самое дорогое?
— Тогда тебе тем более нужен фамильяр, — и снова снисходительный тон Хосока, будто тот пытался объяснить пятилетке очевидные вещи на пальцах, а потом сдался, мол «подрастешь — поймешь, малец». — Иначе не станешь главой Клана, потому что терять будет нечего.
— Какая гуманность! — сморщил нос Чонгук, старательно транслируя страшим, что разговор за сим закончен.
Намджун благосклонно отмахнулся и вернулся к Дохи и её волшебным пальцам, Хосок ещё разок взъерошил Чонгучьи волосы, прежде чем уйти на кухню. И только Юнги, все это время молча подпиравший деревянный косяк, сверлил взглядом дырку в его переносице. Прежде чем обратно скрыться в своей комнате, Юнги, который никогда до этого не проявлял способностей к ясновидению, внезапно и многозначительно бросил предсказание на журнальный столик гостиной:
— Следующий день рождения отметишь, как глава Клана.
Чонгук закатил глаза, резко толкнул носком ботинка столик и подумал тоскливо — Утро у него до того прекрасное выдалось, что хотелось только блевать.
***
На университетской парковке шумно и многолюдно, Чонгуку очень не нравилось. Он вообще до сих пор не мог понять смысл своего обучения в университете, насколько он знал — в Клане Магов диплом о высшем образование разве что в качестве подставки под кружку может служить, но старшие настаивали. Аргументация у них была непробиваемая: «Сначала обычный университет, а потом в магическую Академию, как в аспирантуру — для закрепления. Так у нас заведено, Чонгук». И спорить с этим было сложно, мягко говоря, потому что всех заставляли, и никто не собирался делать исключение для будущего главы Клана.
— Я думал, твой фамильяр тебя убил, — ухмыльнулся Тэхён, поправляя свои волосы свободной рукой, на другой, словно мартышка, повисла маленькая Суён.
— Фу, какой ты грубиян, — пискнула девушка, театрально надув губы и ударив парня локтем в ребра. — Сколько можно тебя учить, Тэ, что мы — фамильяры — дружелюбные и милые, к нам просто нужно найти подход.
Тэхён лишь многозначительно фыркнул, вступая в словесную перепалку с девушкой, пока Чонгук скользил взглядом по студентам, стремящимся к знаниям. Вдруг на секунду ему показалось, что он увидел, въевшуюся в память до боли, знакомую кожаную куртку и копну пепельных волос с отливом в сиреневый. Он дернул головой, убирая с глаз волосы, и снова посмотрел в ту точку, где уже никого не было.
«Ну вот, приехали, уже случайные девицы мерещатся» — Чонгук отвесил себе ментальную оплеуху и двинулся за Тэхёном с Суён в университетский корпус.
В аудиторию он зашел последним, а свободное место оставалось лишь в правом ряду за партой возле стены, где кто-то уже сгорбившись дремал, ковыряя носом стол. Чонгук, не заботясь о ближнем, с шумом уселся на стул, на что его сосед протяжно и сердито выругался и через силу поднялся.
Стоило парню взглянуть на свой будильник в человеческом обличье, как хмурость на лице сменилась и расплылась в добродушную улыбку.
— Чонгука-а-а, не ожидал, что так быстро отыщу тебя тут.
— Что ты здесь делаешь, Чимин? — едва скрывая раздражение, спросил Чон.
— Как что? Я же сказал — тебя искал.
Чонгук долго молчал. Он вообще очень хорошо умел молчать, потому что знал — люди от этого нервничают. Но только не Пак Чимин, который продолжал лениво улыбаться и упрямо смотреть ему в глаза. В конце концов, именно он знал Чонгука лучше всех остальных.
Друзья с раннего детства, вместе под стол пешком ходили, вместе дрались со старшими братьями по Клану за сладости, вместе огребали от старейшин за очередную проказу. Пока однажды любимый и самый классный хён — Пак Чимин — молча не собрал свои вещи и не свалил в Пусан, оставив коротенькую записку: «Так будет лучше для тебя». Но лучше ему не было, тринадцатилетний мальчишка скучал по своему другу, искал его, пытался связаться с ним, но безуспешно. Это уже потом Чонгук узнал, что самый классный хён тоже претендовал на место главы Клана, и единственной преградой был он сам. Тогда-то старейшины и приняли решение разъединить претендентов, чтобы в нужное время они схлестнулись в схватке и один смог убить второго без угрызений совести.