– Ваше величество? – юноше было лет шестнадцать, на бледном лице горели жгучие черные глаза.
– Как тебя зовут, мальчик?
– Джерба Сонетр, Ваше Величество.
– Вы братья? – она посмотрела на второго пажа. Пояса обоих юношей украшали мечи в одинаковых позолоченных ножнах.
– Нет, Ваше Величество, я его двоюродный племянник.
– Ну, хорошо. Дядя и племянник Сонетры, я постараюсь запомнить. Поручаю вам обеспечить конфиденциальность нашей беседы с Его Величеством. Никто не должен нас побеспокоить. Ни курьеры, ни секретари… Я могу на вас положиться?
Сонетры энергично кивнули. Джерба даже положил руку на эфес меча, показывая, насколько он рьяно готов выполнить приказ королевы.
– Срежьте мне вот эту розу, мальчик, – Альда ткнула пальцем в тяжело качнувшийся жёлтый цветок, улыбаясь серьёзной горячности юноши. – Ах, как она сильно пахнет! Наверное, к грозе.
Играя цветком в руке, королева подходила к супругу, который лично контролировал посадку тонкого саженца. Ствол деревца был обернут в сухую траву. Неподалёку на земле стоял открытый ящик, в котором, по-видимому, и было доставлено в столицу экзотическое растение.
– Что это будет, дорогой?
Вильгельт живо обернулся на голос супруги. Главный садовник и паж низко поклонились королеве.
– Доброе утро, моя королева. Это эльфийская вишня, – мягкие глаза короля просияли. – Вчера её доставили из Гента. Я очень надеюсь, что на этот раз она приживётся.
– Тебе следовало посадить её в моей оранжерее. Что будет с ним через три года, когда задуют северные ветры?
Король довольно засмеялся, поглаживая аккуратно стриженую чёрную бороду.
– Это главный сюрприз. За это время я возведу над ним стеклянный купол. У него будет отдельная, собственная оранжерея. Как тебе такая идея?
– Отлично дорогой, – королева посмотрела на юного пажа, мальчика двенадцати лет, перепачкавшего бархатную курточку чёрной землёй.
Он держал в руках лопату и слушал короля, приоткрыв рот. Мейстер Жаргал, стоя рядом с деревцом на коленях, сухой старческой ладонью подсыпал в лунку сиреневую золу.
– Нам нужно поговорить, – сказала Альда супругу, мельком улыбнувшись кучерявому мальчику. – Пожалуйста, давай пройдём к ротонде.
– Это так срочно? Ты, наверное, хочешь составить кому-то протекцию, – Вильгельт неохотно пошёл за женой. Его тёмные карие глаза поскучнели.
– Нет, дорогой. Дело важное, – она увлекла его за собой, удерживая в своих руках испачканную землёй широкую ладонь супруга.
– Ты должен уделить мне время. Должен меня выслушать.
– Ну хорошо, Альда. Я слушаю. Что стряслось?
Прежде чем начать говорить женщина привычно посмотрела вокруг. Не слушает ли кто посторонний.
– Обещай, что отнесёшься к этому серьёзно.
– Обещаю… – он в шутливой торжественности поднял руку.
Альда начала, словно бросилась в воду:
– Мне стало известно, что готовится какой-то заговор, дорогой. Против очень важной персоны, – королева пытливо смотрела на Вильгельта, как он отнесётся к её словам.
Она боялась неправильно повести дело и всё испортить. Супруг не отмахнулся сразу и посмотрел на королеву серьёзными глазами, побуждая её говорить дальше.
– Я боюсь, что если я скажу, откуда на этот раз дует ветер, ты опять заявишь, что это ерунда и этот человек вне подозрений, а у меня просто женская предубеждённость. Ни на чем не основанная.
– Не будем заходить в ротонду, – сказал Вильгельт. – Пройдём вдоль берега. Продолжай.
– У меня есть основание считать, что речь идёт об устранении этой персоны. Об убийстве! Дорогой, я боюсь, что заговор составлен против тебя, – королева остановилась и положила руки на широкую грудь мужа. – Я не знаю, почему ты так уверен в этом ужасном человеке. Я всегда была убеждена, что он двуличен.
– Ты опять говоришь о канцлере, – с лёгкой досадой ответил Вильгельт.
– Но это только потому, что информация ко мне просочилась оттуда, из его секретариата.
Король нахмурился и, сняв руку жены со своей груди, повёл Альду ближе к пасмурной Эльде.
– Кто же напел тебе такие песни? – наконец спросил он, глядя на дальний запретный берег.
Королева быстро взглянула на его недовольное лицо и отвернулась от мужа, облокотившись на чугунный парапет. Река Эльда неспешно, но неумолимо несла свои воды под пасмурным небом. Всё же она не смогла правильно повести разговор и не упомянуть канцлера. Козырей не осталось.
– Мне бы не хотелось произносить его имя.
– Так мы ни к чему не придём, – Вильгельт обнял жену за плечи, – ты напрасно думаешь, что я беспечен, Альда. Напротив: я очень обеспокоен. После Великого Воссоединения поступают очень тревожные известия.
– Ты говоришь о клятвах?
– О них тоже. Здесь есть о чем волноваться. Даже из коронных земель пришло подтверждение верности присяге только от домов Монков и Лукандоров. Ещё Эгес Фокк присягнул вместе с гвардией. Удачно, что он оказался здесь, в столице. Но остальные? Я тешу себя надеждой, что это оттого, что ещё мало прошло времени. Сейчас птицы снуют по королевству почти без отдыха. Но если мы не сможем заручиться лояльностью домов своей же марки, чего ждать от великих домов?
– Ты сам говоришь: ещё недостаточно времени прошло…
– Недостаточно. Но ты уверена, что хотя бы твои Фюргарты останутся верны присяге?
– Не уверена… – ответила Альда, поколебавшись. Слово «твои» неприятно царапнуло её.
– Вот видишь, – мягко сказал Вильгельт.
Альде на это нечего было сказать. Она знала, что и отец и ещё больше её брат Эльгер любят вспоминать о былом величии дома Фюргартов. Но нельзя было позволить, чтобы другие проблемы заслонили сейчас причину её опасений.
– Дорогой, ты не услышал меня: это заговор и я боюсь, что он составлен против тебя. Вспомни своего отца. Его убила собственная фаворитка. А ты ходишь по саду почти без всякой охраны.
– Но у меня только одна фаворитка, – усмехнулся король. – И если ты хочешь меня заколоть – вот моя грудь.
– Ну, хорошо, – королева не поддержала шутки и продолжила, понимая, что говорит не те слова. – Ты же лучше меня знаешь историю. Барона Эссера убила собственная стража.
– Вот именно, – серьёзнее на этот раз ответил Вильгельт. – Поэтому глупо всецело доверяться страже. За чужими мечами не спрячешься. Один из них может однажды оказаться в руках врага. Всецело я могу положиться только на меч в своих руках. И на канцелярию… Ты этого не желаешь слышать, но канцлер Прушан не раз доказал мне свою верность.
Королева наклонилась над водой и бросила жёлтый цветок в реку. На руках осталась последняя карта.
– Ты знаешь: Кассель, несмотря на шутовскую должность, очень надёжный человек. Он не стал бы затевать авантюру.
Роза закрутилась в водяном водовороте и, вырвавшись из пенного буруна, устремилась вниз по течению. Королева проводила её глазами.
– Так это – Кассель… всё же почему ты решила, что речь идёт обо мне, что точно он услышал?
– «Недолго нашей золотой птичке осталось трепетать крылышками в саду», – Альда посмотрела своими синими глазами в лицо мужа.
– Как витиевато… Ты думаешь, это – я золотая птичка? – Вильгельт нахмурил брови, глаза его смотрели на пасмурную реку.
Королева не отрывала от любимого лица глаз.
– Ты можешь хотя бы пообещать разобраться с этим? И умоляю, во имя нашей дочери и во имя нашего малыша, будущего короля, будь осторожен! Не доверяй так безоглядно этому своему фавориту. Ты думаешь, что если ты облагодетельствовал его, он не посмеет укусить хозяйскую руку?
– Я буду осторожен, Альда. Обещаю тебе. Не только королевский сад заботит меня, – Вильгельт нежно притянул к себе супругу. – Я не позволю себе повторить ошибки отца. Он думал, что можно передать всё в руки двух-трёх ловких придворных, а самому с головой отдаться наслаждениям и охоте. И дело было не в фаворитке, всё гораздо глубже и печальнее. Эта последняя трагическая сцена затмила более настоятельные проблемы, которые наросли вокруг трона.
Снова, как это было всегда и раньше, Альда с облегчением отдавалась под власть его рассудочной уверенности.
– А теперь, мы будем должны справиться с главным событием за последние несколько тысяч лет. Воссоединение это вызов всему нашему миру. Мы должны быть как кулак, а эти хитроумные глупцы вокруг королевского холма всё продолжают плести интриги. А ведь сама ткань мира изменилась. Ты же помнишь вчерашнюю селену?
– Спасибо за чудный вечер, дорогой. Мне кажется, она стала немного больше, и какой чудный лунный заяц теперь её украшает.
– Так и должно быть. Но не только селена увеличилась после Воссоединения. Мы должны увидеть возвращение беглецов и их земель. Как некстати опять отсутствует Суток. Мне сейчас нужны все дельные головы.
– Да, дорогой, о беглецах: я должна была тебе раньше сказать, но мне хотелось сделать сюрприз. Теперь уж подожди, мы потом вернёмся к этой теме… Я ведь могу иметь небольшие тайны от тебя?
Король повернулся на шум возле ротонды и невзначай положил руку на эфес кинжала на поясе.
– Что это там происходит?
Королева пригляделась и тихонько засмеялась: – Это пажи Сонетры буквально выполняют моё распоряжение обеспечить наше уединение. Как бы они не закололи бедного старика садовника.
За нежно-зелёными стволами бамбуковой рощицы вдруг наметился неясный силуэт гибкой фигурки в изумрудном трико. В опущенной руке тускло блеснуло воронёное жало.
– Вильгельт, – прошептала испуганно Альда.
– Не волнуйся, дорогая, это охрана. Миктрельские телохранители. Я ведь говорил тебе, что отношусь серьёзно к происходящему.
– Наёмники?
– Они очень хороши. Я убеждён, что мы его заметили только потому, что он хотел этого сам. Для нашего спокойствия.
Тревога королевы после разговора с мужем всё же немного улеглась. Она шла, сопровождаемая Сонетрами, по древним каменным плитам, по которым ещё ходили ещё первые Винны. Эта потрескавшаяся дорожка была даже старше дворца. Всё что осталось от старой цитадели: водовзводная башня, часть крепостной стены в глубине парка и эти поросшие травой плиты на высоком берегу реки. Когда-то они были частью королевской дороги.
Альда не сказала супругу, какой сюрприз она ему готовила. Может, вообще неправильно было затевать что-то втайне от него. Тем более что дело было серьёзное и касалось беглецов. Но королева не хотела, чтобы вмешался канцлер и эти новые люди оказались в его руках.
– Ваше Величество, – впереди в почтительном поклоне стоял сам канцлер Дитрих Прушан.
Настроение королевы резко изменилось. Она с надменной холодностью бросила взгляд на заплывшую жиром фигуру толстяка и на его склонённую красную лысину на уродливо большой голове. В дополнение ко всему её раздражение усилило то, что на грушеподобное тело этого фигляра были натянуты узкий камзол и панталоны такого же лилового цвета, что и её собственное платье.
– Канцлер, – произнесла Альда.
– Хочу вас известить, моя королева, если вы не в курсе, что ваш любимец – Исс Кассель, с полчаса назад, переодевшись в егерское платье, спешно покинул столицу на бригантине «Пират», – Прушан масляно улыбался толстыми губами.
Альда пристально посмотрела на толстяка. Она была намерена пройти мимо неприятного ей чиновника, но слова канцлера вынудили её остановиться.
– Что вы ходите этим сказать, милорд? Что вы следите за моими действиями? – тон королевы не сулил ничего хорошего.
– Что Вы, Моя королева, – преувеличенно испуганным голосом, как показалось ей, произнёс канцлер, – я только хотел быть вам полезен. Почему же вы так несправедливы ко мне. Я преданный слуга Ваш и Его Высочества. Уверяю Вас.
Альда продолжала недобро смотреть на скользкого толстяка.
– Имейте ввиду, канцлер, – сказала она после паузы. – Если с Касселем произойдёт что-нибудь дурное…, вы мне за это дорого заплатите.
Пажи Сонетры с очевидной враждебностью смотрели на чиновника, вызвавшего гнев их королевы. Они заняли позицию за спиной у канцлера и были похожи на легавых, ждущих команды хозяина наброситься на зверя.
Замешательство в глазах толстяка вызвало в груди женщины сладкое чувство удовлетворения. Она повернулась спиной к канцлеру и проследовала дальше по древним плитам, покрывающимся редкими крупными каплями начинающегося дождя.
– У него везде шпионы, – думала Альда. – может быть даже в её собственных покоях. Кто-нибудь из камеристок не устоял? Неужели это действительно была прямая угроза с его стороны, так неуклюже выраженная? Раньше он себе такого не позволял. Если так – то зря он с ней связался. Она сотрёт его в порошок.
После обеда королева с компаньонками устроилась на балконе западного крыла. Погода всё время менялась. То небо тяжелело свинцовыми тучами, и шёл скоротечный с порывами ветра дождь, то опять выходило солнце и быстро высушивало лужи внизу на дорожках парка.
Леди Агнора Керт рассказывала новый анекдот из злоключений ментора Фуго в Узких Землях, и Альда вполуха слушала её, думая о том, как будет правильней представить двору новость, что она носит наследника. Она была абсолютно уверена, что родится сын. Все признаки указывали на это, и Ремс, королевский знахарь, подтверждал, и Суток не сомневался. Её мальчику предстоит прийти в мир во время великих перемен. Вильгельт прав: нет сомнений, что в ближайшие месяцы привычный уклад жизни драматически изменится. Она теперь понимала, что некоторые загадочные фразы, которые произносил королевский чародей, были именно об этом.
Суток в доверительной беседе осторожно говорил, что если бы расклад сил в Восточном Пределе и, главное, во всей ойкумене внезапно изменился, вряд ли было бы целесообразно цепляться за прежний порядок. Зачем тратить силы в бесплодных попытках удержать единство большого государственного образования, когда правильнее было бы построить верные отношения с бывшими вассалами. Сколько жизней может быть положено на этот призрачный алтарь, говорил он. А цель останется недостижимой. Что хорошего может вырасти над реками пролитой человеческой крови?
Тогда Альда решила, что мальчишка неосторожно теоретизирует, но сейчас она по-другому воспринимала его слова. Что предпримет её супруг, если один из малых или больших домов откажется возобновить клятву? А если это откажется сделать великий дом? Например, дом Сонетров? Или её собственный – дом Фюргартов? Почти все они в прошлом были самостоятельными королевскими домами. Разве она сама в детстве не мечтала о возрождении славного королевства Элендорт?
Где кончается мудрая стратегия и забота о подданных и начинается предательство дома Виннов, к которому она теперь принадлежит? Наверняка эта черта проходит для неё и для её супруга в разных местах.
– По вашим словам, леди Агнора, выходит, что железные бароны – неотёсанные варвары, а вместе с тем этого не скажешь по поведению баронета Эссиса при королевском дворе, – сказала молоденькая леди Саате из великого дома Калле, при этом компаньонка королевы очаровательно покраснела, что особенно было забавно, учитывая её очевидную беременность.
Королева подспудно присматривала себе кормилицу для нерождённого ещё сына и охотно вводила в свой круг дам в положении.
– Очень куртуазный молодой человек, – добавила юная Калле. – Чего не скажешь об этом выскочке Матиуше Ардо. Я ещё никогда не встречала дворянина с таким безобразным чувством юмора.
Она отставила в сторону подрамник с вышивкой и воткнула в холст иглу с серебряной нитью, показывая, что даже не в состоянии продолжать работу, рассказывая о таком человеке.
– Вы знаете, что он мне буквально вчера сказал? Что у него от матушки есть прекрасные капли от вспучивания живота. Пообещал, что всё как рукой снимет, и я смогу вновь веселиться на балу.
Королева Альда прикрыла лицо веером, скрывая невольную улыбку.
– Я даже не нашлась, что сказать, – продолжала польщённая вниманием королевы леди Саате, тоже улыбаясь самыми уголками губ. – Вы же знаете наших мужчин. Если бы я возмутилась, тут же нашлись бы охотники устроить поединок чести. А этот Ардо известный дуэлянт. Он при дворе только второй месяц и уже два официальных поединка. Хотя говорят, оба его противника вполне заслужили взбучку.