- Меня Хаимом зовут, - сказал я. - Хаим Шизкиель.
- Профессор физики Бар-Иланского университета Петр Гринович, к вашим услугам! - он протянул мне руку.
- Сэр, - сказал я, - в туалете не пожимают руки даже королям.
- Ах, да! Извините...
Весь эротический напряг, пережитый из-за Лилит, спал напрочь, даже без холостого выстрела. Я вышел, сел на ближайшую койку и... стал смеяться. Так я не смеялся уже давно!
- Только, Хаим, ради бога, никому ни слова, про то, что будет завтра, ладно? - Петр смотрел на меня почти умоляюще.
- Нет проблем, Петя, нет проблем...
Он помыл руки с мылом, вытер их полотенцем и достал из тумбочки полупустую бутылку лимонада.
- Будете? - спросил он.
- Это обязательно?
- Нет. Если никто, кроме нас двоих об этом не узнает, то сделка по обмену пленными произойдет уже завтра. Причем, на наших условиях.
- Откуда вы это знаете? - спросил я улыбаясь. Самоотверженность этого человека в достижении благородной цели, вызывала во мне большую симпатию.
- Знаю. Я это чувствую.
- Как?
- Как - не знаю. Но чувствую. Каким-то шестым... нет - шестнадцатым чувством!
- Поэтому вы дали мне сегодня поддых?
- Да. И если бы вы мне не ответили, мне не пришлось бы сейчас пить свою мочу.
- Слушай, Петя - ничего, что я на ты? - перешел я на доверительный тон.
- Ничего, ничего.
- Слушай, Петруха, ну какая связь между шиздюлей, которую ты мне вломил, отдачей, которую ты получил, твоей мочой и жизнью этого несчастного парня?
- Связь самая прямая, - спокойно возразил мне ученый. - Представь себе, что все в мире взаимосвязано. С этим ты не будешь спорить?
- Нет. Это и ежу ясно.
- Вот. Каждому следствию - своя причина. Иногда, самое маленькое и незначительное событие в одном конце мира через какое-то время может привести к огромным последствиям в другом. Ну, например, как в рассказе Татьяны Толстой про Пушкина: во время дуэли птичка какает на руку Дантесу, тот не попадает в Пушкина, Пушкин выживает. Потом, в старости, приезжает в город, где провел детство Ленин. Тогда еще маленький Володя Ульянов начинает дразнить великого поэта, кидает в него снежком, больно ранит, Александр Сергеевич бьет его палкой по голове и ребенок заболевает. Сам Пушкин умирает, а Володя Ульянов после выздоровления, вследствие необратимых изменений в психике, меняет свою жизнь так, что не становится революционером, а, наоборот - большим монархистом. В итоге революции не происходит, и Вторая Мировая война тоже не возникает, нет трагедии Холокоста и так далее, и тому подобное. А все из-за маленькой птички. Улавливаешь мою мысль?
- Ну да. Это как рассказ Бредбери "Бабочка".
- Да. И это тоже очень красивый пример.
- Ну, и что с того?
- А то. Если знать точно, какое действие надо сделать в тот или иной момент времени, можно глобально влиять на события! Ведь мы тоже живем в этом мире и на него влияем! Если бабочка Бредбери могла так повлиять на мир, то и мы тоже можем!
- Кажется, я понял, - сказал я. - Ты меня тогда ударил в живот, это вызвало новую цепь событий, которая в результате приведет к чудесному освобождению Ноама Нурита!
- Именно!
- А мочу тоже для этого пил?
- Разумеется. Вот если бы ты меня не стукнул в ответ, этой корректировки не понадобилось бы.
- Но это же все так маловероятно!
- Конечно! И тут степень вероятности обуславливается множеством факторов, проследить за которыми совершенно невозможно.
- Так как же ты можешь гарантировать успех всей этой фигни?
- Не знаю. Но это работает! Уже проверенно.
- Как?
- Две недели назад я выиграл в Лотто пять с половиной тысяч шекелей. Именно благодаря этому. А если бы мой младший сын накануне бы не обкакался, я бы получил сорок пять миллионов! Кстати, это звучит страшно, но если бы я его после этого бы задушил...
- Ребенка?!
- Да, ребенка. Если бы я задушил своего сына, то флуктуация, вызванная его какашками, была бы погашена. И я, таки-да, выиграл бы в Лотто сорок пять миллионов!
- Ты - идиот!
- Нет. Именно поэтому я и не выиграл этих денег. Ясно, что жизнь ребенка дороже любых миллионов.
- Слушай, Петя, а как ты узнаешь, что надо делать, для того, чтобы то или иное событие произошло?
- Интуиция! Чудовищная интуиция!
- Не понимаю...
- Я и сам этого не совсем понимаю. Просто, вдруг, внезапно, приходит в голову мысль, что для того, чтобы произошло то-то и то-то, нужно сделать это и это. А дальше - мой свободный выбор. Причем вариантов может быть несколько. С одинаковым результатом. Я выбираю наилучший из всех.
- Поэтому ты меня ударил там, в столовой?
- Да. В другом варианте я должен был обварить кипятком главврача больницы. Кстати, он пришел в столовую вскоре после того, как тебя привязали...
- И давно это у тебя?
- Сразу после аварии началось. Месяц тому назад в мою машину врезался один идиот. Он "на красный" ехал. Ну, у меня мощный джип, поэтому я отделался только сотрясением мозга.
- А тот?
- На кладбище. Он пьяный был тогда.
- Ну, туда и дорога этим алкашам.
- Тем не менее, благодаря ему, у меня началась новая жизнь...
- Да уж...
Мы помолчали.
- Кто у тебя врач? - спросил я своего нового знакомого.
- Натан Шетен.
- Очень хороший специалист.
- Но мне он не верит и мои объяснения не воспринимает.
- Ну, это не удивительно...
Мы вышли в патио. По телевизору показывали вечерние новости.
- Сделка по Ноаму Нуриту зашла в тупик, - говорил диктор. - Хамас выдвинул дополнительные условия, которые не обсуждались раньше. Правительство Натаниягу отказывается идти на дальнейшие уступки. Все мировое сообщество...
- Сволочи! - сказал я по-русски.
- Не волнуйся, - Петр был спокоен. - Завтра его выпустят.
- Да пошел ты!..
Я был на него зол. Чтобы как-то успокоится, я вышел на улицу. Спустился по небольшой металлической лестнице во дворик. Было тепло. Начинался первый хамсин. Ицик опять слушал Эяля Голана, Лилит опять танцевала. Завидев меня, она сразу подошла ко мне.
- Красиво он поет? - спросила она меня на иврите.
- Кто "он"?
- Эяль Голан!
- Красиво.
- Ты так можешь?
- Я могу даже лучше!
- Ух, ты! Ну, давай, спой!
- Спой, Хаим! - подхватила Сара, пожилая шизофреничка со стажем, практически не вылезающая из Геи.
- Спой, спой! - подхватили все.
- Нет проблем! - сказал я и начал петь, подражая израильскому певцу:
- Халон шели патуах,
Ани роце лануах,
Вэ лээхоль тапуах,
Вэ кцат леиздаен...
Анахну ба миклахат,
Ратув ли бэ карахат,
Ани гомер бэ тахат -
В зэ меаниен!
Всеобщий хохот был мне наградой.
Вообще, я спел не саму песню Эяля Голана, а собственную пародию на нее.
Смысл ее был такой:
Окно мое открыто,
Я хочу отдохнуть,
И съесть яблоко,
И немножко потрахаться...
Мы в душе,
У меня мокрая лысина,
Я кончаю в задницу -
И это интересно!
- Я тоже хочу трахаться! - вдруг закричала Лилит. - Хочу трахаться, хочу трахаться!
Вдруг, она начала раздеваться. На землю полетела кофточка от пижамы, и всем предстала ее хорошенькая грудка, совершенно идеальной формы с красивыми темными сосками. Причем, эрегированными. Потом она сняла и штанишки. Трусиков, как и лифчика на ней не было. Совершенно нагая юная красотка танцевала передо мной, и я уже был готов упасть перед ней на колени и зарыться носом в ее сладкую мохнатую писечку...
Вообще, сейчас пошла такая идиотская мода на бритье - девушки бреют не только подмышками, но и начисто эпиллируют лобок.
Так много в Голливуде звезд,
И жизнь у них шиздатая...
Полно там всюду бритых "гнезд",
А я люблю мохнатую!
У Лилит, как раз, не только лобок был покрыт густым черным ворсом, но и подмышками чернели кудрявые кустики волос.
От всего этого зрелища я просто абалдел! Член мой не то что встал... Он, казалось, вырос до размеров Эйфелевой башни!