========== Глава 1. Воззови ко Мне - и Я отвечу тебе ==========
Все придорожные забегаловки с вывеской «Мы открыты 24 часа» походили друг на друга. Тихие, почти пустые в ночное время и навевающие еще большую сонливость, несмотря на бесплатный кофе.
Томас слушал новости краем уха и смотрел в чашку. Подушечки больших пальцев методично то поднимались к ее краю, то опускались к блюдцу. Черная жижа чуть покачивалась от вибрации проносящихся по автостраде фур. В какой-то момент мужчине показалось, что она поднимается выше, но сил реагировать на это не оставалось. Глаза слипались, а головокружение нарастало. Мысли путались. Он так устал…
Голова безвольно свесилась над столом.
- Эй, - толчок в плечо заставил Томаса дернуться и очнуться. Церковная мышка, настоящее имя которой он так и не узнал, смотрела на него с настороженностью. Прищур ее глаз скользил по бледному лицу священника, - Ты чего?
Быстрый, явно испуганный взгляд Ортега ей не понравился. В последнее время он казался все более странным и… потерянным. Для собственного успокоения женщина время от времени подливала ему святой воды; делала помазание, пока он спал, и наблюдала за реакцией. Но все было в порядке, за исключением таких непродолжительных «провалов».
- Нам нужно ехать.
Он поднялся из-за стола, но женщина перехватила его за запястье.
- Куда?
- Я… хочу успеть проведать одного… друга. Здесь, недалеко.
Мышка продолжала держать Томаса, не спуская с него глаз. Пока на экране телевизора, висевшего на противоположной стене, не повторили новость, кадры которой были ей до боли знакомы. Губы сжались в плотную линию, выражая гнев и скорбь.
Томас не знал о Беннете. Эту тайну ей удалось сохранить и передать Маркусу под носом «молодого льва», которого следовало держать сейчас подальше от Церкви. Она хотела вернуться и помочь расправиться с демоном, но Маркус запретил вмешиваться. Не то, что бы она собиралась его слушать, но состояние Ортега настораживало. Вера подсказывала ей, что Томас важен и бросать молодого экзорциста одного не стоило. По крайней мере сейчас.
- Ладно. Ты знаешь адрес?
Томас уклончиво кивнул. У него тоже были свои секреты.
***
Штат Луизиана. Конвент. Приход Сент-Джеймс.
Силуэты мелькали смазано и расплывчато. Ослепительный свет лился из окон, достигавших потолка, но в середине все равно клубилась темнота. Множество голосов сплетались в молитву, однако ее слова превращались в выкрики и гудели точно рой. Томас не понимал, что именно видел, но чувствовал, как темнота расползается, пытаясь вырваться наружу. Он видел себя, сидящим на церковной скамье и наблюдающим за странным действом. Рядом был кто-то еще.
Томас потер глаза, щурясь от мягкого солнечного света. Красно-белый кирпич облицовывал небольшой приход, а деревянная дверь приглашала священника зайти в Дом Божий и найти в нем успокоение. Он соврал Мышке о том, что хочет навестить друга и о том, что знает адрес. Он просто чувствовал дорогу, точно чья-то невидимая рука вела его и указывала на все необходимые повороты и съезды.
В церкви шла утренняя служба. Ортега присоединился к ней, вторя молитвам. Людей собралось немного. Приход был скромен и это навевало легкую ностальгию по тому, что Томасу пришлось оставить ради избранного пути. Отрывки видения вспыхивали в памяти и сливались с окружением, давая экзорцисту понять, что он искал в верном месте. По окончанию службы мужчина собирался поговорить с местным священником и узнать не происходило ли в округе чего-либо странного. Но ждать до конца мессы не пришлось.
Очередь на причастие двигалась медленно и уже подходила к концу, когда пожилая женщина вдруг схватилась за пастора и выбила из его руки просфору.
- Вы… вы все здесь нечестивцы! Что вы сделали с моей Мартой?! Что вы с ней сделали?! От вас стало только хуже!
Паства затихла. Пожилую женщину трясло, выкрики смешивались с рыданиями. Молодой человек поспешил к ней и заключил в объятия, в попытке увести что-то шепча.
- Роберта, Роберта, прошу вас. Мы сделали все, что могли, - священник постарался взять женщину за руки и успокоить, но та дернулась от него и продолжила кричать.
- Мама, пойдем. Перестань. Не сейчас!
- Вы погубили мою дочь! – с рыданиями выкрикивала она, сопротивляясь удерживанию.
- Роберта, послушайте. Марта больна, мы не в сила…
- Вы вселили в нее демона! Моя девочка…
- Отче, простите нас. Она не в себе…
- Роберта, я приду к вам. Сегодня. Сразу после службы.
Сорвавшуюся в безудержный плач с невнятными фразами женщину увели спустя несколько минут. Паства была неспокойна: шепот поднимался в стенах храма; к алтарю и священнику обращалось все больше беспокойных взглядов.
Месса закончилась сумбурно. Люди выходили молча. Дождавшись, когда почти никого не осталось, Томас направился к пастору для разговора.
- Отец Уильямс, добрый день.
- О…здравствуйте. Я видел, когда вы пришли, - карий взгляд обежал Томаса и остановился на пасторском воротнике, - Приятно видеть в моем приходе церковного брата. Что Вас привело сюда,…?
- Томас.
- Томас, - Уильямс улыбнулся и приподнял брови, ожидая ответа мужчины.
- Не подумайте, что я вмешиваюсь в дела вашего прихода, но…
Лицо священника заметно напряглось, и он не дал Ортега закончить.
- Вас прислал Ватикан?
- Не совсем. Но я могу помочь, если с семьей той женщины действительно что-то происходит.
Священник задумчиво посмотрел в глаза Томаса и чуть усмехнулся, покачивая головой.
- Боюсь, что помогать здесь не с чем, отец Томас. Спасибо за предложение. Мои прихожане - люди, со старыми нравами и верованиями. То, что Вы сегодня видели не более чем горе матери, которая не может смириться с мыслью о душевной болезни ее ребенка.
- Вы уверены?
- Девушке нужен специалист, а не священник.
Томас нахмурился и убрал руку в карман, оглядываясь на качнувшуюся от сквозняка дверь церкви. Его привело сюда видение и здесь ему был знак. «Ты должен доверять Богу. Больше – никому», - сказал ему Маркус перед уходом, и Ортега верил, что в этот город его привела воля Божья. Во чтобы то ни стало нужно разыскать ту женщину и поговорить с ней; взглянуть самому и убедиться, прежде чем уезжать.
- Знаете… - Уильямс потер подбородок и будто секунду размышлял о своем отказе, - Сейчас я отправляюсь туда. Если хотите, можете присоединиться ко мне. Роберте не повредит мнение еще одного священнослужителя, подтверждающего мои слова. Может тогда они отведут девочку ко врачам.
***
В доме стоял душный запах подгнивших яблок, от которого не спасали даже настежь распахнутые окна. Роберта Данн лежала в постели, попросив своего сына – Алана – провести священников в комнату. Преклонный возраст сказывался на здоровье, а нервное перенапряжение, в котором женщина провела последние несколько недель, делали ее сердце слабым.
Пастор Уильямс не противился просьбе и вышел, когда женщина пожелала говорить с молодым священником наедине. Он прогуливался по гостиной, вслушиваясь в звуки дома, но не слышал и не замечал ничего необычного. Уильямс держал приход Сент-Джеймс около шести лет и успел хорошо познакомиться со своей паствой. Марта часто ходила в церковь с матерью и казалась ему хорошей, скромной и набожной девушкой. Когда она заболела, Уильямс пришел и благословил ее на выздоровление. А позже, по просьбе Роберты, освятил дом. Местный врач вынес свой диагноз и назначил лечение. Но состояние ухудшалось. Роберта винила во всем нечистые силы, неоднократно рассказывая Уильямсу, как меняется характер и поведение ее дочери. Но пастор не верил в демонов и поддерживал мнение врача о том, что девушке прежде всего требуется полное медицинское обследование в хорошей больнице. На которое у семьи Данн, к сожалению, не было денег. А потому они полагались на Бога и видели во всем проделки Дьявола.
Оставшись с Томасом наедине, Роберта посмотрела на дверь и понизила голос до шепота.
- Это они все устроили. Мне никто не верил, когда я говорила о нечистом духе, поселившемся в моей дочери.
- Расскажите мне, что происходит.
- Она худеет. Много ест, постоянно голодна, но худеет, - не пытаясь скрыть нервозности, женщина принялась заламывать пальцы, - Нет, не подумайте, Отче, ее не тошнит, она не…избавляется от еды.
Губы женщины подрагивали, а на глазах стали наворачиваться слезы. О, она прекрасно знала во что превратился ее дом и какой источает запах – и ей было стыдно.
Привыкшая к чистоте и уюту, Роберта не могла смириться в тем, что начало происходить в доме после отчитки Марты, проведенной отцом Уильямсом. Тот согласился после долгих уговоров: несколько набожных людей присоединились к очистительной молитве, но каким-то немыслимым образом только ухудшили состояние ее бедной девочки.
- Она…очень любит яблоки, но… Я не знаю, как, но… Вчера. Вчера они были свежими. Я принесла их из нашего сада… - не выдержав, пожилая женщина расплакалась и закрыла лицо одеялом.
Томас утешительно положил руку на ее плечо и попросил рассказать все подробности. В доме было достаточно влажно, но, если пожилая женщина не пыталась исказить факты, это могло стать первым доказательством.
- Сначала она заговорила об отъезде. Хотела уехать, замкнулась в себе. Перестала ходить со мной в церковь. Я стала замечать, что она может долго смотреть в одну точку. В угол… Это случалось все чаще. И не всегда реагировала, когда я ее звала, - справившись с эмоциями, Роберта протерла глаза и выдохнула, пытаясь выстроить стройный рассказ, - Начала грубить. На причастии выплюнула просфору, сделав вид, что закашлялась. Клянусь, она сделала это специально! Отец Уильямс не верит мне, думает я старая дура и схожу с ума. Но я то вижу, что с ней происходит…
- Вы сказали, что она стала чрезмерна в пище.
- Да! Да, верно… Просила, чтобы я готовила больше. Вторые порции, и с каждый днем все больше и больше. Один раз я видела, как она достала остатки еды прямо из мусора. Обгладывала все до костей… Но при этом вид ее становился более болезным. Она словно высыхала, словно… Сейчас она похожа на скелет. Не поднимается с кровати, щеки впали, а глаза…Смотрят с такой злобой и безумием.
- Вы ведь показывали ее врачу?
- Показывали, - довольно резко и пренебрежительно выплюнула Роберта и отмахнулась, - им нужны только деньги. Куча лекарств и никакого толку. Отец Уильямс освещал дом, но в комнату Марта его не пустила. Она заперлась в тот день и сказала, что плохо себя чувствует. А когда мы окуривали все ладаном, я видела ткань в щели под дверью.
- А психолог говорил с ней?
- Нет, в этом нет необходимости. Я вижу, как меняется мой ребенок. Отче, сходите, поглядите на нее сами.
- Я сделаю все что могу, мисс Данн. И обязательно поговорю с ней, но ведь вы понимаете, что …
- Не говорите со мной, как Уильямс, Отче. Я все это уже слышала. Я заставила его провести читку над Мартой, чтобы освободить ее от нечистого духа. И моя девочка вернулась. На следующий день ей стало лучше, но потом…потом она стала есть не переставая, все без разбора. И этот запах…Она даже не позволяет убрать тарелки из своей комнаты. Все занавесила, лежит в темноте, смотрит на меня диким взглядом. Сняла свой крест.
- Где Марта сейчас?
- В своей комнате. Алан проводит, - успев схватиться за руку Томаса, Роберта крепко сжала ее, - Отче. Прошу, помогите ей.
- Я сделаю все возможное, - Ортега постарался приободряющее улыбнуться и вышел из комнаты.
Пастор Уильямс ждал в коридоре и обернулся, как только услышал шаги.
- Ну, что скажите, Томас?
- Пока ничего, я ведь еще не видел Марту.
- Прежде чем будете делать выводы, я хочу обратить внимание на то, что в нашем маленьком городе люди не хотят, чтобы их семьи разъезжались. У Роберты властный характер, имейте это ввиду.
Томас слегка нахмурился, но затем кивнул. Случай с Харпер показал, что правда не так очевидна, как хотелось бы. Только в этот раз с ним нет Маркуса, который поможет понять все до конца и не даст совершить ошибку. Теперь он один.
***
Стоило открыть дверь, как тошнотворный запах с силой ударил в нос. Томаса замутило, глаза заслезились. Пришлось заставить себя выдохнуть и стиснуть зубы, чтобы справиться с приступом тошноты и шагнуть в темноту комнаты.
К терпко-сладковатому запаху гнилых яблок добавилась вонь плесени и помоев. Дневной свет тускло проникал через неплотные шторы, освещая ужасный беспорядок. Спальня девушки действительно была заставлена грязной посудой. Чашки, тарелки, пластиковая посуда и приборы, пакеты, пустые пачки чипсов, коробки конфет и печений, прочий мусор – казалось нет ни одного свободного от них места.
Томас сглотнул, рефлекторно приподнимая подбородок. Пастор Уильямс заглянул в комнату через его плечо и закашлялся в кулак.
- Боже…
Девушка зашевелилась в постели, выглядывая из-под одеяла. Бледное лицо со впалыми щеками в полутьме походило на труп с иссушенной кожей. Синяки под глазами превратились в черные ямы, в которых поблескивали лихорадочно мечущиеся белки. Томас замер, всматриваясь в нее, точно девушка и впрямь была диким зверем. Ее взгляд…холодный и голодный, действительно казался дьявольским.
Тонкая рука скользнула по прикроватной тумбочке и свалила огрызок яблока, хватаясь за следующий и пряча у себя.
- Марта…Дитя… - пастор Уильямс прошел вперед Томаса и остановился у кровати, пытаясь прикрыть нос и в тоже время не реагировать на запах, - что с тобой происходит? Как ты…запустила себя…
Девушка глубже зарылась в одеяло и в нем захрустела яблоком. Ортега пребывал не в меньшем замешательстве от увиденного, но вспомнив слова Роберты о том, что дочь не позволяет забирать посуду, взял себя в руки.
- Отец Уильямс, - напомнив о себе, молодой экзорцист через силу приблизился к постели, стараясь дышать осторожно, небольшими порциями, - Марта, здравствуй. Меня зовут Томас. Твоя мать рассказала, что с тобой происходит. Может быть я смогу тебе помочь.