В дверь нерешительно постучали, и Том ухмыльнулся в предвкушении. Наконец-то, он уже заподозрил, что Слизнорт решил продержать их всех в своем кабинете до утра.
Пятеро слизеринцев друг за другом вошли в гостиную старосты и встали перед ним полукругом. Головы у всех были опущены, они не смели поднять на него глаза и молча ожидали его вердикт. Том усмехнулся. Первые Пожиратели Смерти, его первые слуги и такие трусы…
– Господа, признаться, я крайне недоволен случившимся, – начал он мягко, непринужденно вертя палочку в руках. Кто-то судорожно вздохнул – кажется, это был Розье. – Мы ведь вроде бы обсуждали, как важно не привлекать к себе внимания?
В ответ раздалось неопределенное мычание.
– Кто-то из вас что-то сказал? – уточнил он, высоко подняв брови. – Я не расслышал.
Вперед выступил Абраксас.
– Прости нас, мой Лорд, – выдавил он. – Мы допустили ошибку.
– Вот, значит, как? – голос Тома стал выше и холоднее, и он прошелся по гостиной, оглядывая каждого из них. – Ошибку? Что ж, пусть так. Но вы ведь помните, что ошибок я не прощаю?
– Да, мой Лорд, – все пятеро произнесли это вразнобой, едва слышно.
– Хорошо, что помните, – он скривил губы в улыбке и направил палочку на Эйвери. – Круцио!
Полчаса спустя, когда Лестрейндж, Эйвери, Малфой, Розье и Долохов, бледные до синевы, с трясущимися руками, с трудом стояли на ногах, он решил, что пока с них довольно.
– Итак, господа, я надеюсь, все усвоили, что я не люблю, когда меня разочаровывают?
Те усиленно закивали.
– Очень хорошо. Слизнорт вам все высказал, у вас впереди отработки, но я все же считаю, что инцидент нельзя считать исчерпанным, поскольку остался еще один человек, который так же должен понести наказание за сегодняшний проступок.
Эйвери и Лестрейндж смотрели на него преданно, а Малфой, Долохов и Розье переглянулись, сообразив, о ком идет речь.
– Я говорю о Миранде Соммерс, – Том слабо улыбнулся от осознания, что именно он в данный момент решает ее судьбу, и только от него зависит, как больно ей будет в ближайшее время. Он не замечал этого, но его глаза вновь полыхнули багрянцем, отчего его одноклассники дружно попятились назад.
– Мой Лорд… Что ты хочешь, чтобы мы сделали? – спросил Долохов осторожно.
Том помедлил еще секунду, смакуя это мгновение.
– Антонин, Регулус, Феликс, я хочу, чтобы вы провели с мисс Соммерс воспитательную беседу и объяснили ей, как нехорошо вмешиваться в наши дела.
Он обвел их троих взглядом, еще раз убеждаясь в правильности своего выбора. Долохов хорош в Темной магии, Эйвери просто любит мучить людей, а Лестрейндж быстрее прочих научился правильно использовать Непростительные. Для Соммерс такая компания в самый раз.
– Ваша «беседа» может проходить в любом формате. У меня лишь два требования: она должна все помнить о случившемся, так что никакого «Обливиэйт», и она должна держать рот на замке. Делайте с ней, что захотите, но чтобы она не смела ничего рассказать, ясно?
– Да, мой Лорд, – согласно наклонил голову Лестрейндж. Эйвери ухмыльнулся, уже предвкушая новую забаву. – А Непростительные?..
Том махнул рукой, как бы окончательно отдавая Соммерс на растерзание своей свите.
– Все на ваше усмотрение. И на этот раз не должно быть свидетелей, вы меня поняли? Сразу, как разберетесь с Соммерс, придете ко мне и отчитаетесь. Все, свободны.
Те склонились в поклонах и наконец-то вышли. Реддл подошел к окну и глубоко вдохнул, рассматривая башни замка, озеро, черный силуэт Запретного леса за окном. Жизнь была замечательна.
***
Воскресенье пролетело незаметно за домашними заданиями и обязанностями старосты. Весь день Соммерс не попадалась ему на глаза, и Реддлу оставалось только думать о том, какая участь ее ожидает в ближайшее время. Мысли были приятные, приносящие удовлетворение. Его слуги преподадут ей урок, а после он ее убьет. Иного она не заслуживает.
Вечером он сидел в своей гостиной с книгой о некоторых запрещенных темных ритуалах, которую приобрел летом в Лютном переулке. Время было к десяти часам, чтение было крайне увлекательное, и, когда раздался очень осторожный стук в дверь, Том ощутил вспышку раздражения. Но она тут же пропала, когда он вспомнил, кто это мог быть.
Дверь открылась, и в комнату вошли Эйвери, Долохов и Лестрейндж. Они не выглядели довольными, не перебрасывались шутками, как делали всегда, когда удавалось проучить кого-нибудь из грязнокровок. А присмотревшись, Том с изумлением обнаружил неожиданные детали. Долохов зажимал левой рукой правое плечо. Мантия в этом месте намокла от крови, и капли продолжали стекать на пол. Лестрейнджа шатало из стороны в сторону, он был мокрый, точно его окунули с головой в бочку воды, и он постоянно кашлял, будто его попытались утопить. Руки у него опухли, покраснели и покрылись рубцами. Эйвери держался рукой за горло. Под ледяным взглядом Тома он отнял руку, и Реддл увидел багровые полосы, кольцами охватившие его шею. На мантиях всех троих имелись подпалины, лицо Эйвери было измазано сажей. Долохов вдобавок ко всему заметно прихрамывал.
В довершение картины все трое, совсем как вчера, смотрели в пол и не смели поднять лица. Но Том не спешил разбрасываться Круциатусами. Его изумление было слишком велико, и он попросту не мог поверить своим глазам. В комнате повисло мертвое молчание, прерываемое только треском дров в камине.
– Что произошло? – наконец тихо спросил он.
Повторять дважды не пришлось – Долохов сразу понял, что снова задавать этот вопрос их Повелитель не станет.
– М-мой Л-лорд… Д-девчонка…
– И что с ней?!
– О-она.. О-она…
– Ну так что? – Том почувствовал, что его терпение, и так небезграничное, просто трещит по швам.
– М-мы не с-смогли с-с ней сп-правиться.
– Что?!
– Она… Такое чувство, будто она, по меньшей мере, мракоборец, – выдавил Лестрейндж и охнул, случайно задев раненое плечо. – Она дерется так, будто всю жизнь этим занималась. Мы ее даже зацепить не смогли толком, а она…
– Вы хотите сказать, что вас троих разбила в пух и прах какая-то девка с Гриффиндора? – Том только в последний миг удержал челюсть от падения.
– Да, П-повелитель.
– Но как она могла, если Защита от Темных Искусств… – тут он запнулся и еще раз обвел взглядом раны своих приспешников. – Вы что, хотите сказать, что она применила к вам темную магию? Ко всем троим?
– Она только ее и использовала, – проворчал Эйвери хрипло. Говорил он с трудом, будто ему что-то сдавило голосовые связки. – То есть вначале она пыталась отбиться с помощью «Редукто» и «Ступефая», но когда поняла, что это ты нас прислал…
Эйвери осекся и замолчал, с ужасом уставившись куда-то в стену за спиной Тома. Лестрейндж и Долохов обменялись испуганными взглядами.
– Вы что, сказали, что я подослал вас к ней? – спросил Том угрожающе.
– Нет, мой Лорд, нет, клянусь! Она сама догадалась.
– Тогда почему у вас такие лица, будто за моей спиной сейчас стоит Дамблдор?
– Она… она передала сообщение для тебя, – прошептал Лестрейндж, приобретая нежно-салатовый оттенок.
– Вот как! – Том пока не вполне понимал, что повергло их всех в такой ужас, и до сих пор не вполне осознал, что этим вечером произошло. Сейчас он допросит их и тогда уже спокойно все обдумает. – И что же она сказала?
Снова молчание – они переглядывались с таким страхом, что Том решительно отказывался понимать, что их так напугало. Пришлось повысить голос.
– Ну?! Либо вы сейчас отвечаете, либо я все узнаю сам!
– Соммерс сказала… сказала…
– Она сказала, – наконец справился с собой Долохов, – если дословно, то «Передайте вашему хозяину, что, если он такой трус, чтобы встретиться со мной лично, пускай в следующий раз посылает ко мне кого-то большего, чем своих шавок». Она заставила нас повторить это трижды, чтобы убедиться, что м-мы все запомнили дословно.
Кровь прилила к щекам Реддла бледно-красными пятнами – верный признак надвигающегося безумия. Эйвери, кажется, даже заскулил от ужаса.
– Легилименс!
Перед глазами Тома замелькали воспоминания, которые ему не принадлежали. Эйвери согнулся пополам от неприятного ощущения постороннего присутствия в сознании – разозленный Том особо не церемонился и рылся в его голове без всякой осторожности. Он видел, как высокая беловолосая девушка, ни на миг не утратив самообладания, на невероятной скорости уворачивалась и отбивалась от летевших в нее проклятий, да еще успевала что-то презрительно говорить нападающим. И вот она сама перешла в атаку – стремительная, беспощадная, она быстро и методично обезвредила всех троих, не дав никому из них опомниться и не злоупотребив своей силой.
Эйвери всхлипнул, ожидая чего-то страшного. Но гром так и не грянул.
– Вон отсюда, – ледяной нечеловеческий голос рассек тишину, как звук бича. – Кому нужно, может показаться в Больничном крыле, только придумайте убедительные отмазки. И меня больше не беспокоить. Кстати, где вы нашли Соммерс? Где-то у башни Гриффиндора?
– Нет, П-повелитель, – пискнул Лестрейндж, что при его габаритах сделать было не так легко. – Она была на восьмом этаже, неподалеку от гобелена с Варнавой и троллями.
– Пошли прочь.
Дважды повторять не пришлось, и раненых Пожирателей как ветром сдуло, несмотря на все полученные увечья. Том же прислонился лбом к оконному стеклу, чувствуя, как осенний холод превращает тот кипяток, что сейчас был в его голове, в какое-то подобие связных мыслей.
Трус. Эта дрянь посмела назвать его трусом. Он отомстит ей за это, он заставит ее кричать от боли и молить о пощаде, он растопчет ее и заставит целовать его ботинки, он…
И в то же время гнев, который он испытывал, был куда меньше, чем Том мог ожидать. Ему не слишком это нравилось, но он не мог не признать, что был заинтригован тем, как эта девица смогла раскидать троих Пожирателей Смерти – тех, кого он лично обучал боевой магии! Она заставила их уползти зализывать раны, она хладнокровно применила к ним Темную магию, не опасаясь последствий, она буквально пытала их, чтобы те выучили ее послание наизусть! Она бросила вызов лично ему, зная, что он из себя представляет!
Ненавидел ли он ее? Безусловно.
Интриговала ли она его? О да.
Но к этим чувствам теперь добавилось еще одно, которое совершенно Тому не нравилось, но отрицать его он не мог. Кажется, впервые он испытывал это по отношению к другому человеку.
Восхищение.
========== Глава 11 ==========
Остаток выходных пролетел быстро и напряженно. Когда Слизнорт наконец-то ее отпустил, Миранда добралась до башни Гриффиндора, выпалила Полной Даме пароль «Доблесть» и без сил рухнула в кресло у камина. Последние события с момента, когда она вышла из «Трех метел», дались ей нелегко. Отличный результат: каких-то полтора часа – и к ней враждебно настроена половина Слизерина. Учитывая, что речь идет исключительно о старших курсах во главе с мать-его-Реддлом, проблемы у нее теперь вполне серьезные.
Впрочем, едва ли раньше они были другими. Этот мерзавец пытался убить ее меньше недели назад, и вряд ли можно надеяться, что одной попыткой дело и ограничится. Теперь будет месть – и неплохо бы быть готовой ко всему.
Она очень надеялась, что на сегодня все кончено и больше сюрпризов не планируется, но вскоре в гостиную потянулись возвращавшиеся из Хогсмида ученики, среди которых были и те, кого она оставила в пабе. Симона посмотрела на нее укоризненно и ушла в спальню, а саму Миранду ждало еще неприятное объяснение с Игнотиусом, про которого она уже благополучно успела позабыть. Конечно, она что-то наплела ему про то, что случайно свернула в какой-то темный проулок, где ее напугала пара подвыпивших волшебников, и Миранда так перенервничала от этой встречи, что опрометью бросилась обратно в школу. Бред был полнейший, но Пруэтт, кажется, купился. Когда он наконец-то отвязался и ушел к себе, она устало упала обратно в кресло. Зачем она вообще согласилась на эту прогулку? Очевидно же, что у них ничего не получится, так зачем зря время терять?
Похоже, этим вечером она все же слегка перенервничала. Ей срочно требовалась какая-то разрядка, какой-то способ расслабиться и отвлечься. Уже после полуночи Миранда поднялась в спальню, где убедилась, что все соседки по комнате крепко спят. Для надежности она еще распылила Снотворные чары, а затем сняла мантию и аккуратно повесила на спинку стула. Потом подошла к окну, распахнула створки – те подались с тихим скрипом – и забралась на подоконник. Снаружи царила ночь, в расчистившемся небе сияла луна, и в лицо Миранде дохнуло октябрьским холодом. Не теряя больше времени, она сделала шаг вперед, в пустоту.
Две секунды свободного падения – и ее тело изменилось, уменьшилось, покрылось черными перьями. Ворон раскинул крылья и обрел контроль над воздухом. Еще несколько мгновений, пока она заново привыкала к облику птицы, и Миранда полетела к озеру. В своем времени ей приходилось старательно держаться подальше от Гремучей ивы, но в середине 20 века ее еще не было. Восхитительный полет разогнал плохие мысли, холодный осенний воздух помог отринуть смятение и тревогу и привнес в сознание спокойствие. Все в порядке, она справится со всеми трудностями, в том числе и с Реддлом. Кто он такой, в конце концов? Да, он убийца, а еще он просто семнадцатилетний мальчишка, ее ровесник. Она сможет его переиграть.
В спальню она вернулась только спустя час. Сначала ворон сел на подоконник, убедился, что в комнате все спят, и лишь после этого Миранда вернула себе человеческий облик. От ночной прогулки щеки ее раскраснелись, и заснула она мгновенно.
Несмотря на то, что Миранда была вполне уверена в себе и своих силах, она не была склонна недооценивать опасность и путать трусость с разумной осторожностью. Именно поэтому на завтрак в Большой зал она спустилась одной из последних – за месяц наблюдений она успела убедиться, что Реддл был ранней пташкой, и сегодня явно был не лучший день, чтобы их пути пересекались. Из вчерашней компании за столом Слизерина она увидела только Эйвери, поглощавшего омлет с беконом. Тот заметил ее, но вместо вспышки ярости Миранда разглядела на породистой физиономии совсем другое чувство – злорадное ожидание. Увидеть это было неприятно, хотя вполне предсказуемо. Похоже, месть слизеринцев не заставит себя долго ждать. Поэтому весь день она просидела в гостиной Гриффиндора, выполняя домашние задания. По-хорошему, ей стоило пойти в библиотеку и продолжить свои исследования о путешествиях во времени, но вероятность, что именно там она встретит Реддла, была практически стопроцентной. Как и она, староста школы много времени проводил за книгами.
Вечером в гостиной Гриффиндора было оживленно, и Миранда маялась от скуки. Уроки были сделаны, болтать с одноклассниками ей не хотелось. С каждым днем она все больше ощущала, как ей недостает ее сокурсников из родного времени. Как бы ей хотелось посмеяться над шутками Фреда и Джорджа, пообсуждать с Гермионой какой-нибудь сложный перевод Древних Рун, послушать рассуждения Гарри о спасении мира, полюбоваться на новую экзотическую колючку, которую смог вырастить Невилл! Мерлин, да она даже была готова послушать рассказы Полумны о морщерогих кизляках и мозгошмыгах – что угодно, лишь бы вернуться домой! А ее родные? Как же ей не хватало родителей и Пантеи! Если бы только можно было увидеть их, написать им, обсудить свои проблемы и попросить совета!
Что она вообще здесь делает, в этом времени? Сидит над учебниками, занимается какой-то ерундой, воюет с чертовым Реддлом, который поставил себе цель сжить ее со свету – и это тогда, когда в ее родном времени идет война с Волдемортом! Уже два месяца, как она здесь – сколько всего могло произойти в 1997 году?! А если Волдеморт уже победил? Что сейчас с ее родными, отправилась ли Пантея в Хогвартс? Сколько еще знакомых успели убить Пожиратели за эти два месяца?
Эти мысли ввергли ее в состояние, близкое к отчаянию. Она должна вернуться, должна! Миранда посмотрела на часы. В библиотеку сегодня она решила не соваться, но сидеть и ничего не делать она больше не станет. Отбой будет через полчаса, значит, сейчас самое время, чтобы отправиться в Выручай-комнату.