Вернувшись домой, я насыпал в миску Батона сухой корм, не знаю, чем он питался в мое отсутствие, но, судя по виду, кот совершенно не похудел. Батон ел и косился на меня своим ядовито-желтым глазом. Иногда, мне казалось, что этот кот умеет читать мои мысли. На счет мыслей, возможно, я и загнул, но мое внутреннее душевное состояние кот всегда угадывал безошибочно. Сегодня я был усталым и разбитым. Меня до боли терзало чувство вины. Я пытался докопаться до причин этого чувства, но рационального объяснения найти не мог.
Забравшись в ванную, я включил душ, обычно вода помогала мне снять усталость и вернуть здравомыслие, но не сегодня. Я сидел, подставив спину под обжигающие струи воды и старался ни о чем не думать, но какая-то мысль продолжала крутиться на заднем плане в моей голове. Я что-то не понял, чего-то упустил. Кот наблюдал за мной, забравшись на стиральную машину. Взяв в руки кусок мыла, я продолжал рассматривать пустую мыльницу, затем закрыл глаза и попытался мысленно вернуться в дом Александра.
Очутившись на кухне, на той самой кухне, где совсем недавно мы пили чай, в ожидании приезда полиции, только сейчас я не видел там никакого беспорядка. Все шкафы стояли нетронутыми, дверь – целой. Я подошел к двери, она распахнулась, и я мысленно проследовал дальше. В коридоре за дверью я остановился. Внизу, в подвале, я ощущал тяжесть, а сверху… надо мной нависало что-то темное и бесформенное, как туча, только наделенная разумом. Медленно я стал подниматься по ступеням лестницы, ведущей на второй этаж. Страха не было, так как мое физическое тело, в тот момент, находилось далеко от дома, и какое-то внутреннее, седьмое чувство, подсказывало, что я нахожусь в злополучном доме за долго, до развития известных событий. И тем не менее, поднимаясь по лестнице я старался не шуметь – осторожность еще никому не вредила. Поднявшись до конца ступеней, я увидел ту самую нишу стенного шкафа, с которой, как мы думали, все и началось. Мы разобрали шкаф, но не обнаружили в нем ничего существенного. Теперь же я чувствовал, что все зло, выместившее свои обиды на целом доме, включая его хозяев, изначально было сконцентрировано именно в этом стенном шкафу.
Стоя на верхней ступеньке лестницы, я прислушался к своим ощущениям: Так-так-так-так, скорей почувствовал, чем услышал. Что-то темное и пульсирующее дышало и вздрагивало сквозь равные промежутки времени. Я спустился на ступеньку ниже, затем еще на одну, присел и увидел – всю внутреннюю поверхность стены, вплотную примыкавшую к боковой стене, окаймлявшей шкаф, украшали древние символы или руны. Вместе с равномерным гулом: так-так-так, символы начинали светиться, после чего снова гасли. И так продолжалось с каждой пульсацией. Одновременно с этим, я почувствовал, как мои ноги, стоявшие на верхних ступенях лестничного пролета, стали набирать вес и все ощутимей давить на лестницу. Это могло значить только одно – то, ЧТО находилось в доме, заметило мое присутствие.
Я открыл глаза. Передо мной, снова, была ванная комната, льющаяся из-под крана вода и кот, который уже не лежал, как минутой ранее, он сидел и округлившимися глазами смотрел на меня. Впрочем, минутой ли? Я так и не научился определять время, которое проводил там – с другой стороны своего сознания. Судя по увеличившемуся объему воды в ванной, это была не одна и не две минуты, как мне показалось. Все это время, я продолжал сжимать в руке кусок мыла. Посмотрев на него, я отложил мыло в сторону, взял пустую мыльницу и аккуратно положил ее на теплую воду, которая до краев успела наполнить ванную за время моего отсутствия. Вода легко подхватила мыльницу, и та закачалась, подрагивая на волнах. Набрав в руку немного воды, я вылил ее в мыльницу, качание замедлилось. Я повторил это несколько раз, наблюдая, как с каждой новой пригоршней воды, мыльница все медленнее реагирует на колебания волны в ванной. Перед тем, как уйти под воду, наполненная водой мыльница совсем перестала раскачиваться и замерла неподвижно. Вот что было сокрыто в той пульсации! Так-так-так. Я видел, как темная энергия, удерживаемая, теперь уже, утерянными символами, капала и растворялась где-то далеко внизу, в глубинах подвала этого странного дома. Мы же своими действиями, а именно – демонтажем стенного шкафа, нарушили тонкое равновесие невидимой темной материи. Она перестала стекать в недра дома и, подобно воде в мыльнице, стала набираться, аккумулируясь в его стенах, пока этой энергии не набралось столько, что она, образно говоря, захлестнула и потопила весь дом целиком. А мы-то радовались, когда после нашего вмешательства, Александра перестали мучать страшные сны наяву. Дом, так же, как мыльница, потяжелел и на время затих, чтобы потом камнем уйти под воду, забрав с собой всех нас.
Теперь, для меня это было так очевидно, что сжались скулы и на глаза навернулись слезы обиды. Ведь, это же была именно моя задача! Правильнее сказать – это была моя единственная задача, которую я должен был выполнить, находясь в этом доме. Я должен был это почувствовать, я должен был это понять, но сплоховал. И теперь, возможно, Александр расплатился за мою ошибку ценой собственной жизни. Батон не мигая смотрел мне в глаза и урчал, выражая на кошачьем языке какие-то эмоции. Кто бы знал, как благодарен я был этому коту, за то, что в тот момент оказался не один. А потом зазвонил телефон.
Звонил Костик. Костик, своего рода, тот-же кот, который прячась под маской безразличного веселья, на самом деле очень остро чувствует эмоции друзей. И ему за тот звонок, я тоже был искренне благодарен.
– Жрешь сидишь? – со смешком начал Костик.
– Нет, – я не стал говорить, что звонок застал меня в ванной.
– Уже пожрал? – у Костика были два коронных вопроса, которыми он всегда мог вывести собеседника из себя и, как ни странно, этот способ всегда срабатывал. Но не в этот раз.
– Я не хочу есть, я спать хочу. А еще у меня из головы не выходит наша поездка, кажется, я понял, в чем там на самом деле заключалась проблема. Мы кое-что не заметили, когда разбирали нишу в стене. Мне кажется, там что-то было.
На другом конце телефона послышался вздох, голос Константина посерьезнел. Я уже и сам понимал, что он ответит. Так же, как понимал и то, что думать, а особенно, в который раз прокручивать в голове недавние события – не нужно. Ничего уже не изменишь и до добра такие мысли, уж точно, не доведут, но такова моя суть и себя не изменишь, таков уж я человек. А еще я думал о том, кто на самом деле был инициатором этого телефонного звонка – сам Костик, или же его попросил позвонить Михаил Александрович, но спрашивать не стал.
– Слушай, Макс, я понимаю, как все это выглядит для тебя, тем более, что это был твой первый выезд в составе нашей группы, но пойми, что наша работа – это, как раз, тот самый случай, когда ничего не знаешь заранее. А раз так, то и распланировать заранее мы никогда ничего не можем, по тому, что бывало, и не раз, когда все наши планы, во время выездки, летели к чертям. И поэтому приходится импровизировать на ходу, а это получается не всегда удачно. То, что ты переживаешь – это нормально, но зацикливаться на этом не нужно! Все доски, обои и чего мы там еще от стены отодрали, пойдет в архив, потом разберемся что к чему, а пока, нужно жить дальше и думать о перспективах, тем более, что нам скоро предстоит еще один выезд, который, возможно, окажется серьезней и опасней предыдущего. Так что, нужно сконцентрироваться на новых возможностях, – подытожил Костик.
Я слушал его не перебивая, лишь мысленно отметил для себя последнюю фразу, а именно – как он поставил ударение в слове «сконцентрироваться», – значит, Михаил Александрович, все-таки, приложил руку к нашему разговору. Но сам он звонить не стал, иначе я, по всей вероятности, чувствовал бы себя еще глупее, эту дипломатичность я, тоже, мысленно отметил, а вслух спросил:
– А что за архив?
– Ну, брат, архив – это Архив, – к Костику снова вернулось присущее ему глуповато-шутливое настроение, – это такое место, где годами лежит всякий хлам, прямо, как в гараже у Пухлого, бывал там когда-нибудь? – договорил он уже смеясь, – на самом деле, про архив тебе лучше у профессора спросить, он сможет объяснить лучше меня.
После разговора с Константином, я почувствовал себя лучше, на передний план снова вышла уверенность, а чувство вины отступило назад. Я устал, но в сон не тянуло, поэтому я не пошел в спальню, а лег на диване в гостиной и включил телевизор, уверенный в том, что уснуть мне не удастся. Как оказалось, шестью часами позднее, в этом я сильно ошибался. Не смотря на включенный телевизор и шум с улицы, я крепко проспал большую половину дня. Проснувшись, я обнаружил кота, лежавшего в ногах, по телевизору был включен канал евро-новостей, по которому, к моменту моего пробуждения, показывали ураган, свирепствующий где-то на южных широтах земного шара.
Телефон мигал множеством пропущенных сообщений, меня всегда интересовал вопрос, – как мои корреспонденты узнают о том, что я сплю, ибо, именно на моменты моего сна приходила основная часть пропущенных звонков и сообщений. Я взял телефон в руки, он показался мне потяжелевшим от новых сообщений, и стал просматривать их. Два пропущенных звонка от Светланы по Скайпу и несколько испуганных сообщений после них. Она сильно желала узнать все ли в порядке со мной и домом. Как мне показалось, что ее больше интересовало последнее, чем я – собственной персоной. Она где-то увидела видеоролики, которые показывали бурю с градом, прошедшие в нашем городе. Я набрал ей короткое сообщение, о том, что ни про какую бурю и град я не слышал, а также, подтвердил, что мы, вместе с домом и котом находимся в полном порядке, чего и вам желаем. Света мне не ответила, но я увидел, как мое отправленное сообщение приняло статус «прочитанного». Остальные сообщения, сомнительного содержания, были от Костика. Костя писал, что пока я спал, он увел моего коня, а также, кучу всякой чуши, которую я пропустил не задумываясь, но в конце каждого сообщения он просил перезвонить ему, как только проснусь. Последнее, полученное от него сообщение имело следующее содержание: «Есть новое задание. Вечером собираемся у профессора. Перезвони, как проснешься». Зевая я набрал номер Кости.
– Проснулся? – послышался в телефоне его бодрый голос, – а то я уже думал будить тебя. Мое сообщение видел?
– Видел, – подтвердил я, – в двух словах не расскажешь?
– В двух словах не расскажу. К семи вечера собираемся у Александровича, там обо всем и узнаешь. Не опаздывай, адрес знаешь?
Адреса я не знал, и Костик скинул мне его сообщением. Профессор жил на улице с хитрым названием Сакко и Ванцетти. Не имея представления о местонахождении этой улицы, а также о том, кто эти добрые люди, я решил загрузить Яндекс-карты, но подумав не стал этого делать и решил вызвать такси. Зачем мне география? – ямщик есть, куда нужно довезет! Неплохо было бы еще и перекусить перед выездом, но посмотрев на часы, которые показывали уже половину седьмого, я отогнал эту мысль и пошел в душ, возле дома профессора я оказался уже без четверти семь. Михаил Александрович устроился не плохо – небольшой, но отдельно стоящий домик в частном секторе, практически, в центре города. Невысокий однотипный забор из красного кирпича тянулся вдоль всех домов, стоящих на этой улице со смешным названием. Не знаю почему, но каждый раз, когда я мысленно вспоминаю адрес профессора, губы сами собой растягиваются в улыбке. Я решил сразу же по приезду домой обязательно посмотреть в интернете кто такие эти Сакко и Ванцетти. Пока я рассматривал дом профессора, продолжая глуповато улыбаться, рядом с ним остановилась старая двух-дверная «Нива», из которой, громко хлопнув дверью, вышел невысокий, плотно-сбитый молодой человек, на вид ему было лет двадцать пять. Выходя из машины, он окинул меня хмурым, недобрым взглядом и быстро зашагал к дому. Пухлый – вспомнил я, как Костик, смеясь, описывал Антона. Ну да, под это описание он определенно подходил. Я был уверен, что про меня ему тоже рассказали, но он не соизволил придержать открывшуюся калитку и та захлопнулась у меня перед носом. Что-ж, Антону я точно не понравился, ну да ладно, переживу.
Убедившись, что калитка заперта, я нажал на кнопку звонка и стал ждать.
– Заходи, Максим, – послышался из динамика знакомый голос.
Дверь щелкнула и приоткрылась, я вошел внутрь. За калиткой сразу начинались ступени, ведущие в дом. Входная дверь была приоткрыта, меня ждали, но не дождались – на встречу мне никто не вышел. Я вошел в дом и закрыл за собой дверь. На первом этаже царил полумрак, лишь настенное бра тускло освещало прихожую. Я бы не назвал себя скромным, но и к людям, способным запросто, без приглашения, врываться в чужое жилище, я тоже не принадлежал. Разувшись, я остался ждать возле входной двери. Минут через пять чьи-то тяжелые шаги загрохотали вниз по деревянной лестнице и вниз спустился Костя. По звуку шагов, я ожидал увидеть Антона или Михаила Александровича и судя по довольно-улыбающемуся лицу Костика, он это предвидел.
– Ну, чего встал Макс? Кухня прямо, спальня направо, лестница слева, а мы на верху все. Ты, что ли, указателей не видишь?
Следом за Костей я поднялся на второй этаж, а затем на третий и очутился в ярко освещенной квадратной комнате, где уже собрались все остальные члены команды. По всему периметру комнаты стояло множество шкафов до отказа забитых книгами и папками под бумаги. Некоторые книги выглядели как средневековый антиквариат, другие были новыми в цветных обложках. Посередине комнаты стоял небольшой круглый столик, над которым на длинном пружинистом шнуре с потолка свисала пестрая люстра, по бокам от стола, напротив друг – друга, стояли два кожаных дивана. С другой стороны стола, также напротив друг – друга, стояли два больших аквариума. Диваны вместе с аквариумами образовывали квадрат, отделяющей основную часть комнаты от рабочего стола. Получался квадрат внутри квадрата, – интересный дизайн, подумал я.
На одном диване сидел профессор с Антоном, на другом расположился Игорь, видимо, вместе с Костей, который спустился, чтобы встретить меня.
– Привел! – весело доложил Костик. Это же Макс. Он в прошлой жизни был вампиром, переродился в человека, а привычка осталась – пока не пригласишь, он не войдет!
Разговор прервался и все сидящие посмотрели на меня. Игорь улыбался, профессор внимательно посмотрел мне в глаза и кивнул, Антон не шелохнулся, его взгляд что-то уколол внутри меня.
– Заходи, Максим, – поздоровался со мной Михаил Александрович, – Костю и Игоря ты уже знаешь, а это Антон.
После слов профессора Антон кивнул мне, но дружелюбия в нем так и не появилось. Я уже начинал жалеть, что пришел сюда, чувство вины – что в прошлый раз я подвел команду, еще не прошло и взгляд Антона подтверждал, что в этой комнате я был лишним. Как будто прочитав мои мысли, Михаил Александрович посадил меня между Игорем и Костей, а сам обратился к присутствующим.
– Ну, вот теперь вся команда в сборе, приступим! К нам поступила информация о странных явлениях, произошедших недавно в селе Першино, это Нижнедевицкий район, кто-нибудь слышал о таком?
Мы с Игорем и Костей покачали головами, Антон кивнул, глядя в пол.
– Бывал там, – еле слышно прокомментировал он свой кивок.
– Так вот, – продолжил профессор, – это от нас в двух часах езды, само село расположено сбоку от основной трассы, сам я там никогда не был, но справки навел. Теперь про странные события, – вздохнул он, – в течении двух предшествующих недель в этом поселке стали пропадать люди. Вернее, не пропадать, пропадать это не совсем так, физически-то они на месте и никуда не пропадали.
Профессор помолчал с минуту, подбирая слова.
– В общем, с местным населением начало что-то происходить. Человек отключается от внешнего мира, перестает реагировать на окружающих, не отвечает на вопросы. Глаза открыты, он дышит, но при этом не шевелится, ничего не делает и ничего не говорит, а просто смотрит в пустоту перед собой. Самое необычное в том, что происходит это «отключение» при разных обстоятельствах и с разными людьми.
Михаил Александрович обвел нас глазами.
– Понимаю, что все это звучит неубедительно, но я попробую пояснить. Первый случай был зафиксирован с работником частного мясокомбината, расположенного километрах в десяти от самого села. Он лег подремать в обед, а после его обнаружил в таком состоянии кто-то из других рабочих. Сперва все списали на его образ жизни, говорят, он выпивал сильно. Вызвали скорую, отвезли в районную больницу. Врачи проверили все, что смогли, но никаких отклонений не выявили. А через два дня он поднялся и ушел. На вопросы не отвечает, ни с кем не разговаривает и не пьет больше. В общем и целом, он стал другим человеком. На этот случай внимания никто не обратил, – ну мало ли… а через два дня доярка местная, уже с самого села… ее обнаружили утром, стоящей в коровнике. Дома она не появлялась, по всей видимости, так всю ночь и простояла. Глаза открытые, дышит, но ни на что не реагирует. И ее увезла скорая. Два дня ее врачи наблюдали, а потом она поднялась и ушла, молча. С того момента, вот уже неделю как, так ни с кем и не заговорила. А про нее говорят, что говорливая была женщина. Любила пошуметь, поругаться и за словом в карман не лезла. А тут, как подменили ее, молчит и все тут. А в конце недели сразу двое с такими симптомами в больницу попали. При чем, один из них приезжий – водитель из города, он в местный магазин продукты привозит. Обнаружили его грузовик за поворотом, на выезде из совхоза – грузовик уткнулся в дерево, не сильно уткнулся, видимо, ехал медленно, передний бампер, почти не помят, водитель отделался парой синяков, но ни чего серьезного, как потом врачи пояснили. Его обнаружили сидящим за рулем, мотор работал, глаза открыты, дышит и смотрит прямо перед собой. И тем же вечером нашли помощника участкового у себя в кабинете, тот, правда, на полу лежал, с пистолетом в руке. Зачем он его из кобуры вынул непонятно, следов насилия нет. Там всего-то два милиционера на весь поселок: участковый, да его помощник. Водителя грузовика скорая забрала, также, как и первых двоих. Он сутки отлеживался, а потом молча встал и ушел, а вот с милиционером уже интересней получилось. Его обнаружили вечером, свет горел, и кто-то в окно увидел, что он в кабинете лежит, позвонили старшему участковому, тот приехал и выяснил, что часом ранее его помощник с женой по телефону разговаривал. Опять вызвали скорую, но ее приезда никто не дождался, милиционер поднялся и ушел. Молча, как и все остальные.