Екатерина Пятницкая
Дар читателя. Первый шаг
Глава 1
“У тебя осталось совсем мало времени, Алиса. И что ты сделала? Как ты применяешь свой редкий дар? Очнись! Эй!”, – шептал мне в ухо мужчина, его лица я не видела, но голос меня буквально парализует.
Неожиданно открываю глаза. “Вот, блин, уснула в трамвае”, – ругаюсь про себя. На лице ощущается прикосновение санитарной маски. В рюкзаке лежит большой бутылек антисептика.
Повсюду наклейки с просьбой сидеть через одно место и выдерживать расстояние в полтора метра друг от друга. Они называют это “социальной дистанцией”. На стекле висит объявление: “Вход и выход без масок запрещен”. Спросонок я пытаюсь понять, как может быть запрещен выход из трамвая.
Вспоминаются слова мужчины из сна. Про какой такой дар вообще идет речь? Я всегда жила в тени своей старшей сестры. Она танцовщица, даже участвовала в проекте “Танцы”, ездила на гастроли. А мне ничего такого особенно не нравилось делать: ни петь, ни танцевать, ни рисовать. Все свободное время я читала книжки. За что часто получала нагоняй.
– Посуда опять не помыта, а эта снова в книгу уткнулась! – кричит в голове мамин голос, хотя я уже много лет с ней не живу.
Сейчас я тоже начинаю листать книгу в смартфоне. Безрамочный экран прекрасно вмещает текст, не заставляя делать много движений глазами, чтобы прочитать фрагмент. Мне нравится читать в электронном виде. Так даже большая книга помещается в ладошке. “Мертвые души” почти поглощают меня, как в распахнувшиеся двери вваливается пожилая бабушка. Она громко кашляет, как будто сейчас задохнется. Маска на ее лице развевается от потоков воздуха, который вылетает изо рта.
– Кхааааааа. Кхмм. Кхмаа! – снова заходится бабулька.
На нее косится кондуктор, гневно оборачивается девушка с малышом на коленках, а потом и я утыкаюсь в нее взглядом.
У меня самой начинает першить в горле, и оставшуюся часть пути я изо всех сил сдерживаю кашель. Не хочется, чтобы на меня так смотрели, как будто у меня обязательно тот самый новый коронавирус covid-19, которого все так боятся. Тем более, я как раз еду на обследование. Наконец, выхожу из трамвая и откашливаюсь изо всех сил, придерживая свою маску.
***
Сначала мне погрузили в рот маленькую палочку с ваткой на конце, а потом достали шприц из шкафчика. Я отвернулась, чтобы не видеть, как из моей вены в какую-то емкость течет кровь.
Выйдя из поликлиники, я просто пошла куда-то. Мне нужно было проветриться. На углу дома мужчина продавал гробы. Они стояли открытые посреди улицы, а рядом лежали на земле крышки от них. Два погребальных ящика были расположены горизонтально. Между ними на складном стульчике сидел продавец и курил.
Что за черт?
Рядом с гробовщиком стояла табличка с надписью: “Коронавирус убил близких? Купи гроб и получи скидку”.
Вдруг, откуда-то вышли двое парней, которые ругались матом и пили джин-тоник, расплескивая его по сторонам. Несколько капель попало в гроб. Продавец стал орать на молодежь, а те ему отвечали, что никакого вируса нет.
– Вот если кто-то умер от коронавируса, то пусть придет и лично мне скажет. А до тех пор не поверю! – заявил один из парней.
– Да. Вот так вот, – подтвердил его приятель.
– Мне все равно, только уйдите! – вопил продавец гробов. Пошли вон отсюда!
В этот момент один из ребят не устоял на месте упал в один из стоящих на улице похоронных ящиков. Обнял бутылку и закрыл глаза.
– Эй, ты! А ну вылезай! – еще громче заорал гробовщик.
– Леха, ты че, мы тебя не похороним. Выходи, – еле выговаривал друг свалившегося горемыки.
Вскоре они оба были взяты за воротники и теперь плелись вдоль дома, ругая дурацкий вирус.
Я же не могла поверить своим глазам. На секунду закрыла их, а когда взглянула перед собой, то увидела обычного продавца меда. Он сидел на стульчике, а на его табличке было написано: “Лучшее средство от китайской короны – алтайский мед”. На том месте, где валялся парень, была дождевая лужа. Я решила, что у меня жар, и что нужно измерить температуру, как только окажусь дома.
В какой-то прострации я побрела дальше, и сама не заметила, как пришла на городской центральный стадион. Раньше мы часто “зависали” там, пока все не полетело к чертям. Болели за местный футбольный клуб. Пару раз на стадионе даже выступали знаменитости.
Добрых полчаса я сидела на пустых трибунах и просто смотрела вдаль. Перед глазами мелькали картинки веселых сборищ здесь.
Удары хлопушкой для болельщиков по ладони. Смех. Крики. Селфи на фоне плакатов за спиной.
А сейчас вокруг никого. Даже страшно. Никто не бегает, не тренируется, не гуляет на территории оживленного в прежние времена места. Чтобы успокоиться, я достала из кармана свою любимую жвачку в форме человеческого мозга в миниатюре. И принялась жевать ее, наслаждаясь бодрящим вкусом лайма. Такие жвачки сделали для фанатов фильмов про зомби, которые, как известно, любят есть у людей самый важный орган. В сериале “Я – зомби” главная героиня вообще после очередной порции еды с добавлением мозгов из морга может ходить на работу и вести обычный образ жизни. А мне просто нравилась идея. Жевать мозги, прикольно!
Мой взгляд упал на стеклянный купол неподалеку от стадиона. Он всегда восхищал участников нашей компании. Еще до того, как мы разругались и перестали общаться. Внутри виднелись футбольный мяч, как будто парящий в воздухе, такая же “летающая” бейсбольная бита, теннисные ракетки, коньки, боксерские перчатки и еще разный инвентарь, пожалуй, почти от всех видов спорта. Столь эффектную инсталляцию придумали спонсоры стадиона. Означала она что-то вроде единства всех спортсменов, как профессионалов, так и любителей. Стадион относился к большому спортивному комплексу, где можно было ходить в секции, играть в командные игры, заниматься на тренажерах или кататься на коньках в любое время года. Но только не теперь.
Засобиравшись уходить домой, я заметила вдалеке полицейский патруль. Двое мужчин в форме остановили прохожего и, судя по всему, уточняли, в этом ли районе он живет, с какой целью покинул свое жилье, напоминали о необходимости носить защитную маску. У меня был талон на визит к врачу, но не хотелось ни с кем говорить. Чтобы обойти полицейских, я свернула в пустой рынок. Раньше тут кипела торговля, а теперь только бегали крысы, да бомж спал на пустом поддоне для овощей.
Вдруг, на меня выпрыгнула девица с какой-то коробкой, надула большой пузырь из жвачки, лопнула его, снова разжевывая, сказала: “Сахар для ванны. Купите новинку”. На коробке была изображена женщина, которая мазала себя конфетами, а рядом с ней лежали фантики. В графе “состав” и впрямь был указан САХАР тростниковый. И больше ничего.
– То есть, вы просто продаете обычный сахар?
– Это не такой обычный сахар, как может показаться.
– А в составе стоит тростниковый сахар. Да еще и за такую цену! – возмутилась я, обратив внимание на ценник.
– Вы попробуйте, это особенный сахар.
Продавщица подмигнула мне и исчезла. “Дурдом!” – выругалась я, отходя от странного прилавка. Пытаться “всучить” людям самый обыкновенный сахар, только в красивых упаковках. С ума сойти! Надо запомнить это место, чтобы написать гневный отзыв.
Не успела я далеко отойти, как передо мной возникла еще одна молодая девушка. Она была в образе какого-то бешеного кролика, судя по всему. На голове у нее красовались плюшевые кроличьи уши, которые криво загнулись и торчали в разные стороны. Обратившись ко мне, незнакомка приподняла на лоб пластмассовые очки с выпученными глазами на пружинках и протянула визитку. “Я могу преобразить вас так, что вы сами себя не узнаете”, – было написано на карточке.
– Что? Зачем мне так преображаться? – не поняла я предложения.
– Вы не потеряйте главное визитку. Если что – звоните!
– Ну хорошо.
– Никто не узнает, – шепотом добавила девица, гладя на меня так, как будто она обладала какой-то недоступной мне информацией, а затем спустила на переносицу очки с ошалелыми пружинящими глазищами и удалилась.
Уже почти у выхода с рынка навстречу мне устремился странный мужчина, который все время повторял слова: “Нельзя есть шапки-ушанки. Нельзя. Нельзя есть шапки-ушанки”. Сам он при этом был в огромной меховой шапке с длинными ушами. Одно из них прохожий жевал, затем выплевывал, чтобы сказать свои странные слова. А потом снова засовывал себе в рот меховое ухо. Выходила я с полным ощущением всеобщего безумия и спрашивала себя: “Что вообще происходит?”.
На следующий день мне на электронную почту пришел результат лабораторных исследований: “Заяц Алиса Олеговна. Возраст – 27 лет. PHK SARS Cov-2 (covid-19) – обнаружено. Антитела IgM – обнаружено. Антитела IgG – не обнаружено. Клиническая картина характерна для начальной стадии заболевания”. Вскоре ко мне пришел врач и выдал какие-то таблетки, задавал кучу разных вопросов о том, с кем я контактирую. Потом звонили из полиции и грозились, чтобы я никуда не выходила из дома.
***
Жутко болело горло, и мне пришлось выйти хотя бы до аптеки. Потому что пастилок от кашля мне никто на дом не принес. Я надела маску и даже перчатки, чувствуя себя особо опасным человеком для окружающих. Меня всегда учили, что все нужно делать правильно.
Фармацевт, которая сама была без маски, продала мне мятные леденцы и какой-то спрей. Я брызнула на руки антисептик, и уже собиралась выходить, как мое внимание привлекла одна старушка.
– Милочка, не найдется у вас касторки? – спросила она у аптекарши.
– Сейчас посмотрю.
Молодая девушка удалилась, потом пришла с пузырьком какой-то жидкости и важно сообщила: “Сорок семь рублей, бабуля”.
– Ах! – только и вырвалось у пожилой дамы. Глаза у нее были, словно ей сказали сумму в миллион.
Зашатавшись, она присела на стул для отдыха посетителей. Достала носовой платок и отерла им вспотевшее лицо.
–Я пеньку продаю, мед, рогожу, но, чтобы сорок семь! Какие деньги-то за касторку, с ума сойти, – бубнила она себе под нос.
– Бабушка, Вам помочь? Я могу купить вам касторку! – предложила я.
– Ой, да откуда же у тебя такие деньги?
Я взглянула на себя в зеркало на стене. Впечатление, что у меня не найдется сорока семи рублей, я точно не производила. Сначала я решила, что это местная сумасшедшая, но почему-то мне хотелось помочь бабульке. Протянув девушке-фармацевту деньги, отдала незнакомой старушке бутылек. Она разглядывала его, как будто у нее в руках что-то очень ценное, купленное намного дороже, чем она привыкла. Затем сложила очень аккуратно пузырек себе в кармашек и уставилась в одну точку на стене. Окинула меня взглядом полным недоумения.
– Вам нужна помощь? Что-то еще вам купить? – Еще раз решила я уточнить у нее.
– Купи лучше ты у меня пеньку.
– Что купить?
Она глянула на меня, как на помешавшуюся, которая забыла, как ее звать.
– А купи тогда молоко. Молоко купи, – продолжила бабулька.
– Молоко можно, я в кофе латте добавить люблю молочка побольше.
– Во что?
Теперь я уставилась на нее. Так мы какое-то время смотрели друг на друга, пытаясь найти хоть какое-то взаимопонимание.
– А как вас зовут, бабушка.
– Да называй меня просто бабушка.
– А где вы живете?
– В деревне у себя.
– А где же такая?
– Что значит, где? Ой, я же совсем забыла, мне наказано отдать вам вот это. Вы все тогда должны понять, милая.
Старуха протянула мне амулет, который висел у нее на шее все это время. Там было написано что-то непонятное, какой-то шифр, похожий на детскую загадку. А бабулька заискивающе улыбалась, глядя мне прямо в глаза и поправляя без конца свой чепчик на голове.
– Хорошо, я возьму это с собой, – сказала я незнакомке.
Мы договорились встретиться со старухой завтра в этом же месте. Придя домой, я никак не могла понять, что от меня требуется, и кто она вообще такая, что за амулет, который предназначен мне, и почему я должна понимать то, что на нем написано? Одно знала точно: эта встреча не случайна, и она точно изменит мою жизнь, по крайней мере, на ближайшее время.
Дома я продолжила перечитывать “Мертвые души” Гоголя. Проглотив несколько глав, уснула.
Мне приснился сон. В нем я видела старца, который вез на разбитой телеге какие-то артефакты. Там были золотые фигуры, кувшины, перстни, камни. Я не понимала почему, но мне казалось, что все эти предметы имеют какую-то большую силу. Старец ехал из последних сил. Вдруг, у телеги отвалилось колесо. Затем, вся она рассыпалась на куски. Стоял столб пыли.
Тогда я предложила старцу забрать его ношу и повезти ее на своей машине.
– Вас подвезти?
– Только мои вещи – ответил старик.
Я ехала по трассе, периодически поглядывая в зеркало на свертки на заднем сиденье и под кожей пробегали холодные струи страха. Казалось, что не довезу их. Вдруг, я заметила одну маленькую коробочку в форме гробика. Под моим взглядом она открылась, и из нее посыпались какие-то камни. Падая вниз, они производили оглушительный звон, именно он меня и разбудил.
– Коробочка! – вскрикнула я, окончательно отойдя от забытия.
Глава 2
Ну да, точно, мне повстречалась Коробочка. Та самая, из “Мертвых душ”. Один в один. Я шла на встречу с ней в смешанных чувствах. Она уже ждала меня у входа в аптеку. Мы решили посидеть в парке и все обсудить.
– Как вас все-таки зовут, бабушка, – начала я издалека.
– Настасья Петровна, – ответила старуха, как будто это было вовсе неважно.
– А фамилия ваша как?
– Коробочка.
– Значит, я все правильно поняла, – пробубнила я себе под нос. – А как же вы сюда попали, бабуля?
– Не знаю, милочка. Помню только долгий холод, как в погребе, как будто лет сто там пролежала. А потом что-то выдернуло меня оттуда, появился странный мужчина с таким на голове. О! – показывает нечто треугольное над головой.
– Шляпа?
– Если бы шляпа, я бы так и сказала.
– Ну да, конечно. Может быть, что-то похожее вы видите вокруг?
Коробочка ахнула и завопила, глядя на одного из молодых парней: “Это он, это он!” И чуть не упала со скамейки. Была бы та без спинки, точно полетела бы бабушка на землю.
Парень лет 16-18 был одет в толстовку с капюшоном и узкие джинсы. На шее виднелись татуировки, на лице была модная бородка.
– Капюшон? – попыталась угадать я, неприлично тыкая пальцем в молодого человека. Это называется капюшон.
– Капюжон!
Только сейчас я обратила внимание, что бабулька одета слишком легко, не для прохладного весеннего вечера. Коробочка словно просто очутилась здесь в одну секунду.
– Вы не замерзли?
– Немного замерзла, милая.
– Надо будет раздобыть вам теплую крутку.
– У меня есть отличный сюртук, теплый. В сундуке лежит. Надо будет сказать девке сыскать его.
– Так что вам сказал тот мужчина в капюшоне?
– Отдал мне амулет, и велел передать барышне, которую подробно описал. Сказал, отправит прямо к ее местонахождению.
– И это я?
– Если сможешь расшифровать, что написано на амулете, значит, ты.
Вернувшись домой, я решила поискать теплые вещи для Коробочки. Но мои все ей будут малы, как оказалось. Разве что пара шерстяных кофт могут подойти. Померила несколько. И правда, лучше уж отдать это старье Коробочке. Вряд ли я когда-то буду их носить. Я переоделась в любимую ярко-лиловую толстовку и взглянула на себя в большое зеркало на стене. Надула, глядя на свое отражение, огромный пузырь из жвачки и лопнула его так, что жевательные мозги облепили половину лица, и я принялась сдирать резинку кусочками.
Теперь надо разобраться с амулетом и теми странными словами, которые на нем выгравированы. Я пыталась понять, что это за персонаж по своей сути, насколько могла, не будучи исследователем-филологом. Мне не разрешили поступать на филфак, и пришлось подавать документы на экономический. Я закончила его с красным дипломом, просто потому что…ну а как же иначе? После окончания универа устроилась в одну частную контору, где и работала по сей день в женском коллективе. С последним парнем рассталась больше полугода назад, и где искать нового, пока не знала. Поэтому читать я стала еще больше, чем раньше.