– Эй, полегче там! Не повредите собственность его светлости лорда Дамаэля Мельтана!
Четверо пиратов подняли связанную герцогиню на руки и быстро потащили в сторону порта. Остальные попытались оказать помощь двум раненым, сломавшим рёбра от падения между сараями. Лежавшего у стены скотобойни спасать уже не требовалось, равно как и Джереми, который всё еще дрыгал ногами на залитой кровью мощёной дороге. Себастьян подошёл к нему. Горло его старшего помощника было разорвано пополам.
– Да-а, человек поистине удивительная загадка природы, – сказал он и озадаченно вздохнул. – Люди способны мучиться часами, ожидая смерти, но она иногда запаздывает.
С этими словами Фагунда вытащил из-за пояса умирающего оба его пистолета. Один он передал вставшему рядом боцману, а другой направил Джереми в лоб и взвёл курок.
– Прости, дружище.
Грохнул выстрел. Тело старпома вытянулось и замерло.
Себастьян весело фыркнул, отдал оружие Хагги и повернулся к остальным своим людям.
– Всё, уходим, – суровым тоном сказал он. – Заберите раненых, трупы и всё оружие. И запомните, нас тут не было. Хагги, проследи за этим.
– Да, капитан.
***
В чувство её привела качка.
Ей показалось, будто она раскачивается вперёд и назад, как маятник, у которого очень медленный ритм. Потом она услышала отдалённые крики птиц, и, наконец, пришёл запах. Ноздри вампира широко раздвинулись. Да, запах. Человеческий запах. Она не могла спутать его ни с чем другим. Так пахли только люди.
Герцогиня открыла глаза и увидела деревянную переборку. Теперь у неё не оставалось никаких сомнений. Она была на корабле, вероятно, пиратском, учитывая её вчерашнюю стычку, и это не предвещало ничего хорошего. Для Первого Меча Дома Арагонов дважды быть побеждённым людьми означало попасть на разбирательство Совета Урождённых. В лучшем случае, виновный получает право покинуть Дом и отправиться в добровольное изгнание, а если Совет вынесет иной приговор…
Об этом она старалась не думать. Вампира оставляют в зале не имеющем кровли, прикованным к стальному кольцу, вмурованному в каменный пол, чтобы он мог встретить свой первый и, разумеется, последний рассвет. И тот факт, что её противники сражались не совсем подобающим образом, ничего бы не изменил. Для Первого Меча существует только честь. И уж коль скоро она запятнана поражением, он не вправе просить пощады. Кроме того, будучи, истинным воином, Арагонская не привыкла сдаваться. Она повернула голову и внимательно осмотрела место своего заточения.
Это было помещение, где, видимо, не часто держали пленников. К прочным дубовым балкам верхней палубы крепилась одна двутавровая стальная, к которой герцогиню и приковали. Цепи толщиной почти в пять дюймов удерживались трёхдюймовыми угловыми кнехтами, вырвать которые сразу было бы невозможно. Ноги пленницы приковали таким же образом, поэтому на скорое освобождение рассчитывать не приходилось. Впереди виднелся световой люк, ведущий к лестнице наверх. Создавалось впечатление, будто это помещение специально подготовили для вампира. Сделай пленница хотя бы одну попытку сбежать, распахнутый в яркий полдень люк, стал бы её могилой.
Глянув под ноги ещё раз, герцогиня вдруг с изумлением обнаружила, что на ней надета старая потёртая роба. Это открытие её сильно озадачило, и, пока она пыталась понять, кто и зачем решил сменить на ней одежду, а, главное, каким же образом это произошло, люк, ведущий на верхнюю палубу с лёгким скрипом распахнулся.
Яркие лучи солнца ворвались внутрь, осветив доски деревянного настила на полу. Но до пленницы солнце не добралось. Непостижимо хитрым образом та часть помещения, где она была, оказалась в тени. И это было чудовищно точно рассчитано. Словно вампиру отмерили черту, за которую нельзя переступать.
По лестнице неторопливо спустился Фагунда. В руке он по-прежнему держал Амулет Крови, и герцогиня захрипела. Увидев, что пленницу снова сотрясает сильная дрожь, Себастьян засмеялся.
– Ах, да, – сказал он. – Я опять забыл, что эта милая штучка способна скрутить вампира, как пучок сена. Что ж, думаю, мы сделаем перерыв.
Фагунда вытащил из голенища сапога кинжал, воткнул его в переборку у себя за спиной, и повесил на него цепочку с рубином.
– Полагаю, отсюда он доставит вам меньше страданий, сударыня, – добавил Себастьян и подошёл к своей пленнице чуть ближе. – Ровно десять футов. И ни дюймом меньше. Вполне хватит, чтобы умерить ваш воинственный пыл. Иначе, в вашей белокурой головке может созреть неприятная мысль разорвать меня на куски.
– Если бы мне не сковали руки, – с ненавистью процедила Арагонская, – я бы так и сделала.
Фагунда развёл руками.
– Выходит, я поступил правильно, когда заказал эти цепи. Хотел бы заметить, они мне недёшево обошлись.
Он уселся на пол, недалеко от пленницы, потом вытащил из кармана трубку и кисет с табаком.
– Впрочем, сударыня, – невозмутимо продолжал Фагунда, набивая трубку табаком, – я надеюсь с лихвой окупить эти издержки, когда доставлю вас в Седую Гавань.
Увидев промелькнувшее на лице герцогини удивлённое выражение, Себастьян добавил:
– Да, мы плывём на юг. И с хорошим ветром будем в Седой Гавани меньше чем через неделю. Обещаю, что за это время вас будут кормить. Надеюсь, сырая говяжья кровь придётся вам по вкусу.
Губы герцогини раздвинулись в ехидной усмешке.
– А если я попытаюсь сбежать?
Себастьян медленно раскурил трубку, посмотрел на неё и сурово ответил:
– Я бы крайне не советовал вам этого делать, сударыня. Как бы мне не хотелось получить причитающиеся денежки за вас с моего нанимателя, я не стану рисковать своим кораблём и своими людьми. И попросту буду вынужден убить вас.
На этот раз усмешка пленницы стала уже злобной.
– А вы полагаете, что у вас получится?
– Боюсь, сударыня, вы не учитываете тот факт, что это предприятие было хорошо подготовлено, – сказал Фагунда, выпуская из трубки облачко дыма. – Это Крюйт-камера, специально оборудована для вашего пребывания в течение целой недели. Вокруг нас море, и, если вы помните, там негде спрятаться от солнца. Тем более, вам. Я не знаю, насколько хорошо вампиры умеют плавать, но даже если это и так, у вас в запасе будет только ночь. А полдень должен показаться вам чересчур жарким.
Пленница промолчала. И Себастьян продолжил:
– Кроме того, та прелестная вещица, что сейчас висит в десяти футах позади меня, станет вам предупреждением.
– Откуда вы узнали?
– Про Амулет Крови? О, здесь вам стоит спрашивать не меня. Я абсолютно ни черта не смыслю в колдовстве, хотя мой двоюродный дядя по материнской линии, говорят, служил магом в Торговой Гильдии. Но…увы, данное занятие меня никогда не прельщало.
Герцогиня взглянула на покачивавшийся позади Фагунды рубин.
– Где моя одежда? – внезапно спросила она.
Себастьян снова затянулся трубкой.
– Пришлось от неё избавиться, – ответил он и улыбнулся. – Мы её сожгли. Чтобы не осталось никаких следов вашего пребывания на моём корабле, когда всё это закончится. Думаю, вас будут считать пропавшей. И члены вашего клана чопорных кровососов не станут искать своего сородича.
– Это бесчестно, – с горечью в голосе сказала Арагонская.
– Вы не справедливы, сударыня, – усмехнулся Фагунда. – Мне пришлось обделить свою команду, чтобы дать вам новую одежду. И должен признать, что для женщины, которой исполнилось шестьсот двадцать лет, вы чертовски неплохо сложены.
Звякнули цепи. Пленница тщетно попыталась натянуть их, чтобы разорвать, но только обессилено опустила голову.
– Смотрите на это проще, сударыня, – весёлым тоном сказал Фагунда. – Клянусь морской бездной, будь мы в другой ситуации, я бы охотно попользовался вами, но мой наниматель – весьма влиятельный человек. И я бы не хотел ссориться с ним, доставив порченный товар. Поэтому…
Слова Себастьяна были неожиданно прерваны появлением в люке боцмана Хагги. После смерти Джереми, он сделал головокружительную карьеру по меркам пиратов, став новым старшим помощником капитана. Пригнувшись, он посмотрел на Фагунду и встревожено сказал:
– Я видел парус на горизонте. За нами идёт корабль.
3
Брюлл был капитаном корабля «Пламя Феникса» – единственного крупного шестидесятипушечного пиратского галеона. Стоявший на рейде, он напоминал древесную гору, украшенную изящной резьбой гакаборта и планширов. Утро выдалось немного туманным, белёсая полоса закрывала морскую гладь, словно тонкое покрывало, и Брюлл решил подождать.
Первыми Мальдек покинули фрегат «Стальной Кракен», где капитаном была Дэко, и галеон «Смертоносный Ветер» Эдварда Рея. Третьим ушёл «Серый Пёс», небольшой двадцатипушечный галеон капитана Дункана Мортейна, который ещё вечером, когда Брейна и его спутников размещали на галеоне Брюлла, сказал Мартину на ухо:
– Будешь на Дарлеане, красавчик, непременно загляни ко мне в гости. У меня сохранилась бутылочка великолепного карневалльского вина, да вот только распить этот чудесный напиток не с кем. Разве что только с тобой.
Прищурившись, Брейн посмотрел на него. Худой, с выпирающей челюстью и длинным носом, Мортейн был обладателем коротких маслянистых волос и ярко сверкавшей жемчужной серьги в левом ухе. Его камзол был украшен богаче всех прочих, а пальцы сплошь унизаны перстнями, преимущественно, сапфирами и изумрудами. На правом боку Мортейн носил тонкую рапиру, с перевитой ажурными стальными дужками рукоятью. Он дружески похлопал Мартина по плечу, кокетливыми движениями пальцев изобразил в воздухе очертания большой бутылки, а потом направился вдоль пристани, жеманно переставляя ноги и вихляя бёдрами.
Эдвард Рей, стоявший рядом с Брейном, посмотрел вслед уходящему Мортейну, и усмехнулся.
– Теперь держись, – сказал он, обращаясь к Мартину. – Кажется, Дункан положил на тебя глаз.
– Я это понял, – тяжело вздохнул Брейн.
– Ничего страшного. Дункан всегда обхаживает новичков. Свежее мясо, как ни крути.
Брейн сплюнул.
– Спасибо, я постараюсь об этом не забыть.
Ближе к полудню туманная дымка стала таять, обнажая сверкавшую под лучами солнца водную стихию. Брюлл посмотрел на горизонт, потом повернулся и громко крикнул:
– Отдать швартовы!
По верхней палубе забегали пираты. Наблюдая за этой суетой, Брейн украдкой поглядывал на своих товарищей, для которых всё происходящее было в новинку. Из всех семерых, пожалуй, только сам Мартин имел опыт плавания, поэтому остальные его спутники ощущали себе немного не в своей тарелке.
– Марсовые, к вантам! – продолжал греметь голос Брюлла. – Ставить фок и грот!
Словно бы по мановению волшебной палочки, галеон раскрыл паруса и начал плавно отходить от пристани.
После полудня, с попутным ветром, «Пламя Феникса» уже отошёл настолько далеко, что Мальдек был едва-едва виден на горизонте. Впереди, безбрежной заводью простиралось Седьмое море, играя лёгкими волнами и ослепляя бледно-голубой прозрачностью неба. Обед подали в капитанскую каюту, куда помимо, естественно, старших офицеров Брюлла, пригласили и Мартина. Сам обед на удивление оказался довольно прост – салат с креветками и магуаровый2 сок, считавшийся одним из лучших средств от цинги. Никакого спиртного за столом не было.
– На борту сухой закон, – сказал Брюлл, многозначительно покосившись на своего старшего помощника Грэйфа, толстого пожилого пирата, носившего на левом глазу чёрную повязку. – В порту пусть делают что хотят, мне плевать, но здесь чтоб ни одной капли. Не хочу сесть на мель из-за вдрызг пьяного рулевого. Или проснуться со вспоротым брюхом, когда напившаяся команда устроит побоище.
Грэйф кивнул, подтверждая слова своего капитана. Однако на лице Брейна не отразилось и тени изумления. Он плавал на приватирах, прекрасно зная правила и порядок, царивший на кораблях во время дальних походов. Разумеется, что среди большинства пиратских капитанов были абсолютно разные мнения на этот счёт. Кое-кто был непрочь побаловать своих моряков во время плавания, сетуя на то, что отдых команде просто необходим. Но Вольное Братство тем и славилось, что как только корабль выходил в море, все недовольные дисциплиной на борту могли тотчас оказаться в воде…
– Я понимаю, что тебе жуть как не терпится узнать, почему ты здесь, Мартин, – с усмешкой сказал Брюлл. – Да и о нас ты, наверное, слышал много. Может быть, даже больше, чем тебе бы хотелось.
– Я полагаю, у вас есть для меня работа, милорд, – усмехнулся Брейн в унисон своему собеседнику. – Не думаю, что вы спросили про мой опыт плавания из обычного любопытства.
Брюлл крякнул, потом глянул на сидящих рядом своих офицеров и хлопнул ладонью по столу.
– А ты чертовски умный парень, Мартин.
– И хитрый, – добавил Грэйф, хмуро сдвинув брови. – Едва мы развернули паруса, как он проверил, каким галсом мы идём.
Брейн загадочно улыбнулся.
– Я просто любовался мачтами, сударь.
– Так я тебе и поверил. Ты ходил на квартердек, осмотрел шканцы…Как настоящий моряк…
– Я давно не плавал. Решил освежить память.
Брюлл засмеялся.
– Не придирайся, – сказал он, хлопнув своего старпома по плечу. – Из парня выйдет отличный капитан.
– Значит, именно такую работу вы хотите предложить мне, милорд? – спросил Брейн.
– Ну… – Брюлл на мгновение задумался, потом кивнул. – В Дардеке, на пристани, стоит один фрегат. Трофей, что достался мне недели две назад. Обшивка в десять дюймов из просмоленного черешчатого дуба. Сорок четыре восемнадцатифунтовые пушки. Говорят, что его построили ратерийцы, хотя сдаётся мне, это пустая брехня. Но утлегарь украшена морёным дубовым чёрным драконом. Вот его и прозвали «Чёрный Дракон». На ратерийском побережье до сих пор ходят легенды о кладе дракона на Острове Мёртвых Душ, и местные зеваки в Дардеке уже жаловались губернатору, что на пристани стоит проклятый корабль.
– Суеверие, – добавил Грэйф и поправил повязку на глазу.
– Может, оно и так, – продолжал Брюлл, – да вот губернатор Дарлеана так не думает. Он говорил со мной до нашего отплытия в Мальдек. У него целая куча петиций от местных торговцев и судовых докеров. Они хотят, чтобы корабль сожгли. Прилюдно, дабы изгнать проклятие.
Брейн покачал головой.
– Сорокачетырёхпушечный фрегат? Сжечь? Это святотатство.
– Да, – вздохнул старый пират. – Вот и я сказал губернатору, что заберу корабль, как только найду ему капитана. Я уж думал, не подыскать ли кого в Мальдеке, но ведь там одни ратерийцы, а эти ни за что на свете не взойдут на борт проклятого корабля из-за своих побасенок. Да и Дардек тоже ратерийцы строили, отсюда и название. Их там целая община, разнеси её шторм, но ведь жалко мне терять хороший фрегат.
– Хотите, чтобы я стал его капитаном? – спросил Брейн.
Глаза Брюлла пристально, с прищуром, глянули на Мартина, словно бы впиваясь ему в душу, чтобы отыскать истинные помыслы. Он медленно провёл пальцами по своей седой бороде, затем подался вперёд и сказал:
– Знаешь, Мартин, есть в тебе что-то, чего я никогда не замечал в твоём отце, мир его праху. Наверное, потому что он не был авантюристом.
– Я тоже. Просто я не боюсь старых легенд.
Брюлл снова засмеялся.
– Каков, а?! – он повернулся к своему старшему помощнику. – Нет, ты слышал? Легенд он, видите ли, не боится!
Грэйф покачал головой.
– Тогда, парень, тебе точно быть капитаном проклятого судна.
– Пока морской дьявол на дно не утащит! – громко выкрикнул кто-то из сидевших рядом офицеров Брюлла.
Через мгновение вся каюта потонула в оглушительном хохоте. Но вскоре он был прерван заглянувшим в дверь боцманом, который был на вахте.
– Впереди корабль, капитан, – сказал он.
Брюлл поднялся, звякнув тарелками.
– Иду.
***
Себастьян Фагунда быстрыми шагами взбежал на мостик.
Он выхватил подзорную трубу у своего вахтенного офицера и рывком раскрыл её. Недобрые предчувствия овладели Себастьяном, когда он смотрел на массивный корпус идущего следом корабля, и дрожащий голос Хагги только сильнее действовал ему на нервы.