— Сколько лет с нами его нет?
— Вы про дедушку Майка? — спросила маленькая Лили, отвлекаясь от еды.
— Да, Лили. Кушай давай. — тепло сказала Розали, и погладила по спине дочь.
— А что с ним не так? — неожиданно спросил Том, и его взгляд был жестоким и холодным, и в то же время, заинтересованным. На это обратили внимание все присутствующие, и им стало крайне не по себе. Словно по щелчку, клоун вспомнил, какую роль в данный момент играет, и виновато улыбнулся. — Простите, сую свой нос не в свои дела.
— Ты наверно заметил, что там стоит фотография. Это мой почивший муж… — грустно сказала она, и постаралась улыбнутся, но наткнувшись на более озлобленную гримасу Тома, замерла в ужасе, и это… Некая ностальгия вновь потянула за тонкую пелену её сердца? — Что-то не так?
— А? Нет, ничего! — успокоил себя быстрее клоун, и спрятал взгляд от Стефани. — Я виноват. Мне стоит уйти. — сказал Том, и встал со стола. Приятная ностальгия продолжала в сердце Стефани не утихать, и всё громче-громче выбивать ритм.
— Ничего страшного, прошу садись обратно, Том. Всё же хорошо! Мой муж покинул меня уже 11 лет назад! — воскликнула она ему, словно, оправдывалась перед любовником, — хотя это было и так, — и это показалось странным. Почему она обязана чувствовать вину не за что? И голос… Писклявый голос так тихо кричал глубоко в её подсознании. Их всех отвлёк стук в дверь.
— Кажется, Люк пришёл. — сказала Розали и встала изо стала. — Том, помоги приготовить ещё одно место за столом. — приказала она и ушла прочь. Клоун нахмурил брови в возмущении, да как она! Может ему приказывать! Ему! Самому Пожирателю Мира!
— Папочка! — Лили побежала вслед за матерью. Да ещё и такая аппетитная девочка, боящаяся закрытых, тестных помещений, как лифт, бегает рядом с ним, а он не может откусить её ногу!
— Поможешь? — доброжелательно спросила Стефани, нагибаясь к его лицо. Некогда озлобленное от возмущения лицо, расцвело как бутон белой розы, и улыбнулось от её голоса.
— С радостью! — ответил он, и помог ей принести ещё стул, из соседней комнаты. Кстати, комната была как раз её. И как заметил клоун, комната была такой же пустой, чистой, не имеющая своей индивидуальности. Словно личность, что видел 30 лет назад, и ещё 27 лет назад, вновь растворилась в одиночестве Стефани. Он поставил тарелку, чашки, но столовые приборы пришлось нести Стефани, так как она несла серебряные.
— Бабуля! — воскликнул в радости Люк, и пошёл к Стефани. Он обнял её, и даже смог оторвать от пола. — Спасибо-спасибо-спасибо! Я смог пройти экзамен, и благодаря твоим связям!
— Я ничего такого не сделала. — заскромничала Стефани, и махнула рукой. — Присаживайся, устал небось.
— Как волк… А это… — Люк стал высоким, симпатичным мужчиной, прекрасным мужем и хорошим отцом. На его талии весела Лили. — Кто? — указывая на Тома, он с подозрением прищурил глаза, и посмотрел на Розали.
— Это у тёти Стефани спрашивай. Это она его на улице нашла. — оправдалась Розали, и показывая ладони, словно она безоружна.
— Скорее, это он меня нашёл, нежели я. — сказала Стефани и указала на стол. — Присаживайтесь.
— Здравствуйте, я Том. — легко сказал Пеннивайз, вспоминая того мальчишку, что когда-то намеревался его убить. Теперь, он ещё один слуга правительства.
— Люк. Очень приятно. Видно, у нашей бабушки снова сломалась палка. Стоит купить новую. — мило сказал он, и они все уселись за стол.
— Не называй меня бабушкой. И на этот раз, купи железную! — скомандовала Стефани, слегка ударив поверхность стола.
— Слушаюсь, командир! — Люк отдал честь, и засмеялся, как и другие. Все стали есть. Кроме клоуна. Нет, он не ел, не потому что он не может это сделать, а потому что он чувствовал, как его опустошили. Он видел, как счастливо, как весело, как тепло живёт его милая Стефани, и возвращать её во тьму, такую холодную, как ночной ливень осенью, в такую вязкую, как его чёрная субстанция тем днём в ванной, в такую жестокую, как смерти невинных детей, с остекленевшими глазами от страха. Он видел, что его присутствие не должно быть сейчас здесь. Нет. Он вообще не должен был приходить сюда с ней, не должен был приходить тогда в её дом, угрожая, нет! Нет! Он не должен был приходить на ту автобусную остановку! Он должен был выбрать тогда другую жертву! Но не её! Он испоганил ей жизнь! Она бы не была так одинока, и не страдала! «Это я должен постареть и умереть за тебя! Это ты должна была 30 лет жить в спокойствии и не ждать меня, а я должен был тогда уйти и не приходить! Мне стоило просто уйти!»
— Том! — наконец докричались все до утонувшего клоуна в себе. По началу, его стала звать Стефани, но позже, уже взволновано, докричались все.
— А? Да? Что?! — беспокойно обратился ко всем, но остановил свой взгляд на Стефани.
— Том, у тебя всё хорошо? Может, тебе плохо? Стоит вызвать скорую? Где ты живёшь? Люк тебя довезёт, или может, тот друг, с которым ты живёшь, заберёт тебя? — со страхом в глазах стала спрашивать Стефани, и тут Пеннивайзу самому стало плохо. Её страх! Страх так сладок, потому что она беспокоилась за него, боялась за него! За него! Он сладкий, сладкий! — Люк, собирайся, заводи машину!
— Нет! Нет! — прокричал Том, и сжал свой рот, кусая и кусая свой язык, яростно, как животное. — Уводи! Уводи её! — крикнул Пеннивайз, глянув на Розали. Та без промедления поняла, что с ним не так. Голод.
— Лили, пойдём быстрее. — мягко сказала она, и взяла под ручку дочь и увела в другую комнату.
— А что с ним не так? — спросила Лили, что и было последним, что он услышал от девочки на сегодняшний день.
— Боже, Томми, вас рвёт? — спросила Стефани, как увидела, что Тома глаза блеснули янтарём.
— Милая… — проговорил низкий, рычащий, голос монстра, — Я же тебе говорил, не боятся меня. — Пеннивайз зарычал. Его облик принял клоунский, а там, и нижняя часть тела стала паучьей. Его руки превратились в лапы оборотня, а рот раскрылся как бутон тюльпана. После чего, его тело двинулось к окну, и разбивая его, он вылетел вниз. Из его спины вырвались крылья летучей мыши, и он взлетел. Ему было необходимо быстрее-быстрее найти еду.
====== Глава 3. Часть 3. ======
В жизнях людей происходит достаточно много неловких моментов, которые так стыдно, а парой, смешно иногда вспоминать. Вы не поверите! Стефани и по сей день вспоминает смешной момент, когда Майк сделал ей предложение, — и слава богу Пеннивайз спал, ибо Майка давно повесили на дерево на его же кровеносных сосудах, — в ресторане. С того момента, как клоун отправился на боковую в кокон, прошло 9 лет (и видно, Стефани после разлуки, успокоилась, и немного забыла боль, пережитую ей, так как она отправилась в Нью-Йорк) Он хотел сделать ей сюрприз, и вместо банального раскрытия коробки с кольцом, попросил добавить его в шампанское.
В тот вечер, когда закат элитного ресторана на 40-м этаже компании «Aristotle», стал заполнять белые стены, ослепительно оранжевыми красками, — чуть позже, из-за этих красок, Стефани вспомнит мягкие, огненно-рыжие волосы её любимого, что пахли жжёным сахаром с примесью запаха горького кофе в то ласковое утро, — и когда небольшой оркестр начнёт играть её любимого исполнителя «Л. Бетховена» — «Лунная Соната», им принесут бокалы. Майк сожмёт её пальцы в своей ладони, — как когда-то сделал это Пеннивайз при первой их встрече со Стефани, — сентиментально взглянет в глаза и произнесёт такую речь:
— Стефани… Мы знает друг другу достаточно давно. Мы пережили с тобой очень много. Даже больше, ведь не один человек не сможет выдержать так много. Многие бы расстались, или же стали бы крепче держатся друг за друга. Я думаю, мы именно второй вариант. Надо жить дальше, и иногда вспоминать прошлое, задумываться о будущем. Поэтому, — Майк поднял бокал, а Стефани лишь изумлённо глядела на него, краснея, как тогда, когда впервые увидела Роберта Грея. — Я хочу выпить за нас с тобой. За то, что мы ещё вместе. И были вместе до конца.
Он наблюдал за тем, как Стефани попадётся кольцо в рот, как она достанет его с недоумением, как осчастливится, и навсегда, — навсегда-навсегда! — забудет этого клоуна. И сам не заметил, как его же кольцо, предательски проскользнула мимо его же языка, и пролетела через глотку. Он застыл, кашлянул, и покраснел. Это же надо было так облажаться! Сколько?! Сколько он хранил это кольцо, чтобы однажды это кольцо прибывало всю жизнь на её безымянном пальце правой руки! И так легко с ним распрощался! После чего, он схватился за рот, и виновато посмотрел на Стефани. Больше свободного времени и такого романтического настроя, ни у него, ни у Стефани не будет! — как он себя в этом и уверял.
— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила тогда Стефани, и увидела ломанную улыбку Майка.
— Да я тут… Просто… Проглотил кольцо…
— Кольцо? — и Стефани прорвало на смех, а Майк лишь смущённо улыбнулся ей, и опустил глаза. Когда та успокоилась, смахивая с себя слёзы радости, прокричала, — Да! Да, я согласна!
Что же мы сейчас наблюдаем? Тогда Майк был очень смел, — земля пусть ему будет пухом (в данный момент он похоронен на кладбище у Нью-Йорка) — и был награждён за своё терпение, и пробыл с любимой девушкой 10 лет. К сожалению, в загробную жизнь отправила его работа, на которой он пахал как проклятый, чтобы помочь Стефани в реализации её планов на будущее. А точнее, она бы хотела подняться по карьерной лестнице, чтобы позже, переехать обратно в родной город, а там и стать важной шишкой, и защитить всеми силами Пеннивайза, и компенсировать его безопасное проживание в будущем. А власть, как знают все люди, это и есть сила.
Но не спешите ругать Стефани! В реализации собственных планов на будущее она вполне могла справиться и в одиночку! Майк был крайне настоятелен, так как его смыслом жизни стало — помощь во всём Стефани, и более его не интересовало в жизни. И даже зная, кому она хочет помочь, и кому отдано её сердце, он продолжал помогать ей. Грустно то, что и ему пришлось оставить Стефани одну из-за Туберкулёза. Аминь…
Так, что же мы всё-таки наблюдаем? Пеннивайз никак не хотел спускаться вниз, к себе домой, так как там всё напоминало то событие, 30 лет назад, когда он покинул её. А так же, он не хотел бродить, как выгнанный пёс, по лесу, — даже после того, как хорошо наелся тремя потерянными людьми. Его охватила апатия, как только он перешёл порог дома, специально выстроенный для его защиты.
— Эм… Пеннивайз? — спросил Дик, забившись в углу дивана, и на всякий случай, всегда находившийся с ним, — на протяжении трёх лет, — сжимал курок дробовика, наставив дуло прямо в голову клоуна. Он не хило испугался, когда тот открыл дверь с грохотом, на распашку, — в то время, когда он нервно смотрел новости родного городка, ожидая увидеть в «безвести пропавшие» лицо Стефани, или Розали, или Люка, или маленькое золотце — Лили, — вошёл как к себе домой, сел на диван, опустил голову, и схватился за волосы. Ещё и вид клоуна, — окровавленная грудь, подбородок, пышный ворот, — его напугал. Он даже подумал о том, что возможно, этот зверь не удержался и просто сожрал всех, и пришёл сюда за ним. Стоит всё же сорвать курок, и выстрелить в голову клоуна, но почему-то, он до сих пор этого не сделал.
Возможно ли то, что он к нему привык, как и все граждане этого города, или как лес? Скорее всего это так. Постоянные спуски вниз, к нему, и смотреть, как нечто огромное, потенциально опасное, тяжело дышит в этом коконе, и ожидать когда Оно проснется — это тоже, что и ожидать вылупление маленького крокодильчика. Невольно начинаешь чувствовать себя неким родителем, или тем, кто бережёт жизнь. К этому быстро привыкаешь, начинаешь заботиться, — Дик однажды спускался вниз, чтобы убрать мусор, который слил туда дождь через водостоки (он предполагал, что Стефани сделала всё, чтобы перекрыть проход воды сюда, но видно, вода куда сообразительней её), — приглядывать за коконом, забывая, что когда-то, желал убить Оно.
— Хей, Пеннивайз? — спросил он вновь, и наблюдал, как клоун, совершенно не реагируя на его голос, что-то бубнил себе под нос, и рвал комки рыжих волос на голове, — которые снова и снова отращивались. — Что случилось-то?
— Дик… Пристрели меня. Может это поможет? — глаза клоуна поднялись на него, и такие светлые, голубые глаза озарили его, что у того даже дыхание перехватило. Дик знает, что не сможет его убить, даже если тот попросит. И почему же? Избавился бы от болезни этой планеты.
— Сначала скажи, что случилось? Ты же… Вроде… Пожиратель Миров? Почему рвёшь волосы? Ты что… Убил их? — от страха он сглотнул слюну, и постарался отвлечь себя чем-то веселым, как глупая шутка или представление маленькой Лили. Он знает, этот убийца звереет от страха.
— Не убивал я их. Если ты про Стефани и других. Просто… — клоун выпрямился, и всем корпусом повернулся к Дику. Он монстр. Он монстр. Он ничего не смыслит в человеческих чувствах, и боится всё, что связано со Стефани. 30 лет. 30 лет прошло. Столько всего могло произойти с ней. — Я не хотел перед ней появляться. Нет, ну хотел, но не в таком образе. 30 лет прошло! Это слишком много. Да и она была за Майка замужем… Может она его любит, а я стал просто, никем…
— Погоди-погоди… — Дик помотал головой, стараясь расставить всё по местам. Да, когда он был маленький, 30 лет назад, и заглядывал в дом Стефани, чтобы спросить о том, что стало с Розали и Майком, но никак не ожидал, что дверь откроет клоун. Ну, потом ему рассказали, что та девушка в канализации, со шрамом в боку, о которой говорил Майк, и людоед теперь вместе. И кто же знал, что действительно, чувства зашли далеко. — Я немного не понимаю… — и в данный момент, он почувствовал тем же ребенком, что и был, и вернулся в это переваривание бреда.
— Ты же человек. Должен же смыслить в этих… Как их там… Чувствах! — воскликнул Пеннивайз, и нахмурил брови. Что-что, а страшного клоуна-людоеда, Пожирателя Миров, прожившего большое, — просто немыслимо большое, — количество времени, хмурящего брови из-за непонимания в собственных чувствах он не ожидал увидеть. Тем не менее, это его стало умилять. Как никак, он только недавно думал о том, какой же он хороший охранник. Ему даже казалось, что их база куда секретнее, чем Зона 51.
— Ладно. Эм… Так, ты говоришь, что не знаешь, что чувствует Стефани? — спросил он, и наконец, опустил дуло дробовика, но не стал отпускать пальца от курка.
— Да. — коротко ответил Пеннивайз, и его глаза вновь опустились. — Я хотел скрыть это, притворившись каким-то там Томом, потому что не хотел показываться Стефани. Но видно, без меня, её жизнь такая хорошая и тёплая, та жизнь, о которой она мечтала! И я не сдержался. Она испугалась за меня, и её страх… — клоун вновь поднял глаза на Дика, и того они сменили цвет на ядовито-жёлтые. — Перевоплотил меня в то, чем я являюсь.
— Большим пауком? — с волнением спросил Дик, и клоун улыбнулся.
— К счастью до этого не дошло. — и снова Пеннивайз опустил глаза. — Я теперь не знаю что делать.
— Слушай, оборотень, как видишь, я работаю на Стефани, — обратил на себя внимание Дик, взяв себя в руки. Он уже никакой-то мальчонка, который когда-то так многого боялся. Он мужчина, и его слова должны иметь сталь. Даже перед людоедом-зверем, как он. — Моя первая обязанность, оберегать тебя и твой дом, от всех любопытных глаз, что иногда снуют здесь от безделья. Не будь тебя, скорее, так бы не ходили, потому что бы боялись воров или маньяков. Необычно, и скорее, понятно уже для меня, здесь хуже простого забияки, никто не появляется. Ты — уже главная проблема этого города, и люди просто пытаются жить мирно… К чему это я? Пеннивайз! — воскликнул он, и клоун поднял глаза, — Как твоя охрана, нанятая Стефани, смею сказать, что моя начальница до сих пор любит тебя, иначе она бы не продолжала платить мне за твою охрану, иначе она бы не звонила мне каждую неделю, спрашивая, как ты там поживаешь, иначе она бы не сделала бы это всё для тебя. 30 лет! 30 лет она напрягалась ради тебя, и ты думаешь, что она тебя разлюбила? Думаешь, силы вложенные в твою защиту, не ради тебя? Скорее всего, она уже боится показаться тебе на глаза, потому что она не такая молодая красотка, какой был… — он не успел договорить, как за его горло хватились. «Так и знал, что не стоило опускать дуло!» — разозлился на себя Дик.
— Она осталась такой же красивой! Молодой! Такой же, как и была! Даже лучше! — зарычал Пеннивайз, сжимая горло своего охранника, — и похоже что он не так уж и нужен.
— Д-да, такой же! — задыхался Дик, стараясь отстранить от себя клоуна, или же себя от клоуна, и тот его отпустил. — Кхе-кхе, если надо было спросить совета, как друга, так руки бы держал при себе! — разозлился Дик, ведь он чувствует себя так, словно он все 3 года охранял Пеннивайза просто так. Конечно, что в этом сложного? Тебе дают деньги, ты живёшь в шикарном, тихом доме, и ничего не надо делать. Всё ничего, но есть проблема. И это проблема — ряд правил, написанные на листке, который был примагничен к дверце холодильника: