Горизонт 400
Глава 1
Эхе, бе-хе, ке-хе… че? Где? Где я оказался?…
Темно.
Темно как в бочке! И собственной руки не видно! Вообще ничего! И… тишина! И мертвые… Блин! Так и сума сойти можно! В абсолютной темноте и тишине, любой малейший звук…
Сглотнул — услышал звук проглатываемой слюны, пошевелился — одежда зашуршала. Сделал движение ногой вперед и нога с, казалось бы, оглушительным скрежетом, проскреблась подошвой ботинка по полу.
— Ааааа! — оглушил сам себя, и присел, дабы закружившаяся голова, не уронила тело на пол.
Специально сделал это! Заорал, да и присел, иначе б мозг мой, ушёл бы не туда в своих велико важных рассуждениях. Впрочем, идея орать в полной темноте, незнамо где — так себе. Но с другой стороны — незнамо где, это где? Вдруг тут есть кто еще?
— Эй, люди!
Нет ответа. Нет людей. Что впрочем, и не удивительно — если б они тут были, они бы отозвались и на мой первый спич. Как минимум застонали бы. Или обматерили.
Итак, я неизвестно где, темно как в бочке, на полу камень. Ровный, плоский, и я бы его сравнил с каменной столешницей кухонного гарнитура, если бы не многочисленные неровности и трещины. Не настолько большие, чтобы его ровнять с природным камнем некой абстрактной пещеры, но уж точно несравнимые с ровной поверхностью какой-то плитки или тем более стола.
Так. Это не бетон, это действительно камень. Ползать по нему на корячках не самое приятное удовольствие — как и всякий камень, этот холодный и немного мокрый. Но и не сильно неприятное — не бетон, и не шершав, да и мелкой щебеночкой сверху не присыпан, как обычно бывает во все тех же пещерах.
— Люди… — прошептал чисто рефлекторно, окончательно осознавая, что этот «пол», «столешница» подобной консистенции, точно не может принадлежать ни моей квартире, ни моему офису.
И там и там, если не плитка, то линолеум. А это — точно ни то и не другое. Да и к тому же — столь плотную темноту, что дома, что в офисе можно получить только погасив солнце.
Похолодел. Так, что показалось будь то руки примерзли к камню. Блин! Нет! Это полный бред! Я скорее поверю в похищение инопланетянами моей бесправной тушки, чем… Похолодел вновь, и еще сильнее.
— Инопланетяне? — и этот шепот остался без ответа, и прозвучал как-то уж совсем робко в окружающей темноте.
— Пришельцы е» аные! С№ки лупоглазые! — и даже этот мат, не был никем услышан.
Или, может быть, и был услышан, но благосклонно оставлен без ответа. Слегка подумав, я решил встать, и выпрямиться во весь рост, дабы встречать угрозу неведомого места как человек прямоходящий! А не какое-то пресмыкающееся, ползающее по грязному полу. А пол тут реально грязный, и чтобы это понять, даже не обязательно видеть! Достаточно просто потереть пальчик о пальчик.
Выпрямившись, и еще подумав, вздохнув, вернулся обратно на четвереньки. Еще вздохнув, пополз куда-то вдаль, вперед, во тьму…
— Ах, вашу черешню, да через пень ворота! — выматерился, со всего размаха влетев башкой во что-то твердое.
— Да чтоб вас, тут, всех, разом! Да… блин, мать… не видел, я давно… — продолжил ругаться, стоя на четвереньках пред препятствием, полируя рукой здоровенную шишку на макушке, думая о тех самых призрачных «звездах», блестках, и прочей ерунде, что выскакивает при сильном ударе перед глазами даже в полной темноте.
— МАТ Вакшу! — и плюхнулся на жопу, совершив какой-то немыслимый манёвр, разворот вокруг своей оси в позиции четыре ноги — Это еще что такое?
Анализ
И было чему удивляться! И от чего матерится! Ведь пред глазами, в этой долбаной абсолютной темноте, всплыла надпись. «Анализ». Ладно хоть не «Анамнез»! Впрочем, надпись уже через миг сменила свои буковки на более твердое «Загрузка». Как и цвет, с этой же секундной задержкой, сменился с ярко синего, на кислотно зеленый, что у меня даже начало резать в глазах.
— Это, это, э… — прошептал и заткнулся, видя, что яркая надпись не освещает руку.
Совсем. Или рука проходит сквозь надпись? Или у меня нет руки? Я…
— Ай!
Нет! Рука у меня есть! Вполне обычная, нормальная, и чувствительна. Будь-то одной головы для этого маловато! И стенки.
Надпись вновь сменилась, теперь вещая мне свое почтение в лице короткого «Приветствуем», зато и цвет её больше не режет глаз — бирюза, а вот яркость все та же запредельная, что мозг так и требует использовать её в качестве фонарика. Но… все на ощупь, на ощупь.
И так — препятствие. Судя по всему — все тот же камень. Ровный, плоский, с незначительными неровностями. И судя по всему — стена. По крайней мере, моего роста не хватает дотянуться до её верхней границы. Да и вправо и влево, ползая вдоль неё как мим, я ни к чему не пришел. Большая, комнатка, а надпись вновь сменилась.
— Выберите класс. — прочитал я буковки и задумался.
Это какой класс? Восьмой, или девятый? В мозг тут же хлынули давно воспоминания минувших дней. Как я бегал за девчонками, как бегал от них… физ-ра, математика, литирадура…Встряхнулся от наваждения, так как за место одной строчки пред глазами уже образовалось четыре. К тому же их яркость сильно упала, что даже читать буковки стало проблематично.
Как будь то кто-то невидимый, крутит колёсико яркости на мониторе — мелькнула в голове отстранённая мысль, глядя на то, как свечение буковок гуляет туда-сюда.
Стоп! Этот кто-то, я?!
— А вот это уже точно не я — произнес я, ведь каждая из строк обзавелась окантовкой. Да и цвета они тоже поменяли, получив свой персональный цвету на каждую.
— Воин, стрелок, маг, целитель — прочел я наконец, понимая, что надо было сделать это раньше, а не рассуждать в прострации о цвете.
Надписи, тем ни менее продолжили плодиться и множиться, и вот над четырьмя цветастыми — красной, зеленой, синей, золотой, красуется уже привычная мне бирюза, с призывом выбрать класс. Рамки же вокруг букв, заполняются какой-то штриховкой, из разноцветных линий… делающей плашки более заметными, но менее читабельными.
— Бе… у создателя этого бедлама явно нет вкуса! — усмехнулся я и ткнул в мага.
Плашка засветилась и погасла, вместе со всеми прочими, оставив меня вновь в кромешной темноте.
— Тфу! Фля!
В прочем, прострацинтировать по поводу потери «единственного источника света в этом бренном мире» я не успел и начать — только отойти от шока неожиданности, ведь пред глазами загорелась бодрая свежая надпись!
Выберите спутника!
Класс! И че это как бы значит?
А ничего не значит! Ведь надпись как висела, так и висит. Не пропадает, сильно, не мешает, хоть и раздражает! И ничего не делает. Нажать на неё нельзя — ни рукой, ни ногой — а я пытался! Никаким либо еще незнамо-выгнутым-вывернутым образом, коим я нажал в прошлый раз. Глазом, сглазом, мыслью, дрыслью… в общем — НИКАК!
От этого всего, мне стало дико грустно. Я типо вновь один, в этой непроглядной мгле… блин! Будто миг назад было иначе! Персональная шиза пред глазами не в счет! Это вообще глюк от столкновения черепа с чем-то твердым! Стеной, например.
И поперся дальше вдоль этой стены. Которая оказалась не столь ровной как казалась, и через пару метро обзавелась солидным таким выступом! После которого, буквально через шажок дальше вдоль стены, обзавелась провалом где-то на высоте моих вытянутых рук.
В принципе, если подпрыгнуть, я бы смог качественно зацепится за край выступа. Подтянуться и залезть. В своей физической форме я уверен, так что это не проблема. Но! Прыгать в темноте, и лезть незнамо куда — не самая здравая идея! Уже на уровне идее! Не говоря уж об исполнении.
И через шаг я оказался вознаграждён за свою предусмотрительность.
— Кости. — констатировал, тщательно ощупав попавшееся на моем пути препятствие.
Что чуть было не стали причиной моего падения при движении вдоль стены. И я даже думать не хочу о последствиях падения на эти острые кучерявые огрызки! Тем боле с того провала. Кости… твердые, прочные, довольно свежие — не пахнут! И без мяса. На вкус…
— Бле!
Будто их обмазали скипидаром! Не то, чтоб я прям часто пробовал скипидар на вкус… И судя по отсутствию мяска, следов укусов на поверхности, и засохшей корочки — вполне возможно, что их реально во что-то подобное совали! В скипидар, хлорку, кислоту… Простите Марина Петровна! Я был отвратным учеником!
Итак — кости. Много костей. Очень много костей. Как будто тут сожрали быка! Впрочем — очень похоже на правду! Но скорее на собаку. Или двух. Все же кости довольно мелкие для бычка, даже мелкого, или тем более взрослой коровы. Не тянут и на свинью, и на коня, а вот на собаку — вполне. Хотя зубастого черепа я пока не нашел.
Да и не искал! Предпочту обойти эту костяную свалку стороной! И десятой дорогой.
— Мля. — не смог сдержатся я, когда уже привычная мне надпись с предложением выбора, сменилась на список.
Длиннющий список, загородивший весь обзор! Список… всех моих родственников, друзей, знакомых, коллег, и вообще всех тех, кого я хоть как-то знаю!
Глаза полезли на лоб, а сердце… стало изображать припадочного. Тут помню, там не помню, бьюсь-долблюсь…
— ЭТО ЧТО ВООБЩЕ ТАКОЕ!? — разорался, пролистав всю картотеку.
И вновь остался без ответа. Чувствуя себя голым, униженным, и бесправным. Окончательно бесправным, и полностью голым. А надпись в шапке «выберите спутника» все так же безапелляционно предлагает выбрать кого-то из всех этих людей. Кого-то… для чего?
— Прости сестренка… — прошептал я, и надавил…
— Б» яха муха, с№ки е%ные б!яди!
…на кнопку мысли взглядом. Слушая уже через секунду мат, и звук падения грузного тела на каменную поверхность. И я даже не могу утверждать! Что было первым — падение тела, или матерные выкрики.
— Сестра?
Мат продолжился, и даже с большей силой. Сестрица прошлась по матери, по отцу, помянула дядей, тетей, кошек, отчимов и тещ. Свекра со свёкровкой, вспомнила о мачехе и её жеребце, и неважно, что он — конь, ну и себя заодно приплела — вообще непонятно к чему. Не забыла и об эротики, и об позах и сношениях, крупного рогатого скота. Прогулялась до соседнего царства-государства, со всеми их, парадами, и до заморского, помянув Черную Матерь Всея Матери в белом балахоне. Снова вернулась к эротике, только уже политической.
Наконец опомнилась:
— Брат?
— Я тут.
Соскочила, метнулась, промахнулась. Вновь мат, на этот раз от столкновения тела со стеной.
— Язык с мылом вымою! — вспомнил я, как делал это любимой родственнице в детстве.
Впрочем, она делала мне тоже самое. Толи в отместку, толе тоже, заботясь о чистоте моей речи.
— Брат, где ты?
— Тут…
— Где?!
Нда… встретится двум людям в полной темноте, да при наличии эха, оказалось той еще проблемой. Но мы все же встретились! Рукой с лицом. Спустя минут пять блужданий, и два падения.
— Брат! Это правда ты?! — проговорила сестра, ощупывая моё лицо грязной пятерней — Где мы!? — и тут же, как невидно, но слышно, прикусила язык.
В прочем, я тоже. Ведь пред моим взором предстала новая «дощечка» выбора.
Выберите класс для спутника: Воин, Стрелок, Маг, Целитель.
Все тот же выбор, только теперь уже для неё.
— Ээ… — хором протянули мы.
— Что у тебя там? Написано. — пробормотал я, с задержкой на подбор нужных слов.
— Э… что? Что написано? Да х: та какая-то написана!? Я вообще а» еваю от происходящего! Что ты б…
— Язык с мылом…
— Да я тебе сейчас сама его вымою! Что происходит!? — продолжила она орать, но уже, на счастье, без мата, зато с небольшим рукоприкладством, в виде трясения братишку за плечи — Какие надписи?!.. боже! У меня надписи пред глазами! Аааа!!! — отстранилась в сторону, блажа во всю глотку.
— Не знаю.
— Не знаешь? — истерику как рукой сняло.
— Не знаю.
— Не знает…
— Не знаю.
— Да фля! Поняла я уже! Поняла! Что ты не знаешь.
— Не знаю.
— Б» я!
— Язык…
— Мрф, ррррххх…
Кажется, она сейчас взорвется. Как Везувий, как вулкан, как…
— Ну, а что ты тогда знаешь?
— Знаю, что мы в каком-то черном, как негритянская опа месте, тут есть кости…
— Кости?
— Да, кости. Грязь…
— Фу!
— И надписи пред глазами.
— Эти я уже видела.
— И че они пишут?
— «Ожидайте».
— Ясно. — протянул я, и посмотрел на свои.
Те, что предлагают выбрать класс. За неё.
— А у меня… предлагают выбрать.
— И что же?
— Класс.
— Восьмой?
— Нет. За тебя. Воин, стрелок, маг или целитель. — и пока сестра пребывала в легком шоке от услышанного, по быстрому поведал ей все, что со мной произошло за время пребывания в этом месте.
— А… до этого, что было? — поинтересовалась сестрица, и я задумался — а правда, что?
В результате упорной мозговой деятельности понял, что ничего особенного. Был вечер, я топал домой. Дотопал, поел, собирался идти спать…
На спине проступил липкий пот. А дальше!? Дальше то что?! Не помню. Вот как отрезало. Совсем! А… было ли что дальше?! — поганая мысль чуть было совсем не выбила из колеи.
— А я вот была на работе, проводила совещание — словно почувствовав моё состояние, решила поделиться своими воспоминаниями сестричка.
И вроде бы, такое заявление должно было бы меня еще сильнее погрузить в депрессию, но нет. Клин клином вышибают!
— Аа… ии… тебя что, прямо…
— Нет. Был перерыв, и я пошла в туалет. — сказала сестренка и задумалась — все. Более ничего не было. До падения лицом на камень, в полной темноте и с громкими нецензурными выражениями.
Я сглотнул еще раз.
— То есть…
— Нас похитили и мы теперь тут… застряли. Кстати! Где в этом тут туалет?
— Я развел руки, запоздало понимая, что их моя сестра все равно не увидит, и провозгласил:
— Ве…
— Понимаю что «Везде»! — перебила она меня уже на первом слоге — Но я, в отличие от тебя, не горю большим желанием вляпаться в собственные испражнения руками! Ползая по этому мраку в поисках выхода.
— Логично. — не стал спорить я со столь веским доводом.
— К тому же вонять будет, к тому же — мы потом опять будем друг друга искать полчаса. Потерплю. Ай — она явно хотела подойти ко мне, но прошла мимо, к счастью зацепившись за мою руку… лицом. — Теперь и у меня морда грязная.
— Итак, класс. — проговорила она, когда мы уселись для беседы под тот провал, меж выпуклостью, и костями. — Если бы ты выбрал воина, я бы сказала: бери хила! Стопроцентно топовая пачка выйдет! Но, ты маг…. — задумалась она, а я порадовался — хорошо что маг! Или вернее — что не воин.
Если я правильно все понимаю, помню и предполагаю, воин в связки вар-целитель, это эдакая подушка для битья! И ею мне быть совсем не хочется.
— Если б ты взял хила, то я бы, эх, напротив, сказала — бери мне война! — судя по вздоху, она подумала о той же судьбе подушки для себя, но все равно склонилась к рационализму.
А я подумал, что нам как бы не стоит сидеть под неизвестной дырой в стене и рядом с костями — фиг его знает, что там! Может дыра мусоропровода! И эти кости как раз оттуда сюда горкой и наваливают. А посему — мы переместились левее, к уже изведанной части стенке за выпуклость от костей. Не известно, что там, на верху, но, по крайней мере, рядом нет горы костей.
— Итак. Можно взять стрелка. — продолжила она, и тут вдруг спохватилась — стоп! У меня же нет ничего! Из чего бы я стрелять могла! Даже Beretta в сумочке осталась!
— У тебя есть Beretta? — усмехнулся я, но буквально почувствовав сестринский взгляд сквозь тьму и на себе, поправился — А, ну да.
— Одинокой девушке, в современном мире — пропищала она, старательно ломая голос до уровня детского писка, из-за чего я чуть не заржал — Короче, ты же сам мне её купил!
— Ага. А еще я сам тебе помогал оформить на неё документы.
— А вот это не надо болтать! Я тому капитану полчаса глазки строила без тебя и вообще совсем одна!
— Только свел то с ним тебя я! — и с тоской подумал об своих заокеанских приятелях — Smite и Wessone, что достались мне вместе с итальяночкой береттой по случаю.