То, что издали казалось стеной обычных деревьев, на поверку оказалось лесом гигантов! Не открывая люк тяжело оценить высоту, на которой только начинались нижние ветви, но, по-моему, это в среднем случалось примерно на двадцатиметровой отметке от земли! А вот неохватные стволы оценить было проще простого: шире танка! Иные раза в полтора-два!
Под сенью лесных исполинов не росла трава — почву устилали слежавшиеся слои сухих иголок и шишек. Учитывая размеры растений и кроны, закрывающие небесный свет — создавалось несколько абсурдное ощущение полутемного колонного зала. Для танков, потому что для людей он однозначно был слишком велик. И, разумеется, никакой четко пробитой дороги — езжай куда хочешь.
Выдерживать направление в таком месте та еще задачка: ориентиры толком не наметить, да и похожи они один на другой. Надеятся на гирокомпас, как я уже знал, тоже следовало с большой осторожностью: тщательно контролируя, чтобы стрелку вдруг, без всякой причины самостоятельно не повело. А если повело — учитывать отклонение. Думаю, бывалые путешественники умеют работать с компасом и ориентирами совершенно без усилий, но мне до такой привычки было далеко и приходилось серьезно напрягаться. Не удивительно, что только спустя час движения через зеленоватый сумрак я вдруг понял, что уже давненько никто не мельтешит перед смотровыми щелями.
Откинув люк, я так и застыл: кристально-чистый прохладный воздух был пропитан хвойным духом настолько, что его хотелось пить как травяной чай! Я где-то читал, что ели и сосны вырабатывают вместе со смолой природные антисептики и подавляющие размножение микробов — иначе бы давно проиграли эволюционную гонку куда более совершенным в плане скорости роста и размножения лиственным деревьям. В таком бы месте, да санаторий построить… И пожить с месяцок, никуда не торопясь, эх…
Из созерцательного настроения меня выбил дребезжащий звяк со стороны капота. Черный зализанный с углов двояковыпуклый треугольник размером в два кулака взрослого мужчины сначала показался мне семенем. Ну а что? Огромные деревья — огромные семечки. Ровно до того момента, пока «семечко» не выпустило членистые лапки в размере шести штук. Задумчиво на них повернулось, показав кривые жвала челюстей… и с громким «звяк» перекусило поворотную планку вентиляционного жалюзи.
«Клещ!» — наконец опознал я незваного гостя, пока тот недоверчиво рассматривал почти мгновенно сросшийся металл. В родном мире эти насекомые-паразиты редко достигали размера больше нескольких миллиметров. Что не мешало им успешно впиваться в собак, кошек и людей, чтобы потом раздуться в несколько раз от высосанной крови. Та еще мерзкая гадость, как и комар наводящаяся на тепло и запах пота, попутно переносящая болезни. Энцефалитный клещ, если ничего не путаю, на людей как раз с ёлок и сосен при целенаправленно прыгают — это их излюбленный охотничий прием…
Звяк.
Надо сбить с танка эту хрень, пока она в двигатель не пробралась! Закрыть жалюзи и из револьвера как кеглю. Он у меня слева под сидением закреп…
Блямц. Блямц. Блямц-блямц-блямц-яц-яц-яц!!!
Как я не поседел на месте — не знаю. Ведь открытый люк был прямо у меня на головой. Но что рекорд по скоростному задраиванию крышки командирки поставил — это точно! Одновременно судорожно умудрился дернуть за тросик привода жалюзей, искренне надеясь, что в таком виде их будет не подцепить живыми ножницами по металлу. Ходу-ходу-ходу!!! Сбросить эту на скорости пакость, пока она мне танк не сожрала!!!
Местность позволяла мне выжать из Стали почти все, на что она была способна без турбины. Я и не стесняясь давить на газ, то и дело закладывая повороты. Благо гусеничное шасси позволяло менять курс предельно резко, а трофейное полуспортивное кресло — почти не долбиться при маневрах шлемом о приборы управления и рацию. Обычные насекомые с их микроскопическим весом и цепкими лапками еще бы имели возможность удержаться, а вот подросшие вслед за мегафауной паразиты точно должны были слететь если не на первом вираже, так на втором-третьем. Вот только высунуться и проверить этот факт меня совершенно не тянуло!
«Гнать, гнать, гнать, пока над головой не останется опасных крон!» — вот какая мысль рефреном билась у меня в голове. Ненавижу паразитов! А способных перекусить противпульную броню — ненавижу в сотни раз сильнее!!! В ручей бы въехать, или в неглубокую речку, смыть нафиг всё, что случайно умудрилось удержаться. А там я рискну высунуться, с пистолетом на готове! Так, уклон вроде, влево? Буду туда держаться! Ну, где же там вода? И просвет в кронах?!
Реку и просвет я увидел одновременно: ярко блестящая бликами солнечного света неширокая полоса воды и сосны с елями нормального размера. Но не успел я порадоваться, как «Шестерку» внезапно объяло пламя! Отреагировать я вовремя не смог — чтобы руки действовали вперед мозгов нужен соответствующий практический опыт. Не по тормозам ударить, не вывернуть — машина продолжала лететь вперед сквозь аномалию. Ну а из-за чего еще может вспыхнуть сам воздух?
Будь я в обычном танке — тут бы мне и сгореть. Плазма в воздухозаборнике двигателя — это очень плохой способ обеспечить работу двигателя. А потом меня в минуту поджарило бы внутри как курицу в фольге. Опытный танкист на моем месте скорее всего успел бы задернуть шторку воздушного питания, отрезая дизель и жилой объем под бронёй от атмосферы — некоторый запас воздуха позволяет таким образом нахрапом брать броды, где воды выше башни. Плохая, очень плохая идея, потому как на дне можно остаться навсегда — но в бою тормозить перед ручейками, делая из себя удобную мишень еще опаснее. А еще так можно преодолевать зону газовой атаки, например.
К счастью, Сталь справилась со шторкой сама. А полоса аномалии оказалась достаточно узкой, чтобы её на полной скорости проскочить — и с кучей брызг финишировать в речке, чтобы на остатках инерции выкатываясь на противоположный берег! К этому моменту извилины в моем мозгу все-таки распутались, так что растерянно хлопать глазами и шептать «что ж это было?» я не стал. Во мгновение ока скинул люк (ай, горячий!) и вывалился на броню с огнетушителем наперевес! И не зря: деревянные ручки кувалды и лопаты продолжали тлеть — даже купание их не потушило! А вот краска, на удивление, обжиг выдержала, даже пузырями не пошла. Гидравлические шланги в «броне» тоже вынесли достойно. Фу-ух, легко отделался.
Я все же пшикнул дважды пеной на шанцевый инструмент, скинул шлем, вытер выступивший пот: жарко. Еще и солнце припекает… та-а-к.
Я медленно поднял голову — и немедленно зажмурился. Успел отвыкнуть от того, каким слепящим может быть светило. Кое-как проморгавшись, я сначала проследил следы танка — как я и думал, они начинались где-то на середине склона соседнего берега. Как будто танк появился там из неоткуда… н-да. Так и было, похоже. Ну и где я? Лес. Река. Луговины по берегам, стрекозы летают. Хорошо так, словно в рай попал. А это…
Поодаль, выглядывая крышей из сосновых крон, пряталось здание, сплошными рядами балконов напоминая дом отдыха. И дом был жилой: над двумя трубами из шести поднимались легкие дымки. Ага, а вот и тропинка к берегу выныривает из перелеска перед домом. На ней как раз показался мужик, небрежно сжимающий в руке винтовку. А вот и хозяева. Сейчас все узнаю. Если меня, конечно, не пристрелят.
Глава 28
Клетчатая рубашка, местная вариация на тему джинсовых брюк, черты лица, как это принято говорить, рубленные. Короткий ёжик волос на голове. И «Винчестер» в руке — в смысле, ружье со скобой Генри. Хозяин дома не торопился, то ли давая себя рассмотреть и демонстрируя более-менее мирные намерения, то ли… действительно никуда не спешил? Ну танк почти на голову свалился, что кипишить-то, верно? Оружие свое он при этом нес так, словно оно давно стало частью его самого. Необходимый для работы инструмент, в котором угрозы для первого встречного не больше, чем в лопате огородника.
Я вполне успел обдумать за и против, прежде чем сначала выбраться наружу, а потом и вовсе спрыгнуть на землю с бронированного бока «Шестерки». Почему? Не только доверившись ощущениям, но и по ряду причин. Одна из которых продолжала припекать затылок. А еще у стоящего в лесу здания не было мало-мальского забора, а сам мужчина не оглядывал раз в полминуты верхнюю полусферу на манер радара ПВО. Кажется, тут просто не было гадостной мегафауны земель Хель — даже привезенные мною клещи, если какие смогли удержаться при моей поездке, сгорели при переходе сквозь аномалию.
Незнакомец, пока я прокручивал в голове увиденное, пытаясь сделать выводы, подошел совсем близко. И я, подчиняясь внезапному наитию, первым протянул ему руку.
— Вик.
— Антеро, — ответил он на рукопожатие. — Добро пожаловать в усадьбу Кросс. У нас сегодня уха, Ильмари расстаралась. Присоединяйтесь, дети будут рады гостю. Не часть они у нас бывают.
Ничего себе, на «вы»! Я уже успел забыть, когда ко мне в последний раз вежливо обращались! Хотя в землях Хель, если дни посчитать, всего ничего. Даже двух месяцев не прошло еще…
— Я тут вам газон попортил, — я кивнул на танк. Честно, я не совсем понимал, почему говорю то, что говорю — казалось правильным именно так завернуть беседу, не кидаясь сразу с распросами «где я?» и «что тут происходит, откуда солнце?!» Этот теплый летний безопасный денек неизвестно где упорно вызывал у меня чувство нереальности происходящего, словно я попал в книгу и стал героем кем-то сочиненной истории. — И, кажется, всю рыбу распугал?
— Ничего, за час-другой течение муть вниз унесет, — внимательно оглядев место, куда я невольно сунулся, не зная брода, серьезным тоном успокоил меня Антеро. — А вот луговину и впрямь не стоит дальше гусеницами перекапывать. У меня с сыном чуть в стороне от дома навес под гараж приспособлен, я покажу, как туда вдоль берега добраться.
Спустившись по собственным следам к самому срезу воды, я повел танк по берегу, подминая осоку и рогоз траками. Хозяин усадьбы подсказывал дорогу стоя на лобовом листе брони и небережно держась за ствольный блок. Винчестер так и остался в левой.
— На бобра решил сходить, как раз с дороги, — заметив, что мой взгляд то и дело возвращается к ружью, прокомментировал Антеро. — Не меха ради, какой летом мех? Так ведь как расплодятся — тут и пытаются нашу Светлую прудить, неразумные создания. Ладно ручьи перегораживают, пусть их. Но болото сотворить из нашей речки-красавицы? Не позволю. Сюда вот поверните. Да, прямо по воде.
Послушно повернув прямо в русло мелкого ручья, я повел танк вверх по его течению. Широкое и плотное золотисто-желтое песчаное дно служило прекрасной дорогой, я даже рискнул прибавить газу. И засёк как едва заметно морщится от звука дизеля мой сопровождающий, хоть он и старался это скрыть. Что сказать, даже сам танк в естественном своде из склонённых на ручьем ив ощущался чужеродно, а уж клубы дыма и рев машины и вовсе тут были лишними. Мысленно пообещал себе, что прямо в следующем же городе закажу глушак.
Навес, опирающийся на монументальные бревна-столбы мог укрыть под собой небольшой корабль, не только бронемашину. Это с учетом того, что там уже стоял гусеничный трактор, парочка квадроциклов и мотоцикл. А дальше плотный глухой чехол пытался скрыть очертания еще одного танка. Ага…
— Вещи можно оставить прямо тут, тронуть их некому, — сделал приглашающий жест владелец усадьбы. — Если что, отсюда до дому пешком всего три минуты идти…
— Долго вы! Опять, небось, с железками возился и гостя заставил? — хозяйка дома оказалась очень молодо выглядящей женщиной со смугловатой кожей и фигурой, выдающей очень активный образ жизни. Встретила она нас в прихожей, в фартуке поверх летнего домашнего платья и с половником в одной руке, сурово сдвинув брови. Однако даже мне было ясно, что супруги разыгрывают любимый ритуал «она сердится, он неуклюже оправдывается», причем не передо мной, а сами с собой, для пущего удовольствия.
— В технике да оружии порядок в первую голову должен быть, — Антеро поставил ружье в пирамиду, где уже покоились две двустволки-переломки и сделал приглашающий жест в мою сторону. Волей-неволей пришлось стягивать кобуру с револьвером с пояса. — Вик, позволь представить тебе мою жену, Ильмари Кросс.
— Просто Вик и всё? — вот теперь женщина нахмурилась по-настоящему.
— Полное имя — Виктор, — чуть подумав, признался я.
— Так уже лучше, Виктор, — покивала она, почему-то переиначив ударение. — Мойте руки и за стол!
— В этом доме все слушаются Иль, — тихо подсказал мне глава семьи Кросс, заговорщицки подмигнув.
К чувству иллюзорности происходящего добавилась отчетливая неловкость. Словно я приперся без приглашения к почти незнакомым людям, а те радушно посадили за стол как ближайшего родственника.
Детей Антеро и Ильмари звали, в порядке падения старшинства, Хелена, Матиас и Оливия. Они чинно мне поклонились, пока их представляли, чинно расселись по стульям по сторонам длинного стола… все, на большее мелких не хватило.
— Виктор, а вы откуда?
— Вы ведь на танке приехали? Под навес поставили? А можно посмотреть?! Ма-ам, я быстро, туда и сюда, честно-честно!
— Дядя Виктор, а вы чем занимаетесь? Вот папа у нас — зеле… земе… зем-ле-вла-де-лец, вот! А хотите, я вам наши овощи в погребе покажу? Во-от такие патиссоны!
Пожалуй, я так вкусно не ел… нет, не месяц. Даже не год. И дело не в какой-то изысканности блюд. На ум упорно лез обед на даче у родителей где-то двадцатого августа последних в моей жизни школьных летних каникул — вот уж знать не знал, что его запомнил. С тех пор много чего случилось, сиживал я и в понтовых ресторанах, и тушенку с полусорой полусгоревшей картошкой у ночного костра жрал. Но ни разу больше не почувствовал такого всеобъемлющего спокойствия, всегда еда оставалась лишь более или менее значимым фоном других событий и мыслей.
И вот, в другом мире, случайно попав за стол в чужой семье, на меня внезапно снизошло. Удалось вдруг отпустить все лишние размышления и проблемы и просто поесть. При этом буквально купаясь в пусть и чужом, но таком теплом семейном счастье!
Меня что-то спрашивали, я что-то отвечал, хвалил стряпню хозяйки усадьбы, рассказал мелким Кроссам парочку историй из своих невольных приключений — ничего серьезного, разумеется. После еды Антеро отвел меня на третий этаж, где открыл комнату и вручил ключ.
— Мы немного переделали пару нижних этажей под свои нужды, но последний оставили в том виде, в котором он был задуман. Ильмари утверждает, что нашла дом отдыха «Лесная тишина» в таком виде, словно он был покинут персоналом и постояльцами минуту назад. Мы даже некоторое время думали, что сюда еще люди подтянуться… Но за последние двадцать лет вы третий, к сюда попал самостоятельно, Виктор.
— Можно просто «Вик» и на ты? — почти взмолился я. После пережитого эмоционального опыта разводить политесы было почти болезненно.
— Хорошо, Вик. Отдыхай, — понимающе кивнул Кросс. — Я вечером удочки с мостков закидываю, если будет настроение, присоединяйся.
Дорожку к мосткам Антеро заботливо снабдил, где нужно, деревянным ступенками — бывший дом отдыха стоял на высоком берегу Светлой. А через заросли рогоза, в этом месте особенно густые, уложил аккуратненькую гать. Там, где топкий берег сменяла мелкая вода начинался настил добротных мостков, которые дальним концом выходили как раз на небольшую заводь.
— Сетью реку перегородить — рыба через пару месяцев закончится, да и не надо нам столько, — я ничего не спрашивал, но глава семейства начал отвечать, словно я уже поинтересовался. — Если уж ухи захотелось, можно донки закинуть. А за вечер-два на на вялку и копчение натаскать. А удочка так, руки занять. Столько лет прошло, а как забудусь — сигареты по карманам искать начинаю. Даже трубку как-то вырезал, думал, иногда ведь и можно? Но лучше уж удочку, все-таки.
— Язык, уровень технического оснащения — все как в землях Хель, — чуть помолчав, решил задать самый главный для себя вопрос я. — Но чистое небо, нет мегафауны… где мы?
— А еще нет крупных хищников и паразитов, даже комаров нет, если ты еще не заметил, — хмыкнул землевладелец. — За все это время я ни разу не заболел. И никто из моих домочадцев. Что касается твоего вопроса…
От вытянул удочку, проверил наживку — и вновь закинул поплавок в воду.
— …Мы в раю. Вернее, в его осколке: года люди разбили свой мир и он провалился в ад, раю не на чем стало стоять, и он упал следом.