***
Рыжий молодой человек с интересом осматривал коридоры и опустевшие палаты. Было заметно, что теперь ему совсем не страшно, он даже пнул найденную на полу одного из кабинетов клизму с таким пакостным выражением лица, что его самоуверенности можно было только позавидовать. Хороший молодой человек, любопытный, как положено в его возрасте. Правда, не всё в его действиях было понятно: время от времени он доставал из кармана смешную раскладывающуюся коробочку, корчил ей рожи и нажимал кнопки. Наверное, это какая-то новая мода?
Первый за последние года посетитель этих коридоров был не самым аккуратным, но самым весёлым из тех, кто в принципе удостаивал это место визитом со времени закрытия. Наблюдать за ним было интересно и весело. Особенно когда он нашёл анатомический скелет в одном из кабинетов и разыграл с ним целую юмористическую сценку.
Но когда он начал подниматься на верхние этажи, это вызывало некоторые опасения. Всё же конструкции госпиталя нуждались в ремонте ещё до его закрытия, а из-за вечно протекающей крыши здание вообще находилось в аварийном состоянии. Пора было вмешаться и уберечь молодого человека от серьёзных травм.
***
Кроули осмотрел второй и третий этажи с любопытством юного исследователя, оказавшегося в пещере с сокровищами. Конечно, оборудования тут особо не было: что можно было вывезти, вывезли, а что нельзя было, убрали куда-то, наверное в подвал, как и матрасы с каталками. Зато осталась мебель и документация. Покосившиеся столы, подгнившие шкафчики, подточенные насекомыми стулья под слоем пыли. Чем выше был этаж, тем грязнее было вокруг. Уже на третьем Кроули заметил подтёки на стенах: будто кто-то выше разлил воду, а на четвёртом этаже вообще обнаружил дыру в потолке. Прогнившие доски просто обвалились, но зато, благодаря этому провалу, стало понятно, что пятый этаж по сути является чердаком и хранит в себе коробки с документацией по старым пациентам. Один металлический ящик провалился вместе с полом, и Кроули с любопытством заглянул в него: большая часть бумаг расползлась или отсырела настолько, что в них завелась новая жизнь, но были и папки, тронутые временем и влагой лишь с краю.
Фамилия этого больного поплыла, но имя ещё можно было разобрать ― Майкл. Судя по дате, он был тут в двадцатых годах, а это значит, что бумаги хранились тут почти девяносто лет. Кроули хотелось бы разобрать, что именно лечил тут некий полковник Майкл, но там, где записи не расплылись, они были написаны таким почерком, что невозможно было разобрать и слова.
“Вот бы им нашу учительницу правописания”, ― подумалось Кроули. Перед воображением тут же встали серьёзные мужчины с усами, сидящие за школьными партами, и миссис Даулинг, которая орала бы на них: “Пишешь как курица лапой! Ещё одна строчка этого непотребства и я буду жаловаться твоим родителям!”. Кроули ухмыльнулся своим мыслям и пошёл искать проход на чердак: возможно там остались другие, менее повреждённые документы. Он бы с интересом почитал их.
Ступеньки наверх обнаружились довольно быстро, в конце коридора, за покосившейся на петлях дверью. Они были деревянные и не слишком внушали доверия, но любопытство было сильнее. Стоило Кроули сделать первый шаг, как ему будто кто-то на ухо шепнул:
― Не надо…
Кроули замер и прислушался к своим ощущениям. Страха не было, но появилось чувство, будто кто-то стоит рядом, прямо за плечом, даже тепло ощущалось, как от человека. Но Кроули был в здании один, как бы ни вертел головой.
― Не ходи туда, там опасно, ― снова появился голос и ухо будто бы обдало тёплым воздухом, как бывает, когда кто-то шепчет тебе посреди урока, перегнувшись через парту.
― Нифига себе воображение разыгралось, ― пробормотал себе под нос Кроули. ― Осмотрюсь наверху и надо выбираться отсюда…
Оставалось только окончательно убедить себя, что это была игра воображения, а не поехавшая крыша, но с этим Кроули справился довольно быстро, особенно при том, что больше голос он не слышал. И всё же по ступенькам он поднимался осторожно, выбирая места посуше и понадёжнее.
Чердак оказался мрачным и влажным местом: ни окон, ни других источников света, разве что та самая дыра в полу и места, где съехала черепица (или чем там крыли крышу в этом здании?). В этих просветах даже была своя эстетика, но прежде чем двинуться к ним, Кроули всё же включил фонарик. Практически везде стояли такие же металлические ящики, как тот, что валялся внизу, ближе ко входу были и картонные коробки, видимо, с картами последних пациентов. К сожалению, эти коробки не уберегли содержимое от влаги и давно покрылись плесенью и покосились. Не то чтобы металлические ящики выглядели лучше, но хотя бы немного сохранили первоначальный вид.
Медленно пробираясь по узким проходам между документацией, Кроули пытался разобрать при неверном свете фонарика года, указанные на ящиках. Восьмидесятые, семьдесят пятый, семьдесят второй, шестьдесят девятый… Когда Кроули добрался до начала сороковых годов, папок стало так много, что в один ящик часто не помещался даже один месяц. Видимо, это место было популярным в военное и послевоенное время. Оно и не удивительно.
Пол под ногами скрипел. Может быть, раньше тут и было какое-то дополнительное покрытие, но похоже до сегодняшнего дня оно не дожило. Подбираясь всё ближе к дыре, Кроули всё больше смотрел под ноги, а не на бумаги. Конечно, если что, падать недалеко, но всё равно будет неприятно, особенно если сверху на него упадёт тяжелый ящик.
― Стой! ― раздался крик в самом ухе Кроули и тот замер как вкопанный, с поднятой в воздух ногой. Опять тот голос, что шептал ему на ступеньках. Но на этот раз это был натуральный крик, Кроули даже показалось, что он слышит эхо от него и из-за этого он боялся пошевелиться. Лишь минуту спустя, когда стоять так стало сложно, он аккуратно опустил ногу на прежнее место. Страха не было, только шок, как если бы на него очень внезапно наорали, что собственно и произошло. Можно было предположить два варианта происходящего: либо у Кроули проснулась вторая личность с даром предвидения и сейчас предупреждает его об опасности, либо с ним говорит довольно заботливый призрак. Ещё с минуту подумав, Кроули осторожно спросил:
― Там опасно? Пол прогнил?
― Да, ― тут же послышался ответ над ухом. Кроули резко обернулся, но никого не увидел. Снова. И всё же присутствие другого человека здесь ощущалось и очень явно. Теперь можно было даже почувствовать его взгляд.
― А… есть способ пробраться дальше? Я бы… Я бы хотел достать старые документы, медицинские карты людей, которые тут лежали. Если можно, ― последние слова Кроули ляпнул, подумав о том, что если говорит с призраком, то, пожалуй, стоит быть вежливым. А то мало ли что тот подумает о нём, ещё чего доброго решит, что проще избавиться от надоедливого визитёра, чем спасать его шкуру.
― Боюсь что нет, ― печально сообщил голос, ― дальше доски не просто в аварийном состоянии, но вот-вот рухнут из-за любой дополнительной нагрузки, а вход на чердак с другой стороны завалило этими самыми ящиками и коробками. Так что, боюсь, тебе придётся довольствоваться документами исключительно до тридцать девятого года.
А призрак-то болтливым оказался. А может это не призрак? А просто бездомный, спрятавшийся где-то за ящиками и разыгрывающий Кроули. Хотя вряд ли, голос звучал практически рядом, спрятаться было бы негде.
― Понятно, ― рассеянно пробормотал Кроули. ― Мой следующий вопрос прозвучит довольно бестактно, но знаешь, я обязан знать и всё такое… ― он медленно выдохнул, резко вдохнул и на одном дыхании выпалил: ― Ты ― самый настоящий призрак? Типа как мёртвый? Мёртвый, застрявший в этом мире и не способный уйти в иной?
На секунду на чердаке повисла тишина, и Кроули даже успел подумать, что совсем с катушек съехал и разговаривает сам с собой. А потом он услышал смех: негромкий, но такой искренний и тёплый, что последние тени страха и опаски отступили. Вместе со смехом, призрак начал будто бы проявляться, складываться из проникающих на чердак солнечных лучиков: вьющиеся светлые волосы, широкое улыбающееся лицо, морщинки у глаз, рука, прикрывающая смеющийся рот, ворот неопределённого цвета рубашки, застёгнутой на все пуговицы. Незнакомец сиял и походил на маленькое человекообразное солнышко в этом мрачном месте. Невольно Кроули вслух ляпнул первую ассоциацию, которая приходила при виде этого призрака:
― Ангел…
Комментарий к Глава первая, в которой всё только начинается
Стартовали! Напоминаю, что у меня есть группа https://vk.com/public139148478 и тут я обычно напоминаю о выходе новых глав, ну и просто пишу штуки, репощу иллюстрации к свои работам и т.п.
========== Глава вторая, в которой Кроули знакомится с призраком и решает ещё вернуться ==========
― Ангел? ― призрак удивлённо вскинул брови, прекратив смеяться. Кроули тут же почувствовал себя невероятно глупо. Действительно, какой к чертям ангел? Что-то он совсем раскис от этого места, ещё немного и будет вести себя как девчонка, с первого взгляда влюбившаяся в незнакомца. Хотя именно такой девочкой он себя сейчас и чувствовал.
― Боюсь, что вы ошибаетесь, молодой человек, я не ангел, а действительно мёртвый. Обычный призрак, ― незнакомец развел руками и состроил какое-то виноватое лицо, будто бы сожалел о том, что оказался не тем, кем хотелось бы Кроули.
― А… Я понял, ― пробормотал тот, чувствуя себя уже чуть менее глупо. ― Я не… Просто я думал, что призраки выглядят немного по-другому и состоят не из света…
― А из чего же, по-вашему, состоят призраки? ― с усмешкой спросил незнакомец. Похоже, такая постановка вопроса его веселила. И, чтобы ему провалиться на месте, Кроули впервые в жизни был готов быть смешным, только бы этот призрак не прекращал улыбаться.
― Не знаю. Но не из света, ― пробормотал он неуверенно. ― Как тебя… вас… как мне обращаться?
― Меня зовут Айзек, ― улыбнулся призрак. ― Айзек Фэль. Точнее, звали, при жизни, но вы можете использовать это имя тоже.
― Айзек… ― Кроули попробовал имя на вкус, ощутил его на языке и только потом спохватился. ― А меня зовут Энтони Кроули, но лучше просто Кроули. Мне так привычнее…
― Буду иметь в виду, мистер Кроули.
Ощущение иррациональности происходящего поступало очень медленно и неуверенно. Вот Кроули залез в заброшенный госпиталь, вот погулял по нему, а вот встретил призрака по имени Айзек и… И всё. Встретил и встретил, пообщался, может ещё что-то интересное узнает. Голова пока не пыталась взорваться от всего происходящего, так что можно было продолжать.
― Эм, а насколько нетактично будет спросить, когда ты, то есть вы, умерли? ― пробормотал Кроули, всё ещё не способный отвести взгляда от призрака. Он мерцал, как и положено призраку, переливался светом, как многогранная стеклянная пробка от отцовского графина с виски, парил. Хотелось его коснуться и одновременно было очень страшно, что от касания призрак рассеется.
― Не вижу в этом ничего нетактичного, это почти как спросить о дне рождения. Правда, о втором дне рождения… Ну или не совсем так, но близко, ― Айзек на секунду нахмурился, но потом снова улыбнулся. ― Я умер в тысяча девятьсот девятнадцатом, с седьмого на восьмое января, в возрасте тридцати двух лет.
Кроули поднапряг свои знания по истории и кое-как выудил нужную дату.
― Пару месяцев спустя после окончания Первой мировой войны… Сочувствую.
Последнее слово вырвалось само собой, слишком искренне, чтобы Кроули произнёс его при ком-то другом. Но Айзек уже был мёртвым, что с него взять?
― Не стоит, ― улыбка призрака стала мягче и грустнее. ― Это естественно ― умирать.
― Да, но… Если ты умер так рано ― это очень грустно! ― выпалил Кроули, не заметив, как потерял уважительное обращение. ― В смысле у тебя же большая часть жизни была впереди!
― О, не беспокойся об этом, ― усмехнулся Айзек. ― Я бы действительно предпочёл не доживать те годы, особенно в том виде, в который привела меня война. Понимаешь, я потерял ноги в сражении, так что… Ничего хорошего в будущем мне не светило, к сожалению. Всё сложилось не так уж и плохо, как по мне. В основном.
― Вот как… ― пробормотал Кроули, думая, что ему не понять: ни каково жить без ног, ни каково быть ветераном и инвалидом, ни каково быть призраком, которому больше сотни лет. ― У меня ещё есть столько вопросов, ― сообщил он призраку, надеясь, что тот поймёт, что ему нужно немного времени, чтобы сформулировать эти самые вопросы и выстроить их по порядку.
― Тогда тебе повезло, я давно не общался с молодыми людьми, мне бы было очень интересно пообщаться с тобой, Кроули, ― Айзек просиял и даже немного взмыл к потолку. В этот момент Кроули заметил, что ног у призрака нет. Вообще ничего ниже пояса нет: только неясная игра света. Получилось бы рассмотреть получше, но Айзек быстро опомнился и вернулся на прежнюю высоту. ― Как насчёт того, чтобы найти более уютное место для разговора. При осмотре госпиталя ты пропустил библиотеку, потому что она была закрыта на замок, но на самом деле туда можно войти через служебный ход. Не хочешь переместиться туда?
― С удовольствием!
***
Шедвелл достал из своей сумки коробку с обедом и довольно усмехнулся: жена на этот раз расстаралась и даже холодные картошка с мясом тонко пахли, как самое вкусное блюдо в мире. Он уже хотел было наброситься на этот шедевр кулинарии со складной вилкой, но тут его кое-что отвлекло: одно из окон охранной будки выходило на госпиталь, и Шедвелл мог поклясться, что в одном из окон последнего этажа промелькнул человеческий силуэт. Всмотревшись, он даже смог проследить путь того наглеца, что осмелился залезть на закрытую территорию. Ну он ещё попляшет, когда до него доберётся рука старого охранника!
С сожалением Шедвелл посмотрел на свой обед. Картошка с мясом выглядели жутко аппетитно, но озорника, который решил прогуляться по заброшенному госпиталю, следовало найти и хорошенько проучить, чтобы тот не вздумал возвращаться. К тому же в это время суток здание было наиболее безопасным: с наступлением темноты даже Шедвелл не рискнул бы туда пойти, а ведь он работал охранником тут последние тридцать лет и помнил ещё, как госпиталь работал в лучшие времена. Ну или лучшие на памяти Шедвелла.
А потом что-то пошло не так. И стоило уберечь от этого “не так” любого дурака, собравшегося поискать приключений на свой зад в этом здании.
***
― Так ты тут находишься с тех самых пор, как, ну… Стал таким? ― Кроули всё ещё было немного странно говорить “умер”, пусть и общение с мертвецом пошло как-то удивительно гладко.
― Относительно, ― уклончиво ответил Айзек, плывя по коридорам госпиталя. В тени его очертания становились более смазанными, блеклыми, но стоило ему снова оказаться в полоске света, как он снова приобретал четкость. Время от времени он не замечал как задевал частью своего призрачного тела предметы, стены или косяки дверей. Тогда он просто проходил сквозь них, как будто состоял действительно из света или из дымки. ― Я просто не сразу обрёл сознание после смерти, понимаешь? Какое-то время только наблюдал за происходящим, не осознавая, что я всё ещё и сам здесь, среди живых. Или не совсем живых. В смысле, что моё сознание ещё здесь. Потом, когда понял, перепугался, пытался сбежать… Ничего не вышло. Знаешь, больше всего расстраивало, что я не могу читать книги, даже страницу перевернуть не могу. Но потом меня… Потом я этому научился и жизнь стала не такой уж печальной. Если подобное существование позволительно называть жизнью.
― Я думаю, что если ты осознаёшь себя, то ты живой, ― задумчиво пробормотал в ответ Кроули. ― Хотя есть и другие способы понять. Ты испытываешь боль? Видишь сны?
― Ох, нет-нет, я не сплю, ― Айзек обернулся, добродушно улыбаясь Кроули, но через секунду исчез, просто пройдя сквозь очередную стену. Кроули пришлось обходить через дверь. ― А насчёт боли… Скорее нет, чем да. Во всяком случае не так, как это было при жизни, мне кажется. Хотя я уже и не помню, каково было при жизни.
― Но если не так, то как? ― вцепился в интересную тему Кроули, но вместо ответа призрак притормозил у очередной кучи мусора.
― Прости, но придётся поработать руками: в этой стене есть проход, но я его закрыл, чтобы мародёры не растащили книги, которые отсюда так и не вывезли.
― Точно есть? ― с подозрением спросил Кроули, смотря на стопку коробок и сложенных инвалидных кресел, точно таких же, как во дворе, только не настолько ржавых.