— Брось, ты со всем справишься! И, в конце концов, я же рядом.
Оставшиеся дни промелькнули в страшной суете. Бланш приходилось буквально на ходу привыкать к роли хозяйки огромного замка, и, если бы не помощь жениха и экономки, она вряд ли бы справилась. Но, придя в себя от первого шока, вызванного неожиданным погружением в жизнь высокородной аристократки, Бланчефлер чувствовала себя все уверенней и уверенней, а те уроки, что в свое время давал ей Тед, усиленные магией Маршбанкс, помогли девушке вести себя соответственно своему новому положению. Так что к приезду гостей Бланш уже держалась безупречно.
Теодор не мог не восхищаться ею, она — не выказывать ему восторженной благодарности. Таким образом, все свое свободное время молодые люди проводили вместе, разговаривая на самые разные темы или просто молча держась за руки и влюбленно глядя друг на друга. Конечно, им очень хотелось нарушить обещание не ночевать вместе до свадьбы, но уговор есть уговор! Они крепились, хотя Теодору все труднее давалось воздержание, и Бланш понимала это по неистовству тех поцелуев, которыми осыпал ее лицо де Валитан, по жадной силе его объятий, но герцог ни разу не позволил себе ни единого нескромного прикосновения, ни единого нескромного слова. Ни разу… до ночи перед свадьбой.
Когда все приехавшие накануне гости мирно уснули в своих комнатах, хозяин замка тихо и незаметно проскользнул в апартаменты своей невесты и, воспользовавшись своим ключом, открыл дверь в ее спальню.
Девушка сидела в легком пеньюаре перед мерцающим в свете свечи зеркалом, расчесывая волосы. Услышав щелчок закрывшейся двери, она обернулась и увидела Теда — в одной шелковой рубашке и штанах. Она улыбнулась и протянула к нему руки, вставая навстречу.
— Что вам здесь надо? — шутливо спросила Бланчефлер.
Когда-то именно этот вопрос задал заколдованный хозяин замка ввалившейся на чердак новенькой служанке…
Теодор улыбнулся в ответ и взял в ладони теплые пальцы любимой.
— Только пожелать вам спокойной ночи, — вернул он ей ее тогдашнее объяснение.
Бланочка смешливо фыркнула от напоминания: она тоже прекрасно помнила их первый разговор… И продолжила игру.
— Спокойной ночи! Ну, что-то еще?..
— Разве такой красивой женщине пристало спать одной, да еще накануне свадьбы? — мурлыкнул он, прижимая ее к себе и медленно проводя рукой по спине своей нареченной, ночная накидка которой вовсе не мешала ни чувствовать тело своей хозяйки, ни видеть ее красоту.
Бланш игриво высвободилась.
— Ах, поверьте, не по своей воле я вынуждена скучать по ночам! Но уже много лет существует глупый обычай… Ну, до завтра, сударь?
— Не хочу быть назойливым… но разве вы хотите, чтобы я ушел?
Девушка уже с трудом сдерживалась, чтобы не рассмеяться в голос — и не перебудить служанок. Вместо этого она, зажав ладонями рот, невинно глянула на юношу.
— Что вы имеете в виду? — выдавила она сквозь сдержанный смех.
Глаза Теодора тоже смеялись.
Улыбаясь, он опустился перед Бланш на колени — и медленно провел ладонями по ее ногам вверх, поднимая пеньюар. Его теплые руки легли ей на бедра, на мгновение юноша прижался лбом к ее животу, а потом, запрокинув голову, со сногсшибательной смесью страсти и мальчишеского задора прошептал:
— Мне показалось, вы не хотите остаться в одиночестве…
Бланш больше не могла продолжать игру в разговор «наоборот». Присутствие любимого туманило разум. Скинув пеньюар, она плавно опустилась на ковер, в объятья Теодора, шепнув перед тем, как их губы слились в поцелуе:
— Вы правы…
…Под утро, задолго до пробуждения прислуги, Тед выскользнул из спальни Бланчефлер.
Ясный полдень плыл над замком, и в яркое безоблачное небо торжественно вливался дружный, радостный перезвон свадебных колоколов замковой капеллы, где только что закончилось венчание. Гости еще выходили из церкви, а молодые уже умудрились незаметно ускользнуть от всех в парк — впрочем, ненадолго: вскоре после церемонии туда должна была подтянуться толпа зевак: на грандиозный фейерверк в честь юной четы. А пока сама эта чета — взволнованная, радостная — смеясь, подбегала к одной заветной скамейке под большим раскидистым деревом, чьи листья уже тронула кисть осени, и они сияли на фоне небесной лазури, осыпая скамью золотом. Тишина и солнце жили в этой аллее, и только легкий ветер иногда негромко шелестел в кроне, наведываясь с визитом.
У скамейки герцог и герцогиня остановились. Оба в белом, волосы Бланш убраны в изящную прическу и увиты нитями жемчуга, волосы герцога золотой волной свободно рассыпаются по плечам. Как оба они были прекрасны сейчас!..
Теодор и Бланш сели на скамейку — причем девушка села на то место, где когда-то сидела Маршбанкс — но никто из них даже не подумал об этом!
Потому что — ну какое теперь это имело значение?..
Влюбленные держались за руки, глядя друг на друга, и все за них говорили их глаза.
— Я так люблю тебя, — наконец просто сказал Тед, нагнулся и приник к губам Бланш долгим поцелуем.
Над их головами в ветвях дерева запела птица, черный дрозд. И ее голос, звонкий, переливистый, казалось, нес в себе само живое трепетание любви, пожелание долгого счастья.
«Разве дрозды не улетели?..» — краем сознания мелькнула у Теодора удивленная мысль — и пропала, смытая волнами чувств.
«Эта птица смотрит на нас с того же дерева и, верно, так же, как я когда-то глядела на Теда и Марш!..» — озорно подумала Бланчефлер и тут же забыла, отдавшись вся поцелую.
— Счастья вам! Счастья вам!.. — словно желала птица, и в глубине ее черных, глубоких глаз, подобных тьме ночи, полной зарницами, таилась глубоко спрятанная улыбка. Потом голос певуньи еще раз взлетел легкой трелью в небесный зенит и, как волшебный благодатный дождь, пролился над влюбленными, а птица, взмахнув крыльями, умчалась в небесную лазурь…
И был фейерверк, и были поздравления, и всеобщий восторг, и — бал!.. Огромная зала, озаренная огнями, наполненная музыкой и смехом — там, где когда-то царили лишь холод и тишь, — и Бланш, скользящая в вальсе в объятьях Теодора!
А через месяц Тед отвез свою молодую супругу в столицу, к королевскому двору, где перед всеми придворными, в пышной зале для аудиенций, представил королю — как свою жену, одну из знатнейших дам королевства.
Его величество очень тепло отнесся к молодой чете и лишь выразил удивление, почему де Валитан так долго не появлялся при дворе.
Герцог изящно поклонился.
— Мне казалось, было вообще большой дерзостью с моей стороны явиться сюда, так как ваша сестра, ее высочество принцесса Изабелла, ясно дала понять мне, чтобы я не появлялся не только во дворце, но и вообще в столице. Только необходимость представить вам мою супругу, ваше величество, толкнула меня на смелость ослушаться приказа принцессы.
Король изумленно повернулся к Изабелле, сидевшей рядом, на изящном креслице у его трона.
— Сестрица, что-то я не пойму: о чем говорит нам этот молодой дворянин?..
Изабелла — ей, кстати, с тех пор так почему-то и не удалось выйти замуж, словно и на нее пала часть заклятья, наложенного тогда на герцогство Валитан — стала женщиной далеко не такой красивой, какой была в юности. Она высохла, пожелтела лицом — которое удлинилось, а зубы немного выдвинулись вперед. Пытаясь хоть как-то сгладить неприятное впечатление от своей внешности, ее высочество накладывала на себя толстые слои белил и румян, но — увы! К тому же раздражительный и сварливый характер принцессы никоим образом не улучшал ее взаимоотношений с окружающими. Женщина стала несносна, и ее терпели лишь благодаря титулу. Сейчас она во все глаза глядела на Валитана — молодого, прекрасного, изящного, — и во взгляде ее было абсолютное непонимание!
На вопрос брата она еле смогла пожать плечами.
— Если вы соблаговолите припомнить, ваше величество, — пробормотала Изабелла, — то герцог Валитанский пятнадцать лет назад просил моей руки. Когда же я поехала к нему в замок, то столкнулась с возмутительным пренебрежением и страшным запустением… и, оскорбленная, велела ему более не появляться при дворе. Но… но… — принцесса беспомощно умолкла.
— Кажется, тогда я имел честь сказать вам, что попал в беду, — невозмутимо напомнил Теодор.
— Сударь, тот человек и вы — совершенно разные люди, — в замешательстве возразила Изабелла. — Кажется, тогда я стала жертвой ужасного недоразумения! Не будь вы теперь женаты и попроси моей руки, я с радостью согласилась бы!
Тед усмехнулся.
— Увы, ваше высочество! Вы имели такую возможность, но упустили ее. Тот человек и я — одно и то же лицо, а беда, в которую я тогда попал, заключалась в заклятье, наложенном на меня одной могущественной волшебницей. Снять его с меня могла лишь женщина, но, к сожалению, ваше высочество, вы не пожелали стать той женщиной.
— Но ваш возраст!..
— В моих владениях время текло медленнее, и для меня прошло всего пять лет.
Вмешался король.
— История, которую вы нам рассказываете, герцог, необыкновенна. Но не будьте так дерзки с Изабеллой. К тому же на нее уже жалко смотреть! Она и так несчастна.
— Бедняжка! — вырвалось у Бланш. — Но, ваше величество, ваша сестра ни за что унизила Теодора в тот момент, когда ему как никогда требовалась поддержка. Она не только не пожалела его, она насмеялась над ним!
— Сударыня! — почти взвизгнула от негодования принцесса.
— Ваше высочество, вам неприятны мои слова? — ничуть не смутилась молодая герцогиня. — А каково же было Теодору?
— Вы забываетесь!
— Изабелла, я не боялась противостоять чаровнице, воля которой повелевала ходом самого времени; я не боялась встречаться лицом к лицу с вампирами. Так неужели вы думаете, что я побоюсь всего лишь принцессы?..
Король добродушно рассмеялся.
— А у вас смелая супруга, герцог! И все же, миледи, я надеюсь, просьбу — не приказ! — просьбу своего короля вы уважите?.. Сжальтесь над Изабеллой!
Бланш грациозно присела.
— Просьбы моего сюзерена для меня священны.
Принцесса встала.
— Герцог, — голос ее дрожал, — наверное, тогда я поступила очень жестоко. Сейчас я вижу вас, такого молодого, обаятельного, счастливого… Вы сказочно красивы! Я злюсь на себя и завидую леди Бланчефлер. Но я… В тридцать лет я уже старуха. Я старая дева!.. Ваша жена права… Я никчемное создание. Хоть вы простите меня!
Теодор взволнованно ответил ей:
— Ваше высочество, сам много выстрадав, я не могу спокойно видеть мучения другого человека. Если это принесет вам душевный покой, если ваши слова искренни — я от всего сердца прощаю вас!..
В ту же секунду в зале на мгновение стало темно, и этот мрак прочертил розовато-фиолетовый, трепещущий блик молнии, расколол гулкий удар грома, от которого сотрясся и застонал дворец — и вновь стало светло. А Изабелла стояла рядом с троном своего брата прекрасная, юная — и казалась ровесницей лорду и леди де Валитан…
Надо ли описывать окончание этой сцены? Надо ли говорить, какими милостями и привилегиями осыпали де Валитанов после такого король и принцесса? Как искали их расположения придворные? Молодые супруги могли хоть всю жизнь провести при дворе, купаясь в роскоши и ни в чем не зная отказа, но Теодор и Бланш предпочли вернуться в свои владения и больше не покидали их.
Прошло пять лет, и герцогиня наконец решила, что пора подумать и о наследнике. Герцог с восторгом ее поддержал, и довольно скоро Бланш забеременела, а в положенный срок быстро и легко родила. Произошло это летом, и случилось несколько неожиданно для милорда, который в тот день уехал из замка на верховую прогулку и, утомленный жарой, просто лежал на лугу, глядя в небо и вдыхая аромат травы, а над ним мирно покачивались желтые головки купавок.
Так его и застал посыльный из замка, кричавший на всю округу, что миледи рожает.
В следующую секунду Тед уже был в седле, и его конь летел, сминая высокие купавки…
Бланш родила чудесную девочку и, когда счастливый отец, стоя на коленях у изголовья, благодарил любимую супругу, от счастья бормоча бессвязные слова, лишь улыбалась, обессиленно держа его за руку.
К вечеру миледи окончательно пришла в себя.
— Как мы ее назовем? — тихо спросила она, когда вместе с Теодором, взявшись за руки, они стояли над колыбелькой дочери, нежно глядя на уснувшую крошку. На Теде была только нижняя рубашка и штаны, а на Бланш поверх ночной сорочки — лишь затканный серебряной нитью синий халат без рукавов, скрепленный на талии серебряной пряжкой с алмазами. Волосы юной герцогини свободно рассыпались по плечам, обрамляя лицо пышными волнами.
— Как хочешь, — Теодор ласково привлек к себе жену, поцеловал ее непокорные пряди — и заботливо поправил одеяльце на малышке.
Бланш счастливо положила голову ему на грудь, не отрывая взгляда от дочки.
— Я не знаю… Но знаю, как мы ее не назовем!
Они переглянулись — и рассмеялись. Тихо, почти беззвучно, чтобы не разбудить свое сокровище.
— Только не Маршбанкс! — хором прошептали они.
— Тогда я знаю, — заявил Теодор. — Мы назовем ее Бланчефлер. Бланш!
— Как? — поразилась его любимая. — Но у тебя в доме окажется две Бланш!
Теодор нежно взял ее лицо в ладони и поцеловал.
— Ну и пусть. Я люблю обеих. А может, через год-полтора ты подаришь нам и второго Теда?.. — мурлыкнул он, игриво куснув жену за ушко.
Девушка нежно поцеловала мужа в губы.
— Всенепременно, — ответила она. — Девочка — это прекрасно, но как мы можем оставить Валитан без наследника?..
— А пока тебе надо отдохнуть и восстановить силы. Быть может, когда обе мои красавицы чуть окрепнут, мы всей семьей отправимся на воды?
На том и порешили.
И были пышные крестины, были прогулки на свежем воздухе вместе с дочкой, была чудесная поездка на воды через год — после которой миледи поняла, что опять беременна. И в ожидании следующего ребенка молодые родители не могли нарадоваться на свою маленькую Бланочку, которая росла живой и милой девочкой, столь же любопытной и непоседливой, как ее мать. Оба души в ней не чаяли, а Теодор носился с дочуркой, как…
Как мало какой папочка может носиться с ребенком.
Он читал ей на ночь сказки, днем рассказывал разные увлекательные истории, придумывал всякие игры, куда часто вовлекали и маму, объяснял что-то про рыбок и птичек во время прогулок — и девочка просто обожала его.
Свою возлюбленную супругу Тед осыпал комплиментами и подарками, устраивал для нее великолепные праздники и роскошные балы, планировал после рождения второго ребенка снова отправиться в путешествие всей семьей…
Бланш ничего более не могла пожелать для счастья. Разве что — чтобы так было всегда. Она старалась помогать мужу в делах герцогства, вникать в тонкости управления и помогать подданным в их нуждах. Они вместе с Тедом принимали просителей и занимались разбором бумаг, и Теодор не только позволял ей это — он гордился своей умной женой и очень ценил ее советы, поскольку во многом они зиждились на ее опыте и знании жизни простых людей.
Их Валитан процветал. Сюда стекались люди разных сословий и профессий со всех концов королевства, прослышав о здешних богатых плодородных землях, добром крепком порядке и законах, защищающих подданных. А вскоре уверенность людей в завтрашнем дне возросла еще больше: миледи родила наследника.
Второго Теодора де Валитана.
Столь же быстро и легко, как первого ребенка.
И вновь Тед и Бланш ночью стояли над колыбелькой новорожденного, с нежностью глядя на спящее дитя. Их дочка тоже уже мирно спала в своей комнате — после поцелуя мамы и прочитанной папой сказки.
— Он надежда стольких людей… — прошептала с нежностью и тревогой девушка, не сводя глаз с сына. — Мы обязаны воспитать его так, чтоб… — она запнулась.
— Чтобы ему не потребовалось знакомство с…
Тед не успел закончить. Бланш поспешно прижала ладонь к его губам.
— Нет-нет, любимый! У нас все будет хорошо. Надеюсь, я проживу дольше, чем твоя мать, а ты, я знаю, никогда не повторишь ошибок своего отца. Мы научим обоих наших детей любви и состраданию, и никто из них не будет судить людей по внешности, титулам или богатству — но только по их сути!