Высокая, неприступная фигура, в длинном кожаном пальто, таком чёрном, что казалось, будто оно было частью ночи, с огромной гривой длинных тёмных волос. Он стоял высокий и гордый, самонадеянный в своей уверенности, что имеет право быть здесь и делать всё, что ему заблагорассудится.
В нём была какая-то сила. Я видел его, чувствовал даже на таком расстоянии. Он резко повернул голову и уставился прямо на меня. Его лицо было белым, как кость, с тёмными немигающими глазами и яркой счастливой улыбкой. Он видел меня так же ясно, как и я его, Хотя я был в будущем, которое для него ещё не наступило.
— Привет, Джон, — сказал он таким спокойным и нормальным голосом, что это было просто жутко. — Передай привет Ларри. Скоро увидимся.
Видение исчезло и прошлое отступило. Он отпустил меня с небрежной легкостью, как будто мой дар и вся его сила не имели никакого значения рядом с ним. И возможно, он прав. Мой внутренний глаз так плотно сомкнулся, что у меня разболелась голова.
Я посмотрел на Ларри, но он явно ничего не заметил, всё ещё погруженный в свои мысли. Я решил пока ничего не говорить о Хэдли.
Может, он и не монстр, но я не был уверен, что он всё ещё человек.
Потом мы оба резко оглянулись. Никто ничего не сказал, никто не называл наших имен, но тем не менее мы знали. Мы посмотрели на проезд к Чейн-Уок и вот он, Уокер, крупный как жизнь и вдвое более властный, прогуливается по улице, как будто она ему принадлежит. Прямо к нам. Люди спешили уйти с его пути и он замечал это не больше, чем воздух, которым дышал.
Уокер был акулой и замечал других рыб только тогда, когда был голоден. Наконец он остановился перед нами, легко улыбнулся, вежливо наклонил котелок перед Ларри, а затем устремил на меня пристальный взгляд.
— Я так понимаю, вы ищете Томми Забвение, — сказал он, не утруждая себя любезностями. — Я знаю кое-что о том, что случилось с ним здесь, на этой улице, в ту ужасную ночь и так уж случилось, что я могу рассказать вам об этом. Но всякое знание имеет свою цену, я поделюсь с тобой тем, что знаю, Джон — услуга за услугу…
— Чего ты хочешь, Уокер? — покорно спросил я, так как был совершенно уверен, что знаю, что он скажет.
— Пойдем со мной, Джон, погуляем немного. И когда мы закончим, я расскажу тебе всё, что тебе нужно знать.
— Ты не оставляешь мне выбора, не так ли? — Обычно ты не прибегаешь к открытому шантажу до тех пор, пока игра не закончиться.
— Так и должно быть, когда гончие времени грызут тебя за пятку, — сказал Уокер совершенно невозмутимо.
— У нас нет на это времени, — сказал Ларри. — Если у вас есть что-то полезное, Уокер, скажите это, или отваливайте. Мы очень заняты.
— Мы договорились, Джон? — спросил Уокер, демонстративно игнорируя Ларри.
— Я мог бы заставить тебя рассказать мне, — сказал Ларри и что-то в его холодном, мёртвом голосе заставило Уокера обернуться и посмотреть на него.
— Сомневаюсь, — сказал Уокер.
— Расскажи мне, что ты знаешь о моём брате. Сделай это. Сделай это сейчас же.
— Ах, те старые добрые времена, — пробормотал Уокер. — Когда мертвецы не рассказывали сказок.
Ларри потянулся за волшебной палочкой и Уокер открыл рот, чтобы воспользоваться Голосом, но я уже стоял между ними.
— Не могли бы вы оба вернуть свой тестостерон на место и отложить выяснение отношений на другой день? Это ни к чему нас не приведёт. Я пойду с тобой, Уокер и ты покажешь мне всё, что, по-твоему, мне нужно увидеть, но лучше бы оно того стоило.
— О, так и будет, — сказал Уокер, легко улыбаясь мне, так что ему не нужно было смотреть на Ларри. — Я хочу показать тебе редкие достопримечательности.
Мне пришлось приподнять бровь.
— Ты цитируешь Восставшего из Ада? Ты смотрел этот фильм?
— Смотрел его? Дорогой мальчик, я был техническим консультантом.
Я никогда не знаю, когда он шутит.
Я повернулся к Ларри.
— Извини, но я должен это сделать. Иначе он никогда не откроет то, что знает. Я вернусь, как только смогу. А пока поговори с людьми, которые знали Томми из тех, что всё ещё здесь. Посмотрим, смогут ли они подтвердить связь между ним и всеми людьми в вашем списке.
— Хорошо, — сказал Ларри, даже немного любезно. — Но не задерживайся. И не заставляй меня искать тебя.
Он повернулся спиной ко мне и Уокеру и зашагал прочь. Я посмотрел на Уокера.
— Ты так просто не сдаёшься, не так ли?
— Никогда, — спокойно сказал Уокер. — Это одно из самых моих хороших качеств.
— У тебя есть хорошие качества? сказал я. — С каких пор?
Он вынул свои золотые карманные часы, открыл их и портативная машина пространства — времени подхватила и унесла нас.
СЕМЬ
Не просто ещё одна прогулка по Тёмной Стороне.
— Давай, Джон. Прогуляйся со мной.
Итак, мы пошли вместе, вверх и вниз по Тёмной Стороне, вперёд и назад, вверх по центральной улице и вниз по старой главной магистрали, по бесконечным скользким от дождя улицам и тёмным переулкам.
Погрузились в самые дикие клубы и самые низкие забегаловки, прогулялись под горячими неоновыми, мигающими вывесками, мимо открытых дверей весьма привлекательных частных клубов и ужасно скромных притонов, где оборотни обещали вам все удовольствия, о которых вы когда-либо слышали, или о которых мечтали.
Где посетители требовали больше безумной музыки и больше необузданных женщин и танцевали до упаду.
Один большой калейдоскоп греха, с искушением, выставленным в каждом окне, со скидкой. Чистая любовь продается на каждом углу, только в слегка грязных магазинах.
Дочери сумерек вышли в полном составе, с нарисованными улыбками и опасными бритвами, засунутыми в чулки. Вы можете найти всё, что хотите, на Тёмной Стороне, если вы готовы заплатить цену.
Мы шли и шли, а, Уокер не сказал мне ни слова с самого начала прогулки.
Он просто двигался быстрым шагом, размахивая свёрнутым зонтиком, как тростью, позволяя улицам говорить самим за себя.
Тротуары были заполнены людьми, с широко раскрытыми, нетерпеливыми глазами, в горячке, в погоне за своим грехом. Но все они расступились перед Уокером и мной, так что мы, казалось, шли в нашей собственной маленькой гавани спокойствия, как глаз урагана.
Мы поднимались и спускались, входили и выходили из всех частных владений и зон влияния и никто не бросал нам вызов. Крепкие мужчины отступали в дверные проемы, а пехотинцы дюжины различных криминальных авторитетов быстро меняли направление, или исчезали в удобных переулках. Уокер шёл впереди, я следовал за ним и никто не хотел иметь с нами ничего общего.
Через некоторое время мои ноги устали, а ступни заболели, но Уокер не замедлил шага. Я так устал, что потерял всякое представление о времени, в чем, возможно и был смысл.
Я уже дошёл до того, что был готов проглотить свою гордость и остановиться, когда Уокер опередил меня. Он резко остановился перед обшарпанной витриной магазина в явно грязном районе и величественно указал на обветшалое заведение перед нами.
Я осмотрел его и не был впечатлён. Яркая надпись над пустой витриной гласила: Добро пожаловать в туристический информационный центр Тёмной Стороны! Я не мог отделаться от мысли, что восклицательный знак в конце был совершенно необоснован. Что-то вроде покорного пожатия плечами было бы более уместно.
— Хорошо, — сказал я Уокеру. — Это что-то новенькое, уверен. Я даже не знал, что у нас есть такая штука. Разве это приносит большой доход? Я думал, что большинство людей, которые приходят сюда, уже знают, что они ищут.
— В том — то и дело, — сказал Уокер. — Может, войдем?
Он толкнул дверь и с неё посыпались крошащиеся кусочки краски. Маленький колокольчик печально звякнул, когда мы вошли в душный маленький кабинет. тёмная фигура сидела сгорбившись за грубым письменным столом, наполовину скрытая кипами папок, брошюр и разнообразных бумаг.
К стенам были грубо приклеены скрученные плакаты, с которых открывался вид на места, которые, как мне довелось узнать, выглядели совсем не так, а крупные прядильщики опутывали дешевые брошюры, которые выглядели так, словно их никто не трогал годами, там была пыль, паутина и общий запах тщеты и отчаяния.
— Картер! — рявкнул Уокер. — Почему ты опят голый?
Фигура за столом ещё больше пригнулась за стопками бумаг.
— Это помогает мне расслабиться! У меня столько всего на уме!
Я отвернулся и очень заинтересовался содержимым одной из приманок. В основном брошюры и листовки, касающиеся достопримечательностей для искушенных туристов Тёмной Стороны. всё это было написано тем фальшивым, весёлым тоном, который так любят представители торговых палат и который никого не дурачит.
Посетите яркую Улицу Богов! (Страхование путешествий — рекомендуется, особенно от действий Богов.)
Посетите удивительный торговый центр Маммона, всевозможные товары со всех миров!
Попробуйте огромный наггетс, или кокаин — колу!
Вы видели настоящих древних стариков в нижнем мире? (Рекомендуется по усмотрению родителей. Некоторые части тура могут не подходить для людей с нервными расстройствами.)
Это было всё, что я мог вынести. Я оглянулся и увидел Картера, угрюмо вышедшего из-за стола в грязной майке и джинсах. Он выглядел таким же обветшалым и ненадежным, как и то место, где он работал.
Картер был невротически худым, вызывающе нездоровым и отвратительным на генетическом уровне. У вас появлялось такое чувство, что он всё ещё будет грязным, даже если его замочить в отбеливателе на неделю. Он изо всех сил старался выглядеть важным и суровым, но я всё ещё чувствовал инстинктивную потребность дать ему пощёчину, исходя из общих принципов. Он отпрянул от Уокера и уставился на меня.
— Не беспокойтесь, я уже знаю, кто вы. Меня зовут Бэзил Картер и вы совсем не рады меня видеть. Никто и никогда не был рад. Посмотрим, будет ли мне не всё равно. И да, это место — свалка. А почему бы и нет? Сюда никто никогда не приходит. Последний человек, просунувший голову в эту дверь, просто хотел попасть в соседнюю мастерскую на коррекцию кармы. Чего ты хочешь, Тейлор? Мы закрыты, или ушли куда-нибудь на обед, или на ремонт, это всегда хорошо. Был пожар, или вспышка чумы, или бешеные ласки снова вырвались на свободу.
— Возвращайся позже, или вовсе не приходи, посмотрим, волнует ли меня это. Таковы мои официальные ответы на любые запросы. Я говорю с тобой только потому, что Уокер меня ударит, если я этого не сделаю.
— И тоже совершенно правильно, — сказал Уокер. — Я никогда не знал никого, кто заслуживал бы новых ударов по голове и спине больше, чем ты, Картер. И не смей жаловаться. Если бы здешние люди знали, кто ты на самом деле, они бы вытащили тебя из этой лавки и скормили в промышленный измельчитель древесины, ногами вперёд.
Картер громко чмокнул, вызывающе влажно и неприятно.
— Когда вы предложили мне эту работу в качестве альтернативы пожизненному заключению в Глубокой Тени, я должен был знать, что в договоре будет подвох. Работа в этой адской дыре должна считаться жестоким и нетривиальным наказанием. По крайней мере, мне не приходится много общаться с людьми. Я никогда не был общественной персоной.
— Тогда тебе не следовало закапывать их так много под досками пола, — резко сказал Уокер. — Мне нужен был кто-то на эту должность, чьё существование отбило бы у людей охоту приходить сюда и ты идеально подходил для этой работы.
— Уокер, — сказал я. — Зачем мы здесь? Ты не вёл меня через всю Тёмную Сторону только для того, чтобы встретиться с этим… типом, не так ли?
— Не думай об этом, сказал Уокер. Подойди сюда.
— Если бы я мог так ходить, мне не понадобилась бы акупунктура, — хихикнул Картер.
Уокер ударил его.
Скрытая дверь в задней части офиса вела в гораздо большую комнату. Я последовал за Уокером, а Картер снова занял свой пост за столом и вот так я оказался в совершенно другом мире.
Новая комната была огромной, простирающейся во все стороны, её стены от пола до высокого потолка были покрыты сотнями и сотнями обзорных экранов. Изображения приходили и уходили быстрее, чем я мог следить за ними, постоянно меняясь и обновляясь.
Повсюду стояли компьютеры, стойки с незнакомой машинерией, яростно работающей над непостижимыми задачами.
И мили и мили висячих кабелей, извивающихся и вращающихся в огромных петлях, перекрещивающихся, как паучья паутина кислотных оттенков. Посреди всего этого сидела молчаливая фигура в простом белом одеянии, удерживаемая в кресле рядом тугих кожаных ремней. Он сидел совершенно неподвижно, с пустым лицом, уставившись в никуда тусклыми немигающими глазами.
Дюжина толстых кабелей выходила из его бритой головы, где были просверлены отверстия, позволяющие им проникать в мозг. Он не отреагировал ни на меня, ни на Уокера. Он даже не знал, что мы там были.
Уокер плотно закрыл дверь и запер её, затем подошёл к безмолвной фигуре и проверил несколько черепных контактов, чтобы убедиться, что кабели надежно закреплены. Он похлопал неподвижную фигуру по плечу и радостно улыбнулся, как гордый отец.
— Добро пожаловать в мою секретную Штаб-квартиру, Джон в это специальное место, откуда я всё вижу и слышу, скрытое за идеальной отталкивающей маскировкой.
— Аргус — он позволяет мне делать то, что я делаю, не так ли, дорогой мальчик?
Аргус — это, конечно, не настоящее его имя, это — описание работы. Никто не помнит, кто он такой. На самом деле, я сомневаюсь, что даже он помнит. Это не имеет значения. Таких, как он, были сотни и без сомнения, будут ещё сотни. Компьютеры и магические шары не могут сделать всё — вам нужен человеческий разум, чтобы выбрать то, что имеет значение, выбрать из океана информации, поступающей ежесекундно.
— Итак, Аргус. Бог с тысячей глаз. Видит всё, знает всё и никакой личности, чтобы встать на пути. Хотя они имеют тенденцию выгорать довольно быстро. Впрочем, не стоит волноваться, недостатка в заменах никогда не бывает.
— Не беспокойся, Джон, он нас не слышит. Все его чувства сосредоточены исключительно на Тёмной Стороне. Его высшие функции были удалены хирургическим путем, так что они не могут помешать его наблюдениям.
— Его мозг был хирургически скорректирован, так что он может идеально взаимодействовать с компьютерами и наблюдать тысячи сцен одновременно, по всей Тёмной Стороне и никогда не скучать и не отвлекаться. Не происходит ничего такого, о чём бы Аргус не знал, не докладывал и не привлекал внимания, если в его программе это обозначено красным флажком. Имена и лица, такое у тебя, Джон. Он всегда за тобой присматривает.
— Что ты думаешь о моей секретной Штаб-квартире, Джон? Признайся, ты всегда думал, что у меня есть какое-то большое подземное логово, где я наблюдаю за армией тайных осведомителей и тайной полицией, докладывая обо всем, что они видят. Ну, в каком-то смысле ты прав, но мы вернёмся к этому позже. Почему ты хмуришься, Джон?
— Я указал на Аргуса. — Он ведь не доброволец, правда?
— Ну, вряд ли. Это было бы жестоко. Только действительно мерзкие ублюдки могут пройти процедуру Аргуса. Люди, которые этого заслуживают. Как говорит Бэзил Картер — зачем тратить время и деньги, запирая их? Конечно, есть и Глубокая Тень, но это для таких чудовищ, как Шокоголовый Петр, те которые заслуживают страданий.
Все остальные делают полезные вещи для Тёмной Стороны, в качестве компенсации за свои преступления.
Этот конкретный Аргус зарабатывал создав грязную схему, они вырезали нерождённых младенцев, — на продажу. Теперь он выполняет полезную функцию и хорошо обеспечен. Его регулярно кормят, поят и подмывают и он проведёт всё оставшееся время здесь, помогая защищать Тёмную Сторону от таких людей, как он. Что может быть более подходящим?
— Вы что-то говорили о тайной полиции, — сказал я.
— Хорошо, что ты обратил внимание. Я сделал так: есть сотни других преступников, их головы так же пусты, как у Аргуса, они ходят по Тёмной Стороне в разных направлениях, их мозг связан с ним через компьютеры.
Они запрограммированы на то, чтобы выглядеть и говорить, как все, даже если в их головах никого нет дома. Они ходят повсюду и видят всё и никто никогда не замечает их.