— Видишь, чего ты добилась, с-сука! — вскричал Карл Дерзкий, чуть ли не переходя на визг и резко отстраняясь.
От нового его удара у Норы потемнело в глазах и заложило уши.
— Радуйся, радуйся, пока можешь, — пробормотал он, не заботясь, слышит женщина, привязанная к столбу или нет. — Недолго осталось. Завтра… священник. И очищающий огонь.
С этими словами герцог заковылял прочь, провожаемый недоуменными взглядами новой пары часовых, прибывших на смену предыдущей.
Потом за сумерками пришла ночь, стражи у столба с Норой сменились тоже. И… самое время перейти к подарку судьбы, который эта незадачливая колдунья и несостоявшаяся королева все-таки получила.
Очередная пара караульщиков не простояла и пяти минут. Оба (неслыханное дело!) в сон провалились, почти одновременно. Сказалась, не иначе, бессонная прошлая ночь, потраченная на схватку с мертвяками. А может, оба вояки что-то не то съели, что-то не то выпили. Что-то из провизии, которой жители городка откупились от одербуржцев. Или торговца заезжего стоило винить. Ну, у которого эти двое накануне приобрели за сущие гроши по бочонку пива. И уже успели пригубить.
Трудно сказать, ибо это вообще нелегко — докопаться до истинных причин происходящего. Важно было, что почти на час опальная фаворитка и бывшая союзница Карла Дерзкого осталась без присмотра. И этим временем с успехом воспользовался человек, весь день следивший за событиями в лагере.
Да, большую часть дня он предпочитал отсиживаться в лесу. Но и несколько вылазок успел сделать — кратких и незаметных. Достаточно, чтоб выведать, что к чему. Узнать о падении Норы, не так давно готовой хоть самому королю диктовать условия. И о брожениях в рядах славного герцогского войска.
Про то, что Нору охраняют, этот человек знал. Как знал и то, что часовые имеют свойство сменяться. А еще некоторые из них не настолько дисциплинированы, чтобы ждать сменщиков. Предпочтут сами за ними пойти или просто смыться. Так что на какое-то время пленница-колдунья должна была остаться одна.
Времени этого человеку должно было хватить, думал он сам. Но даже если не удастся сыграть на возможном воинском раздолбайстве (слишком добросовестными окажутся стражи), он надеялся сладить с ними. Рассчитывая, во-первых на внезапность нападения, а во-вторых на меч, самими одербуржцами ему любезно предоставленный. Возможно, и сама Нора могла помочь, своим колдовством. Видя, что пришли ее спасать.
В общем, не боялся караульных этот человек. И все равно… увидев к удивлению своему, что эти двое отправились в Страну Снов — просто-таки превзойдя его ожидания — воспринял это как подарок судьбы уже себе.
И, кстати говоря, к Братству Ночи этот человек, в отличие от давешнего герцогского гостя незваного не принадлежал. Совсем. Более того, к Братству вышеназванному он имел свои счеты. Из тех, что не монетами оплачиваются, но кровью. Поэтому человек, подоспевший на выручку к Норе, очень бы удивился, если б узнал, что действует с Братством заодно.
Хотя данный вопрос его не шибко волновал. Человек преследовал собственные интересы.
А имя человеку было — Освальд.
— Ты? — с удивлением воскликнула Нора, узнав в подошедшем своего несостоявшегося убийцу. А также ценного пленника, о котором едва не забыла.
— Тихо ты! — прошипел Освальд, для пущей надежности зажимая женщине рот левой рукой, а правой махнув в сторону спящих вповалку часовых. — Хочешь, чтоб эти двое проснулись? У них был тяжелый день, а прошлая ночь еще тяжелее. Так не будем мешать.
Нора согласно кивнула, и вор убрал руку от ее рта.
— Ты как крыса, — прошептала она, — или как таракан. Сколько тебя ни лови, сколько ни топчи, а ты все равно везде шныряешь… где хочешь. И выскакиваешь в самых неподходящих местах.
— Ну-ну-ну, — примирительно молвил Освальд, — в данном случае место как раз подходящее. Ведь я пришел…
— …закончить начатое? — перебила его, колдунья. — Так в этом нет нужды. Даже если бы ты не пришел… завтра бы меня сожгли на костре. И колдун, который тебя прислал, мог бы плясать от радости. Пока песок не посыплется. Как, кстати, и его величество.
— Не все так просто, — возразил Освальд, — и ты ошиблась, моя дорогая. Кстати, ничего, что я на «ты», а? В твоем положении не до титулов и прочих расшаркиваний. Так вот, я не убивать тебя пришел. А наоборот вызволить. И не надо пучить глаза как испуганная жаба.
С этими словами он выхватил меч и одним ловким движением перерезал веревки, опутывавшие Нору с головы до ног.
— Ах… благодать, — тихонько прошептала она, шевеля затекшими руками и переступая с ноги на ногу, которым тоже неподвижность на пользу не пошла.
Затем Нора совершенно не к месту вспомнила, что облачена во всего лишь ночную рубашку, вдобавок, замаранную кровью и местами порванную. Перед посторонним мужчиной.
И зачем-то обхватила руками собственное туловище на уровне груди.
— Холодно, понимаю, — сочувственно проговорил Освальд, — прости, что не прихватил ничего теплого. Готовился с боем тебя вызволять и вместе удирать потом. А это лучше налегке делать.
Потом добавил:
— На мои тряпки не смотри. Я все-таки не герой баллад, рыцарских романов… не сэр какой благородный, чтобы ради дамы собой жертвовать… даже так. Но не бойся. Сейчас главное, до леса добраться. Да забиться туда поглубже, чтобы одербуржцы не нашли. А потом я тебе что-нибудь… хм, раздобуду. В ближайшем городке хотя бы.
И наконец, понял жест Норы правильно. Да поспешил внести ясность.
— А стесняться меня не надо, — были его слова, — повторяю, я не герой рыцарских романов. Чтобы, едва выручив даму из беды, непременно посягнуть на ее добродетель. В данном случае — на твою потрепанную добродетель.
Деталей их отношений с герцогом Освальд не знал. Но сильно сомневался, что женщина, приближенная к такому скоту как Карл Дерзкий, имела шансы остаться невинной.
Впрочем, и Нора ни обижаться, ни спорить не стала. Хотя бы в глубине души признавая правоту своего спасителя.
— И да: ты не в моем вкусе, — еще добавил вор, — между прочим.
Только после этого у Норы отпало желание обнимать саму себя, пытаясь прикрыться.
Но от одного вопроса все-таки не удержалась. Задала, когда Освальд за руку потащил ее через лабиринт шатров прочь из лагеря.
— Но… почему? Сначала убить меня пытался… не отрицай. Теперь вот спасаешь. Хотя мог бы дождаться, пока меня сожгут. И бежать к королю с мешком для золота.
— Тс-с-с! — остановившись на миг и обернувшись, вор приложил палец к губам. — Немного тише говори. Хорошо? Так вот, как я уже говорил, не все тут так просто.
— Поясни-ка, — попросила Нора.
— Если кратко, то я вернулся потому, что задание мое не было выполнено. Более того, оно не считалось бы выполненным, если бы я бросил тебя на растерзание одербуржцам и дал погибнуть.
— А поподробней? Потому что я все равно не понимаю.
— Ладно, — Освальд вздохнул. — Наше… мое задание заключалось в том, чтобы доставить тебя в Каллен, в королевский замок, моя дорогая.
— Доставить? — не поняла Нора. — Живьем? В целости?
— Насчет «живьем» граф этот… Бракен-как… или Бракен-хряк ничего не говорил, — нашелся с ответом вор.
Не сказав, что ценно, ни слова лжи. Не считая искажения фамилии королевского приближенного.
— А насчет целости скажу вот что, — продолжал он. — В целости тебя доставить лучше всего. В смысле, целиком. А граф с его величеством уж сами разберутся. Ну, какая часть тебя им нужнее. Не маленькие.
— Даже так? — Нора нахмурилась. — А если я откажусь? Мало ли что король со мной сделает.
— Король? А почему не папочка? — хмыкнула Освальд, продолжая тащить ее за собой, хотя женщина пыталась упираться, заставляя считаться с собою. — В любом случае у тебя нет выбора. Вряд ли король сможет сделать хуже, чем сделал бы герцог. Не так ли? Или я. Все-таки у меня меч, и если ты будешь брыкаться, мой план под угрозу ставя, то я… хм, еще подумаю, а так ли важно тебя целой оставлять. Может, королю с графом и головы твоей хватит.
А немного помолчав, добавил:
— Ну и фокусами своими можешь меня не пугать. Колдунья, ха! Я колдунов и посильнее видал. Да если б ты была способна на что-нибудь эдакое… сейчас, неужели дала бы себя связать? Да готов медяк против золотого поставить, что тогда ни герцогу бы не поздоровилось, ни всему его хваленому войску.
Нора вздохнула, снова признавая правоту спасшего ее человека. И покорно поплелась следом. Уже не сопротивляясь.
И лишь когда оба выбрались из лагеря, хлопнула себя по лбу, едва не вскрикнув.
— Проклятье! Волосок… шкатулка!
Освальд снова обернулся и молча уставился на нее с недоумением.
— В моем шатре шкатулка осталась, — сказала Нора почти жалобно и виновато. И таким же жалобным взором уставилась на вора.
Но тот был неумолим.
— Прости, но нам не до бабских безделушек, — были его слова, — и так еле выбрались. Да и не оторвались до конца.
После этого Норе только и осталось, что язык прикусить. Ибо спорить в данном случае означало посвящать Освальда в свои затеи. А он, как ни крути, оставался чужаком и вообще человеком, работающим на ее врагов.
14
А что же мастер Бренн?
Надо сказать, что и без того его соратникам пришлась не по душе его готовность договариваться с Норой.
«Должен же быть другой способ выручить Освальда», — говорила еще Равенна. Но предложить такой способ не могла.
К тому же до самой Норы тоже нужно было как-то добраться. Задание-то от графа фон Бракенгарда никуда не делось. И если выполнить его не удастся, плакал титул вкупе с ленным правом для мастера Бренна… в лучшем случае.
А в худшем, прикрываясь королевской дочерью, на трон Нордфалии сядет Карл Дерзкий. И уж тогда тем более Бренну и его команде нечего будет ловить. Только и останется, что рвать когти. Желательно за южные хребты. Потому что про герцога Одербургского хоть и немного было известно, но это немного не оставляло ни малейшей надежды.
Мало того, что нраву герцог был воинственного и даже среди своих бывал мстителен и не сдержан. Так вдобавок он яростно ненавидел колдунов. До такой степени, что Альбрехт Третий с его приближенным казались на этом фоне воплощением терпимости и благодушия.
В общем, безвыходным казался расклад. Но и выход, какой предложил мастер Бренн, подопечных его, мягко говоря, не порадовал.
— Был бы с нами Освальд, — посетовала Равенна, — он бы даже не понял, зачем тратить время на разговоры. Если ты, мастер, стоял так близко к этой стерве, то мог бы превратить ее в жабу… он бы предложил. Ну, или какими-нибудь чарами оторвать голову. Чтобы королю и его приближенному принести.
— К сожалению, Освальд не с нами, — напомнил Бренн, — и ему бы очень не понравилось, пойди я на такую выходку. Потому что… страшно представить, что сотворил бы с ним герцог в отместку за гибель своей не то пассии, не то союзницы.
Равенна замолчала и сникла, признавая его правоту. А почтение к Бренну как к наставнику не позволило пускаться в бесплодные споры.
Зато сэра Андерса договоренность Бренна и Норы привела в ярость.
— То есть… как это понимать? — прямо вскинулся он, нависая над столом, за которым старый чародей и рассказывал о своей встрече с побочной королевской дочерью. — При всем почтении… ты предлагаешь, старик, убить короля? Короля, которому я поклялся служить?!
— Успокойтесь, благородный сэр, — веско осадил рыцаря Бренн, — лично вам я ничего не предлагаю. Убрать Альбрехта… и других я надеюсь с помощью магии. Так что королевской кровью вы свой меч не запачкаете. Если это вас беспокоит.
— Не только это, — молвил сэр Андерс уже спокойнее, и снова сев на свое место.
Вот только выражение его лица ничуть не смягчилось.
— Я узнал, что моему королю угрожает опасность. Знаете, что предписывает мне мой долг? Сделать все, от меня зависящее, чтобы спасти его величеству жизнь. По меньшей мере, донести на вас Дитриху фон Бракенгарду. А если не по меньшей… мне придется убить тебя, старик.
— Можете попробовать, сэр Андерс фон Веллесхайм, — подчеркнуто бесстрастно ответил мастер Бренн, — только должен предупредить: я буду сопротивляться. Остальные, я думаю, тоже не станут безучастно смотреть, как вы тут будете мечом размахивать.
Рыцарь покосился на соседей по столу.
Поймал взгляд Равенны — крайне неодобрительный. Едва ли она даст в обиду своего наставника и старшего соратника по колдовскому ремеслу.
Лицо Сиградда оставалось бесстрастным, словно из камня вытесанным. Но и на его поддержку сэру Андерсу рассчитывать не приходилось. Насколько рыцарь знал, варвара изгнали соплеменники. А мастер Бренн приютил. Так что в некотором смысле был единственным близким ему человеком.
— К тому же, — добавил старик не то назидательно, не то примирительно, — вы не видели битвы, благородный сэр. А я видел. Скажем так, имел несчастье видеть, как этот ваш король, в верности которому вы клялись, послал на смерть многих, таких как вы, сэр Андерс фон Веллесхайм. Такие же, как вы благородные рыцари сложили на том поле головы — и совершенно напрасно.
— Вам, простолюдинам, не понять, — сказал рыцарь тихо, — сначала я упустил родовое имение. Теперь вынужден клятву преступить. Спустить в нужник уже собственную честь. И что тогда от меня останется?
— Тогда как я своих соратников не бросаю, — продолжал Бренн, словно не услышав его сетований. — Напротив, хочу спасти одного из вас, оказавшегося в плену. И кто, по-вашему, поступает достойнее? Король или я?
— Для меня главное — поступать достойно самому, — не без гордости заявил сэр Андерс, — а не судить других. Как баба-сплетница на рынке.
Такой ответ его самого ободрил, придал уверенности. Рыцарь уже готов был даже перейти в наступление в этом словесном поединке. Что оставался поединком, хоть и велся словами, а не мечом.
Но мастера Бренна тоже пронять было не так-то просто.
— Так поступайте достойно, благородный сэр, — были его слова, — поступайте! Повторяю еще раз: самому вам мараться не придется. Мы с Равенной все сделаем сами. А насчет достоинства и верности скажу вот что. Про верность королю вы уже сказали. А верность соратникам как же? Боевым товарищам, братьям по оружию? Для вас ведь это не пустой звук… я надеюсь?
Рыцарь молча покачал головой, и собеседник его продолжил:
— Тогда напоминаю, что один из ваших, я подчеркиваю, ваших братьев по оружию и соратников сейчас в плену. И если я не выполню свою часть сделки, он может погибнуть. Вы — как? Готовы его предать?
— Нет, это немыслимо просто, — сэр Андерс по-прежнему говорил вполголоса, но тон его снова сделался угрожающим, — жизнь короля за жизнь простолюдина… тем более, вора. Нечего сказать, хорошая сделка!
Он снова обвел взглядом сидящих за столом. И опять не нашел поддержки. Так что попытался зайти с другой стороны.
— Ты вот хулил его величество, старик, — сказал рыцарь спокойней, — но думаешь, эти, которые на его место метят — лучше? Побочная дочь-простолюдинка, умеющая разве что корову доить. Ну и… под нужных людей стелиться.
Он был готов выразиться грубее и хлестче. Но не привык оскорблять женщину. Даже неблагородного происхождения и за глаза.
— Что она знает о государственных делах? — продолжал сэр Андерс. — Что дело короля… или королевы — сидеть на троне, устраивать пиры, где можно жрать в три горла. И вообще купаться в роскоши. Нужна ли нам такая правительница? Про герцога я уже молчу… это зверь. Хищник в людском обличье. И ты хочешь его сюда привести? Ради титула и лена… а оно того стоит?
— Ради спасения одного из ваших соратников, благородный сэр, — вздохнув, напомнил мастер Бренн с усталой укоризной терпеливого учителя, вынужденного вновь и вновь повторять для туповатого ученика.
— Который не справился, — в свою очередь напомнил и ему сэр Андерс, — только бахвалился почем зря… в грудь себя бил.
— Вы, благородный сэр, не сомневаюсь, могли бы справиться лучше, — здесь Бренн не удержался от шпильки, — но вы отказались. Забыли? И потому, прошу: не мешайте нам, простолюдинам, пытаться что-то исправить своими силами.