Ну что делать, сколотили лодочки, не впервой, так-то мы реки переплывали, то речушки мелкие, а чтобы глубокие реки, это первый раз.
Кто же знал, что река такая окажется, сверху ровнехонько-ровнехонько, плавнехонько-плавнехонько вода течет, а как лодку-то опустишь, так и подхватит тебя, так и закружит, мало не покажется…
Далеко унесло течением, ну, это ясное дело, хорошо еще в водопад не попали. Долго плыли, ну, еще бы не долго, река вон как несется, с таким течением черта с два на берег выберешься. Уже и подзабыть успели, куда путь держали, а как хотели, вон сколько времени прошло. Ну, кое-как выбрались на берег, не все, конечно, выбрались, много кто потонул, мир их праху, благоверную мою там в водоворот затянуло, у Астерса сына унесло…
Лодки вытаскивать не стали, да что там от лодок осталось, щепки одни от лодок остались, вот что я вам скажу. Потом еще плутали, дорогу выискивали потерянную, ну да ничего, нашли, и к дому вернулись… а вы как хотели, дрога домой, она всегда вот такая… сложная…
– Берег.
Это Амар говорит.
Шепотом, про себя говорит, чтобы не слышал никто:
– Берег.
Разворачивает неприметную карту, смотрит на излучину реки:
– Берег.
Часы судного дня показывают без одной секунды двенадцать.
Есть такие.
Часы.
Судного дня.
И показывают без одной секунды…
Люди решают, что делать, чтобы не пробило полночь.
Боятся люди полуночи.
Ох, боятся.
Собирают советы, саммиты, принимают решения.
А Амар говорит:
– Берег.
Вот так выходит на площадь перед народом, говорит:
– Берег.
– …уважаемые туристы, будьте добры, обратите внимание на вот этот пологий берег. Ничем не примечательное место, верно? А теперь скажите, пожалуйста, почему здесь установлен памятный знак?
– Река дальше не течет?
– Да как же не течет, вон она течет, куда она денется?
– Утонул там кто-нибудь?
– Да сколько плыли по реке, столько тонули, это памятников не напасешься!
– А на берег вышли?
Смех.
– Кто сказал, что на берег вышли? Вы сказали? Ну, не бойтесь, не бойтесь, мы вас не обидим… молодец, пять баллов. Совершенно верно, именно здесь было положено начало новому витку эволюции, а именно – люди вышли на сушу.
– Да это много раз было!
– Верно, много раз, но первый раз – здесь.
– А каковы ваши доказательства?
– Ну… какие могут быть доказательства… легенда так гласит…
– Всё понятно с вами.
– Не верите?
– Ну как вам сказать…
– А у вас тут омар неправильно написан!
– Кто написан?
– Омар!
– Э-э-э, нет, уважаемые гости, это не омар, а Амар, он…
Схватить Амара.
Это приказ развесили по всем городам, по всем столицам, по всем странам:
Схватить Амара.
И тех, кто плывет к берегу – тоже схватить.
Амар гребет к берегу.
А вот как тяжелее грести, вдоль реки или поперек?
То-то же.
А Амар гребет.
Сносит течение Амара. Сносит.
А впереди водопад. Одна секунда до водопада.
Сзади люди плывут, качаются лодки, смотрят на огонек на корме Амара. Сзади стражники плывут, палят, стреляют, хотят подбить Амара, и сейчас бы загасить огонек, затаиться – да как загасишь, как затаишься, когда на твой огонек люди плывут.
Дзин-н-н-нь-гр-р-ро-х-х-х-х-х.
Это стражники р-р-ра-з – и огонек на корме меткой стрелой подбили. Или меткой пулей, кто там разберет. Амар замирает – сейчас бы затаиться под градом пуль, слиться с темнотой ночи, чтобы не убили, да как тут затаишься-то, когда люди в темноте потеряли путь…
Кричит Амар, во весь голос кричит:
– За мноо-о-о-о-й!
И град пуль.
Весло с легким стуком ударяется в твердь…
…помимо всего прочего наши предки время от времени использовали совсем уж неожиданный метод охоты: выманивали речных жителей на берег. Как нашим предкам это удавалось, до сих пор до конца не понятно: возможно, они обещали, что на берегу жителей реки ждет что-то особенное, прекрасное, чего раньше они никогда не видели, или потеряли бесконечно давно…
Пентеракт
– Похоже на выстрел, – сказала Грета.
Я оторвалась от вязания, посмотрела на свою… снова отчаянно попыталась вспомнить, кем же мне приходится Грета, сестра, подруга, кузина, может, дальняя родственница, или тетя, или племянница, или…
…нет, я так ничего и не вспомнила, снова посмотрела на Грету, о чем она… а, ну да…
– Что ты сказала?
– Я слышала выстрел, – отозвалась Грета, закинула за ухо темную прядь.
– Ну что ты говоришь, радость моя, откуда тут…
Я не договорила, прислушалась – ей показалось, что теперь и она услышала что-то, похожее на выстрел – там, в летнем зале возле библиотеки.
Ни слова не говоря, мы устремились туда, даже столкнулись в коридоре своими платьями – именно эта крохотная заминка помешала нам увидеть преступника, и когда мы ворвались в комнату, она была пуста – если не считать лежащей на ковре старой леди, которая, несомненно, была мертва – простреленный левый висок красноречиво свидетельствовал о свершившейся трагедии.
– Кто… кто её… – я не договорила, мне страшно было произнести это слово – убил.
Первым делом я оглядела комнату – не притаился ли где-нибудь убийца – но вокруг никого не было, если не считать нескольких мотыльков, оставшихся еще с осени. Каково же было моё удивление, когда я обернулась в сторону широкой балюстрады, уводящей в старую часть дома, и увидела в дверном проеме Риту – она стояла, прислонившись к дверному косяку и обхватив обеими руками своего Питера – так она назвала плюшевого кролика, с которым никогда не расставалась. Я отчаянно попыталась вспомнить, кем мне приходится Рита – дочерью, сестренкой, племянницей, дальней родственницей или еще кем – но память упорно отказывалась что-то мне объяснять.
– Рита! Назад! Назад! – Грета кинулась к Рите и поспешно увела её в детскую, откуда секунду спустя донесся приглушенный Гретин голос, – и тогда кролик Питер поскакал к дому фермера…
Я наклонилась над умершей – и тут же отпрянула в страхе, когда та, которую я считала мертвой, повернула ко мне бескровное лицо и прошептала непослушными губами:
– Пэгги… это Пэгги…
Мгновение спустя она превратилась в неподвижное мертвое тело – все произошло так быстро, что я даже не успела испугаться. Мои руки сами собой потянулись к неприметной сумочке, которую сжимала в руках убитая – мне на ладонь выпали ничего не значащие дамские мелочи, и я уже хотела бросить их обратно в сумку, когда мое внимание привлекла неприметная визитница. Мои поиски увенчались успехом, когда я увидела выгравированное на визитной карточке имя – Марго Уэйнрайт.
Итак, убитую звали Марго – если, конечно же, это была её сумка – и что самое странное, она носила мою фамилию, значит, могла приходиться мне родственницей. Я попыталась вспомнить, где могла видеть эту престарелую леди – но в веренице днй рождения и рождественских вечеров мне ничего не вспоминалось.
Я не заметила, как подошла Грета и сказала, что надо бы позвонить в полицию, – но тут же спохватилась, что у нас в поместье так и не проведен телефон. Мое предложение послать в город экипаж было тотчас же отвергнуто – метель мела уже третий день, выбраться из поместья не представлялось возможным.
Кое-как мы перенесли тело умершей в темноту подвала – когда мы вернулись в гостиную, меня все еще била мелкая дрожь, и мне казалось, что покойница сейчас войдет в комнату. Я хотела сказать, что маленькая Рита, возможно, видела убийцу – но Грета замахала на меня руками, чтобы я и не думала о таких ужасах.
Больше мы ничего не говорили про убийство – до тех пор, пока поздно вечером Грета не проскользнула в мою спальню и не устроилась в изголовье постели:
– Мэг, – прошептала она, – а ведь это не первое убийство в Уэйнрайт-холле.
Мне стало не по себе.
– Ты хочешь сказать, что в архивах нашего дома указано, что здесь кого-то убили? – спросила я.
– Нет, не в архивах… – Грета задумалась, – понимаешь… я видела.
– Что?
– Я раньше думала, что мне показалось… что это детские фантазии, не более того…
– Детские фантазии? О чем ты?
– У меня было одно воспоминание из детства… такое смутное, что мне казалось, это просто сон, или какая-то сказка, которую мне читали давным-давно… Я услышала резкий хлопок, выбежала из детской в залу и увидела двух женщин… одна из них лежала на полу, вторая наклонилась над ней… и тут же выбежала из комнаты… Потом пришли взрослые, увели меня в детскую… А когда я спросила, кто были те женщины, мне сказали, что никого не было, что я придумала…
– Дорогая моя, у тебя просто разыгралась фантазия. Поверь мне, это просто страшный сон из детства…
– Нет-нет, я видела это… Я видела это так же ясно, как вижу тебя сейчас… Но я не могу вспомнить лицо убийцы… – Грета отчаянно закрыла лицо руками, – не могу…
Однако, на этом невероятные события в нашем доме не закончились: не прошло и нескольких дней, как мне понадобилось за чем-то спуститься в подвал – я совершенно забыла, что там спрятано тело, спохватилась, когда уже оказалась в маленькой нише. Каково же было мое удивление, когда я увидела, что мертвая леди исчезла. Не помня себя от страха, я кинулась в комнаты – и у меня еще хватило самообладания, чтобы не закричать при маленькой Рите, а шепнуть Грете на ухо:
– Дама исчезла.
– Что ты говоришь? Какая дама?
– Тело дамы в подвале… оно исчезло…
– Перестань, перестань, я тебя умоляю… какой ужас… послушай, мне страшно, мне кажется, что эта дама стоит у меня за спиной…
– Нет, нет… послушай… а что если нам всё это просто… показалось?
– Показалось? О чем ты говоришь?
– Ну, конечно… в ту ночь разыгралась жуткая метель, у меня был приступ мигрени… ты уверена, что все это убийство – просто плод нашего воображения?
– Ты думаешь…
– Ну, конечно… еще этот готический роман, который мы читали после обеда…
– …а чай с ликером за ужином…
– …вот-вот, чай с ликером!
– Так ты думаешь…
– …что нам это всё просто показалось.
Кажется, мои слова успокоили Грету. Чего нельзя было сказать обо мне – той же ночью мне привиделся жуткий сон – женщина в синем платье стреляет в старую леди, а потом в панике убегать в библиотеку и дальше по винтовой лестнице в башню. Сон был настолько явственным, что мне казалось, будто я вижу всё это на самом деле. Я проснулась в холодном поту и долго оглядывала темную спальню – мне казалось, что убийца подкарауливает меня в темных углах.
Шли годы, но страшный сон не оставлял меня, всё время обрастая какими-то жуткими подробностями. Масла в огонь подливала и Грета, то и дело вспоминая свои детские страхи.
Последней каплей стала наша ссора в Сочельник: мы ждали гостей, но никто не явился, потому что дороги вокруг Уэйнрайт-Холла замело снегом. Помню, что я надела синее платье и убрала волосы в замысловатую башню, прежде чем спуститься в комнаты, где меня уже ждала Грета. Когда она увидела меня, то изменилась в лице – я никак не могла понять, что так испугало мою… (я так и не смогла вспомнить, кто она мне).
– Что… что с тобой? – спросила я и посмотрела в изборожденное морщинами лицо: только сейчас я поняла, как постарела Грета за эти годы.
– Ты… так это же ты! – прошептала моя… (Кто?)
– Что я?
– Ты… это ты её убила! Я помню… синее платье… я стояла маленькая, в дверях… я видела…
Не помню, что нашло на меня в этот момент: должно быть, я просто испугалась, что она позовет на помощь или позвонит в полицию, я даже не подумала, что у нас в доме попросту нет телефона и других людей. маленький пистолет на журнальном столике попал мне на глаза сам собой, дальше все было как в тумане. Секунду спустя я смотрела на Грету, распростертую на полу – и не могла поверить, что это я нажала крючок револьвера. Легкий шорох в углу привлек мое внимание – в дверном проеме я увидела маленькую девочку, она смотрела на меня полными ужаса глазами, прижимая к себе плюшевого кролика. Шаги на лестнице испугали меня – я бросилась в библиотеку и дальше в башню, где бы меня никто не нашел.
Скажу сейчас откровенно: я не хотела убивать Грету. Более того, я поклялась отомстить за её смерть и за смерть неизвестной старой леди, я поклялась найти убийцу. Теперь, много лет спустя, я точно знаю, что мои сны – это не просто детские кошмары, а вполне реальные воспоминания о том, как в детстве на моих глазах убили человека.
И я уже знаю, кто это сделал. Я видела Пэгги, её синее платье, и да, её зовут Пэгги, да, да, сейчас она войдет сюда, и я спрошу её, вот так, в лоб спрошу, и ей не отвертеться, да, да, да, конечно, я уже стара, силы уже не те, но я заставлю её признаться…
(…записи обрываются…)
Прием лома
Красный, осенний плющ вонзался мне в руки – казалось, сейчас он порвется и я полечу вниз с головокружительной высоты. До сих пор не понимаю, почему этого не произошло – должно быть, удача все-таки сопутствовала мне, впервые за все эти годы.
Спящий Гольф-Холл встретил меня гробовым молчанием – нигде не было слышно ни звука, ни вздоха, ни дуновения ветерка. Однако, я все-таки еще раз внимательно оглядел комнату и удостоверился, что вокруг никого нет, прежде чем обернулся к сейфу.
Здесь я едва не сделал поистине роковую ошибку: я почти готов был вскрывать сейф, когда, на счастье свое, обнаружил, что Король Мира стоит не в сейфе, а на столе лорда Гольфа.
Дрожащими от волнения руками я подхватил бесценную статуэтку – конечно же, не голыми руками, сначала я завернул его в шелковый платок – и только потом спрятал величайшее сокровище за пазуху.
Одинокая луна заглядывала в окна, когда я забрался на подоконник старого особняка. Что-то заставило меня замешкаться – должно быть, мой привычный страх высоты парализовал меня – так или иначе я замешкался на подоконнике на несколько секунд – и этих секунд лорду Гольфу хватило, чтобы ворваться в кабинет и прострелить меня навылет – он всегда был достаточно метким. в последнем проблеске сознания – мир уже заливался кровью – я выронил Короля Мира из рук – этого было достаточно, чтобы бесценная статуэтка кувырком полетела в заросли каштана. Я был уверен, что Мэррис подхватит золотую фигурку и унесется прочь, нахлестывая своего Шеппарда.
И в последние мгновения своей жизни я успел подумать – оно того стоило…
ВАМ СООБЩЕНИЕ
Читаю.
Вхожу в бар.
Жду.
СТРАННИК В СЕТИ
Выжидаю.
ВАМ СООБЩЕНИЕ
ВЛОЖЕНИЕ
ОТКРЫТЬ
Открываю.
Смотрю на план незнакомого здания.
Выхожу из бара.
Такси.
Называю район.
Город несется навстречу.
Выхожу на площади.
Чек-аут.
СТРАННИК В СЕТИ
Странник сбрасывает мне на почту план города, нужное здание отмечено красным.
Подхожу.
Пропускная система не видит меня. Камера меня тоже не видит, я уже знаю – черный квадрат на экране услужливо закрывает мое лицо.
Лифт.
Этаж номер тысяча какой-то там.
Два матерых охранника пытаются преградить мне путь – тут же отступают. Они не видят во мне чужого, один из них даже бормочет какие-то любезности, похоже, принял меня за большого человека.
Прижимаю к двери ладонь.
Дверь медлит, будто думает, пустить меня или нет. Наконец, нехотя открывается.
СТРАННИК
НАПИСАТЬ СООБЩЕНИЕ
ЦЕЛЬ ДОСТИГНУТА
Смотрю на неприметную шкатулку, еще не верю себе, что все так просто.
Открываю.
Не понимаю.
СТРАННИК
НАПИСАТЬ СООБЩЕНИЕ
ТАМ НИЧЕГО НЕТ
Жду.
ВАМ СООБЩЕНИЕ ОТ СТРАННИК
Я ЗНАЮ
Думаю, кто из нас сошел с ума.
Я ДОЛЖЕН ПРИНЕСТИ ВАМ ШКАТУЛКУ?
НЕТ.
…странник печатает сообщение….
ПРИНЕСИТЕ МНЕ ТО, ЧТО В ШКАТУЛКЕ.