Вместо ответа вор решительно взял договор из шкатулки, перо и не глядя поставил размашистую подпись.
Герцог прикрыл глаза, вор подумал, что удовлетворённо, но ошибся: герцог общался по ментальной связи.
— Твою сестру перевезут в герцогство. Через пару-тройку недель ты её увидишь.
Вор в прострации смотрел на камин, словно не слыша герцога:
— Почему я?
— Удача, — пожал плечами герцог.
— Удача? Что это значит, Ваша Светлость?
— Я бы мог тебе рассказать длинную теоретическую часть об удаче, как базовом, неизменном свойстве Искры, но это слишком долго, да и ты мало, что поймёшь. Поэтому кратко: ты удачлив. Мне нужна твоя удача для одного дельца.
— Не уверен, что я настолько удачлив. Я сижу здесь, Ваша Светлость! Продав себя.
— Это и есть удача. Или ты думаешь, что я каждому встречному предлагаю такую сделку? У тебя появился шанс помочь любимому человеку, да, возможно, ценой своей жизни, но всё же. Это лишь в сказках стоит пожелать и перед тобой могущественный серый демон, готовый предложить все блага мира за паршивенькую душонку. В жизни такого не бывает. Даже смерть Сумеречного Джи — это удача. Для тебя, конечно, для него это прошло не очень. Без его информации ты бы не попал в моё поле зрения. Твоя сестра медленно умирала, а ты бы брался за всё более рискованные дела, пока риск не перевесил удачу.
Вор молча размышлял над словами герцога, тот решил добавить ещё несколько грузиков на весы:
— Та сексуально озабоченная брюнетка, что тебя перехватила… Вижу, помнишь. Также вижу, что ты считаешь её не особо опасной. Зря. Одна из самых результативных и эффективных убийц на континенте. Она никогда не позволяла своим странным сексуальным фантазиям мешать делу, а с тобой… Даже не знаю. В сексуальных связях с женщинами до встречи с тобой она замечена не была.
— И что это значит?
— Что толкает людей на странные, безумные поступки? — усмехнулся герцог, намекая на что-то. Но Доран пропустил намёк!
— Ваша Светлость? — вор продолжал смотреть на пламя камина. — Эта деревянная подделка разве должна быть устойчива к огню?
Герцог проследил за взглядом вора и широко улыбнулся.
— А ты ещё спрашиваешь про удачу, — герцог собственной рукой вытащил фигуру уродца из камина и осмотрел со всех сторон, — не знаю как, но, похоже, ты добыл подлинник.
— Стоп, — резкая команда Вероники с примесью непонимания, — ничего не ясно. Какие-то лесбиянки теперь появились. Надо с самого начала. Настройки. Повествование — прямое. Флэшбэки — минимум. Посмотрим, что тут у нас.
Нейросеть ушла в глубокую задумчивость, перестраивая и перерисовывая повествование.
Вероника качалась в силовом каркасе. Что-то происходящее мало похоже на план какого-то игрового квеста. Да, следователи из безопасности обманулись, подумав, что это была колючка. Но девушка чётко помнила странные, ужасающие образы. Хорошо хоть весь страх принял на себя погибший имплант. Этот образ — всё что угодно, но никак не колючка. Что же это?
— Страшно-то как! — мысли Вероники пытались выстроить логическую цепочку. — Северному затворнику, конечно, приписывают многое, но нет никаких упоминаний о том, чтобы в игре была какая-то избыточная жестокость. Здесь же — материализованный образ сухого текстового описания способен сжечь мозги! Как это вообще возможно? Если это не игровой квест? То что?
Доран сидел у мольберта и рисовал собор святого Фрауза. Не то что бы юноша (по меркам Северной Империи тридцать лет — ещё самый разгар юношества) испытывал особые чувства к святому Фраузу, сказать честно, он и к церкви Триединого особой симпатии не питал, как и к остальным религиям. Так, кидал иногда монетку-другую Фрее — покровительнице его второй «специальности».
Зато теперь у студента Высокой Академии Изобразительных Искусств был законный повод болтаться на площади Зелёного Плюща несколько дней. И никто бы не заподозрил, что этот рассеянный хрупкий художник с заляпанными краской руками — действующий член столичной гильдии воров. И сейчас он прикрыл глаза, словно пытаясь понять, как лучше перенести на холст прекрасные барельефы собора. Вот только вместо этого он тщательно впитывал магические искажения из здания, справа от себя. Старинный трёхэтажный особняк из красного кирпича, весь увитый бордовым плющом, вызывал желание постоять около него и впитать немного благородной старины. Владелец этого образчика архитектуры был под стать зданию — высокий, статный мужчина в возрасте, всегда с гладко выбритыми щеками и аккуратной стрижкой, он был холодно вежлив и чопорно учтив. Благородный виконт Боркуа торговал специями, а как известно, этот род степенной деятельности не приемлет спешки и неаккуратности.
Доран знал о старике чуть больше остальных — в своих грузах тот отправлял и получал не только специи, поэтому приходилось всегда держать в особняке немалое количество императорских облигаций на предъявителя. Только таким образом можно легко и незаметно проплатить крупную контрабанду, чтобы не таскаться с чемоданом золота.
Конечно, не дело думать, как обнести действующего члена двух теневых гильдий, но как говорится, не пойман — не вор. Иначе зачем переходить на другую сторону от закона, чтобы соблюдать ещё более идиотский свод правил? Таким нехитрым образом вор пытался морально оправдать свои действия.
Мысли никак не мешали продолжать исследование здания, только это уже была не первая и не вторая попытка юноши составить план проникновения внутрь особняка старика Боркуа. У того наверняка всегда в оперативном резерве лежит облигаций на сотню золотых, а то и на две. Вот только намётанный глаз и «аура» вора чувствовали множество изощрённых ловушек, приготовленных специально для таких, как он. Судя по всему, старый не полагался в своей защите только на членство в гильдиях, видимо тоже не верил в честность воров.
Мазок за мазком и день прошел, а плана так и не появилось.
Доран на ходу соскочил со ступеньки пассажирского дилижанса, не дожидаясь следующей остановки.
Район Балоло, восточная часть Арконии. Не шибко люксовое место, но значительно лучше южных кварталов столицы, значительно лучше. Здесь даже по ночам можно гулять. Иногда. И осторожно. Но можно. В общем, приличный район для среднего класса и состоятельных воров, к каковым и относил себя Доран.
Вор специально вышел за шесть кварталов до своего дома: в этом районе проживала Вилия, текущий объект воздыханий Дорана. Объект пока сопротивлялся переходу в более активную фазу, но знаки внимания благосклонно принимал. Заскочив к уже знакомой цветочнице и купив букет ярких полевых цветов, вор заглянул к Вилии. Пару часов нежных разговоров, держания за ручки и нежных, практически детских поцелуев, сгладили досаду юношу на бессмысленно проведённый день, но в очередной раз заставили злиться. Злиться на то, что Вилия так и пресекла его поползновения. Двадцать семь лет, а ломается как целка двенадцатилетняя, и между прочим долгое воздержание крайне плохо сказывается на мужском здоровье. Но злился вор тихо, про себя, сезон ухаживаний длился два месяца, и он был готово потратить на Вилию ещё столько же — очень уж ему нравились шатенки такого плана. Ну и чего греха таить? Вилия ему нравилась как человек, с ней было интересно и комфортно. К юноше даже иногда забегала мысль о детях, ненадолго конечно и очень-очень скромно, но всё же. Вилия работала клерком в одном из человеческих банков и параллельно пыталась учиться магии земли в одной из локальных школ. Без особого успеха, вору казалось, что причина медленного прогресса девушки в том, что обучение магии — навязанное желание со стороны родителей. Их влияние буквально пронизывало всю жизнь Вилии, та всего лишь как год смогла вырваться и начать жить отдельно. Но воли перестать учиться нелюбимой магии девушке не хватало.
Получив крепкий поцелуй (надо сказать, весьма обнадеживающий), вор покинул свою пассию и неспешно двинулся в сторону дома. Район Балоло издавна отличался обильной зеленью, хотя в последнее время местные власти повадились сокращать зелёные насаждения, чтобы впихнуть очередной гетто-шедевр в добрые двадцать-тридцать этажей. Не то что бы вор был противником высотной застройки, те же башни архимагов представляли собой настоящее воплощение изящества и магической мощи, но местные высотки являлись дешёвым жильём, с отвратительным магическим фоном, и рано или поздно это аукнется жителям района.
Добравшись до своего дома, вор бегом вбежал по лестнице на восьмой этаж — в свою маленькую студию-мансарду. Владелец брал за неё почти золотой в месяц, включая коммунальные платежи, что превышало аналогичные предложения в этом районе процентов на пятнадцать, но младшая сестра обожала эту квартиру за отдельный широкий балкон с потрясающим видом на титанические шпили Императорского Дворца. Ничто не загораживало благородный вид, и за радость маленькой принцессы вор прощал владельцу избыточную жадность.
Кроха Нитания часто лежала на шезлонге тёплыми ночами и смотрела на город. Особенно она любила моменты, когда начинались крупные празднества: в эти ночи императорские шпили раскрашивались красочными цветами, во все стороны летели фейерверки из загадочных фигур, а маги-иллюзионисты устраивали потрясающее шоу в небе столицы. В эти моменты сестра позволяла себе мечтать вслух о том, что когда-нибудь они вместе с братом смогут оказаться в том мире роскоши и удовольствий, в мире, где нет бедности, нищеты и горя. Доран в ответ на это лишь молча гладил её по голове. Работа вора-эксперта показала ему изнанку аристократического мира: всё как везде. Алчность и зависть, злоба и ревность, эгоизм и похоть. И чем выше, тем больше.
Сестра, несмотря на почти двадцатилетний возраст, выглядела лет на четырнадцать. Виной тому родовое проклятье на крови, но Доран никогда не рассказывал об этом сестре. Та плохо помнила своё детство до шести лет, те времена, когда они ещё относились к дворянству и жили в достатке в родовом поместье, с любящими родителями…
Как-то неожиданно накатились грустные воспоминания, поэтому немного поколебавшись, вор откупорил бутылочку красного вина и, прихватив бокал, вышел на балкон. Летний зной почти сошёл на нет, уходящее солнце окрашивало шпили дворца и башни архимагов. Доран плеснул себе вина и упал на шезлонг.
Юноша редко вспоминал родителей. Слишком уж эти воспоминания грустны и непонятны. Неясно за что с их родом так поступили? Явно тут не обошлось без родни, вот только с какой стороны? Человеческой по линии матери или эльфийской по линии отца? Дюжину лет назад Доран ещё пытался докопаться до правды, но пронесло, отзывчивые люди доходчиво объяснили, что лучше не стоит, а то и себя сгубишь, да и сестра долго не проживёт. Вор с радостью бы забыл о своём прошлом, но демоново проклятье на сестре буквально по капле вытягивало из неё жизнь, только зелье Лаларуса постепенно излечивало её измученные духовные тела. Зелье Лалуруса — почти сотня полновесных золотых, причина: редкие, дорогие ингредиенты и алхимик рангом не ниже магистра.
Нитания нуждалась в этом эликсире не реже раза в год, причём под конец года к ней приходила глухая мучительная боль. Кроха никогда не жаловалась, но вор об этом знал и пытался добыть средства как можно быстрее, чтобы дать ей лечебный эликсир. Возможно, если бы не это, то Доран никогда бы не встал на стезю воровства.
Юноша отпил вина и грустно улыбнулся своим воспоминаниям. Бытовая пыль и магическая грязь плохо действовали на сестру, поэтому её пришлось отправить жить в небольшой городок в дне пути на запад. И как это бывает — как только квартиру покидает женщина, из квартиры мистическим образом исчезает еда. Пошебуршав на кухне, вор нашёл кусок твёрдого овечьего сыра, но после некоторых колебаний отправил его в мусор. Твердый сорт сыра уже «вызрел» до крепости камня. Маги-целители в столице слишком дороги, чтобы так глупо рисковать своими зубами.
— Что ж. Прогуляюсь до кабана.
«Дикий кабан», таверна и продуктовый магазинчик в одном помещении, располагался буквально в трёхстах метрах. Но Доран решил прогуляться окружным путем — мимо одного примечательного фонтанчика. Правда, примечателен он был только для вора.
Дойдя до старого, потрёпанного временем сооружения, юноша присел на краешек гранитного бассейна и оглянулся. Никто не смотрел. Небрежное движение кистью, и пальцы ощупывают привычную пустоту незаметной щели в кладке. Хотя стоп. Что-то есть. Значит, есть потенциальное дело.
Настроение вора резко пошло вверх: он уже больше месяца сидел без заказа, и отсутствие стабильного финансового потока его нервировало. И всё же этот день Доран решил ограничиться запланированной прогулкой до таверны и покупкой сыра, не срываясь в ночь для встречи с информатором.
Глава 3. Слишком простое дело
Плешивый Блакос был отвратительно, уродливо стар: стар внешне, а не по возрасту. В мире магии и практически безграничных возможностей даже у самых низших классов есть возможность прикоснуться к чарующей магии.
Но старый Блакос принципиально не тратил деньги на эту внешнюю мишуру, хоть и являлся весьма состоятельным «нищим». Конечно, состояние он заработал никак не своей основной «специальностью», а с помощью старой доброй агентской схемы посредника. Здесь навёл справки и передал заинтересованным, тут немного намекнул, дал пару наводок, ну и так далее. В общем, медяшка к медяшке и небольшой узелок из платиновых монет в одном схроне ждал Блакоса.
Доран редко контактировал с Плешивым: тот давал денежные, но исключительно сложные заказы. Часто избыточно рискованные для Дорана, но надо отдать ему должное — Блакос всегда предупреждал о риске, не скрывая деталей. Что являлось причиной такой открытости, вор не знал, может, Блакос был принципиально честным (на этой мысли вор улыбнулся, честный нищий-наводчик), а возможно, Плешивый делал это в память о старине Джи. Связывала их какая-то давняя история, но наставник никогда о ней не распространялся.
Вор взгрустнул. Уже почти три года минуло с той поры, но в сердце так и зияла пустота пропажи самого близкого, помимо сестры, человека в этом мире грязи и подлости.
Более дюжины лет назад старый вор-наставник наткнулся на улице на шестнадцатилетнего подростка и шестилетнюю девочку. Продрогшие, голодные, вырванные из своего мира потеряшки не понимали, что им делать. Также не понимал и старик: почему он к ним подошел, забрал к себе, накормил и оставил подле себя. Из старшего в последствии получился отличный ученик, не стыдно будет перед сумеречной Фреей. Хотя старый Джи так и не успел рассказать об этом своему почти что сыну.
— Есть заказ. Предельно простой. Залезть в офисное здание без охраны и почти без сигналок, пошуровать в кабинете и незаметно уйти.
— Сколько? — по-деловому спросил Доран, не вдаваясь в подробности. Пока всё звучало как стандартный заказ на какую-то коллекционную безделушку. Часто среди такого попадались хорошие, непыльные заказы.
— Пятьдесят.
— За такие гроши мог бы и не гнать никого за мной, — ползолотого не те деньги, ради которых стоило идти на дело.
— Пятьдесят золотых, — уточнил Плешивый.
— Кхм, — вор сконцентрировался, — больно много для такого простого заказа.
— Политика, — Блакос скривился. Никто не любил связываться с подобными делами. Несмотря на ощутимые деньги. Никогда не знаешь, когда перейдешь дорогу одной из Канцелярий, а значит никакая защита Гильдии тебе не поможет. В последние пару десятков лет теневые гильдии растеряли своё влияние в Северной и Южной Империях, сюда пришли выблядки Тёмного Герцога. Да сгорит его семя в Бездне! При воспоминании об этом живом кошмаре теневых гильдий Плешивый поморщился. Каких-то тридцать лет назад… вот это была жизнь. А теперь чуть дёрнешься — имперцы, не туда залезешь — уроды герцога. А что хуже — большой вопрос.
— Какая политика? — уточнил вор.
— А какая бывает политика, Пацан? — вор поморщился. Он тщательно скрывал свои эльфийские корни, даже не мог объяснить почему, но скрывал. Собственно, ради этого ему и сестре за хорошие деньги подрезали уши и научили маскировать ауру. Но телосложение так легко не скроешь, поэтому среди воровской братии его прозвали Пацаном за молодое лицо и тщедушное тело. Доран не любил это прозвище, себя он именовал не иначе как Арконский Вор, но сообщество считало по-другому. Если разумно подумать, то Пацан — не самое худшее прозвище, могли бы и Тощаком каким-нибудь обозвать. — Не морщись, для меня ты ещё долго будешь пацаном. А политика всегда грязная. Грязная и кровавая.