Она кивнула.
– Да, со мной Бэтт и Рэем. Они хотели знать, что произошло. Было круто! Рэй спросил отправят ли тебя в тюрьму, но офицер промолчал. Мистер Уорнер всё время был рядом с нами, а полиция говорила ему позволить говорить нам. Уорнер же продолжал пытаться рассказывать о том, что произошло, как будто он там был.
– Неудивительно. Как бы там ни было, когда они узнали, что произошло на самом деле – меня отправили домой. Ничего такого.
– Да ну! На тебя надели наручники, как в кино! А отпечатки пальцев сняли? Сфотографировали? – Рэй Шорн встал сбоку от Кэти и начал задавать уйму вопросов. Он был обычным парнем, довольно неплохим. Рэй жил через три дома вверх по улицеи однажды мы с ним даже сделали форт на дереве!
– Не-а. Ничего такого. Просто задали вопросы и отправили домой.
– Что насчет задир? Что с ними? – спросила Кэти.
– Не знаю. Вы их не видели? Они не приходили в школу? – невинно спросил я.
Она посмотрела на меня.
– Их увезли на скорых. Крови было столько, что Мэрси потеряла сознание, а младший Билли Смит украсил своего брата завтраком.
Рэй посмеялся.
– Да, это было так круто!
Как невинно. Это было забавно, как в какой-то черной комедии. Я лишь улыбнулся и пожал плечами.
– Эй, это они начали, не я.
– Где ты научился так драться? – спросил Томми Тонер, еще один парень из подготовительной группы, – Ты что, каратист или типа того?
До массового пришествия Кунг Фу на экраны телевизоров оставались годы, хотя бы с этим мне не пришлось разбираться.
– Просто повезло, наверное…
Прозвенел звонок, нам пришлось разойтись. Следующим уроком была алгебра. Мне просто было интересно, насколько всё будет печально. И оказалось, что довольно таки. Слишком просто и скучно, и сложнее явно не станет. С этим нужно что-то делать. Я решил поразмыслить над этим и поговорить с учителем завтра.
Остаток дня ничем не выделялся. Я был знаменитостью, в каком-то мрачном смысле, и проводил все перемены по-разному рассказывая о том, что произошло. Когда пришла пора идти домой, всё, однако, стало веселее. Я пошел за Кэти к автобусам, решив не доверять своему разуму. Водитель отказался впускать меня, что привело к ссоре между ним и Мистером Уорнером, который увидел как мы садимся. Закончилось всё тем, что Уорнер пригрозил выгнать водителя и доверить его работу главе уборщиков Джо Дженкинсу. Мне разрешили подняться, но приказали сесть на первом ряду с маленькими детьми. Я лишь улыбнулся и сел там, где мне было велено. Когда один из младших спросил за что меня наказывают, я лишь ответил "Наверное, я ему нравлюсь!", после чего последовал приказ заткнуться или свалить с его автобуса.
Поездка вышла спокойной, так как никто из семиклассников не знал обо мне ничего больше, чем: "парень из задней части автобуса, что подрался и отправился в тюрьму".
Мои друзья, что порядком надоели мне с расспросами и дружки тех троих уже бывших учеников сидели сзади. Водитель сказал, что всё равно попытается убрать меня из автобуса, не смотря на то, что сказал Уорнер, но я лишь пожал плечами и проигнорировал его.
На следующее утро, я пошел снова начал бегать, по тому же маршруту, с той же болью в спине. Рано или поздно должно стать лучше. Дэйзи пробежала со мной первый круг, но затем я впустил её в дом и продолжил сам. Похоже собака была умнее меня.
В этот день водитель был другой, женщина. Кэти спросила куда он подевался и та ответила, что его перевели на другой маршрут, про меня ни слова, так что я упал на своё привычное место.
Один из девятиклассников, дружок Тьюкси, злобно смотрел на меня, но я лишь смотрел ему в глаза, пока тот продолжал идти вперед по коридор. Когда парень прошел мимо меня, я повернулся и увидел как он садится и смотрит мне в глаза, будто тихо умоляя что-то делать. Но я лишь смотрел, и спустя секунд десять – он отвернулся.
Рэй протянул руку через коридор и ударил меня по руке. Я наклонился к нему.
– Ты что, хочешь еще что-то затеять? – прошептал он.
Пытаюсь прекратить.
– Я мирный парень, верь мне.
– Да? Ну, напомни об этом, когда я буду чувствовать твою мирность своей челюстью! Не нужно мне такого мира!
– Я люблю людей, а не дерусь с ними, – запротестовал я.
– Ты – тот еще засранец.
Занятия вошли в прежнее для меня русло. Алгебра никуда не годилась. Я подошел к Миссис Бэккли после уроков и спросил:
– Миссис Бэккли, когда я могу поговорить с вами по поводу занятий?
– Ты о чем, Карл?
– Я могу взять тест на повышение уровня класса?
Она с интересом смотрела на меня.
– Не уверена, что правильно тебя поняла.
– Нет ли такого теста, при сдаче которого я смогу пропустить курс по Алгебре 1?
Её глаза выпятились.
– Ты хочешь бросить алгебру?
– Нет, я хочу пройти программу за два года в этом году. Могу ли я?
Она уставилась на меня. В класс заходили ученики, но мы не обращали на них никакого внимания.
– Что ты задумал?
Я пожал плечами.
– Не уверен, что так можно, но если я закончу этот курс алгебры к рождеству и затем перейду к концу лета закончу алгебру 1. Они учатся по другим книгам? Это реально?
– Нет, книга та же. Мы делаем половину за этот год и вторую за следующий. Зачем тебе это, чем ты собираешься заниматсья в следующем году?
– Геометрией.
– У нас даже её здесь нет!
– Нет, но в Старшей школе Тоусона я как-нибудь смогу на неё попасть!
Она в неверии закачала головой.
– Иди на занятия, я расспрошу об этом. Я не знаю, разрешат ли тебе это сделать.
Я ухмыльнулся.
– Сделайте нам обоим услугу. Не упоминайте моё имя. Вряд ли Мистер Баттерфилд будет счастлив его слышать.
Она посмеялась.
– Это да. А теперь иди отсюда, а я кое с кем поговорю!
Я ничего не сказал предкам той ночью. Мои родители были бы расстроены, потому как мои действия явно противоречили их планам на мое будущее, даже не смотря на то, что я сам продвигал их вперед. Мама особенно любила все контролировать. С отцом было проще, но не намного. Я всегда избегал серьезных разговоров о школе и оценках, потому как это уж очень больная тема, больная потому, как в таких разговорах обязательно вовлекается дубовая дощечка… Я боялся ночей, когда проводились родительские собрания и мои шли на встречу с учителями. Учитывая, что я никогда "не реализовывал свой потенциал", то процесс моего "наказания" наступал как только они возвращались домой. Так что лучше просить прощения, чем разрешения. Если школа разрешит мне сделать сделать это, тогда и родители узнают об этом. Если бы школа отказалась, мне бы пришлось попросить родителей как-то надавить на них, но тогда имеется вероятность и самому получить. Нет, лучше уж подождать разговора с миссис Бакалеей на следующей неделе.
Что же до моих брата и сестры, Сьюзи поступила во второй класс и была беззаботной. Гамильтон же будет занудой, потому как он назойливый мудак, что лезет не в свои дела. Он бы все выходные нудил мне, почему мне этого не разрешат, а потом рассказал бы всем соседям, когда я попытаюсь сделать это. Так что будет куда лучше, если я расскажу о своих планах, уже когда они реализуются.
Я прожигал свои выходные. Суббота выдалась довольно простой: проснулся от будильника, пробежал круг с Дэйзи, после чего сделал еще один, больший без нее. Потянутая спина все еще давала о себе знать, но все было не так плохо. Я также сделал тот круг на минуту быстрее. Мама странно взглянула на меня, когда я вернулся, но я лишь повторил старую мысль о том, что "тот, кто борется и убегает, живет, чтобы продолжить борьбу в другой раз". Позже, вечером, а рыскал по округе в поисках утяжелителей. Но единственная вещь, которую я смог найти – это парочка кирпичей, которые я мог использовать вместо гантелей. Еще я пробовал отжиматься, но похоже, это было чересчур. Что ж, я буду работать над этим.
Утро понедельника было отстойным. Мы являлись Лютеранами*, обе ветви семьи, и нам не было нужды ходить в церковь по воскресеньям, как это делали бы католики, но мне нужно было посещать воскресную школу. Хуже всего то, что в то время, когда я ходил в колледж, я утратил свою веру. Я увидел и познал слишком много человеческого греха, чтобы верить в религию, вообще любую религию. Но мои родные, тем не менее, были прилежными верующими и я ходил в воскресную школу и на причастия. В ином случае папа бы сделал из меня стейк, а мама бы держала спичку!
Честно говоря, церковь святого Павла была неплохим местом. У нас был новый пастор, Джо Нидхэм, что хорошо сходился с молодежью. Он был женат, и растил пару приемных детей в Тимониуме. При церкви была активная программа для подростков, а пастырь Джо обожал каное и кепминг, часто водя свою паству в походы. Мы хорошо сходились. Я часто заглядывал к нему даже после того, как переехал, просто чтоб повидаться со старым другом и обсудить всякое. Мы говорили о моих проблемах с семьей и всегда показывали друг другу фото наших детей.
Теперь же, однако, походы в воскресную школу были подобны коммунистическим лагерям для инакомыслящих. Спустя годы я шутил с Мэрилин, что был настоящим святошей и цитировал Библию наизусть, но затем узнал, что это дьявол придумал печенье с шоколадной крошкой и всё было потеряно. Она была праведной католичкой, и это очень её злило.
Сегодня воскресенье причастия, в отличии от католиков, мы причащались лишь раз в месяц. Такие дни – муки вдвойне, воскресная школа и церковь. Когда мы уходили, то пастор Джо спросил: хочу ли я быть мальчиком у алтаря, но я ответил, что "Только если меня поставят ответственным за вино". Пастор и папа посмеялись надо мной, но мама надулась и отвесила мне оплеуху. Видимо наш договор про мою неприкасаемость не работал в доме Господа.
В понедельник, в школе, миссис Бэккли попросила меня остаться после уроков. Она лишь коротко спросила могу и я встретить её в классе во время ланча. Даже пропуск в холл дала. Это показалось мне хорошим знаком. Если бы ответом было "нет", то она бы так и сказала.
К ланчу я зашел в кафетерий, но не купил там ничего кроме пары яблок и засунул одно в карман. Второе я съел по пути в класс Миссис Бэккли. Она сидела у себя за столом и проверяла тесты, когда я постучался и вошел. Она положила работу и подняла свой взгляд вверх.
– Хватай стул и садись, – она указала на тот, что стоял около парты.
– Да, Мэм! – я сел и уставился на неё!
Она с интересом посмотрела на меня.
– Дай мне убедиться, что я правильно тебя понимаю. Ты хочешь пройти алгебру 1 и алгебру 2 – одним махом в этом году? А затем взять предмет со старшей школы? Верно? – я кивнул, а она продолжила, – Зачем? Что тебя на это натолкнуло? Должна сказать, что оценки у тебя предельно средние. С чего ты решил, что у тебя это получится?
– Я просто решил перестать дурачиться и сделать со своей жизнью что-то полезное. Перестать тратить время.
– Это не просто "перестать тратить время". Два курса алгебры в один год… это куда больше. А в следующем году? Ты правда хочешь ходить на занятия в Старшую школу Тоусона? Хочешь пропустить класс?
– Да нет, я решил, что если пойду туда и расскажу о том, что мне удалось провернуть, у них не будет ни единой причины не дать мне заниматься там независимо. Я знаю, что у них есть студенты, что уже впереди программы, даже в университете берут некоторые курсы для двойного кредита по предметам. Я тоже так хочу. – Объявил я.
– Ну! – она отклонилась в стуле и уставилась на меня на секунду, – Что тебя на это натолкнуло? Родители сказали сделать это?
Я уставился на неё. Да какая разница?
– Мои родители? Они даже не знают об этом!
– Ты с ними не говорил?
– Боже нет! Будет куда проще, если я просто поставлю их об этом в известность, волею судьбы, если желаете. Хотя и должен признать, что мама будет в восторге. Наконец-то реализую свой потенциал. А что?
Она закатила глаза.
– Ты не поверишь сколько раз я ставила Маленькому Джонни А и на следующий день его родители прибегали в полной уверенности, что Сэр Исаак Ньютон вернулся к жизни, – она махнула рукой.
– Так серьезно, к чему всё это? Как-то связано с твоей дракой? – мои глаза раскрылись от удивления, – Да, я все слышала. Думаешь, что так сможешь уйти отсюда на год раньше и сбежать от задир? В старшей школе Тоусона будет даже хуже!
Я пожал плечами.
– И да и нет, скорее мне исполнилось тринадцать и я решил сделать что-то… из себя. Я хочу контролировать свою жизнь. До недавних пор все и вся говорили мне что и как делать. Ну уж нет! Я хочу сам всем управлять. Меня больше не будут дразнить и у меня должен быть голос в том, какие предметы я изучаю. Думаю, я справлюсь. Вы поможете мне, или нет?
Хм… Она сидела с непониманием на лице.
– Ну, я могу попробовать, но если ты думаешь, что сможешь управлять своей жизнью – то глубоко ошибаешься. Я не думаю, что хотя бы кто-нибудь из нас чем-то управляет. Сделка такова. Если мы сожмем программу на год в полгода, то закончим к середине семестра. Завтра, после школы, я дам тебе тест. В нем будет не только то, что мы учили, но и дальнейшие темы аж до рождества. Ты его напишешь, а я его оценю. Справишься – подумаем, что можно сделать. Нет – останешься с остальными. Вот так, один тест. Пан или пропал. Хорошо?
– Да, Мэм! – бодро ответил я, – Какие темы будут в тесте?
Она подняла бровь, будто проверяя меня на блеф. Она дала мне нужные темы и сказала.
– Только один шанс. Не больше часа времени и никаких поблажек при оценивании. Мне плевать как ты останешься в школе, или доберешься домой. Это твоя попытка. Не появишься, по любой причине, и всё. Договорились?
Я протянул руку.
– Да, Мэм! Нам нужно плюнуть на руки, чтобы сделка была официальной?
Она рассмеялась и просто взяла меня за руку.
– Я думаю, мы сможем обойтись без этого.
Я встал и вышел, вытаскивая моё второе яблоко и поедая его по пути на следующий урок. Я ничего не сказал ни одноклассникам, ни родителям в тот вечер. Пока со всем не разберусь, куда проще держать их в неведении. Признаюсь, что заучивал нужные темы очень усердно той ночью, дважды прочитав первую часть книги и решая кучу примеров в конце каждой темы. Но всё же, легкотня. У меня уходило больше времени на запись ответов, чем на решение. На следующий день, я показался в классе. Родителям сказал, что останусь в библиотеке, а домой дойду пешком. Всего полторы мили, ничего особенного.
Тест представлял собой пятьдесят примеров, равномерно размазанных по всей книге. Я закончил минут за сорок пять, хоть и два раза просил о помощи, не особо понимая чего от меня хотят в примере. Я передал бумагу Миссис Бэккли и уселся на своё место.
– Так, хорошие новости, или плохие, а? – спросила она.
Я кивнул, во рту пересохло.
– Так, посмотрим, – она вытащила ответы из кейса и оценивала мои тесты, пока я томился в ожидании. Женщина использовала красную ручку и при каждой пометке на бумаге в моём сердце застывал первобытный ужас. Очевидно было, что исправлений куда больше, чем было допустимо. Наконец-то она отложила свою ручку и уселась, чтобы одарить меня взглядом полным любопытства. "Ох!" Она безо всяких слов передала мне лист.
Мои нервы были на пределе, когда я глянул на ответы. 97! Я уставился на балл, а затем на неё. Не идеально. Достаточно ли хорошо?
– Я написала тест сложнее, чем те, чтобы я дала обычному классу… ты сдал его на пять с плюсом! – выкрикнула она.
– Этого хватит? – что было сил выдавил я из себя.
– Хватит? Да, вне всякого сомнения! Если ты всё еще намерен провернуть то, что у тебя на уме – я помогу!
Сквозь меня будто лились ведра пота. Внезапно голова закружилась, я выбежал из класса через холл и в туалет. Успел как раз к моменту, чтобы оставить в нем мой ланч. Живот потяжелел и я выблевал, казалось, всё, что ел за последние года три. Спустя минуту или около того, я слабо поднялся на ноги и увидел как на меня из дверного проема в ужасе смотрит Миссис Бэккли.
– Карл! Ты в порядке?
Я переместился к раковине и умыл холодной водой лицо и волосы. Выплюнув послевкусие рвоты и глубоко вдохнув, я посмотрел на себя в зеркало. Я ухмылялся. Еще раз умылся, обтер лицо полотенцем и ответил:
– Сейчас… в полном!
Глава 5. Планы на будущее
Контролировать свою жизнь – значило быть в ответе за свой график, это один из главных шагов. Миссис Бэккли сказала мне идти домой и как следует приготовиться. Мне нужно обсудить ситуацию с родителями, а затем встретиться с ней и администрацией, чтобы получить разрешение. Еще она собиралась поговорить с учителем из старшей школы Тоусона. Время встречи она мне сообщит.