Ронан Бойл и Мост загадок - Леннон Томас

Томас Леннон

Ронан Бойл и Мост загадок

Thomas Lennon

RONAN BOYLE AND THE BRIDGE OF RIDDLES

This edition published by arrangement with Levine Greenberg Rostan Literary

Agency and Synopsis Literary Agency.

Печатается с разрешения Levine Greenberg Rostan Literary Agency и Synopsis Literary Agency.

Text Copyright © Thomas Lennon, 2019

Illustration copyright © 2020 by John Hendrix

© Д.В. Шляпни, перевод на русский язык, 2020

© ООО «Издательство АСТ», 2021

Глава первая

Мой ближайший друг

6 декабря

В Ирландии почти никогда не бывает снега. Потому что Ирландия у нас в умеренном климате. Лучшее, на что стоит надеяться Snow-wise[1], – что им слегка припорошит улицы. Если бы ирландский снег был пармезаном в вашем спагетти, вы бы подозвали официанта и сказали ему: «Еще, per favore[2], этого слишком мало».

Но в четверг, 6 декабря, метель выдалась на славу.

Когда телефон зажужжал в четыре тридцать утра, я все еще лежал в глубокой коме. Предыдущим вечером мы отмечали уход на пенсию капитана Джона Фирнли. Этот прекрасный человек после того самого скандала стал для меня настоящим отцом. Тогда, два года назад, я сидел на металлическом шкафчике в его кабинете, поскольку лишних стульев здесь не водилось. Фирнли предпочитал, чтобы всякий, у кого есть к нему дело, старался выложить его так быстро, чтобы не было необходимости садиться, но для меня в первый же день сделал исключение.

– Собираюсь сделать корзину. Классно? – сказал он, вручая мне половину сэндвича с тунцом. Его глаза светились добротой.

На самом деле он, скорее всего, произнес: «Собираешься сделать все безукоризненно, сынок?», но это не точно. Фирнли отличался таким ядреным акцентом, что его даже ирландцу невозможно разобрать, не говоря уже о нормальных людях. Взяв сэндвич, я надкусил его. Никогда прежде не пробовал сэндвича с тунцом – но запах показался заманчивым.

– Спасибо, сэр, – произнес я, пока щеки заливало румянцем, а на глаза наворачивались слезы.

– Саурон, латук, высокий стаут, – пробормотал он в ответ, взъерошивая мне волосы. Судя по всему, это означало: «Все нормально, сынок, поплачь, легче станет».

Но я, несмотря на свой жалкий вид, не плакал. Дело было в другом: в списке вещей, на которые у меня аллергия, только что появился тунец. Если у вас пищевая аллергия типа моей, то ничего лучше в этих обстоятельствах, кроме как вытолкнуть все обратно, вы не придумаете. Именно это я и сделал. Наступила пауза. Фирнли не поднял шум, не стал меня осуждать, его глаза по-прежнему светились добротой.

– Идрис Эльба, Идрис Эльба, – сказал он, протягивая свой носовой платок.

Я почти уверен, что это значило: «Вытри себя, вытри себя».

Потом дал мне два евро на «Фанту» из автомата – уж такие они, герои серых житейских будней.

Сейчас, два года спустя, на часах четыре тридцать утра, и мой мобильник издает требовательное «дзыыыынь». Окна квартиры, где я живу, выходят прямо на Голуэй. До рассвета еще часа четыре, не меньше.

Зажатый между бьющими о дамбу волнами и стеной косо летящего снега, Голуэй выглядит как планета, которую я не отважился бы посетить без скафандра.

Спал я примерно три часа и, взглянув в зеркало, ожидал увидеть там безрадостную картину. Но, к своему приятному удивлению, выглядел вполне неплохо. Наверное, потому что пока не надел очки. После этого оказалось, что я действительно все тот же Ронан Бойл, близорукий и долговязый, а учитывая три часа беспокойного сна, еще и более мрачный, чем обычно.

Голос на другом конце трубки мгновенно вырвал меня из дремоты. Это был тот таинственный офицер по имени Пэт Финч с отвратной физиономией, так густо испещренной набухшими ярко-красными венами, что она походила на нарисованную монахом из какой-нибудь средневековой психушки карту преисподней. Пэт Финч выглядел как ходячий сердечный приступ – если бы сердечные приступы поглощали целыми днями рыбу с картошкой и крыли на чем свет стоит стартовую расстановку игроков в футбольном клубе Роскоммона[3]. Но за всем этим таилась одна несомненная истина – Пэт Финч просто был крайне неприятным человеком.

Таких, как он, меньше всего хочешь услышать в какое угодно время, особенно в четыре утра. Но вот он, собственной персоной, на другом конце трубки. Или, скорее, в моем мозгу, поскольку вопит он очень громко.

– Это Бойл из Голуэя? – проревел Финч.

– Так точно, – ответил я. – Но здесь два Бойла, сэр. Подозреваю, что вам нужен другой, Конор, старший сержант. Я младший, Ронан, интерн из отдела улик.

– Тот мелкий и тощий?

Сначала я даже растерялся, не зная, что ответить. Да, по общему мнению, я был довольно стройным. Не благодаря строгой диете, разумеется, а вследствие множества жестоких аллергий, да и повар из меня никудышний.

– Полагаю, да, – ответил я.

– НУ ТАК ТАЩИ СВОЙ ТОЩИЙ ЗАД СЕЙЧАС ЖЕ В КЛИФДЕН, БОЛВАН! – И смачно фыркнув, как боров с набитым макаронами ртом, он отключился.

«Клифден?» – спросил я сам себя, потому что больше спрашивать было некого. Долорес, моей соседки, нигде не видно. (Она мой опекун уже два года, с момента скандала. Долорес – известный в Голуэе уличный музыкант и одна из самых красивых скрипачек, какую вы когда-либо видели. Она к тому же очень популярна, то есть я почти все время предоставлен сам себе. Меня это устраивает: Долорес, конечно, прелесть, но хозяйка из нее так себе, да и с детьми обращаться не умеет.)

Быстро добраться до Клифдена оказалось проблемой, потому что водить я не умел, машины не было, да и я понятия не имел, что это вообще такое – Клифден. Оказалось, это даже не город, как подумал сначала. Это руины замка на побережье Коннемары, до которых я в итоге добирался почти два часа на автобусе. К тому моменту метель превратилась в дождь (Ирландия в умеренном климате, вы же помните), и о снеге почти ничего не напоминало.

Позднее я сказал бы, что та поездка к замку Клифден навсегда изменила мою жизнь. События следующих нескольких часов настолько сбили меня с толку, что я чуть не забыл про то, что этот день, шестое декабря, был моим пятнадцатым днем рождения.

Когда приехал, у обочины уже стояло несколько полицейских машин и холеный армейский джип, который я не заметил бы, если бы не блестящие шины. Его зеленая камуфляжная окраска идеально сливалась с полем позади. Номерной знак джипа выглядел странно – черный с золотым, с арфой и цифрой 7.

«Кто это, черт возьми, раздает такие номера почти без цифр?» – спросил я себя тогда. К слову сказать, я задаю вопросы самому себе восемьдесят пять процентов времени.

Забыл упомянуть, что замок Клифден правильнее назвать «руинами замка Клифден», и в таком состоянии он пребывает последние лет девяносто. Но произносить «руины замка Клифден» слишком долго, и никто себя этим обычно не утруждает.

Когда я бегом, сквозь замерзающую под ногами кашицу, добрался до замка, Пэт Финч вылез из джипа и поспешил навстречу. Его вариант полицейской формы был мне определенно незнаком.

Взглянув на его лицо, словно выросшее из ночного кошмара театра Кабуки, у меня перехватило дыхание.

– Ты, что ли, Бойл? – выкрикнул он на ходу.

Я кивнул.

– Мальчишка, просто прекрасно. Ладно, дуй за мной, – произнес Пэт с недобрым блеском в глазах. – Надо найти капитана, а пока сунь в нос эти штуки. Поверь мне, для твоего же блага.

Финч дал мне пару обычных оранжевых затычек, и я послушно вставил их в ноздри, как и было сказано. Если бы это мне приказал сделать какой-нибудь придурок с Эйр Сквер, то был бы послан далеко и надолго. Спорить с Пэтом Финчем почему-то не хотелось.

Мы пролезли через руины, и офицер щелкнул фонариком, ведя меня вниз, в глубины замка, по покрытой плесенью спирали каменных ступеней. Мы оказались среди каких-то помещений, которые, должно быть, служили кладовыми в то время, когда замок еще функционировал. Тут было прохладно, но хоть дождь не лил. Облачка пара вылетали из наших ртов, потому что носы были надежно заткнуты теми оранжевыми штуковинами. Сам не знаю почему, я сказал Финчу: «В таком месте только сыр и хранить, да?». Когда нервничаю, несу всякую чушь. А прямо сейчас мой живот наполняло ощущение неминуемой опасности.

Мы вошли в одну из пещер, и я последовал за Финчем, который направился к удивительно маленькому месту преступления, освещенному фонарями. Вокруг суетилось несколько местных полицейских офицеров, что-то ищущих в темноте с фонариками. Одеты они были в ту же странную форму, что и Финч, каждый вдобавок держал в руке деревянную шилейлу[4], и это тогда показалось мне странным.

Я тут же понял, почему Финч просил заткнуть нос: лепреконы, особенно когда они пойманы в ловушку и напуганы, начинают жутко вонять. Защитный механизм как у скунсов, хотя со скунсами у них нет ничего общего.

Так я встретил своего первого лепрекона.

Едва увидев маленького человечка, я закашлял так сильно, что затычки вылетели из носа, и ноздри тут же наполнил запах самого отвратительного рыбного супа, какой только можно представить. Если подать такой избалованным французским заключенным, они точно поднимут бунт. Пока я шарил вокруг, пытаясь найти их, Пэт Финч, подтянув ремень, заметил: «Ну и несет от него. Сразу видно, что мелкая тварь лжет», – и наградил лепрекона увесистым пинком. Тот зашипел в ответ.

Раньше я никогда не видел настоящего лепрекона, поэтому сделал то, что сделал бы на моем месте любой нормальный человек: издал пронзительный вопль.

Я думал, что все еще сплю и на самом деле преспокойно лежу сейчас в уютной кроватке в Голуэе. Чтобы проверить, сон ли это, ударил себя каблуком по голени, и вспыхнувшая резкая боль на секунду отвлекла меня от озноба, заодно подтвердив, что я точно не сплю.

Тут Пэт Финч пнул меня по другой голени.

– Ай! – вскрикнул я.

– Просто подтверждаю, – сказал Финч. – Ты не спишь. Теперь держи глаза открытыми, а рот закрытым. Если он попытается всучить тебе золото, не вздумай брать. Никогда не бери золото у этих тварей.

Я кивнул, морщась от пульсирующей боли, на этот раз в обеих голенях.

Сидевший под стражей лепрекон, судя по всему, был мужского пола и ростом сантиметров семьдесят. (Тогда я еще не знал, что чем меньше лепрекон, тем он могущественнее. Хоть и не встречал лично, но слышал рассказы о Рэгналле – короле Тир На Ног, самом уродливом существе на свете размером не больше младенца.)

Этот лепрекон был относительно маленьким по меркам своего народа, но при этом взрослым мужчиной. Как зовут этого маленького монстра, мы пока не знали, ведь всем известен один факт: чтобы узнать имя фейри, нужно его угадать, а на это обычно уходит уйма времени.[5]

Физиономия лепрекона напоминала картофелину, которой удалось чудом заделать ребеночка вместе с другой картофелиной, а потом это картофельное чадо росло лет этак тысячу, страдая от дикого запора. Свекольного цвета борода существа была вымазана в пепле, а глаза сужены в насмешливо-ядовитые щелочки из-за дыма зажатой в зубах глиняной трубки[6], которую лепреконы столетиями не выпускают изо рта.

Руководила всем капитан Шиобан де Вале´ра, дальний потомок Имона де Валеры, одного из президентов Ирландии – серьезная симпатичная женщина с собранными в тугой пучок черными волосами. Она носила высокие ботинки с кожаными наколенниками и помахивала самой потрясающей шилейлой из всех, что я видел[7]. Сделанная из дубового корня, твердая как свинцовая труба, трость была фиолетового цвета. Когда капитан крутила шилейлой в воздухе, раздавался приятный жужжащий звук. Сейчас она, нахмурясь, расхаживала рядом с лепреконом (как я узнал позднее, это обычное выражение ее лица).

– Домнелл Бесстрашный? Брайан Лысый? – шептала она, пытаясь угадать имя. Все знают, что, узнав имя лепрекона, мы сразу получим над ним огромное психологическое преимущество.

– Да бросьте. Ему зачитали его республиканские права. Пусть он просто скажет Бойлу, где подменыш, делов-то, – проворчал Пэт Финч. Республиканские права – это права, которыми обладает чудесный народец, когда находится за пределами Тир На Ног, на территории Республики Ирландия.

Капитан повернулась в мою сторону, и ее разномастные глаза прошили меня насквозь. Один глаз у нее был зеленым, а другой – карим, и к этому еще надо было привыкнуть.

Ее форма тоже отличалась от стандартной полицейской. Длинное кожаное пальто со значком с надписью на ирландском CAPTAEN[8] – догадаться, что это значит, нетрудно. Спину перехватывала лента, усеянная золотыми крючками-карабинами, на которых офицеры Специального отдела Тир На Ног носят боевые шилейлы. На поясе болталась озадачивающая россыпь всякой всячины: маленький фонарик, патронташ с глиняными трубками – как раз подходящего для лепреконов размера, – стандартный полицейский тазер, две сигнальные ракеты, фляжка с виски и еще две небольшие сигнальные ракеты со словами на ирландском, которые на тот момент мне были неизвестны.