- Это нечестно! – возмутилась девушка, злобно глядя на Клима, - ты заешь, что мне запрещено разглашать эту информацию!
- Тогда готовься к штурму, - ехидно улыбаясь, он направился к коллеге по Команде.
- Нет уж. Будет снег. В четверг. Доволен? – она раздраженно сделала глоток остывшего кофе. Пока мы практиковались, Маша, Эдгар и Кирилл успели выпить по паре чашек, наслаждаясь представлением. – Теперь моя очередь, да? – прищурив глаза с густо накрашенными ресницами, она обвела взглядом комнату в поисках жертвы. Я облегченно выдохнула, услышав не свое имя.
Как ни странно, игра пошла весьма бодро. Мы задавали друг другу странные вопросы, получали на них не менее странные ответы. Пока не было ни одного вызова. Снова наполняли бокалы и опустошали их. Чем выше поднимался градус в наших жилах, тем более горячими становились вопросы.
- Маша, имеют ли Мыслители право любить? – это был не личный вопрос, но каким образом он слетел с моих губ, я сама не понимала. Видимо, это все алкоголь. Он развязывает мой язык слишком сильно.
- Я не отвечу тебе, - сказала она, жестом приглашая меня к себе. Вот и всё. Мне предстоит штурмовать мозг опытного Мыслителя, чтобы получить ответ на вопрос, который меня, в общем-то, не интересовал. Или все-таки интересовал?
Одно движение и я мог бы остановить это. Эдгар вовремя заметил мой порыв и, с силой нажав мне на плечо, заставил сесть. Такого поворота событий я не ожидал. Что покажет ей Маша? Стук сердца отдавался в висках – плохой знак. Я нервничал. Безумно нервничал. Превратился в тонко натянутую тетиву, что вот-вот разорвется. Я был готов прям сейчас схватить Арину и утащить как можно дальше отсюда. Но вместо этого сосредоточился только на одной мысли: «Маша, не вздумай! Не показывай ей ничего лишнего!»
У вас никогда не возникало предчувствия, что вот-вот произойдет нечто важное? Оно манит тебя. Ты идешь к этому. Боишься, но идешь. Так я шла к Маше, так я поднесла руку к её голове, замкнула этот второй полюс и сосредоточила все силы, чтобы прорваться внутрь. Но никаких усилий не потребовалось…
Мы стояли в густом тумане, глядя друг другу в глаза. Мой испуганный взгляд и её спокойный, уверенный и, кажется, обреченный.
- Поздравляю. Ты здесь, - Маша развела руками и ухмыльнулась ярко-накрашенными губами, - я подарю тебе ответ на твой вопрос, но какой вопрос ты задашь сейчас, когда нас никто не слышит?
Я замерла в замешательстве. Да, она понимала меня лучше меня самой и вопрос, заданный при всех, звучал для неё иначе. Так, как должен был звучать на самом деле. То, что я боялась произнести вслух, она все равно услышала.
- Ты хочешь узнать, любит ли он кого-то? Хочешь узнать, почему я отношусь к тебе с такой подозрительностью? Не соперница ли я тебе? Я покажу, но хватит ли у тебя решимости это увидеть?
- Я хочу знать, - три слова. Все, на что я была способна.
Она махнула рукой и рядом со мной появилась самая обычная деревянная дверь. Никакой защиты, ничего. Просто подойти, дернуть за ручку и войти внутрь.
- Чего медлишь? Добро пожаловать.
Проявить малодушие сейчас, когда я в одном шаге от ответа? Ни за что. Пусть Маша и не может ответить на все вопросы, хотя бы на эти я должна получить ответ. И я открыла дверь.
В следующую секунду меня закружило в водовороте образов и ощущений. Я словно стала Машей и переживала вместе с ней всё, что видела. Невероятно.
Мягкая ткань хлопковой рубашки соскальзывает вниз, обнажая плечо. Легкий сквозняк прикасается к коже, через секунду её уже обжигают горячие губы. Они медленно продолжают свой путь к шее. Руки мягко проникают под рубашку и стягивают её прочь. Все мысли пропали из головы в тот момент, когда он вошел в комнату. Это для меня что-то новое, необычное, но совсем не пугающее. Я могла бояться с кем угодно, только не с ним. Он моё будущее, моя судьба и моя жизнь. Я знала это и была счастлива раствориться в нем без остатка.
Наши полуобнаженные тела соприкасаются, обмениваясь теплом. Я сгораю от жажды его прикосновений. Хочется больше и больше. Вдыхать его запах, чувствовать его тело. Встречаюсь с его взглядом, наполненным темнотой и подчиняюсь его силе. Я готова нырнуть в неё с головой и утонуть там, если потребуется. Он отвечает на мои поцелуи с невероятным жаром. Мы падаем на кровать. Чувствуя тяжесть его тела, я окончательно теряю голову, все чувства сосредотачиваются на прикосновениях к коже и ожидании большего…
Я не хотела на это смотреть. Не хотела это чувствовать. Кажется, я кричала, махала руками и старалась вырваться. Каждое прикосновение, которое заставляло стон срываться с её губ, каждый поцелуй, запечатленный на коже – все это отдавалось во мне физической болью. Неимоверной, пугающей.
- Прекрати это!
Закричала вслух и открыла глаза. Окружающие испуганно смотрели на меня и укоряющее на Машу. Меня била мелкая дрожь, на лбу выступил холодный пот. Я мечтала исчезнуть, сбежать, испариться и, самое главное, навсегда забыть все, что увидела. Вы представляете, что значит видеть, как любимый человек целует кого-то другого? Страстно обнимает кого-то другого? А теперь представьте, что вам довелось еще и почувствовать то, что чувствовал этот или эта другая. Ощутить чужое желание, чужое наслаждение и чужую любовь, зная, что вам никогда этого не испытать. Эти руки никогда не обнимут вас с такой страстью, никогда не поцелуют и не уронят на прохладные простыни.
- Ответ на мой вопрос: «да», - мне он казался неуместным, но все ждали именно этого и разразились громкими аплодисментами.
- Какое противостояние и, о да, это блестящая победа Арины! – голосом комментатора хоккейного матча провозгласил Клим. Все вокруг радостно заулюлюкали, не замечая моего подавленного состояния. Хоть здесь повезло. Я чувствовала себя опустошенной, запутавшейся и бесконечно грязной. Словно подсмотрела ту ночь в замочную скважину и была застукана. Маша. Это был удар ниже пояса, сознательный удар, призванный растоптать меня и смести с дороги, как ненужный мусор. Она, в свою очередь, сохраняла до крайности невозмутимый вид, когда задавала Кириллу вопрос, заставивший меня залпом осушить свой стакан. Теперь я тоже слышала её иначе, так же, как и она меня:
- Командир, ты когда-нибудь жалел, что знаком со мной?
Я! Я жалею, что он знаком с тобой. Что это? Ревность? Обида? Зависть? Арина, умоляю, держи себя в руках. Да, ты только что увидела, как мужчина, который тебе нравится, занимается любовью с другой. Почувствовала это и хочешь удавиться, но не сейчас, не на людях. Для слез в подушку у тебя будет целая ночь и, возможно, не одна. Теперь существует только один путь – переступить через это. Перейти на другую сторону пропасти в одиночку. Без него.
- Нет, я не жалею, что знаком с тобой, - я слышала голос Кирилла как будто издалека. Конечно, не жалеет. О чем я вообще думала? Как я могла себе представить, что вчерашний пьяный бред может быть реальностью? Безумная!
Я не помню, как ответил на странный вопрос Маши. В моих ушах все еще стоял крик Арины «прекрати это!». Это был не гнев, это была мольба, словно её пытали, резали на части или жгли каленым железом. Что устроила ей Маша по ту сторону сознания? Что она показала? Я боялся даже представить. Нервно теребя в руках пустой стакан, я думал только о том, как бы поскорее все закончить. Будет странно, если я задам Арине вопрос сейчас? Думаю, нет.
- Арина, что ты делала вчера вечером? - абсолютно нейтральная формулировка, я старательно придумывал её, чтобы не вызвать никаких подозрений. Нелепый вопрос, требующий нелепого ответа. Но его я так и не получил…
- Вызов.
Хорошо, я покажу тебе, что делала вчера вечером. В поступке Маше было что-то хорошее. Она подсказала мне, как обойтись без тяжелых разговоров. Достаточно просто открыть своё сознание. Пусть смотрит, наслаждается. Посмеется потом вместе с ней и своей командой над глупой курсанткой.
- Арина, ты хорошо подумала? От него еще никто не смог защититься! Он всегда получает то, что хочет, – Маше, видимо, доставлял удовольствие процесс добивания жертвы. Я уже лежу кверху лапками, я уже сдалась, что тебе еще нужно? Зачем этот контрольный выстрел? Двусмысленные фразы. Всегда получает то, что хочет.
Все притихли. Я посмотрела на ребят и столкнулась с напряженным взглядом Комара, сидящая рядом с ним Лера смотрела на меня испуганно, да, без сомнения, это казалось безумием. Наш конфиденциальный разговор гляди того мог стать достоянием общественности, но я не планировала показывать Наставнику его. У меня была для него особая программа. Смогу ли я выдержать его натиск? Это неважно. Я не буду бороться. Просто открою дверь.
- Маша, не выступай! Правила есть правила, - навел на ринге порядок наш рефери Клим.
Эдгар был готов к этому и, встретившись со мной взглядом, едва заметно кивнул. Он выстроит между нами блок, если что-то пойдет не так. Замыкать наши полюса, как жонглировать ампулами с нитроглицерином. Одно неверное движение – взрыв.
- Ну, курсант Дмитриева, готовьтесь! Сейчас мы узнаем все ваши грязные секреты, - я постарался изобразить на лице коварную улыбку и потер ладонями друг о друга. Шутка вышла какой-то натянутой, но что есть, то есть.
Мы стояли лицом к лицу в тумане разума. Я вглядывался в её лицо: плотно сжатые губы, заплаканные глаза и взгляд полный решимости.
- Могу я задать другой вопрос? – спрашиваю я.
-Нет, Наставник. Вы в моей голове, здесь действуют мои правила, – лед её слов замораживал мне кровь, – входи!
Эта Арина пугала меня. Слишком холодная, слишком отчужденная. Что показала ей Маша? Я не сомневался, что именно те образы сделали её такой. Что она там увидела? Вот был мой вопрос, но вместо ответа я послушно открывал дверь во вчерашний вечер.
Глава 11.Подслушанные разговоры
Мы замерли на скале, обдуваемые всеми ветрами. Увы, но это одно из немногих мест в окрестностях Лагеря, где можно спокойно поговорить и быть уверенным, что никто из Ассоциации не наблюдает за тобой. Я часто прилетаю сюда, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей. Обычно один. Но сегодня, второй раз я нарушил это правило. И второй раз это была Арина. Вокруг нас густая темнота. Теперь она не только внизу, она окружает нас со всех сторон, обволакивает, скрывает от остального мира. Сейчас мы оба запутались, оба блуждали в темноте и искали ответы. Но нет и намека на дорогу - только темнота. Ничего больше.
Несколько минут назад я открыл дверь в её сознание. Полюс замкнулся. Блок Эдгара разлетелся на тысячи невидимых осколков. Я рухнул с головой в прошлый вечер и получил ответ на свой главный вопрос - она всё помнит. Помнит мою ошибку. Помнит и ждет ответов на свои вопросы. Одно но. Не уверен, смогу ли дать их. Тем не менее, сейчас я вижу только один выход. И этот выход – правда.
Фрагментами вспоминаю, что было после. Хватаю её за предплечье и почти бегом направляюсь к выходу. Клим бросает мне куртки, ловлю не глядя. Маша что-то кричит, но я не слышу. Быстрее, как можно быстрее отсюда.
Всё, что происходило после, смешалось в калейдоскоп непонимания. Я не нашла в себе сил вырваться. Кажется, где-то в глубине души, понимала, что нам нужно поговорить. Один на один, без свидетелей.
Пока мы летели до уже знакомого уступа, в голове жила только одна мысль – то смутное воспоминание реально. Поцелуй. Это захватывающее видение было реальным в мире, где я живу; на земле, по которой хожу; в комнате, где всё за несколько месяцев успело стать мне привычным.
- От папочки научился? – я нарушила молчание, когда вокруг нас появились уже знакомые мне светящиеся бабочки. Откуда во мне столько злости? Я на него злюсь? Ужасно злюсь. Зачем было целовать меня, если у тебя уже есть девушка? Что это было? Жалость к одинокой и запутавшейся мне? Пусть катится со своей жалостью к Творцу или еще куда подальше.
- Да, выглядит мило. Единственное, чему у него стоило научиться – это бабочки. К сожалению, я научился у него и другим вещам.
Холодный ветер отрезвлял. Отпущенная из горячих рук на свободу, в легком джемпере я мигом замерзла. Ветер, темнота и мы двое. Это было немного похоже на прошлый вечер, когда на несколько минут нам удалось стать центром мира.
Кирилл заметил, что я дрожу, и завернул меня в одну из курток. Сопротивлялась, как могла, но все равно в течение пары секунду была окутана теплотой огромной куртки.
- Нам нужно поговорить.
- Было бы неплохо, - согласилась она, вновь сосредоточенно поджав губы. Как тогда, когда открывала мне дверь в недавнее прошлое.
Телефон надрывался в кармане. Со всей силы я швырнул его на ту сторону обрыва. Пусть орет там, потом заберем. Тоже самое я сделал с её мобильником, предсказуемо, что сейчас начнут звонить и на него.
- Эй! С ума сошел?
- Да, когда вытащил тебя из пропасти. Когда согласился учить тебя. Когда вел тебя через пропасть. Когда целовал вчера вечером. Каждый раз – это было безумие. Безумие, которое погубит всех нас, стоит о нем узнать.
Арина удивленно смотрела на меня и молчала. Сейчас я любил её, замерзшую, стоящую на этом клочке камня под порывами холодного ветра. С этими покрасневшими щеками, дрожащими руками и потерянным взглядом. Я любил её так сильно, что было трудно соображать. Не знаю, где я нашел силы взять себя в руки и вернуться к разговору.
- Давай познакомимся заново. Разреши представиться. Кирилл - единственный сын Главы Ассоциации, сильнейший из ныне живущих Мыслителей.
У меня задрожали колени или это земля содрогнулась? Правильным оказалось всё сразу. Он медленно поднимал вверх левую руку. Осколок камня, на котором мы стояли, дрожал. Горы вокруг, кажется, тоже. Что это? Что происходит? Землетрясение! Я начала в панике оглядываться по сторонам и, наконец, увидела. Наш осколок был теперь не отдельно стоящим куском скалы. Его и соседнее плато соединяла неизвестно откуда взявшаяся каменная дорога.
- Смотри сюда.
Я проследила за его взглядом и с трудом разглядела в темноте силуэт. Новая гора. Она медленно, по велению его руки, вырастала из земли с удивительной скоростью и вскоре замерла. Пусть я и была только на первом курсе, но точно знала про ограниченный запас силы и невозможность того, что здесь происходило. Никто не может изменять планету. Управлять приливами и отливами, рельефом местности, землетрясениями. Максимум - погода, но и её никто не сможет изменить в одиночку. Секунду назад Наставник одним жестом опроверг все, что мне рассказывали и чему учили.
- Это не иллюзия. Горный пик настоящий, мост тоже, - он взял меня за руку и провел по импровизированному каменному мосту. Оказавшись на более надежной поверхности, я почувствовала себя лучше. Пусть высота больше не вызывала во мне панику, но по-прежнему заставляла чувствовать себя некомфортно.
- Что это было? Это же… - я смотрела на него и не могла сформулировать ни одной фразы.