— Подожди, Валера. Ты ведь сказал «было»? Что ты имел в виду?
Валера запираться не стал, кивнув в ответ:
— Да, ты прав. Этой зимой канал исчез. Просто исчез. А на месте знакомого тебе бункера теперь затопленное водой одноэтажное подземное сооружение. В точности такое, как ты описывал, рассказывая про параллельный нашему мир.
— Однако… — ничего подобного я услышать не ожидал. — И что? При чем тут это к нашей ситуации? Нет, оно, конечно, безумно интересно, но, как мне кажется, сейчас малость неактуально. И вряд ли связано со всем этим, — я крутанул головой.
— Возможно, ошибаешься… — не согласился полковник. — Но спорить не стану. А нынешняя ситуация? Как мне кажется, полученная в эксперименте «черная дыра» каким-то образом — возможно, за счет все той же сверхмассы или чудовищной плотности, о которых я уже рассказывал — сблизила, притянула друг к другу оба наших мира. И сейчас мы находимся в неком месте, где эти миры наиболее полно соприкасаются, взаимопроникают друг в друга… Или соприкасались — по-крайней мере, до того момента, пока не появилось небо и эти вон, — он кивнул головой на пленного. — Правильно, коллега?
— Может быть… — заставив меня вздрогнуть — голос, интонации были те же самые — негромко пробормотал Сергей. — Если бы еще понять, что все это значит…
Вздохнув, я вытащил из кармана все ту же, утрамбованную еще при прохождении через наружную «стену», пачку сигарет, и пустил по кругу. А чего я, собственно, ждал? Что мне немедленно все разложат по полочкам? Ха, вот прямо сейчас, только шнурки погладят…
— А знаешь, Юра, — вновь заговоривший Валера был сама кротость. — Похоже, ты тоже был кое в чем прав.
И, видя на моем лице непонимание — телепатом, даже после невербального общения с Посланником, я не стал, — пояснил:
— Помнишь, ты предположил, что там, в нашем мире, мы как будто двигались в будущее? Чем ближе к условному «центру» — тем дальше? Так же как Сергей со своим отрядом двигался в обратном направлении, в прошлое, когда обсерваторское здание еще только строилось? Но здесь, в этом мире, со временем происходит что-то еще более странное. Не забыл, как выглядел тот коридор, где мы оказались? А лаборатория и все здание в целом? Ну, и таймер в компьютере, и эти автомашины, конечно, — закончил он, указывая мне за спину, — это наиболее, так сказать, зрелищные примеры. Понял?
— Ты о том, что время здесь шло в разных направлениях, да еще и с ускорением? Понял, конечно, и что?
Полковник невесело усмехнулся:
— Боюсь, это только присказка. В тот момент, когда ускоритель был уничтожен — если ты, конечно, не ошибся насчет этого — время замедлилось до своей обычной скорости. Но наши миры не разошлись, понимаешь? Мы по-прежнему в том же месте, где и были. Что-то удерживает их рядом, и, если я все правильно понимаю, наш ускоритель здесь уже ни при чем. Иначе мы…
— …не могли бы одновременно встретить егерей из «Эдельвейса» и каких-то парней с еще не принятыми на вооружение винтовками, да? — неожиданно встрял в разговор майор. — Время замедлилось, но все равно продолжает идти в обоих направлениях?
— Только ли в обоих… — задумчиво и как-то не слишком оптимистично хмыкнул полковник. — Да и вообще, я совсем не уверен, что дело тут именно во времени. Кстати, ты давно на часы смотрел? Если нет, то посмотри. А насчет основного… Меня очень смущают склоны ущелья. Просто безумно смущают! В эту теорию они никак не укладываются, а вот в другую…
— Ты про их схожесть что ли? — переспросил я, дисциплинированно опуская взгляд на собственное запястье. Остановившиеся еще там, в нашем мире, часы снова шли. — А что тут такого? По-моему, и без этого есть чему удивляться… часы, вот, например, заработали.
— Да нет, не только про это, — буркнул полковник. — И уж точно не про твой самопочинившийся хронометр. Ты разве не понял, что егеря не видели тех, с вертолетами? Как и те, в свою очередь, не видели их? Потому и автомат сквозь траву и стены проходит — они из разного времени, понимаешь? В том времени, к которому принадлежит этот автомат, ни гаража, ни, тем более, травы здесь еще не было!
— А мы? Почему мы видим и тех, и других? Так же как они видят нас? Почему не проходим сквозь кусты и стены, почему оставляем следы на траве, почему можем их убивать? Так же, как и они нас? — припомнив пулевую отметину на Жориной щеке, докончил я.
Валера поморщился и нехотя ответил:
— Не знаю. Есть одна теория… Ты не против, если мы с коллегой сначала кое о чем переговорим?
Заметив гримасу на моем лице, он тут же пояснил:
— Да нет, никакой секретности, сугубо технические подробности эксперимента! Хочу кое в чем убедиться… и будет намного лучше, если мне не удастся этого сделать, — он кивнул Сергею, с готовностью поднявшемуся на ноги.
Начальство отошло куда-то в угол, а я, тоже кое-что припомнив, поманил пальцем Марка и молча протянул ему найденный нож. Майор с интересом наблюдал за нами.
Рассмотрев рукоятку, Володя вздрогнул, непонимающе взглянул на меня — и, вытянув из ножен на своей разгрузке точно такой же, подал мне:
— Ты что, командир?! Чтоб я его потерял? Он у меня счастливый, на память! Ты ж сам разрешил оставить, помнишь?
Да, я, конечно, помнил. Помнил и саму ту неудачную «командировку», и снайперскую пулю, намертво застрявшую в рукояти Володиного НРСа. Такое не забывается. Если бы не этот «ножик» — имели б мы тогда три двухсотых вместо двух, и полностью проваленное задание…
И вот сейчас я держал в руках два совершенно одинаковых спецножа с абсолютно одинаковыми же следами от пули на рукояти (саму пулю Марку пришлось вытащить — мешала), и понимал, что таких совпадений, увы, не бывает…
Майору ничего объяснять не пришлось: молча поднявшись, он вышел наружу и, спустя минуту, вернулся, протянув мне еще один точно такой же нож с точно такой же памятной отметиной на рукоятке:
— Вот, у Марка взял. Он тоже не терял…
Глава 13
Пока я осмысливал факт внезапного утроения одного и того же предмета, вернулись полковники. Судя по выражению лиц, особого оптимизма разговор им не прибавил. Скорее, наоборот. Заговорил, видать на правах старшего брата, Валера:
— Похоже, теперь можно попытаться более-менее аргументированно предположить, что произошло. Понимаете, — теперь полковник обращался ко всем нам сразу, — оказывается, эксперимент на ускорителе в обоих мирах начали в одно и то же время и по одной и той же схеме, но направление движения первичного потока частиц «у нас» и «у них» оказалось противоположным! Ну, как бы это попроще объяснить? По часовой стрелке — и против, что ли. Этому никто не придавал особого значения, да и на ход опыта оно само по себе никак повлиять не могло, но совпало так, что первый поток частиц, еще до столкновения с встречным потоком, в двух мирах оказался разнонаправленным!
Полковник многозначительно замолчал, однако никто из слушателей в дискуссию вступать не спешил. Как по мне, так без разницы, в каком направлении начнут двигаться элементарные частицы, если через миллисекунду им все равно предстоит столкнуться друг с другом на совершенно немыслимой, почти что световой, скорости?! Но полковники, кажется, так не считали:
— Ну, вспомните, в каком случае частицы притягиваются, а в каком наоборот — отталкиваются? Или другой пример: что бывает, если соединить положительный полюс магнита с отрицательным, а что — с положительным? Поняли? Вот и у нас получилось нечто вроде гигантского магнита, предположительно из темной энергии или материи, настолько мощного, чтобы притянуть друг к другу реальности наших миров!
— И… что? — осторожно поинтересовался майор.
— Да, в общем-то, пока все… — подал голос Сергей. — Я бы, пожалуй, только немного конкретизировал: мы все-таки создали не магнит, а «черную дыру», точнее — две дыры, вероятно противоположных по знаку. Но вот применимо ли к данному образованию само понятие знака? Не знаю…
— Подозреваю, этого не только вы не знаете, — я припомнил собственное предположение, пять минут назад повторенное Валерой:
— Но если в наших мирах ускорители уже уничтожены — что же тогда не дает им вернуться в свое исходное состояние?
— Какой-то неучтенный и неизвестный фактор «икс»; нечто, о чем мы пока даже не подозреваем, — полковник довольно равнодушно пожал плечами — таинственный фактор отчего-то занимал его не так уж сильно. Странно…
Впрочем, держать нас в неведении братья не стали, переглянулись — и:
— Мне кажется, сейчас важнее понять, ГДЕ именно мы находимся. Помнишь, когда мы осматривались, обратили внимание на абсолютно идентичные склоны ущелья? Георгий еще назвал их «зеркальными отражениями»?
Вот дались же ему эти склоны, честное слово! Да что он в них такого нашел?! Последнюю мысль я, не сдержавшись, увы, озвучил вслух. И тут же — лучше б и не спрашивал! — получил ответ. Точнее, мы все получили:
— Что я в них такого нашел? Ну, например, четвертое измерение, о котором я тебе еще в самолете начинал рассказывать!
А вот интересно, песцов свистом подзывают — или они на «кис-кис» реагируют?..
Рассказ полковника, прерываемый задаваемыми нами вопросами и редкими комментариями Сергея, затянулся минут на десять, так что перескажу все своими словами и попроще. Типа так, как я сам это понял. Нет, я вовсе не хочу сказать, что с высоты своего нынешнего подполковничьего звания не понимаю таких элементарнейших понятий, как «квантованность энергий в микромире в условиях n-мерности вектора восприятия при его проекции на плоскость времени», но… Просто не хочу вас попусту утомлять.
Немного, конечно, утрирую. О четвертом измерении я, как и большинство почитывающих научно-популярную литературу и научную фантастику, слышал. И даже вполне искренне считал его — с легкой руки Эйнштейна — собственно, Временем. Однако полковник заставил меня (и не только меня) в этом сильно усомниться.
Из его версии выходило, что не Время является четвертым измерением как таковым, а искать четвертое измерение нужно во Времени.
Более наглядно выглядело это примерно следующим образом: если представить наше родное третье измерение в виде листа бумаги определенной толщины (помните оси X-Y-Z — длина-ширина-высота — из школьной программы?), то, двигаясь в сторону упрощения, второе измерение будет выглядеть, как торец этого самого листа. То есть линия, составленная из бесконечного множества отдельных точек, каждая из которых будет, собственно, первым измерением. Если же пойти в противоположном направлении, то есть по пути дальнейшего усложнения этой модели, четвертое измерение можно представить как стопку, неисчислимое множество отдельных «листов бумаги» (суть — «третьих измерений»), расположенных в плоскости Времени.
Упрощенно говоря («очень упрощенно», как мрачно прокомментировал мое скромное умозаключение полковник), четвертое измерение — это бесконечный ряд «копий» нашей трехмерной реальности в каждый из минимально возможных отрезков Времени. Помните тот фокус с двумя строго параллельными зеркалами, в которых открывается неизмеримо-длинный коридор — целый потусторонний мир уходящих в бесконечность повторяющихся отражений? Вот нечто подобное, как я понял, и представляет собой четвертое измерение, ряд этих самых «копий»… Оттого-то полковника так и взволновали одинаковые склоны ущелья — мы были как раз между этими самыми зеркалами. В одной — или сразу в нескольких реальностях, расположенных в пределах единой временной плоскости. Ну, примерно так…
Все это мы с грехом пополам поняли. Тем более, пятого измерения — «перпендикуляра к плоскости Времени, с высоты которого одновременно видно прошлое, настоящее и будущее» — решили пока не касаться. Так, на всякий случай.
Но вот затем возжелавший разом найти ответы на все накопившиеся вопросы полковник вывалил на нас нечто такое, что…
Короче говоря, оказалось, что в рамках той самой «одной теории» считается, что в четвертом измерении нет, не было и быть не может привычного течения Времени. И прошлое — это не только то, что было, но и то, что могло бы быть. Ну, а будущее, соответственно — не только то, что будет, и что мы увидим, но и то, что может произойти. В общем, почти по Кэмерону: прошлое и будущее одинаково не определены и одновременно существуют во всех возможных вариантах. Таинственное четвертое измерение — не новый вид пространства и не Время, как таковое, а именно бесконечное множество вариантов нашего трехмерного мира.
Вот так вот. Не больше — но и не меньше…
— А мы? — честно пытаясь осознать предложенную картину четырехмерного мироустройства, спросил я. — Хорошо, пусть все это — бесконечные повторения нашего измерения в прошлом и в будущем, но почему же мы не только видим все эти «копии», но и можем в них что-то менять? Так сказать, участвовать? Ведь убитые нами егеря в своем времени вовсе необязательно должны были погибнуть именно здесь, в этом ущелье? Да еще и от пуль, которых в их собственном времени не существует, и в ближайшие полвека не будет существовать? Как такое может быть?
— Не знаю, — полковник даже не стал пытаться ответить. — Поверь, и у меня, и у Сергея тоже есть множество вопросов, но, в отличие от тебя, нам их задавать просто некому. Возможно, мы каким-то образом одновременно присутствуем во всех «копиях» нашего мира в этом измерении. Возможно, дело в самом эксперименте. Или в том, что наши миры по-прежнему «притянуты» друг к другу. Как лично мне кажется, все «нормальные» «копии» строго параллельны между собой — вспомни пример с зеркальным коридором. Мы же — своего рода аномалия, перпендикуляр к их собственной плоскости. Считается, например, что вектор времени погружающегося в «черную дыру» наблюдателя будет идти строго под прямым углом к ее собственному времени, — последнее было сказано уже не столько для нас, сколько для Сергея.
— Мы же уже вроде решили, что ускорители уничтожены и никаких «дырок» больше нет? — к кому бы он там не обращался, не задать этого вопроса я не мог. Майор согласно кивнул.
— В наших мирах — да. Но не забывай, что в любой из будущих «копий» также может быть свой ускоритель, момент запуска которого полностью совпадает с нашим! Вот тебе и фактор «икс». Хотя это, конечно, совсем уж ненаучно… — Валера отвернулся.
Нда, умеешь ты успокаивать, коллега! Тебе б только на телефоне доверия для потенциальных самоубийц работать — пару недель — и с суицидом в России будет покончено. Интересно, это он что имеет в виду — что нам теперь надо поуничтожать ускорители во всех будущих отражениях двух наших реальностей? Между прочим, если я правильно все понял, этих «копий» может быть сколько угодно. Вот повстречался б я прошлым летом не с железнодорожницей Леночкой, а с продавщицей Верочкой — вот вам и еще одна вероятная реальность… Кстати, а не из той ли оперы и найденный «энэрэс»? Ведь к нашим с майором мирам он вроде бы отношения иметь не может? Надо про него науке рассказать, послушать, что она на это скажет.
Однако немедленно выполнить сие благое намерение было не суждено:
— Давайте попробуем с ним поговорить, — Сергей кивнул на пришедшего в себя пленного, с ужасом разглядывающего своих захватчиков. И я немедленно позабыл про нож. А зря…
— Докладывай, — Президент знакомым жестом сцепил пальцы лежащих на полированной столешнице рук и вопросительно взглянул на подчиненного. — Помнится, в прошлый раз ты обещал кое-какие подробности.
— Конечно, — главный силовик страны с готовностью кивнул, раскрывая принесенную с собой тощую папку.
Президент отрицательно качнул головой:
— Давай на словах. Что там сейчас творится?
— Там… — директор федеральной службы безопасности немедленно вспотел, словно система кондиционирования воздуха в кабинете вдруг перестала справляться с царящим за окнами летним зноем. — Понимаете…
— Догадываюсь, — буркнул собеседник, вдруг всерьез заинтересовавшись стоящим перед ним настольным письменным прибором. — Давай-ка без этого, ладно? Говори уж, как есть.