Сельдингер с сомнением покачал головой. — Вряд ли. Во всяком случае — не с нашей кафедры, или отделения. Ну, в таком возрасте — сами понимаете…
Мы миновали просторный, уставленный цветочными кадками холл и подошли к дверям, над которыми светилась надпись «Отделение генетической патологии и наследственных заболеваний».
Здесь коридор был просторнее и светлее, по обеим сторонам его располагались прозрачные двери.
— Тут у нас небольшой клинико-диагностический центр и стационар, — с гордостью рассказывал Сельдингер. — Пациентов немного, в основном — сложные клинические случаи, представляющие научный интерес. Далеко не всем, к сожалению, мы можем помочь, но нейрогенетика не стоит на месте, так что, вполне возможно, ваш визит сюда во многом станет поворотным моментом… Так… Здесь — пульт наблюдения дежурного медперсонала, комната отдыха, процедурный и диагностический кабинеты. Ну-с, Максим, зовите персонал и готовьте аппаратуру, а я пока предупрежу лабораторию. Ежи, посидите пока здесь, Макс вас пригласит — буквально, пару минут.
Я опустился на небольшой кожаный диванчик у стены напротив медицинского поста.
Сестра, проворно набиравшая что-то на клавиатуре, бросала на меня заинтересованные взгляды. Я невольно обратил внимание на её точеную фигурку, достоинства которой лишь подчеркивал плотно облегающий халатик, и вздрогнул, когда над моим ухом неожиданно раздался детский голосок:
— Дядь, угости сижкой!
Светловолосый мальчик, лет пяти-шести, серьезно смотрел на меня ярко-голубыми глазами.
— Чего? — переспросил я, думая, что ослышался.
— Чего-чего — сижкой, говорю, угости, дятел!
Он слегка картавил, произнося «говорю», как «говолю».
— А тебе не рано ещё?! — возмутился я.
Вместо ответа малыш презрительно скривил губы, и выразительно продемонстрировал мне средний палец.
— Эмиль! — откуда-то вырос доктор Сельдингер. — Ты что тут делаешь? Разве у тебя сейчас не процедуры?
— Отменили, — буркнул малыш. — Сказали, сегодня этого вашего кролика крутить будут. Сижку дай.
Сельдингер покачал головой, а затем, к моему изумлению, полез в карман и достал пачку сигарет.
— Держи.
Малыш проворно выхватил из пачки пару сигарет и спрятал их.
— Danke.
Наградив меня косым взглядом, развернулся и потопал по коридору.
— Что это было? — ошарашенно спросил я. — У вас тут что, экспериментальная группа по изучению у детей никотиновой зависимости?
Сельдингер грустно усмехнулся, провожая малыша глазами.
— Не всё так просто, Ежи, — вздохнул он. — Сколько, по-вашему, ему лет?
— Восемь? — предположил я, накинув на всякий случай пару годков.
— Двадцать один, — сказал Сельдингер. — Ваш, между прочим, ровесник. Сложная генная мутация, полностью заблокировавшая рост и развитие организма на уровне семилетнего возраста. При этом, интеллектуальное и психическое развитие соответствует возрастной норме. Хотя, с психикой, конечно, есть определенные сложности. К сожалению, социально адаптироваться к жизни вне стен института пока не выходит.
— Ничего себе, — пробормотал я.
— Увы, — Сельдингер снова вздохнул. — У нас тут чего только не насмотришься…
— Всё готово, док! — крикнул Макс.
Сельдингер пожал мне руку. — Ну, удачи! Мы с Миллером будем ждать вас в кабинете. Держу за вас кулаки!
Прохождение обследования заняло около часа. У меня взяли мазки изо рта, образцы крови, измерили давление, пульс, сняли кардиограмму, заставив перед эти крутить педали. Потом изучали активность работы мозга, облепив голову электродами. Особенно долго проверяли глаза и моторику.
Наконец, когда мы вышли из кабинета, Макс хлопнул меня по плечу.
— Поздравляю! Считай, ты в деле! Официально, нужно дождаться результатов из лаборатории, но то, что я видел, подтверждает предварительные данные. Ты просто идеальный кандидат!
Поскольку, до выдачи заключений нужно было еще ждать около часа, Макс позвал меня в столовую.
Мы как-раз допивали компот, когда на его коммуникатор пришло уведомление.
— Порядок! — обрадовался Макс. — Девяносто шесть и пять десятых процента!
— Что это значит?
— То, что система оцифровки считает твою ДНК почти на сто процентов подходящей для создания виртуального аватара, — он подмигнул. — Понравился ты ей.
— Ты так говоришь, будто она сама выбирает, — заметил я.
— Ну, в некотором смысле, так и есть, — признал Макс. — Там достаточно сложная система на основе искусственного интеллекта, так что — да, он сам решает, кого выбрать.
— Он? — опять не понял я.
Макс махнул рукой. — Не бери в голову. Официальное название системы оцифровки — «Логрус», поэтому мы привыкли называть её «он». Ладно, пошли, там уже Марк с Миллером по потолку, небось, бегают.
— Кстати, а что здесь вообще делает Миллер? — спросил я, когда мы поднимались в лифте.
Макс усмехнулся. — Ну а как же! Их компания финансирует проект. Если эксперимент с погружением и нейроинтерфейсом окажется удачным — у них будет уникальная лицензия, которая их просто озолотит. Вот и крутится, пасёт нас, чтобы информация случайно не ушла на сторону.
Сельдингер встречал нас, сияя. — Грандиозно, Ежи! — воскликнул он. — Результаты тестов превзошли ожидания!
Он схватил мою руку обеими ладонями и энергично встряхнул.
— Ну, готовы попробовать пройти оцифровку прямо сейчас? Не передумали? Нет? Замечательно! Тогда — прошу!
В лабораторию, находившуюся в отдельном крыле, вела бронированная дверь, окруженная защитным полем. Сельдингер, буквально приплясывавший от волнения, обнаружил, что забыл пластиковый ключ, хлопнул себя по лбу, и уже хотел бежать за ним, но Макс, сдержанно улыбаясь, протянул ему свой. Бормоча извинения и неуклюже прикрываясь ладонью, Сельдингер набрал на панели код, и дверь, дрогнув, плавно отъехала в сторону.
За дверью обнаружилась лестница, ведущая вниз, в небольшое помещение, освещенное энергосберегающими лампами. У дальней стены находился виртэкран, под ним — стол с панелью управления, переливающейся разноцветными огнями.
Чуть поодаль стояли три кресла, одно из которых было опутано проводами, тянувшихся к многочисленным системным блокам. Справа и слева от кресла возвышались серебристые башенки, ячеистая структура которых напоминала соты. В глубине ячеек поблескивали контакты микросхем. Каждая башенка заканчивалась антенной, и, от одной к другой тянулись алые лазерные лучи.
— Наша санкта санкторум, святая святых, — с гордостью поведал Сельдингер. — Виртуальная система подключена к серверу института, на котором находится программный клиент.
— А это что за звёздные войны? — спросил я, кивая на кресло с башнями.
— А это, — благоговейно сказал Сельдингер, — Логрус!
Глава 6
Буду честен — когда Сельдингер, усадив меня в жесткое кожаное кресло, аккуратно отключил и снял корсет, я почувствовал испуг. Ноги сразу стали чужими, вся нижняя половина тела отнялась. Меня охватил страх, что в результате эксперимента что-то может пойти не так, и навредить мне так, что я больше не смогу пользоваться корсетом. Я отогнал от себя эти мысли, наблюдая, как Сельдингер и Макс деловито приклеивают датчики к моему полубесчувственному телу.
— Не беспокойтесь, — Сельдингер по-своему истолковал моё выражение лица. — Процедуру активации нужно пройти только один раз, после вы сможете сразу подключаться к серверу через нейроинтерфейс.
Он подмигнул, натягивая мне на голову чепчик из проводов и клемм. — Это не должно занять много времени.
— Что мне нужно делать? — спросил я.
— Вам — ничего. Всю работу возьмет на себя Логрус, так что постарайтесь максимально расслабиться и дышать ровно.
Он закрепил последний электрод и отступил на шаг, любуясь проделанной работой.
— Готовы? Макс, включайте!
Раздалось мерное гудение, я ощутил легкое покалывание в руках, по телу словно прошла волна тепла. Алые лучи над моей головой вдруг вспыхнули и исчезли, а на их месте появилось голубоватое сияние.
Я услышал, как за моей спиной приглушенно ахнул Сельдингер; кажется, что-то пробормотал Миллер, а потом я отключился.
Я словно парил в невесомости в темноте. Кажется, это длилось целую вечность. Я не помнил, кто я и откуда. Я вообще ничего не помнил и мне было все равно. Наверное, так чувствует себя ребенок в утробе матери — ощущение комфорта, покоя и защищенности.
Потом появилась спираль. Переплетенные жгуты силовых полей вились вокруг меня, излучая потоки голубого света. Я был в центре этой спирали, её сердцем и пульсом. Еще немного — и смогу понять её тайну. И в тот момент, когда я уже был на пороге разгадки, кто-то позвал меня: «Вацлав! Вацлав!»
— Ежи! — голос Сельдингера заставил меня вздрогнуть.
Открыв глаза, я уставился на его обеспокоенное лицо. Гудение смолкло, голубоватое свечение исчезло.
— Как вы себя чувствуете, Ежи?
— Нормально, — севшим голосом ответил я. — Только немного разбито. Сколько времени прошло?
Сельдингер глянул на часы. — Около минуты. Вы вроде бы задремали, а потом погрузились в легкий транс. Я лишь хотел убедиться, что мы вас не теряем.
— А как же оцифровка? — язык почему-то плохо слушался меня. — Нужно начинать всё заново?
— Вовсе нет, — качнул головой Сельдингер. — Вы прошли её, практически, мгновенно! Заметили голубое свечение?
Я кивнул.
— Логрус уже активировал вас, — потирая руки сообщил Сельдингер. — Ну, или вы активировали его — это как посмотреть…
В глазах его мелькнуло беспокойство. — Если вы устали, можем на сегодня на этом закончить?
Вопросительная интонация прозвучала почти жалобно.
— Нет, всё в порядке, — я тряхнул головой. — После всего жалко останавливаться на пороге. Я правильно понимаю, что теперь могу, как вы говорите, погрузиться?
— Правильно, — подтвердил Сельдингер, снимая электроды.
Миллер кашлянул. — Товарищи ученые, разделяя ваш энтузиазм, тем не менее, должен заметить, что излишняя гонка нам не нужна. На карту поставлено слишком многое, так, может, не стоит гнать лошадей, пытаясь добиться всего за один раз?
— Не беспокойтесь, Генрих Рудольфович, — живо откликнулся Сельдингер. — Разумеется, следует соблюдать меру разумной осторожности. Но сегодняшний сеанс будет кратким — фактически, достаточно будет получить проекцию аватара, чтобы убедиться в том, что проект действительно работает. Таймер выставлен на одну минуту, так что никаких нагрузок более на сегодня.
— Хорошо, — согласился Миллер.
— Итак, Ежи, — Сельдингер повернулся ко мне. — Сейчас мы запустим программу. Важно, чтобы вы помнили — что бы не происходило с вами там, на самом деле — вы будете находиться здесь, в этом кресле. Все события происходят только в вашем мозгу. Хотя, как я уже сказал, сегодня ваш опыт знакомства с виртуальной реальностью будет крайне ограничен. Вот, наденьте это, — он протянул мне массивные электронные очки. Они помогут вам быстрее адаптироваться.
— Готовы? Итак, начинаем!
Первые несколько секунд, надев очки, я не видел ничего — чернильная темнота перед глазами.
Потом вспыхнула точка, которая, разгораясь, росла, пока не превратилась в уже знакомую мне вращающуюся спираль.
Я ощутил, как усилилось давление на глазные яблоки, заложило уши, и вдруг все ощущения пропали, словно я оказался в невесомости.
Теперь передо мной был серый экран, отливающий перламутром.
«Внимание!»
Голос словно бы раздавался в моей голове, одновременно с этим я видел буквы, едва заметные на сером фоне.
«Для запуска авторизации аватара необходимо выбрать расу и игровой класс».
«Подобрать автоматически расу и рекомендуемые классы, исходя из заданных параметров? Да/Нет»
Я призадумался. С одной стороны, выбор базовых характеристик — дело серьезное, и полагаться на рандом не хотелось. С другой — моя задача не игровой прогресс, а оптимальный аватар для выполнения задач… еще неясно, каких задач. Пожалуй, лучше довериться выбору Логруса.
Пока я размышлял, экран просветлел и на нем высветился список доступных рас, с их кратким описанием и изображениями.
Туже лучше! Так, что тут у нас? Люди — ну, здесь всё понятно; альвы — существа вроде фей; дверги — карлики-гномы… Хм… Вроде стандартный набор, как олдскульных РПГ, только названия странные…
Впрочем, далее список уже отличался от классического канона.
Пламенный народец — какие-то странные человечки в языках пляшущего пламени; альдиры — высокие беловолосые существа с бледной кожей и синими глазами; гиганты — высокие гуманоиды свирепого вида; нежить — силуэты людей, окутанные тенями.
Почитать бы описания, но такой опции стартовая заставка не предлагала; видимо, подразумевалось, что условному игроку и так понятно, о ком идёт речь. Вообще, наверное, стоило перед генерацией персонажа почитать хоть какие-то гайды — жаль, что эта мысль не пришла в голову ранее ни мне, ни Сельдингеру, ни Миллеру. Хотя должна была бы…
Оставшиеся две расы были неактивны — кнопка подтверждения выбора под ними отсутствовала.
Золотоволосые асы выглядели внушительно и грозно, облаченные в белые одежды и золотые доспехи. Загадочные ваны, практически, ничем не отличались от людей, кроме странных глаз с отсутствующими зрачками.
Да, об осознанном выборе вопрос, похоже, не стоит — не брать же кота в мешке. Что ж, тогда воспользуемся автоматическим подбором.
Стоило мне определиться с решением и посмотреть на кнопку, как она услужливо мигнула, подтверждая выбор.
«Поздравляем! Ваша раса — человек!»
«Люди — наиболее распространенная раса Имира. Обладают в равной степени выраженными базовыми характеристиками, что делает их способными к освоению, практически, любых классов. Людям свойственна жажда жизни, они неутомимы в поисках счастья и не знают преград в достижении целей. Только им дано достичь совершенства и занять достойное место в небесных чертогах Асгарда.
Пассивные умения:
— «воля к жизни» — ваша сопротивляемость аурам мрака и колдовским заклинаниям увеличена:
— «пытливый ум» — вам доступны базовые уровни любых профессий
— «житель Мидгарда» — бонус к характеристикам и восстановление умений увеличены в Средьземелье
Активные навыки:
— приобретаются в процессе развития аватара
Уникальный навык:
— смена расы — выполните задания на скрытое достижение и получите возможность стать одним из высших — асов.
Хм, вроде не так уж и плохо. Заодно, стало понятно, почему выбор асов не доступен в изначальном меню — доступ к расе, похоже, есть только у людей, и активируется каким-то скрытым квестом. Выглядит многообещающе. Ладно, поехали дальше. Что там у нас? Выбор класса.
«Рекомендуемые классы: целитель, эйнкирий, хранитель рун»
Интересно…
Ну, с целителем всё понятно: хилер — он и в Африке хилер.
Эйнкирий — воин света, по-видимому, аналог классического паладина — гибрид воина и лекаря со специализацией на противостоянии всякой нечисти.
Хранитель рун — тут уже интереснее:
«Орден Хранителей, посвятивших жизнь изучению мудрости и знаний, сокрытых в древних манускриптах. Знание тайных наречий и священных рун дает им власть над стихиями и именами. Их сила велика, но велика и ответственность за каждое произнесенное, или начертанное слово»
Любопытно, хотя и довольно туманно…
Выбор, определенно, был непростым — даже искусственный интеллект, по-видимому, затруднился с ним.
С одной стороны, целитель — это определенно то, что нужно, если учесть, что исцеление собственного тела — моя главная задача. Однако, что-то подсказывало мне, что простого использования исцеляющего умения будет явно недостаточно, чтобы решить мою проблему. Если же мне придется развивать свой аватар, то есть — прокачивать его в игре, то целитель без поддержки союзников — не самый лучший выбор, во всяком случае — по классике жанра.
А это значит, что вариант с эйнкирием-паладином куда больше подходит для моих задач — он более чем самодостаточен. Хочешь сражаться — без проблем; лечить себя, или других — запросто!