Вероника вытерла рукавами мокрые глаза и щеки, всхлипнула еще раз и встала с кровати.
– Итак, – продолжала Анна, – закрой глаза и представь, что через тебя проходит ослепительный свет. Он очищает твое тело и душу от наносного, лишнего, оставляя лишь пустоту. Тебе больше не нужно о чем-то или ком-то думать. Ты уже приняла решение. Не бойся пустоты – скоро она наполнится твоими чувствами. И тогда ты сможешь исполнить свое предназначение. Слушай свое сердце и шагай в такт. Доверься себе, поверь в то, что справишься, и иди.
Девушка немного постояла с закрытыми глазами. Один взмах ресниц. Взгляд изменился. Теперь это была не напуганная гостья замка. Это была его хозяйка. Она взяла в руки желоб с чашами и уверенно пошла к двери. Ни одна капля не пролилась на пол. У створок Вероника развернулась и двинулась обратно. Дойдя до кровати, она аккуратно поставила свою ношу и улыбнулась.
– Вот теперь вижу в тебе будущую спасительницу рода, – удовлетворенно кивнула Анна. – Тебе предстоит еще многому научиться, но начало положено.
Вероника кивнула, прилегла на кровать и погрузилась в сон. Перемены в душе потребовали от нее много сил, но это того стоило.
Восстановление замка
Когда Вероника проснулась, она увидела, что прапра не сводит с нее глаз.
– Чему я буду учиться сейчас? – спросила девушка, садясь на постели.
– Ты помнишь, что почувствовала, когда тебя привезли сюда? – вопросом на вопрос ответила Анна и, не дав правнучке слова сказать, продолжила: – Какие эмоции у тебя вызвал этот дом?
– Откуда вы… – Вероника не сомневалась, что ее прапра уже все знает.
– Забыла? Я тоже умею чувствовать. К тому же есть еще одна вещь, которая делает нас такими похожими. Этот дом – наша родственная душа. Вижу, ты удивлена, – хмыкнула Анна на изумленный взгляд девушки. – Здесь все началось. В доме зародился дар. Замок стал источником. Поэтому каждый, кто чувствует больше других, ощущает свое родство с ним. Вспомни, о чем ты подумала, когда увидела это место.
– Я подумала, – слова давались с трудом. Теперь, узнав историю рода, девушка стыдилась своих чувств. Анна ощутила это, но ничего не сказала. Дала девушке договорить. – Я подумала, что это место – безжизненное, потухшее, заброшенное. Такое же, как я.
– Теперь ты понимаешь, что совсем другая?
– Да, но… к чему весь этот разговор?
– Я еще не закончила. В тот момент ты так же подумала, что именно здесь проявится твой дар, но вспомнила, что за местом надо ухаживать. И ты была права во всем. Ты осознала свой дар именно здесь. Но пока замок пребывает в запустении, ты не сможешь добиться того, чего хочешь. Тебе нужно наполнить его своим душевным теплом.
– Как?
– Оглянись вокруг и найдешь ответ на свой вопрос.
Вероника посмотрела на стены замка, затянутые порванной красной тканью, створку, висящую на одной петле, покосившиеся картины, разбитую мебель.
– Но я и за месяц не смогу навести тут порядок, – в отчаянии крикнула она.
– Не бойся. Дом тебе поможет – он тоже хочет вернуться в прежнее состоянии. Да и спешить тебе некуда – здесь время идет совсем иначе. Сколько бы ты ни пробыла в замке, в том, большом, мире пройдет всего день или два. Так что приступай, не откладывая.
В следующие несколько дней или недель – девушка сбилась со счета – Вероника узнала об этом месте больше, чем о доме, где родилась и выросла. В поисках воды она набрела на небольшую речушку, которую обрамляли кусты и деревья. Они казались живыми: склонялись к гладкой поверхности и что-то шептали.
Девушка быстро поняла, что грязь вокруг замка – это не болото. Земле не нравилось, когда на нее клали мертвые доски, и она отторгала их.
Стены дома, ее родного дома, оказались белыми, когда она смыла грязь, пыль и следы дождевых капель. На камнях были выдолблены странные символы. Вероника пыталась задавать вопросы, но Анна сказала, что еще не время.
Красную разорванную ткань девушка заменила на целую – на чердаке сохранились отрезы в отличном состоянии. Труднее всего оказалось со створками и мебелью – будущей спасительнице рода раньше не приходилось сталкиваться с их починкой. Если в ее родном доме что-то ломалось, отец вызывал плотника, и тот все исправлял.
– Вспомни, кем были твои предки. Мастера с золотыми руками. Прошли годы, даже века, но их способности до сих пор в твоей крови. Закрой глаза и вспомни.
Вероника послушно зажмурилась, коснулась ладонями сломанного стола и замерла. Сначала она ничего не увидела. Лишь темнота. Девушка уже хотела открыть глаза, как увидела вдалеке маленькую золотистую точку. Всеми силами души рванулась к ней. И тут перед глазами поплыли картинки.
Вот мужчина, насвистывая песенку, сколачивает стол. Рядом улыбчивая женщина прикрепляет спинку к креслу. Тут же молодой парень шлифует поверхность створки шкафа, а девушка рядом с ним прилаживает вторую на место.
Возвращение было таким же быстрым, как и погружение в глубинную память.
– Оказывается, я знаю, что делать, – ошарашенно произнесла Вероника.
Анна улыбнулась.
– Иначе и быть не могло.
Работа по спасению замка от ветхости продолжилась. Деревья с удовольствием делились с Вероникой нужным материалом – достаточно было попросить. Она быстро наладила отношения с лесом и кустарником вокруг. И вскоре замок стал таким, каким она хотела его видеть: настоящее родовое гнездо, где всем рады.
– Теперь я готова двигаться дальше, – уверенно произнесла Вероника, стоя посреди комнаты и оглядывая свою работу.
– Не спеши. Есть одно место, которое замок тебе еще не открыл. Но пока ты там не побываешь, двигаться дальше нельзя, – охладила ее восторги Анна.
– А когда я туда попаду?
– Когда замок сочтет, что ты готова.
– А когда…
– Задаешь слишком много вопросов. Лучше ложись спать. Иногда ответы приходят тогда, когда их не ждешь.
Доверившись мнению Анны, Вероника забралась в кровать, вдохнула аромат свежеструганного дерева и заснула. А ее прапра о многом нужно было подумать, чтобы решить, как быть дальше.
Неприятная проверка
Этой ночью Вероника спала очень плохо. Во сне к ней приходили родители.
– Ты позоришь нашу семью, – говорил отец. – Нужно найти дело, которое поможет тебе выбиться в люди, обогатиться, обеспечить себе безбедную старость.
– Милая, послушай нас, – подхватывала мать. – Мы тебе плохого не посоветуем. Тебе нужно стать кем-то. Просто чувствовать – недостаточно. Да и лишние они, эти эмоции. Только с холодной головой можно чего-то добиться в жизни. Прожить ее так, чтобы она не оказалась бессмысленной.
В два голоса родители убеждали девушку, что она выбрала неверный путь. Но еще не поздно все исправить. Наутро Вероника встала разбитой: все тело болело, голова гудела, руки и ноги едва двигались. Анна понимающе покачала головой.
– Я ждала, что так будет, – сказала женщина, глядя на синяки под глазами правнучки. – Никогда изменения не проходят гладко.
– У вас было так же?
– Мне было проще. К нам пришел мудрец. Он все объяснил моим родителям. Это произошло через пару дней после моего рождения. К тому моменту, как я достаточно выросла, чтобы принять на себя ответственность за свое предназначение, родные уже смирились. Тебе будет сложнее, но я рядом. И помогу тебе.
– Но, – Вероника сжимала и разжимала кулаки, наматывала на палец поясок от платья, запускала руки в волосы, не в силах успокоиться. – Но я все думаю, а вдруг родители правы? И это я ошиблась. Ну какая из меня спасительница рода?
– А какова она, по-твоему?
– Она сильная, уверенная в себе, знающая, чего хочет и как этого достичь.
– А ты?
– А я слабая, уязвимая, растерянная и ничего не понимающая, – девушка заплакала. Слезы текли по щекам, оставляя длинные борозды, а она даже не пыталась их вытереть.
– Это твои ощущения. Да, в них твоя сила, твоя мощь. Но только если умеешь ими управлять. Иначе они оборачиваются против тебя. С любой силой так – не используя ее по назначению, ты теряешь свою власть над ней. Чтобы достичь гармонии – единственного состояния, из которого ты можешь управлять своими чувствами, – необходима холодная голова. В этом твои родители правы.
– Но как это сделать?
– Взглянуть на факты. Вот смотри: ты в одиночку привела в порядок замок, подружилась с растениями, и они позволили тебе взять древесину для мебели и створок. Но кроме того, ты живешь здесь уже несколько дней. И не сбежала обратно к родным, а стараешься понять себя. Если посмотреть отстраненно: это проявления силы или слабости?
– Наверно, силы.
– Верно, – Анна улыбнулась. – В следующий раз, когда тебе покажется, что ты ни на что не способна – а так будет, знаю по опыту, – вспомни это время, вспомни, что ты делала. Все, до мелочей. Одна песчинка способна сместить чашу весов. Одного дуновения достаточно, чтобы поднялся ветер. Жизнь будет испытывать тебя, другие люди захотят проверить, насколько ты свободна, есть ли гармония в душе, умеешь ли сохранять равновесие. Когда это случится, оглянись назад и вспомни, чего уже смогла достичь. Слабые люди опускают руки и ничего не делают. Ты не такая. Я это знаю. Потому что ты – это я, а я – это ты.
Вероника улыбнулась и вытерла слезы.
– А теперь раздерни-ка занавески. Начинается новый день.
Девушка подошла к окну и распахнула его. Внутрь ворвались солнечные лучи, ласковый ветерок коснулся щеки. Вероника вдохнула утренний воздух полной грудью и поняла, что готова двигаться дальше.
Анна наблюдала за воспитанницей и радовалась, что не ошиблась в ней.
Начало освобождения
– Теперь, когда ты поняла, что намного сильнее и способнее, чем думала раньше, взгляни на себя, – обратилась женщина с портрета к правнучке.
Вероника посмотрела на потрепанное платье, бахрому на поясе, превратившуюся в лохмотья, приподняла подол, обнажив башмаки, которые отец давно бы потребовал выбросить, и вздохнула.
– Ты снова ошиблась с направлением, – покачала головой Анна, – взгляни на руки.
Девушка отдернула рукав и наконец заметила, что кожа пошла трещинами, как известка на стене, если ее намочить, или разбитая плитка на полу.
– Что со мной? – вскрикнула Вероника и схватилась ладонями за лицо, только сейчас ощутив глубокие борозды от слез. – Неужели я старею? Разрушаюсь, как древняя статуя?
– Нет, милая, – рассмеялась Анна. – Ты сбрасываешь старый образ, обнажаешь свою суть. Без этого не обойтись, если ты хочешь стать той, что рождена. Той, что тебе предназначено стать.
– Но я никогда не видела таких преображений у родных, когда дар проявлял себя.
– Никому не приходилось сбрасывать с себя столько лишних слоев: неуверенность, ожидания общества, груз, нависший над родом. Не надо отковыривать куски, – остановила прапра свою воспитанницу, заметив, что та пытается подцепить ногтем и отодрать треснувшую кожу, – они отвалятся сами, когда ты завершишь преображение.
– А до того времени мне придется ходить такой… страшной, – последнее слово Вероника произнесла еле слышно.
– Запомни, милая, ты прекрасна потому, что умеешь чувствовать, а не из-за выраженной линии губ и больших глаз. Пока ты веришь во внешние проявления, они довлеют над тобой.
– Что значит, верю? Так оно и есть.
– Нет. Еще одна ошибка вашего мира. Правильно – не то, что ты увидела или кто-то сказал. Живо лишь то, во что ты веришь. Когда ты сможешь поверить в себя настолько, что мнение общества станет неважным, тогда ты избавишься от старой кожи.
– Как змея?
– Почему змея?
– Только они сбрасывают кожу.
– Ты не права. Видела когда-нибудь кошек?
– Конечно, к нам домой часто приходил рыжий кот. Но родители не разрешали ему оставаться.
– Жаль, конечно, но сейчас не об этом. Кошки регулярно вылизываются, трутся о разные поверхности, чтобы избавиться от старой шерсти. Они так сбрасывают негативные эмоции, которые были вокруг них, освобождая место для нового, яркого, радостного. Если бы ты не позволяла другим так долго взваливать на тебя нереальные ожидания, не пришлось бы сейчас все это проходить.
– Значит, это моя вина…
– Не вина, а беда. И мы с ней справимся. Я тебе помогу. А пока тебе нужно сосредоточиться на том, что ты чувствуешь: впитать атмосферу утра, ощутить настроение замка, проникнуться энергией растений. Закрой глаза и сосредоточься.
Вероника зажмурилась. Сначала она ничего не почувствовала. Но потом ее тело начали пронизывать теплые лучи и струны.
– Я чувствую себя арфой, – не открывая глаз, сказала девушка.
– Тогда играй. Раз ты ощущаешь себя этим инструментом, значит, музыка – это твой проводник. Она поможет тогда, когда будешь сомневаться. Играй. Найди свою мелодию.
Девушка неуверенно коснулась струн. Дернула за одну, потом за другую. У каждой был свой, глубокий, неповторимый звук. Вот это замок, а это дуб на поляне, а вот береза у болота, а эта, самая мощная, струна принадлежит земле. Не удержавшись, Вероника начала танцевать. Она кружилась, парила, взмывала. Земное притяжение не могло удержать ту, что стала свободной.
Анна смотрела на девушку с портрета и улыбалась. Она видела, что трещины на коже становятся глубже, но до истинного освобождения было очень далеко. Прародительница рода надеялась, что времени хватит. И для семьи еще не поздно. А Вероника продолжала кружиться в танце и не замечала тревог своей прапра…прабабушки.
История портрета
– Анна, скажите, а в жизни вы выглядели так же, как на этом портрете? – спросила Вероника после очередного разговора о важности раскрытия своего дара.
– Почему ты спрашиваешь?
– Как-то к нам приходил художник, чтобы запечатлеть семью. Мы все получились не совсем похожими. Помню, моя сестра очень расстроилась, что не настолько красива на портрете, как в жизни.
– А что подумала ты сама?
– Ну, я посчитала, что таково видение художника. Он сделал то, что и как смог. Но портрет мой мне не нравился. А ваш вам?
– Портрет – это нечто большее, чем просто изображение человека. Если, конечно, он нарисован мастером.
– Что вы имеете ввиду?
– Ты была права, сказав, что таково видение художника. Мы смотрим на людей по-разному. Один увидит миловидное личико, другой – внутреннее смятение, третий – хорошую рукодельницу. И все это попадает на портрет. Если мы не согласны с мнением художника и хотим скрыть то, что он увидел, будем говорить, что картина – плохая.
– А кто рисовал ваш портрет?
– Я.
Вероника открывала и закрывала рот, словно ей не хватало воздуха. Потом прижала руку к губам и покачала головой.
– Да, ты все правильно поняла, – кивнула Анна. – Я могу говорить с тобой именно потому, что свой портрет я написала сама и вложила в него свою душу.
– Но это значит…
– Да, тогда я уже знала, что умру. Но чувствовала, что долг не отдан. Помнишь, я говорила о мудреце? Он ждал, что я верну долг, спасу, обучу. Но я не могла жить вечно. И переселилась в этот портрет.
– А вам, – Вероника сглотнула, – вам не было страшно?
– Покидать тело и переходить в портрет?
Девушка кивнула.
– Нет. Тело – это лишь тело. Важна душа. Не имеет значения, кто ты – мужчина или женщина, взрослый или ребенок, человек или портрет, – необходимо выполнять свое предназначение. Этим путем готовы идти не все, поэтому не жди таких поступков от других. Не совершай моей ошибки.
– Вы ошибались? – глаза Вероники расширились, став похожими на две кружки с чаем. Казалось даже, что от них вот-вот начнет подниматься пар.
– Милая, я тоже живой человек. Точнее, была им, – Анна усмехнулась собственной шутке. – Я тоже иногда уставала, впадала в отчаяние и боялась не справиться, оступалась и падала, отступала и проигрывала. Но знаешь что? Я всегда возвращалась на свой путь. Ошибаются все, но слабые отказываются от борьбы, а сильные идут вперед, несмотря ни на что. Я прошла свой путь так, как я это сделала. Теперь твой черед. Но я буду рядом – смотреть с портрета, который сохранил мою душу до встречи с тобой. А когда моя помощь больше не понадобится, стану безмолвной картиной.