— Василий Алибабаевич! — грозный окрик заставил белоснежные клыки застыть в нескольких сантиметрах от моей яремной вены. — А ну оставь голубого богатыря! Если ты его уконтрапупишь, то напрасно я Астролябиусу отдала волшебный клубочек и настой трезвян-травы! А ты, мил человек, оденься! Нечего голубым задом по комнате девицы бултыхать!
Неведомая сила подняла черного кота за шкирку и аккуратно закинула на печной шесток. Котяра брыкался, орал благим матом и старался дотянуться до меня. Я показал вслед, как у меня аккуратно обкусан ноготь на среднем пальце. Кот снова попытался дернуться ко мне, но невидимая сила не давала спуска.
Я щелкнул пальцами. Всё-таки я тоже существо волшебное, а не хуйня из-под ногтей. Ухват вырвал рога из бревна и кинулся на место. У меня был соблазн шарахнуть ухватом кота по пустой бестолковке, но я сдержался. Надо же узнать — где я оказался и чего это старуха ляпнула про моего "друга" Астролябиуса.
Пришлось надеть оранжевую плисовую рубаху, домотканые штаны и странную обувь, которую в старину называли «лапти». Прямо голубокожий Иванушка-дурачок из сказки!
Бабка уже не сверкала заплатами на застиранной ночной рубашке, теперь её тощее тельце скрывалось под тучей разномастных юбок. Сверху рваная кацавейка и венчал весь фонтан дизайнерской смерти засаленный платок, из-под которого выбивались лохмы седых волос.
— Слушай, уважаемая ханум, у меня к тебе два, нет, три вопроса! Почему я здесь? Кто ты и почему называешь кота Василием Алибабаевичем?
— Ох, мила-а-ай, так это не вопросы, а так, шелуха подсолнечная. Здесь ты потому, как наказ я сделала магу Астролябиусу. Отдала ему клубочек волшебный, который может в любое место привести, а взамен он обещался мне прислать колдуна могучего, чтобы дела сердечные порешать. Я Баба-Яга, ведьма местная. А кот… И не кот он вовсе, а оборотень. Сын он чуды-юды неведомой, имя которой было Али-баба.
— Али-баба?
— Ну да, Али-баба, али-кошка. Кошкодевочкой все её прозывали. Понесла она от неведомо кого, а родила вот его. А я, чтобы Васю не утопили, взяла оборотеночка на поруки. Раз в месяц он в человека превращается и в лес убегает, зато всё остальное время котом под хвостом вылизывает.
Я тряхнул головой. Какие кошкодевочки? Какие клубочки? Причем здесь маг?
— Ничего не понял, болезный? Тады слушай. Про кота забудь, он фигура своеобразная, дрессировке не поддается. Заданьице у меня к тебе есть, добрый молодец. Должон ты помочь мне обрести счастье несусветное. Должон выручить из плена разлучницы окаянной моего суженого-ряженого. Вот как мы с Кощеюшкой соединимся, так и будет твоё задание выполнено, а сам ты сможешь проваливать на все четыре стороны. Ватрушку будешь?
Бабушка Яга щелкнула пальцами. С тарелки поднялась в воздух круглая лепешка с творогом. Я наблюдал, как лепешка макнулась румяным боком в небольшую чашку с малиновым вареньем, а после полетела ко мне. Перехватить её получилось уже на подлете.
А что, и я такие фокусы могу показывать!
Вот сейчас отправлюсь к Астролябиусу, да запихаю его бороду ему же в задницу до самого горла!
Щелкнул пальцами, прошептал про себя заклинание «трах-тибидох» и… И ничего не произошло. Я щелкнул ещё раз, потом ещё два раза — результат был тем же. Похоже, что я не могу переместиться в свой мир.
Печалька… Нет, не так — невъебенная печалька!
Бабка смотрела на меня добрыми глазами и уже схомячила две лепешки, да будет благословенно её пищеварение и жидок стул. Кот насуплено вылизывал яйца. Все были заняты, только я сидел и продолжал как дурачок щелкать пальцами.
Я собрался с мыслями, чтобы как-то помягче выразить своё состояние и начал:
— Дорогая ханум, моё сердце обливается кровью и плачет из-за твоего горя. Я прям сейчас сдернусь с места и пойду хлестать хером твоих обидчиц. Каждой твари по харе! Но… я не могу перемещаться. Я бы смотался в свой мир, потрындел бы с Астролябиусом по-свойски и вернулся. Да-да, я обязательно вернусь. Мне бы какие-нибудь силы для перемещения между мирами…
— Дык они тебе и не нужны. Астролябиус сказал, шо у тебя мужская сила — волшебная. То бишь то, что в штанах запрятано. Вот ей-то ты и могёшь помочь моему горюшку…
Чего? С помощью хера я должен бабке помогать?
Да не-е-е…
Я посмотрел на бабульку. Ну, лет двести назад я мог бы прошептать ей на ушко пару ласковых и добавить «хабиби», но сейчас… Брррр, даже подумать страшно.
— Ты чего на меня так уставился, охальник? Шо у тебя за мысли в голове лысой ползают? Вот я тебя сейчас сама ухватом перепояшу! — заквохтала старуха.
— Ханум, я тогда не понимаю, чего вам от меня надо? В делах своднических моя подруга поднаторела, я же в любовных делах ни хера не шарю. Шайтан мне свидетель — разлучать умею, а вот сводить…
— Дык мне и надоть, чтобы ты разлучил Кощеюшку моего с ненавистной залеткой. Пленила его Васька голосом молодым, телом налитым и лицом настолько красивым, шо все прозвали её Прекрасной. Пленила, да под каблучок его и засунула, золото присвоила, в замке свои порядки наводит. Кощеюшко и так здоровьем не силен, а теперь и вовсе зачах. Осунулся и похудел…
Я всё-таки откусил от настырно лезущей в рот ватрушки. Ммм, мне в рот как будто попали благословенные ягоды из садов Соломона, да будет имя его известно в веках. Такой вкуснотищи я никогда не пробовал, а вы мне можете поверить — перепробовал я до хрена всякого.
— Что, язык проглотил? На-ко ещё плюшку. Ешь-ешь, наедай шею. Тебе ещё силы пригодятся. С Василисой справиться будет трудно, ты так и знай — очень у её красоты тяга великая. Все мужики перед ней ровно листва палая ложатся, когда она павой выступает. Правда, Кощей говорит, что последнее время она чуть умишком повредилась — засовывает себе в один рукав кости, а в другой вино заливает. Делает так-то и сидит грязнуля грязнулей.
Я посмотрел на бабку и вздохнул. Уж чего-чего, а со странными бабами я дел много имел. Да что там говорить: странные бабы — это мой профиль.
Кот спрыгнул с печки и неторопливо подошел к столу. Он всё также недоверчиво косился на меня, но теперь хотя бы не кидался. Животное запрыгнуло на табурет и, налив себе чай из пузатого самовара, пододвинуло к себе чашку с ватрушками. Похоже, что Василий Алибабаевич боялся остаться без вкусного.
— А как поможешь нам с Кощеем счастьюшко обрести, так и будет твоя службишка выполнена, — снова повторила Баба-Яга.
В моей голове мелькнул отрывок из письма: «Саглашениё. Мы, два вяликих мага и валдшебнига устроиваим спур! Джин абищает сдилать десёть баб зчастливымя, не знимаяся з нимя зексом».
Нет! Никогда больше не буду пить с магами!
Видимо, этот хитрец давно уже сговорился с женщинами и взял с них плату вперед, а потом подпоил меня и…
— Уважаемая ханум, ты вот что подтверди — маг с тобой давно сговорился о том, что пришлет колдуна сильного?
— Ага, уж год как прошел, — кивнула старуха. — Клубочек волшебный ему отдала, да ещё настой трезвян-воды. Чтобы, значитца, можно было любое количество хмельной браги выдуть и ни в одном глазу!
Год!
Полтора года назад мы завоевали королевство, и тогда же маг задумал такую пакость.
Ох, как же будет месть моя жестока, когда я вернусь!
А я вернусь?
Я взглянул в морщинистое лицо старухи. Она с такой надеждой посмотрела на меня, как пенсионер на нового кандидата в президенты. Моё сердце не выдержало:
— Ладно, уважаемая ханум, постараюсь сделать всё, что от меня зависит. Обещать не могу, но вот есть у меня одна мыслишка…
Мою речь прервал резкий стук и громовой голос:
— А кто это с моей любимушкой тут милуется? А вот тебе башку с плеч!!!
Глава 4
Я едва успел нырнуть вперед и втянуть голову в плечи, как над головой раздался противный свист стали, разрезающей воздух.
— Не дергайся, мерзость небесноголубая! Ты мне мешаешь! Дай я тебя быстренько убью и всё! — прогремело позади.
— Хуй тебе!
Я резко прыгнул в сторону и щелкнул пальцами, доставая из воздуха кривой ятаган. Если рубиться, так честно — ноздря к ноздре!
Ох ты ж, мама моя наложница персидская… Где же такого ушлепка собрали-то?
Передо мной стоял экспонат из школьного класса по биологии, только для прикола одетый неизвестным историком-извращенцем в чёрные доспехи. Глазницы скелета горели обязательным ярко-красным огнём, а в костлявых пальцах сверкал ослепительный меч.
— Ты повинен смерти, голубой басурманин! — вскричал скелет.
— Ты за базаром следи! За голубого сейчас по косточкам разберу!!! — не остался я в долгу.
— Коша, не убивай его! — Завопила Баба-яга.
— Мууурчи мурррзавца!!! — завопил котяра и прыгнул на меня со спины.
Мягкие лапки закрыли мои глазки, а острые коготки впились в мои щёчки.
Иблисы пустыни! Больно-то как…
Я заверещал раненым кузнечиком и точно также запрыгал, вращая ятаганом и пытаясь сдернуть с головы прилипшего кота. Если вращать у меня получалось хорошо, то вот со второй частью танца вышла промашка — кот вцепился так, что легче было оторвать голову, чем кота.
Оторвать голову?
А что — идея!
Я щелкнул пальцами, а затем швырнул отделившуюся башку вместе с охреневшим котом прямо в череп.
Страйк!
Раздался хруст и уже две башки запрыгали по дощатому полу.
Моя башка приземлилась мягко — на пузо кота. Сам же кот шарахнулся на жопу, сломал хвост и с воем выскочил наружу. Моя голова осталась лежать на полу, напротив головы Кощея. Я не мог этим не воспользоваться и харкнул прямо в горящий правый глаз. Раздалось шипение. Череп скривился. Не спрашивайте — как у него это получилось? Получилось и всё тут.
Моё безголовое тело продолжило махать ятаганом и даже успешно снесло к хуям самовар. Кипяток удачно плеснул в доспехи. Ослепший на один глаз череп взревел от боли и попытался докатиться до своего тела.
Две безголовые туши пытались полоснуть друг друга, но пока что только успешно крушили бабкино жилище. На пол падали кадушки, горшки, банки с разными настоями.
Я старался ушами отползти подальше, чтобы не быть затоптанным. На башку Кощея два раза наступили.
— Видишь, что ты натворил, бусурманин клятый? — крикнула мне голова Кощея.
— Я? Да ты первый полез, снимок рентгеновский! — не остался я в долгу. — Ещё и напал сзади!
— Так я ж злодей, я не могу иначе, — поджал зубы череп.
Меж тем, оба тела разошлись не на шутку — они разошлись в стороны и продолжили с азартом начатые работы по разрушению волшебного жилища. Эта вакханалия продолжалась до тех пор, пока старая ханум не сунула два пальца в рот. Нет, она вовсе не хотела вызвать рвоту, чтобы похудеть по системе Долбоящерова. Баба-Яга свистнула что было мочи. Наши воинственные тела остановились как вкопанные.
— А ну цыц! Вы ещё подеритесь, горячие неславянские парни! — прикрикнула ханум. — Вы для чего оба здесь?
Мы с черепом переглянулись. У меня возникло желание плюнуть во второй горящий глаз, но я сдержался.
— Чтобы супротив Василисы Прекрасной выступить, — буркнул череп.
— Во-о-от, — протянула Баба-Яга, аккуратно подняла голову Кощея и надела её на место. Покрутила до характерного хруста. Потом она наклонилась за моей головой. — А вы чегось тут устроили?
Моя голова тоже водрузилась на место. Я щелкнул пальцами и ятаган исчез. Кощей же вложил свой сверкающий меч в ножны.
— Вот ты, бусурманин, чего ты полез супротив Кощеюшки мово? Уступить не мог, что ли? — ладошка Бабы-Яги похлопала меня по макушке.
— Оставь меня, старушка, я в печали, — отмахнулся я от нее. — Попал к вам, а теперь не знаю, как и выбраться.
— А чего тут знать? Сделай службу, да и ступай себе с миром. Иначе никак… Иначе придется у нас оставаться и будешь ты… Хочешь быть чудом-юдом заморским? — участливо спросила ханум.
— Не хочу!
— Тогда тебе не драться нужно, а думу думать, как нас от Василисы избавить.
— А чего тут думать-то? — хмыкнул я. — Надо надавать по щам этой красотке, да и всех дел.
— Надавать по щам… — покачал черепом Кощей. — Не так всё просто, бусурманин. Она красотой своей берет. Семь богатырей против неё выходило — всех спать по хрустальным гробам уложила. А ещё тридцать три богатыря выходили из моря…
— И что?
— Всех утопила, как котят. Последнего дядьку Черномора уморила. Красотой пленяет и мужчины в её руках воском тают. Я вон, на что Бессмертный, а и то высох до предела, уже местами кожа рвется, не выдерживает её страсти, — пожаловался Кощей.
Страсти? А вот это уже интересно…
Баба-Яга сочувственно покивала и придвинула ему одну из трех оставшихся ватрушек. В избушку аккуратно просочился кот и тихо спрятался за печкой. От греха подальше. Я почесал лысую макушку.
— Что же она у вас такая? Почему никто не одолел?
— А кто одолеет? К сильным она меня посылает, а слабых сама жизни лишает, — вздохнул Кощей.
— Ты уж помоги, басурманюшко. Помоги нашему счастью соединиться? А то одолела проклятая девка, нет ни где Кощеюшке от неё спасения… — начала Баба-Яга с легким подвыванием.
— А как бы её увидеть-то? Хотя бы одним глазком.
Кощей и Баба-Яга переглянулись.
— А это сделать просто. Вот, держи меня за руку, — протянул ладонь Кощей.
Я схватился за латную рукавицу и моргнул. Всего лишь секунда, а вместо бабкиной избушки мы уже стояли в огромном каменном зале. На стенах шкворчали факелы. Отблески огня играли на развешенном оружии. Под потолком неспешно ползали жирные пауки по белесым лохмотьям паутины. По полу гуляли сквозняки и было очень неуютно.
— Вот тут я и живу. Пошли, покажу тебе Василису Прекрасную. Надеюсь, что ты именно тот сильномогучий колдун, каким тебя расписывал Астролябиус, — негромко проговорил Кощей.
— Ты тоже знаешь этого мошенника?
— А как же, хорошо знаю. Никогда бы к нему не обратился, если бы не обстоятельства. Скользкий тип…
— А чего тогда на меня наехал? Я же сидел спокойно, хавал ватрухи…
— Проверить хотел. Вдруг у тебя кишка тонка — тогда бы и время тратить на волчью сыть не стоило бы.
Мне стало обидно. Это я-то волчья сыть? Да меня даже кошки сожрать не могли, куда уж там волкам!
— Проверил?
— Ага, должен пару минут продержаться.
— Ладно, чудо костлявое, показывай, где твоя прелестница обитает.
— В палатах белокаменных, где же ещё. Вот ступай по этому коридору прямо, потом упрешься в чучело ящера трехголовое, от него поверни налево и через десяток шагов дверь Василисы Прекрасной и будет…
Я прикинул — топать и топать. Повернулся к Кощею:
— А чего сразу туда не перебросил?
— Боюсь, что не удержался бы. Ревность в сердце заиграла бы, да и порешил как раз перед дверью. Ты ступай, бусурманин, ступай. А уж за нами благодарность не заржавеет…
Благодарность не заржавеет…
А если Кощей сам заржавеет в своих доспехах? Ох, что-то нет у меня доверия к этим древним старикам, да будут скрипеть они вечно.
Ханум со своим котом… Скелет в доспехах, который отвергает любовь красавицы…
Что-то с ними не так — психические какие-то!
Я пошел по указанному пути и лопатками почувствовал, как Кощей перекрестил меня. Похоже, что деваха была той ещё штучкой, если он так её боялся.
Да и наплевать! Вот не хватало мне ещё баб бояться! Мужик я в конце-то концов или просто так штаны таскаю?
На меня пялились со стен портреты разных страхуёбищ, которым место не в нормальном замке, а в какой-нибудь кунсткамере. Только потом я прочитал, что это родственники Кощея Бессмертного. Понятно, почему он на нормальных джиннов с ножиком бросается — с такими родственниками и врагов не нужно.
Протопав до чучела змея с тремя башками, я невольно остановился — занятная зверюга. Вот бы на такой покататься.
Повернув налево, я вскоре уперся в деревянную дверь. Выдохнул, вдохнул и…
Чуть не пернул, когда на плечо легла мягкая рука.
Глава 5