– Удачи нам всем. Она очень понадобится.
Указанные Йорином руины были и вправду кошмарным местом. Разрушенный замок занимал небольшой холм, когда-то, видимо, окруженный маленьким озерцом, ныне превратившимся в заболоченный луг. Вокруг в обилии росли плакучие вербы, закрывая вид гребешками своих продолговатых листьев. Родерик вынужден был признать, что сам никогда не смог бы обнаружить такое место. Даже Вильгельм блуждал целый день, расспрашивая встреченных крестьян, которых, кстати, в этой округе было на удивление мало. Несмотря на это, опасения Стражника не оправдались; им удалось прибыть на место за добрых несколько часов до захода солнца. К сожалению, как назло, одновременно с их прибытием небо застлали черные тучи, а горизонт укрыл молочно-белый туман.
– Замечательно, – подвел итог Бедвир, приглядываясь к покрытым мхом руинам.
– Удачи тебе там, – сказал дор Гильберт, не глядя Родерику в глаза.
– Мне что, одному идти?
– Это ты специалист по сверхъестественным явлениям. Наша работа была служить проводниками и охранять тебя от бандитов.
– Охранять меня, точка. Что, если этот призрак меня убьет там?
– Лучше, чем если он убьет нас всех троих, – заметил адор Бедриданд.
– Хорошо сказано, – похвалил его учитель. – Так я и думал, что эти уроки чтения на что-то да сгодятся.
Серый Стражник понял, что дальнейшая грызня смысла не имеет. С трудом контролируя дрожь в ногах, он сделал первый шаг, потом следующий. Прошел едва видимой тропкой через болото и встал перед разрушенными воротами небольшого замка. В последний раз обернулся и вошел внутрь.
Сразу же за воротами появились типичные признаки присутствия призраков. Неуловимый шепот, резкое похолодание, странные звуки с верхних этажей. Родерик тихо выругался. Он ненавидел эту часть своей работы. Чародеи не представляли проблемы, достаточно было подкрасться к ним и перерезать горло, пока они не успели ничего сделать. На оборотней и тому подобных тварей тоже были обычные методы – соль, серебро, соответствующие зелья. Но с призраками это не работало. Тут каждый случай был уникальным, и самый распространенный совет, ходивший на их тему в Ордене, был следующим: держись от них подальше или найди Видящего, который сможет вычислить, как избавиться от духа.
Что-то пошевелилось на краю его поля зрения. Он инстинктивно отпрыгнул в сторону. Поправил скатку плаща на плечах, чтоб легче было выхватывать мечи. Понятно было, что вряд ли они смогут помочь, но их наличие добавляло Родерику уверенности. Он миновал несколько выпотрошенных комнат и взобрался по скрипящей лестнице на следующий этаж. Только здесь ему пришло в голову, что, видимо, стоит обыскивать помещения, но он даже не знал точно, чего ищет. Ему велели проверить, откуда взялся этот проклятый перстень, но едва ли в этих руинах можно было бы найти ответ. Ну, может, хотя бы попадется ему старый скелет, и тогда можно будет заявить, что вот он, владелец перстня, мертвый со времен Чумы.
Что-то пролетело рядом, Родерик почувствовал прикосновение к спине. Нет, не прикосновение, скорее… он сам не мог этого описать. Просто знал, что там что-то было. Вокруг начали раздаваться звуки. Стук, ворчание, плач. Снаружи ударила молния, а сразу за ней с неба хлынул настоящий водопад дождя. Через минуту он услышал с первого этажа, что наемники вводят коней в здание, ругаясь при этом вслух. Он ощутил определенное злорадство. С другой стороны, бежать через болото в такую погоду было бы очень неприятно. Он еще раз осмотрелся на втором этаже, но ничего не привлекло тут его внимания, так что пришлось идти дальше. На следующем этаже его глазам предстал длинный коридор, ведущий к крепким деревянным дверям, на которых был выжжен символ глаза. Это было настолько очевидным указанием, что до него даже дошло не сразу.
Он двинулся в сторону дверей и немедленно об этом пожалел. Ставни замахали, как крылья птиц, старые картины на стенах зажглись зеленым огнем, вокруг заклубились едва видимые фигуры с ревом, воем и отчаянным визгом. Снизу донеслись крики наемников. Несмотря на это, Родерик бросился вперед. Бежал вслепую, надеясь добраться до двери, прежде чем ему действительно придется туго. Оказалось, что это было не лучшим решением. На середине коридора некая невидимая сила подхватила его и бросила о стену. Родерик не успел подняться, как что-то схватило его за ногу и начало тащить в одну из боковых комнат. Мужчина с трудом выхватил один из мечей и вбил его в пол, чтобы было за что зацепиться. Это подарило Стражнику немного времени, которое он использовал, чтоб достать из сумки горсть соли. В панике он немедленно швырнул ее в направлении ноги. О чудо, это сработало. Родерик вскочил на ноги и бросился наутек. К сожалению, ему не удалось добраться до лестницы – что-то вновь его схватило и отбросило назад, на середину коридора. Огни с картин дотянулись до него, и он покатился по полу, чтоб затушить загоревшуюся одежду. Потом отполз к стене и сжался в клубок. Какой-то призрак хотел броситься на него, но, столкнувшись с ладонью Серого Стражника, развеялся как дым. От страха он уже плохо соображал, поэтому не сразу понял значение того, что произошло. Перстень.
– Это все не настоящее, – прошептал он с трудом. – Это не духи, это охранная система. Это не настоящее!
Как бы в ответ с ближайших дверей отскочила ручка и ударила его прямо в нос. Что-то хрустнуло.
– Да мать его! – вскричал он и вскочил на ноги. Сделал уже два шага к выходу, но что-то его остановило. Это было не чувство долга, сроду такого не имел. Скорей понимание того, что все равно придется возвращаться.
Обернулся в сторону дверей с символом глаза. Поднял вверх правую руку, демонстрируя свой бронзовый перстень, и бросился бегом. По дороге несколько канделябров просвистело у его головы, а огни местами обуглили одежду, но пока что план работал. Когда Родерик коснулся дверной ручки, почувствовал резкую боль в руке. Источником боли оказалась Печать, магическая татуировка, нанесенная ему в день принятия в Орден. Но колющая боль исчезла в тот момент, когда дверь открылась – а вместе с ней исчез и весь кавардак.
Серый Стражник стоял в оглушительной тишине. Стены темной комнаты были полностью исписаны символами. Он не сразу пришел в себя после пережитого за несколько последних минут. И еще больше времени у него заняло, чтобы понять, что видит перед собой.
– Уже все? – спросил Вильгельм, входя следом за ним в комнату. Рыцарь был бледен, как стена, на щеку капала кровь из разбитой брови.
– Да, похоже на то. – Родерик постарался показать, что контролирует ситуацию. – Вы-то сами целы?
– Мне в лицо прилетела рама от какой-то картины, Бедвиру досталось по спине старым шкафом, но за вычетом этого мы всего лишь здорово перепугались. Холера, вот именно поэтому не стоило от вас принимать никаких заданий. Ну ты хоть нашел то, что искал?
– Да. И даже больше, чем хотел.
– Это… А что, эти надписи кем-то написаны? Слушай, это ведь даже не настоящее письмо, какие-то закорючки.
– Это секретный язык Серой Стражи, – объяснил Родерик. – Его знают только полноправные Плащи.
– Значит, это написал один из вас. Отлично, что интересного пишет?
– Это загадка, – с явным неудовольствием ответил через минуту Родерик. – А скорей карта в виде загадки. Отдельные фрагменты косвенным образом описывают места, которые надо найти, чтоб двинуться дальше. Я точно не собираюсь это все разгадывать.
– Ну, в конце хотя бы будет клад?
– Для меня – нет, но для кого-то наверняка да, – ответил Серый Стражник, присматриваясь к трем последним символам на стене: VII.
Аурелиус сидел в зале, как обычно, ерзая на своем мраморном троне. Бывали моменты, когда это искусно украшенное восседалище сильно облегчало императору задание, но бо́льшую часть времени оно было попросту орудием пыток.
Двери распахнулись, и в них появился Магнус, как всегда, с мрачным выражением лица. И, как всегда, горой навис над окружающими.
– Я не смог, – сказал он извиняющимся тоном.
– Ну и ладно, – успокоил его монарх. – Ну будет чуть труднее, но результат показал, что значительная часть Ордена на нашей стороне. Остается надеяться, что этого хватит. Тут, пока тебя не было, я наткнулся на одну историю. Она случилась в Тонущем Порту, лет четыреста назад. Они там выбирали нового бургомистра, и среди кандидатов нашелся один жулик по имени Гаммельн. – Аурелиус жестом подозвал собеседника ближе. – Ну так вот, этот мошенник заявил, что если его выберут, то он решит проблему с крысами. Само собой, это не была жизненно важная проблема для города – ну не более чем всегда. Однако это вовсе не помешало Гаммельну. При каждом удобном случае он повторял, что лишь он может решить крысиный кризис. Заплатил куче народу, чтоб те разносили по городу слух о страшной армии грызунов. Когда другие кандидаты не реагировали на эту очевидную чушь, то он обвинял их в том, что они игнорируют проблему, поскольку не знают, как ее решить. Это был дополнительный аргумент за то, чтоб выбрать того единственного человека, который не закрывает глаза на эту страшную беду – которая уже вот-вот приведет город к гибели и разорению, как уже довела до них остальные Вольные Города. Под конец уже и его оппоненты вынуждены были тоже включиться в его игру, бороться с несуществующими вредителями – очевидно, безуспешно, ибо как победить то, чего нет? И, само собой, Гаммельн выиграл те выборы и стал бургомистром. – Эта часть явно позабавила Дракониса. – Потом он даже нанял армию крысоловов, в основном бездомных пьянчуг, заданием которых было шляться по улицам и демонстрировать, что Власть Борется. Разумеется, платил он им из городской казны, хотя фактически они получали гроши, а бо́льшая часть денег оседала в карманах нового управляющего. Через два месяца он вновь разослал своих агитаторов, на этот раз для того, чтоб везде провозглашали: война окончена победой, великолепный Гаммельн исполнил предвыборные обещания! Крысиный кризис преодолен! Ты понимаешь, к чему я веду?
– К тому, что люди легковерны? – спросил неуверенно Магнус.
– И это тоже, да. Но для меня вывод из этой истории гораздо интереснее. Подумай, если Гаммельн сумел прийти к власти, борясь с придуманными крысами, то сколь же многого сможем добиться мы с настоящим врагом! И вдобавок куда худшим, чем любые грызуны.
– Значит, переходим к следующему этапу?
– Однозначно. Я уже вызвал своих главных советников. Думаю, подготовка займет около месяца, а потом будет, как у того алхимика. Бум.
Глава вторая
Годвин дор Гильберт прибыл заранее. Уже на протяжении сотни лет предназначенная для совещаний часть императорского дворца оставалась почти невостребованной, но слуги, несмотря на это, все еще поддерживали ее в приличном состоянии. Рыцарь прошел коридорами, убедился, что стража стоит на своих постах и выглядит достаточно представительно. Проверил толщину дверей, их звуконепроницаемость, а также достаточно ли кресел расставлено вокруг стола. С маниакальной тщательностью поправил разложенные перед каждым из еще отсутствующих гостей рапорты, а потом посуду на соседнем столике с закусками. Как раз собирался пройтись по второму разу, когда на место прибыли первые из приглашенных.
Первым появился Тиберий Кареттариус по прозвищу Кресло. Поздоровался с Годвином, используя нетипичный вариант искусственной вежливости, с виду совершенно искренней, но недоброжелательной. Посвятил ни к чему не обязывающему разговору идеально отмеренное время, критическим взглядом обводя место встречи, после чего уселся на самое дальнее место, ровно напротив кресла, предназначенного для императора. Дор Гильберт не протестовал; знал, что бесполезно. Кареттариус не принадлежал к богатейшим или влиятельнейшим аристократам Центральных Территорий. Его состояние, в общем, было довольно скромным. Официальной должности при дворе он также не занимал. И, несмотря на это, ему удавалось десятилетиями удерживаться в самом центре змеиного клубка, которым была столица. И играть свою игру, тогда как другие вокруг него переживали взлеты и падения. Свое прозвище он обычно объяснял тем, что такой, как он, мог присаживаться везде, где сочтет нужным. Понятно, что при дворе ходили и другие версии возникновения прозвища, восходящие к временам, когда Кресло был всего лишь слугой у деда нынешнего императора. Понятно также, что в присутствии его самого никто в своем уме не рисковал вспоминать эти версии. Люди, которые это все же делали, имели неприятное обыкновение заканчивать свою жизнь в сточной канаве, после медленной утраты всего, что имели и ценили. Такие случаи носили даже свое название – Мебельное Проклятие.
После Кареттариуса появились и другие аристократы, князья и генералы. Годвин приветствовал всех у входа и указывал места. Когда помещение уже заполнилось гостями, с легким опозданием прибыли последние три участника встречи. Император Аурелиус IV Драконис, как всегда источающий ауру харизмы и владычества. Семенящий в его тени Лисандер Драконис, как всегда робкий и скрытый за кипами бумаг. И, наконец, Магнус, возвышающийся над всеми Серый Стражник с ледяным взглядом. Они уселись на свои места во главе стола, подавая тем самым знак, что совещание началось. Рыцарь двинулся на свое место, рядом с Кареттариусом. Туда, где сидели те, кто был одновременно незначителен и необходим.
– Приветствую, – сказал император, оглядывая собравшихся за столом. – Мы собрались здесь сегодня, чтобы обсудить нечто, над чем мы с моими советниками работали уже долгое время. Нечто, способное навсегда изменить… Нет, нечто такое, что спасет наш мир. – Тут он сделал театральную паузу. – Столетиями Империя заботилась обо всем континенте, обеспечивая стабильность и благополучие для его жителей. С Катастрофой всему этому пришел конец. И целых сто двенадцать лет уже, как нам не удается вернуться к этому состоянию, заповеданному для нас Господом. Север правит собой сам, регулярно нападая на территории побогаче. Спорные Земли стали ареной неутихающих конфликтов между членами этой новой рыцарской касты. Вольные Города ведут между собой постоянные войны за тарифы и торговые договоры. Даже здесь, на Центральных Территориях, в колыбели цивилизации, то и дело возникают новые конфликты. И уж совсем страшно говорить о Границе, которую шаг за шагом пожирают орды дикарей. Но вот ирония – именно там, на Границе, лежит наше спасение!
Конец ознакомительного фрагмента.