Дидрич кивнул:
— Вот теперь ясно. Такое бывает, когда последний в роду получает от Неба силу. Вот только дар велария особый… Ты раньше охранял кого-нибудь?
— Не в этой жизни, — осторожно сказал я.
Эти слова вырвались у меня совершенно случайно, видимо, сказалось ранение. Но купец среагировал на удивление спокойно.
— Ясно, — Дидрич покосился на небо, — Вера разная бывает, штука это тонкая…
— У нас в степях тоже верят, что великие родичи возвращаются, чтобы воплотиться в новом теле, — сказал Секай.
— Нуль тебе в глотку, Секай! И у леса есть уши, шпионы прецептора везде, а мне еще ереси не хватало в караване.
Секай недовольно замолчал, а купец протянул мне свиток, который так и не отдал перед тем, как я свалился в обморок.
— Охранников у меня и так хватает, — покачал головой Дидрич, — А вот телохранителя никогда не было.
— Я не уверен… — начал было я, принимая свиток.
— Дар велария не даст ошибиться. Один оракул предсказал мне…
— Господин Дидрич, — начал было Секай, — Да пьяный он в говно был, этот оракул!
— А ну, зверь! — огрызнулся купец, — Знай свое место.
— Ага! — Секай не остался в долгу, — Уже бегу!
Купец замахнулся, выхватив меч из ножен. Сильверитовый клинок засверкал на солнце, бросились в глаза блики изумрудов в рукояти. Но монгол даже не шелохнулся, и Дидрич, зарычав от злости, со стуком вогнал меч обратно.
— Я тоже был нетрезвый, — проворчал купец, — Вот когда твоя звериная задница дорастет до третьей меры, тогда и будешь мне указывать.
Секай цыкнул, но ничего не ответил.
— Так что, Белый Волк, — продолжил Дидрич, — Идешь ко мне телохранителем? До Престола Ордена, так уж и быть.
Я осторожно тронул бок.
— Так я вроде ранен…
Купец будто не услышал.
— До Престола четыре дня пути, три дена в день…
Секай с Матсом присвистнули, а Дидрич огрызнулся:
— Молчать, шавки! — потом он указал пальцем мне на рану, — Пока валяешься раненый, оплаты никакой. Согласен?
Я ошарашенно замер, пытаясь понять, на что подписался, а Матс горячо зашептал:
— Дидрич Секаю платит по три дена в день…
— Нулячий ты сын! — Секай выругался, и Хорек поджал губы, — Телеги скрипят, не слышишь?!? Пошел смазывать!
— Так я же охранник…
— Ты у меня сейчас трупом станешь! — Секай выхватил саблю.
Матс, ни слова не сказав, исчез, убежав в конец обоза.
— Ну, Белый Волк, решай давай, у меня дел полно, — поторопил Дидрич.
Я кивнул.
— Согласен.
— Вот и ладненько, — купец улыбнулся, потом покачал пальцем, напомнив, — Пока валяешься, оплаты никакой.
И, довольный, пришпорил коня. Секай, усмехнувшись, вогнал саблю в ножны, а потом ускакал вслед за купцом. Я некоторое время смотрел им в спину, потом взглянул на свиток в руках. Пора бы и прочитать.
— У, как классно! — рядом с придыханием зашептал Матс.
Он неожиданно появился возле телеги, осторожно поглядывая вперед — не видит ли его Секай.
— Добро пожаловать в нашу дружину, — довольно ощерившись, сказал он, — А ты у нас теперь будешь просто Белый…
— Ту-ду-ру-ду-ду-у-у, ту-ду-ру-ду-у… Ду-ду! — вырвалась у меня какая-то мелодия из земной памяти.
— Что это за музыка такая? — с интересом спросил Матс.
Я пожал плечами.
— Да слышал в столице.
Повозки скрипели, лес медленно проплывал мимо. Солнце уже поднялось до самых вершин деревьев.
Значит, теперь я просто Белый…
Глава 7. Веларий
— Там под мешками мазь, — Матс тыкнул пальцем, и хохотнул, — Дидрич заставил лекаря собрать травы, мечом даже в лес прогнал, мы всем караваном ржали.
— Мазь?
— Ларс сказал, что шрам еще надо будет помазать. Скверна вышла, но какие-то там потоки куда-то не туда… — тут он осекся, — Все, Белый, я пошел!
Матс быстро ретировался, а я, нащупав деревянную банку, насколько мог задрал нагрудник и стал осторожно втирать пахучее лекарство. Прикосновение, с счастью, уже не причиняло боли.
— Смотрю, нашел мазь?
Услышав Секая, я понял, почему ретировался Матс.
— Да, мастер.
— А ты неплохо там подрался, — Секай мотнул головой назад, — И, это, спасибо за мою жизнь.
Я опустил нагрудник и улыбнулся.
— Дидрич тебя оценил, — монгол усмехнулся, — Только смотри, нулячий сын, я за тебя поручился.
Секай чуть пригнулся, и добавил вполголоса:
— Если халтурить будешь, башку снесу быстро.
Я поджал губы, потом положил руку на копье рядом и ответил:
— Главное, не обнажай меч возле Дидрича…
Монгол ничего не ответил, лишь цыкнул, покачал головой и, толкнув лошадь пятками, унесся в конец обоза.
Я присел, разминаясь и поводя плечами. Вроде нигде не тянет, не болит. Свесив ноги с телеги, я с сомнением посмотрел вниз. Спрыгну, а потом грохнусь на потеху всему каравану.
А идти надо, деньги сами себя не заработают…
Я впервые понял, что могу делать, что хочу. Долгожданная свобода кружила голову, и одновременно пугала.
Ведь шанс забрести куда-нибудь не туда очень высок. Хотя, к великой радости, каждый встречный зверь теперь не будет пытаться меня убить или захватить в рабство.
Я чертыхнулся, глядя на проплывающую подо мной дорогу. Чертов Матс, отвлек меня своей болтовней, и я совсем забыл про свиток.
Развернув послание, я обнаружил там не один, а два листка. И разочарованно выдохнул — я не понимал, что там написано. Мой проповедник, в тело которого я попал, видимо, был неграмотным. Или у третьей меры своя, особая письменность.
— Дерьмо нулячье!
Я покрутил листы. На одном из них под текстом, написанным каллиграфическим почерком, красовалась круглая синяя печать — она рельефно выделялась на грубом пергаменте. А второй лист был просто письмом.
— Наверняка документ, — шепнул я, и поскреб печать.
Твердая, будто вросла в бумагу.
— А, что у тебя тут? — снова раздался голос Матса.
Он шел возле телеги, провожая взглядом спину Секая. Я с надеждой повернулся к нему, хотя на миг и засомневался. Стоит ли показывать бумаги, вдруг там что-то очень важное?
А потом я, плюнув на все, протянул листы. Без перевода это просто макулатура.
— Ой, тут печать Синего Приора, — со знанием дела сказал Хорек.
— Да ты что? — рыкнул я, — А я и не понял.
Матс поморщился от моей грубости, но добродушно усмехнулся. Все-таки, у этого зверя был на удивление не злой характер. Я вспомнил веселых близнецов, учеников Фолки, и мне даже захотелось посмотреть на деревню Хорьков.
— Ну, еще вырастешь, двушка мелкая, научишься и читать, и писать, — ощерился Матс, и я улыбнулся тому, как ловко зверь парировал мою шутку.
Хорек приблизил текст, вчитываясь.
— Я плохо знаю грамоту. Вот здесь приказ, это купчая на какую-то первушку. Тут имя даже… Гре…
— Грезэ, — подсказал я, чувствуя, как раскрываются крылья за спиной.
Ай да приор, ай да человечий сын! Вот так угодил…
Получается, когда я найду Грезэ, то смогу на законных основаниях забрать ее, ведь об этом ясно говорится в указе.
— Да, точно, Грезэ. Забыл, как эта буква читается…
Хорек переложил наверх другой листок, и нахмурился:
— О-о-о… Тут прямо много чего. Первушники, собранные у… это, как же их… ага, у Скорпионов, вот, — Матс поскреб лоб и поправил шапку, — Они сначала доставлены в Лазурный Город, потом были отправлены в… в…
На Матса было жалко смотреть. Он пытался вчитаться, но явно стеснялся сказать, что не может ничего понять.
Я протянул руку — уже ясно, что там что-то вроде списка передвижений. Керт или приор просто указали, по каким местам прошел обоз с первушниками, чтобы я имел ориентиры, где искать.
— Спасибо, Матс, я все понял.
— Точно? — Хорек спросил одновременно с облегчением и с надеждой.
Я кивнул, хотя на самом деле все равно надо было вызнать про текст получше.
Мы замолчали. Внизу катилась дорога, а я все так и сидел на повозке, причем совершенно бесплатно. Удивительно, что мне до сих пор не понадобились деньги в Нулевом мире, но, чувствую, эти времена прошли.
А потом я спрыгнул…
— Можешь ехать верхом, я позволяю, — сказал Дидрич, когда я добежал до начала обоза, — Аренда лошади — один ден в день.
Сам он ехал на своей белоснежной кобыле, величаво расправив плечи. Человек совсем не боялся находиться в самом авангарде каравана, и будет достаточно трудно его охранять.
Заявленная цена аренды меня шокировала. Жалованье — три дена, и еще минус один.
— Это грабеж! — вырвалось у меня.
Секай, который был уже рядом, заржал так, что чуть с коня не свалился.
— А ты думал, в сказку попал? — усмехнулся купец, хлопнув себя по коленке и блеснув перстнями на пальцах.
Я промолчал. Знать бы еще, сколько я теряю — я вообще не ориентировался в деньгах. Может быть, и два дена в день настоящее богатство.
— Смотри сам, мастер Дидрич, — я пожал плечами, — Выше я и увижу больше. А так, не вижу, с меня и спроса нет. Мало ли какие стрелы тут бывают?
И я молча пошел рядом, чуть обогнав их всех. Положив копье на плечо, я стал оглядывать дорогу впереди, и кромку леса. По-хорошему бы, вперед надо пускать разведчика, и чтоб возвращался, и докладывал.
— Ладно, нуль тебе в меру, — гаркнул сзади Дидрич, — Будет тебе лошадь.
Секай опять захохотал, и раздался шелест клинка, извлекаемого из ножен. Я обернулся — Дидрич опять замахнулся на монгола.
— У, звериная твоя глотка, ты заткнешься или нет?
Лошадь мне досталась обычная с виду, грязно мышастого цвета. Но мне она понравилась — характер у нее оказался достаточно кроткий, учитывая то, что наездник из меня был не ахти. Да, я умел ездить верхом, дар Скорпионов в свое время это показал, но разбираться в лошадях меня это не научило.
— Зовут Мышик, — сказал Секай, передавая мне повозья, — Отняли у разбойников.
— А как же вы узнали его кличку? — наивно спросил я, и Секай захохотал.
Так ничего мне и не ответив, он снова ускакал в патруль вокруг обоза.
Ехать верхом оказалось гораздо удобнее, и я занялся своими прямыми обязанностями — ехать молча чуть левее от Дидрича, на расстоянии вытянутой руки. Справа от купца время от времени пристраивался Секай, который возвращался с обхода с докладом. Поэтому тереться боками с монголом я не стал.
Копье я мог спокойно и в левой удержать, а вот правой мне будет гораздо удобнее схватить купца, чтобы скинуть с лошади. Я даже не хотел представлять, какой вой поднимется, если такое произойдет.
Дидрич сначала недовольно смотрел на меня. Несколько раз он намекал, что зверь второй ступени должен знать свое место, но я только пожимал плечами — нанял, заплатил, вот и мучайся теперь.
А навыки телохранителя, вбитые еще в учебке, постепенно всплывали у меня подкорке. При этом я ничего толком не мог вспомнить, поэтому просто доверился интуиции. Она мне говорила, что нет никакого толка от моей охраны, если я буду далеко от клиента.
На мои уговоры ехать в глубине каравана Дидрич никак не реагировал. Никакие доводы на него не действовали, хоть он и понимал, что представляет из себя легкую цель.
Задача усложнялась его упрямством, поэтому я понял, что один не справлюсь.
— Помощников бы, мастер Дидрич.
Купец чуть не ахнул.
— Нуль мне в меру, чтоб я еще раз нанял незнакомого зверя!
Я решил высказаться прямо.
— Что происходит, мастер? — спросил я, — Сам же нанял, сам же и ведешь себя, как… как… ребенок.
Дидрич почему-то не ответил, только непроизвольно коснулся поясного кошеля. Я обратил на это внимания — что там, весь его заработок? Купец молча сверлил меня взглядом, морща нос от раздумий, а потом коротко свистнул.
Секай был рядом через десять секунд, и Дидрич, кивком указав на меня, объяснил просьбу.
Монгол, к моей радости, даже не стал спорить, только буркнул:
— Хорька своего бери, вроде сдружились вы, и еще возьмешь соколенка одного.
— И лошадей им, — сразу же закинул я удочку.
Секай оглянулся на купца, тот побагровел, гулко засопев, но все же кивнул.
Вся ситуация выглядела просто глупо, когда человек сам же и сопротивлялся охране, но я не стал допытывать злого Дидрича вопросами. Мое дело — охранять. Доеду до фронта, там и мой контракт закончится.
К счастью, Матс умел ездить на лошади. Пусть он всего лишь третья ступень, но Секай потребовал от каждого зверя в караване научиться верховой езде. И это было правильно — мало ли как повернется судьба.
Соколенка звали Шона, и это был очень молодой зверь, еще только усики появились. Насколько я понял, он тоже был из стаи Степных Соколов, откуда и сам Секай. У парня был такой же разрез глаз.
Я ухмыльнулся, когда увидел у парня вторую ступень. А как же то, что Секай ниже третьей не набирает? Или своим все можно?
Монгол в это время обрабатывал парня:
— Шона, нулячий ты сын, ты на вторую ступень Белого не смотри, понял? Чтобы слушался его, как меня.
Шона удивился, но промолчал.
А потом я уже добавил то, что заставило всех вокруг охнуть.
— Мой приказ выше приказа Секая и мастера Дидрича, ясно?
Мы ехали рядом, во главе каравана, и мои слова услышали только те, кому было надо. Мои помощники, Дидрич, и Секай.
— Ты что себе позволяешь, звериная глотка? — выдохнул Дидрич, прийдя в себя после ступора.
Секай лишь морщил брови, но на вопросительные взгляды Шоны и Матса только кивнул.
— Как сказал Белый, так и будет, — коротко бросил монгол.
Купец выхватил клинок, пробежав по нашим лицам злыми глазами, и уставился на Секая, как на предателя. Бедные Матс и совсем юный Шона чуть не побелели от страха, а Секай только злорадно хлопнул в ладоши:
— А я тебе говорил, кто такие веларии, — и он, кивнув мне, развернул лошадь и опять унесся в конец каравана.
Я уже достаточно разобрался в отношениях внутри каравана, и понял, что Дидрич больше шумит, чем рубит. Вот и сейчас он только ругался, проклиная на чем свет стоит и меня, и этих двоих оболтусов со мной рядом.
И что головы плешивым шавкам посрубать, и что кусают руку, которая кормит, и что раньше бы за одну такую мысль всю стаю бы вырезали… И почему еще под Небом ходим, куда только оно смотрит?
Матс и Шона слушали все это с белыми лицами, и я специально не останавливал купца. Пусть все привыкают к новой реальности.
Наконец, Дидрич замолчал, и я спокойно спросил:
— Скоро привал, мастер?
Мне срочно надо было объяснить двоим помощникам правила охраны высокопоставленных лиц, но для этого требовались время и место.
Злой купец, который понял, что вся его ругань была мне совершенно побоку, коротко кивнул.
— Да, полпути до деревни Секая проехали, можно и сделать остановку. У Соколов будем к вечеру, там заночуем. А то прошлая ночь была не очень, — Дидрич недовольно отмахнулся.
Привал сделали возле берега озера, вдоль которого неожиданно пошла дорога.
Берег был довольно широким, что позволило поставить повозки в круг. Дидрич расположился в самом центре, вокруг импровизированного лагеря Секай расставил охрану.
Мне надо было провести небольшую беседу с помощниками, но оставить Дидрича на произвол судьбы я не мог. Поэтому я подошел к Секаю с просьбой, показавшейся ему странной.
— Десять воинов? — нахмурился монгол, — А груз кто охранять будет? Да и вообще, ворчать будут зверята, что отдохнуть не дал.
Я поджал губы и со вздохом предложил:
— Отдам тебе один ден со своего жалованья.
Секай цыкнул и покачал головой:
— Не надо, нулячий ты сын. Выставлю десятерых.
Дидрич удивился, когда его костер окружили десять воинов в полном облачении и при оружии. Я слышал, как он начал ругаться, но Секай что-то сказал ему, и у купца подпрыгнули брови. А потом он только махнул рукой, и принялся что-то жарить на огне.
Я усмехнулся — вот теперь можно не волноваться.
Секай поймал мой взгляд и кивнул. Он дал мне всего полчаса, и я поспешил отправиться со своими помощниками на разведку вокруг озера.