-- А ты возьми, почитай, что он пишет. -- Майор указал на рукописи, лежащие на тумбочке.
Лейтенант Мельников покосился на исписанные листы, которые уже прочитал майор Воробьёв. Затем посмотрел на пациента. Пациентом был худощавый двадцатишестилетний парень по имени Константин Иволгин, с бледным измождённым лицом. Его взгляд был исполнен отрешённости и страха. Майор Воробьёв продолжал чтение оставшихся у него в руках рукописей Иволгина. Владимир взял с тумбочки рукописи, с которыми майор уже ознакомился, и тоже принялся за чтение. К его удивлению, почерк пациента был весьма чёткий и понятный. Расписывал Иволгин всё очень подробно и без утайки, будто хотел облегчить душу. Может ему от этого станет легче гораздо быстрее, и он избавится от шока и стрессовой ситуации. Из написанного Иволгиным выяснялось приблизительно следующее:
"Доктор Виктор Пиявкин отпустил крысу в клетку, сделав ей в очередной раз инъекцию глиальных клеток. Поправил медицинскую маску на лице, разгладил получше медицинские перчатки на руках.
-- Понимаете, Костя, -- молвил он, -- глиальные клетки -- это вспомогательные тельца нервной системы, которые защищают нейроны от повреждений и патогенов. А также эти тельца вырабатывают миелин. Учёные всего мира предполагают, что рассеянный склероз можно если и не остановить, то значительно замедлить с помощью этих самых глиальных клеток. Вот мы с Вами и проводим один из таких уникальных опытов. -- Пиявкин хмыкнул: -- Точнее мы -- одни из тех учёных в мире, что проводят такой опыт в научной лаборатории. И Вы знаете, -- он повернулся к Константину Иволгину, лаборанту, -- этот опыт проводить намного интереснее и круче других. А знаете, почему?
Иволгин пожал плечами.
-- Потому что, -- продолжил доктор, -- это шанс успешно подавить все симптомы рассеянного склероза у людей. Вылечить их, понимаете? Вылечить от такого страшного заболевания. Пока что никому в мире это не удалось. Может мы с Вами и с группой других наших сотрудников будем первыми из исследователей, которые добьются своего? Я всей душой в это верю. И, поверьте мне, суметь впервые в жизни подавить симптомы страшного нейродегенеративного заболевания -- это значит получить ещё бОльший экстаз, чем экстаз от того, когда впервые в своей жизни трогаешь, мнёшь и сжимаешь сиськи возбуждённой обнажённой женщины и испытываешь при этом неимоверную эрекцию.
Немой сотрудник Константин Иволгин с округлившимися глазами слушал рассказ доктора Пиявкина, скрывая под медицинской маской покрасневшие от смущения щёки.
-- Не берите в голову, -- продолжил Виктор, не посмотрев на Иволгина, а продолжая глядеть на показания приборов, подсоединённых проводами к крысе, которой Пиявкин только что сделал инъекцию. -- Это я вроде как пошутил... Я имею ввиду сравнение с обнажённой женщиной, сиськами, эрекцией...
Доктор Виктор Пиявкин представлял из себя персону не то, чтобы открыто эксцентричную, но и не совсем обыкновенную. Этакий доктор Айболит, являющийся добрым, но по отношению не ко всем деткам. Пойдя по стопам своего старшего брата Павла Пиявкина, который также был учёным-биологом и однажды поплатился за это жизнью, Виктор, как и его брат в своё время, добился уже многих успехов в области медицины, биологии. Но вот сейчас он взялся за изобретение нечто такого, что действительно бы считалось великим полезным изобретением, а именно -- лекарства от склероза. Виктор был не совсем заурядной личностью. Его курчавые светлые волосы, усы, бородка и аккуратные очки на носу свиду наводили на мысль о стереотипных учёных-недотёпах из комиксов. Однако Виктор Пиявкин был не так прост, как могло показаться на первый взгляд. На понятие "система" доктор Пиявкин в разные моменты жизни реагировал по-разному. Если система, словно податливый ребёнок, показывает тебе свою добрую, наивную улыбочку, то почему бы не повести себя в ответ как добрый доктор Айболит? Если система корчит недовольную рожу, пытается повесить на тебя ярлык, раздавливая своими стереотипами, словно гусеницами танка, то можно в ответ побыть анархистом-бунтарём. И что с того, что при этом ты член научной медико-биологической ассоциации?.. Если же, хуже того -- система настолько ОХ...ЕЛА, что пытается горстями насильно скармливать тебе свои пустые, глупые, непонятно от чего излечивающие, пилюли философии, выдавая их за пилюли истины в последней инстанции, то с такой системой не грех побыть и учёным-маньяком в ответ. А что здесь такого? Ведь с тобой поступают подобным же образом... И вот однажды в жизни Виктора произошло нечто необычное и перевернувшее с ног на голову эту самую жизнь -- при чём как научную, так и собственную. В один прекрасный день в кабинете доктора Пиявкина появилась группа вооружённых людей. Виктор поднялся из-за стола, отникнув от микроскопа и молча, с нейтральным выражением лица, смотрел на пожаловавшую в гости незваную команду. Перед учёным в кабинете находилось семь человек в военной одежде, без масок на лицах. И прежде всего именно этот факт (отсутствие масок на лицах группировки) насторожил прагматичного Виктора Пиявкина. Виктор тут же смекнул, что бы теперь далее ни произошло, для лаборатории и для самого Пиявкина исход будет печальный. Потому что после выполнения задания/поручения/ определённых требований и тому подобного, выдвинутых Виктору преступниками, Виктор Пиявкин будет ликвидирован, а лаборатория взорвана или сожжена. Ведь преступники не сочли необходимым спрятать под масками свои рожи ни от камер наблюдения в здании, ни от самого Виктора. ВОТ когда происходит именно третий вариант развития событий из тех, что были перечислены выше. То есть система настолько ОХ...ЕЛА, что открыто теперь уже наносит удар по отдельной личности и при этом, не стесняясь, пАлит перед этой личностью свои физиономии, не боясь, что именно по этим физиономиям преступников впоследствии и будут опознавать представители органов правопорядка. О да, представители органов правопорядка тоже являются частью системы, но речь сейчас не о них.
Стоявший с группой вояк высокий лысый крепкий мужчина с пистолетом-пулемётом в руках сделал шаг по направлению к учёному.
-- Здравствуй, Виктор. -- Молвил он низким бесцветным голосом.
Виктор смотрел в хладнокровные глаза собеседника, стараясь не показать своего испуга и конфуза.
-- Здравствуй, Саша. -- Ответил Виктор. -- Давно не виделись. Как жизнь?
-- Пойдёт. -- Бросил лысый мужчина лёгенький кивок. -- Ты уж извини, что я без предупреждения. Но у меня к тебе дело.
-- А в официальной обстановке и без помощи твоих вооружённых соратников решать проблемы тебе как-то не с руки?.. Я это уже давно понял.
На губах лысого крепыша мелькнула тень улыбки.
-- В данной ситуации, Витя, без этого никак. -- Ответил он. -- И если раньше я как-то ещё мог надеяться, что ты как надо выполнишь поручение, данное тебе, то теперь я теряю доверие.
-- Твои поручения, Саша, всегда приходится выполнять под дулом автомата. Так что по поводу доверия -- не тебе меня упрекать. А теперь твои громилы что, будут рядом со мной с пушками стоять двадцать четыре часа в сутки? И это ты, значит, называешь сотрудничеством... Теперь понимаешь, почему наша с тобой работа бок о бок как научных деятелей давным-давно пошла псу под хвост? Ты всё время старался давить на людей в тему и не в тему, никогда не считался ни с чьим мнением. Твои решения -- это априори должна быть истина в последней инстанции. Вспомни, сколько научных проектов ты провалил в силу своей упрямости и дикарства. Да, именно дикарства -- больше это никак назвать нельзя. Сколько людей погибло по твоей милости только потому что они выдвигали свою кандидатуру на ведение проектов, которыми вплотную интересовался ты. А скольких ты ещё убьёшь ради личностной наживы. Знаешь, на кого ты похож? На того, кто ещё не один год будет испытывать совершенный экстаз от своих действий. Твоя личность оргазмирует от того, что она протаскивает одного человека за другим лицом вперёд по вонючей, скользкой от крови, дерьма и грязи сточной трубе, обещая в итоге этим людям рай. Но что касается тебя -- однажды ты поймёшь, когда самому придётся продвигаться по данной трубе, она не выведет в итоге в окультуренные пределы продвинутого, осовремененного центра процветания. Она предоставит выход лишь в сумасбродную, пропитанную запахом гнили, широкую захолустную яму. Однако вместо того, чтобы скривиться в отвращении от такой перспективы и от всего того, что ты делаешь, ты испытываешь абсолютное удовлетворение, будто бы оно сокрушает твоё сознание маниакальным теплом.
-- Скажу одно, -- ответил Александр. -- Если бы ты в своё время оказался менее упрямым и более сговорчивым, мы бы с тобой вместе достигли самых небывалых высот. Но вместо того, чтобы проявить свой ум и потенциал в качестве кавалерии, примчавшейся на помощь нашему общему делу, ты переключился на болезненные выяснения, кто кому чего должен. В итоге большинство проектов, которые, как ты говоришь, я запорол, были провалены именно по твоей вине. Из-за того, что ты в последнее время очень часто стал включать либо "хитрого", либо "тупого" -- уж не знаю. В общем, достаточно лирики, Витя. Хватит!
Александр Куртышев действительно ещё недавно вплотную, бок о бок, был занят работой с Виктором Пиявкиным. Эти двое очень хорошо изучили повадки, предпочтения и стиль работы друг друга. Куртышев, помимо приобретения учёной степени и страсти к науке, обладал рядом других интересов в жизни. Одним из них было упражнение в спортивной и боевой стрельбе. В силу своей проницательности и страха перед неизвестностью будущего, Александр привык постоянно к чему-то подготавливаться. Хотя сам не знал, к чему именно... Такой у него был характер. Сейчас Александр Куртышев стоял в кабинете Пиявкина. Подготовленный.
-- В общем так, Витя. Ты изобретёшь вакцину от коронавируса.
Пиявкин смотрел в глаза Куртышеву.
-- Хотя бы прототип. -- Говорил Александр. -- Но действующий. И действующий пусть хотя бы в теории. Усекаешь? Покаместь это у нас с тобой основная цель. Когда она будет достигнута, будет разработан последующий план действий.
-- У нас с тобой? -- ухмыльнулся Пиявкин. -- Думаешь, я буду на тебя пахать? Типа коллеги по цеху как когда-то давно?..
-- Будешь, Витя, -- кивнул Куртышев. -- За вакцину ты получишь хорошие деньги.
-- Да мне твои деньги... Можешь их себе в одно место засунуть! -- презрительно бросил Виктор.
Александр на это спокойно улыбнулся. Он подошёл к Пиявкину вплотную и положил руку ему на плечо:
-- Ты присядь. Не волнуйся. Присядь.
Учёный последовал совету.
-- Хочешь ты того или нет, Витенька, но мы с тобой вновь будем сотрудничать. Зарплату ты тоже будешь получать. Либо стандартную, добровольную. Либо...
-- Либо что? -- подхватил Пиявкин.
-- Либо нестандартную. Насильную.
-- Это как? Что ещё за насильная зарплата?
-- Насильная, Витёк, -- Куртышев достал из нагрудного кармана золотую цепочку и бросил на стол перед Виктором, -- это такая же зарплата, как и стандартная. Только она будет выше. Узнаёшь это украшение?
Пиявкин перевёл взгляд с цепочки на Куртышева.
-- Да, -- продолжал тот, -- ты всё правильно понял. Это ведь та самая, редкая цепочка, которую ты подарил своей любовнице, верно? Твоя жена об этом не знает и дочка тоже. А жаль. Интересно, что бы они на это сказали? Ну так вот, если ты выберешь насильный вид зарплаты, то получишь намного больше денег, чем думаешь.
-- О чём это ты болтаешь, козёл?! -- Виктор поднялся со стула. Но тут же на него были направлены шесть пушек, и он остепенился, окидывая презрительным взглядом вооружённых преступников.
-- Я говорю о том, -- продолжил Куртышев, взгляд которого исполнился жестокости, -- что если ты будешь строить из себя целочку и пытаться срывать мои планы, то получишь один за другим куски тел тех, кто тебе так или иначе дорог в этой жизни. Начну с твоей любовницы, пришлю тебе один за другим её пальчики для начала. Её цепочка -- это пока предупреждение и стимул к старту твоей работы. Затем ты получишь её ручки, ножки, голову. Потом придёт очередь тех, кто тебе ещё ближе. В общем, включи воображение, как это всё будет выглядеть. Схема расправы с ними будет одна и та же. Ты ведь помнишь, что я увлекаюсь азартными играми, квестами в свободное от работы время. А в данном случае можно совместить игру с работой -- это ли не здорово? Игра будет закончена когда ты получишь голову последнего из близких тебе людей. Однако за каждую отрезанную часть тела близких тебе людей я готов буду доплачивать тебе по триста баксов вдобавок к основному гонорару. Это и есть то, что я называю насильной зарплатой. Про полицию можешь забыть. На помощь к тебе не придёт никто. Почти все твои сотрудники уже мною убиты. Их тела здесь, в здании, в морозильной секции. За это, конечно, извиняюсь... Без предупреждения, по-свински поступил. Охрану ты себе слабоватую нанял. Драться не умеют, а только огребать по-полной. Но, в общем, ладно. Хотя троих из твоих коллег по научной деятельности я в помощь тебе оставил вживых, включая немого парня. Троих помощников для работы тебе вполне хватит. Изобретение вакцины будет представлять из себя секретный проект. И теперь наилучший способ лично для тебя выбраться из этой истории живым и спасти жизнь твоих близких, да ещё и заработать кучу денег, что хватит на всю жизнь тебе и твоей семье -- это сотрудничать со мной и не выпендриваться. Хорошо? -- Куртышев подмигнул Пиявкину.