-- Отлично! -- немного успокоилась Агата. -- Продолжайте в том же духе! Кстати о потерях. Сколько сейчас всего... бойцов?
-- Есть продолжать! -- явно обрадовался Генерал. -- На данный момент имеется девяносто четыре разведчика, двести сорок один солдат, сто тридцать три носильщика, четырнадцать рабочих, двенадцать гвардейцев, три полковника и один генерал.
-- Сколько? -- неверяще выдохнула она.
-- Девяносто пять разв...
-- Отставить! -- перебила Агата Генерала. -- Это был риторический вопрос. Я просто удивилась.
Генерал понял её удивление по-своему.
-- Из-за необходимости поддерживать скрытность пришлось отказаться от разработки самых перспективных объектов, -- Агате послышалась затаённая обида, -- Кроме того, вы изволили изготовить всего одну сборочную линию, что заметно ограничивает...
Агата выставила руку, прерывая Генерала.
-- Отлично! Что с запасами энергии? -- этот вопрос ей самой не давал покоя: электричество отключилось, тем не менее, вся её странная машинерия продолжала нормально работать.
-- Не могу знать, леди Агата! К настоящему моменту ни у одного бойца не потрачено более четверти первоначального заряда, у рабочих есть ещё тысяча четыреста девяносто два полностью заряженных ядра.
Агата устало помассировала виски. Генерал был явно преисполнен энтузиазма и наполеоновских планов, но при этом -- туповат... или ловко притворялся.
-- В таком случае, приказываю довести численность бойцов до шестисот ровно, а остальные ядра оставить в резерв на случай... непредвиденных обстоятельств.
-- Так точно! -- Генерал снова взял под козырёк, и продолжил, как бы слегка даже оскорблённым тоном: -- Как вы вчера и изволили приказать!
-- Ах да, вчера... -- задумчиво протянула она. -- Генерал, запомните, пожалуйста, и впредь имейте в виду, что моё... творчество -- процесс весьма утомительный, и иногда я увлекаюсь настолько, что банально падаю от усталости. В таком состоянии я могу отдать необдуманные и небезопасные приказы. Я ещё обдумаю надлежащий протокол для таких случаев, но сразу скажу: первое, что требуется сделать утром -- это доложить обо всём по порядку.
-- Разрешите доложить? -- немедленно спросил Генерал, его неподвижная стальная морда каким-то образом смогла выразить раскаяние и рвение. Агата в ответ только кивнула, и тот продолжил: -- Вчера днём в два часа пятьдесят четыре минуты вы сделали и активировали меня. Затем сказали, что я слишком сложный и нужно что-то попроще, и сделали полковника номер один. Про него вы сказали "что-то хлипковат" и сделали гвардейца номер один. Осмотрев верстак, вы сказали "так никаких деталей не хватит" и сделали солдата номер один, а затем -- разведчика номер один и носильщика номер один. Про них вы изволили одобрительно сказать "простенько и со вкусом". Это было в пять часов сорок семь минут. Вы изволили посмотреть на часы и сказать "это я так до утра не управлюсь", собрали рабочего номер один, а затем с его помощью -- сборочную линию, на которой сразу же собрали рабочих номер два и номер три, а так же разведчика номер два, носильщика номер два, солдата номер два, рабочего номер четыре, гвардейца номер два и полковника номер два. После этого вы приказали: "А теперь тихонечко-тихонечко, чтобы никто не видел, тащите сюда всякие полезные детальки и железки, и ещё еды мне, только, чур, у выживших людей не воровать и вообще на глаза им не попадайтесь! И наклепайте ещё бойцов, с полтысячи всяких-разных, вот вам ядра" и высыпали их из кармана на стол. После этого вы зевнули и сказали "а меня -- в кроватку и одеялком накрыть". Разведчиков мы отправили сразу, а для выполнения второго приказа пришлось собрать ещё десять гвардейцев и двадцать носильщиков. После этого вы уснули, а мы продолжили выполнять полученный приказ.
-- Молодцы, -- искренне похвалила Агата Генерала. -- Благодарю за службу!
-- Рады стараться! -- к уже привычному писку Генерала добавились несколько менее писклявые чуть-чуть лязгающие голоса. Возле кровати двумя ровными рядами стояли гвардейцы -- ещё выше Генерала, шире и явно тяжелее, без всяких украшений вроде фуражки или эполет, к их левым лапам был намертво приделан круглый щит, из-под которого виднелись ловкие пальцы, а к правым -- смутно узнаваемые, явно сильно доработанные "фены". Пушки дополнялись ещё и когтями на зависть Фредди Крюгеру.
* * *
27. Июль ЭХ+4, Максим Кузнецов.
Максим с интересом изучал пришедшего на его территорию человека. Тощий, высокий, бледный, одетый в чёрный балахон, сопровождаемый тремя скелетами-лучниками и четырьмя скелетами-мечниками. Словом -- абсолютно стереотипный классический некромант, прям хоть сейчас в палату мер и весов!
В более цивилизованных краях Максим бы использовал уже хорошо себя зарекомендовавшую личину рыцаря смерти, но до цивилизации отсюда добраться было крайне тяжело -- в том числе и стараниями самого Максима. Окрестности найденного удобного места для базы постепенно заполнялись разнообразной нежитью, не расползающейся далеко и не представляющей особой опасности, если не лезть вглубь.
Молодой некромант полез -- и даже смог зайти довольно далеко, причём практически без столкновений. Судя по интересным магическим эманациям, целью его была вовсе не прокачка, как у нескольких предыдущих "гостей" (некоторые из которых даже вернулись обратно, чтобы поведать об очередном "бесконечном нубятнике", скучном, как песок в пустыне), а подчинение. Во всяком случае, пара скелетов под его командой явно были местными -- не узнать собственную работу было бы позором для любого лича.
Тем временем пришелец добрался до небольшой полянки, находившейся в геометрическом центре созданной Максимом аномалии, и стал чертить большой, сложный и -- на удивление -- правильно рассчитанный чертёж для ритуала... рассчитанный на рыцаря смерти.
У Максима вдруг возникло совершенно излишнее и необоснованное желание -- и он не замедлил ему поддаться. Эмоции -- это такая редкость в существовании лича, что блекнет даже риск прекращения существования. Понадобилось всего несколько секунд, чтобы доспехи привычно скрыли голый костяк и притушили яркий синий свет глазниц. Впрочем, никакой необходимости в спешке не было, и Максим вовсю насладился ещё одной эмоцией -- нетерпеливым ожиданием, пока некромант закончит чертёж и проведёт ритуал.
-- Приветствую тебя, смертный! -- Басовито и угрожающе пророкотала внушительная фигура из специально оставленной пустой площадки в центре чертежа... едва достаточной, чтобы фигура не упиралась постоянно в границы удерживающего контура. Алексей тяжело вздохнул: очевидцы, конечно, преувеличили размер рыцаря смерти, но совсем не так сильно, как он ожидал. Или тот успел хорошо прокачаться, пока он готовился к этой операции. Но теперь это уже неважно, и даже хорошо: взяв под контроль такого сильного миньона, он, Алексей, заложит крепкий фундамент своей будущей империи...
-- Подчинись мне и назови своё имя! -- пафосно заявил молодой некромант, убедившись, что ритуал прошёл штатно, все заклинания на месте и редкие касания чёрной брони не вредят удерживающему барьеру.
-- Меня зовут Максим, Максим Кузнецов. Точнее, звали при жизни. А вот с подчинением, извини, облом вышел, -- рыцарь смерти спокойно снял шлем, обнажив белоснежный череп, которого там просто не должно было быть... Алексей ещё судорожно перебирал в памяти всю известную ему нежить, носящую доспехи и до последней запятой соблюдающую договора, а бронированная перчатка, проигнорировав все защитные барьеры, пробила его грудь и вырвала сердце. -- Это ты мне послужишь.
В конце концов, чтобы рыцарь смерти пафосно погиб на глазах у надёжных свидетелей -- ему же нужен достойный противник, верно?
* * *
28. Декабрь ЭХ+1, Михаил Большаков.
Уже позже, собрав и изучив информацию о других "магах переключаемого ранга", Михаил Васильевич понял, насколько же ему повезло. "Лунная Призма", к которой ему приходилось взывать для получения реальной силы, отзывалась всегда, с первого раза и не требовала ничего взамен -- достаточно было просто "творить добро", а именно -- уничтожать монстров во имя защиты людей. Не надо было переводить бабушек через дорогу, не надо было кормить голодных, не надо было лечить больных -- только убивать монстров и стараться при этом не слишком задевать мирных жителей.
Первым глаза ему раскрыл коллега -- четырнадцатилетний пацан Петька, здравым смыслом и рассудительностью превосходящий многих знакомых сверстников Большакова. Пацану, казалось, досталась полная халява -- любой предмет в его руках мгновенно становился супернавороченным мультифункциональным гаджетом в духе "Детей шпионов"... как только у Петьки получалось уговорить "Шефа" санкционировать миссию (но это было ещё сравнительно легко), а потом выбить желаемое у "Завхоза", столь же мифического и недоступного (кроме как по фирменному "коммуникатору").
Как-то раз поприсутствовав при очередном таком разговоре Михаил Васильевич и проникся собственным везением, а пацана, которого и раньше считал толковым, зауважал всерьёз.
Два часа вежливо по кругу говорить одно и то же, ни разу не повторившись и без единого матерного слова -- это нужны просто поразительные талант и сила воли!
Даже плиссированная юбочка с гольфиками на этом фоне смотрелись бледно.
Тем более, что гильдейский спец действительно смог подобрать новую формулу призыва -- без долгоиграющего хеншина, с мгновенной трансформацией в банального ОЯШа и с добротным пятым рангом силы. Пусть "полная Сейлор Мун" и давала седьмой ранг со всеми его плюшками, в большинстве случаев хватало и этого... а если уж совсем припрёт -- тогда и хеншин потерпеть можно.
Сам же Петька из-за особенностей своей силы не сильно переживал. По его словам, уломать родителей на новенькую игровую приставку было даже посложнее.
* * *
29. Октябрь ЭХ+0, Женя Жадов.
Разговор с соседями не задался с самого начала. Вроде бы вменяемый Сергей Сергеич истерично вопил, что найдёт на него управу, мол, никакие синенькие огоньки его не напугают, и за смерть жены он спросит по всей строгости закона. При чём тут жена Женя понял не сразу -- видимо, с тёткой Тамарой случилось что-то пострашнее, чем простое исчезновение, как с его бабкой Аней.
Впрочем, попытки расспросов ничего путного не дали, кроме новых воплей про знакомых в милиции. Пожав плечами, Женя повернулся да пошёл восвояси, вот только запнулся в задумчивости о неровно уложенную плитку и только тем спасся: сквозь тонкую дырочку для шнурка щеколды вылетел тонкий полупрозрачный жгут, лихо свистнув над самой головой.
Женя на одних рефлексах отмахнулся, совершенно не подумав, что голая рука тут, наверное, не самый удачный выбор, но жгут уже ушёл далеко, и -- опять же на рефлексах, не задумываясь -- Женя резанул его лазером из пальца... четырьмя лазерами. Перерубленный жгут истаял в воздухе, а из-за двери раздался гневный вопль. Как-то вдруг, в мгновение ока осознав всё случившееся, молодой парень впал в совершенно ему несвойственную ледяную ярость и дальше действовал даже быстрее и чётче, чем только что.
Короткий обратный жест -- и дверь распадается на куски, открывая тёмное нутро избы. Резкий тычок левой ладонью, сложенной "лодочкой", и в проём вламывается здоровенный шар синего света, немедленно взрывающийся. Яркая вспышка высветила уже знакомые когти и щупальца, и следующий выпад был сделан уже двумя руками:
-- Гори синим пламенем! -- злорадно скомандовал Женя, и синий свет знакомо омыл помещение, заглушив вой сгорающей твари.
После такого начала к следующему дому он подходил с известной опаской... и, как выяснилось, совершенно напрасно -- невзирая на виденный утром дымок, дом был пуст. К третьему дому Женя подошёл уже вполне спокойный и даже равнодушный. Если вдруг напасть какая опять -- шанс отбиться у него неплохой, если нет никого -- тоже уже знакомо.
В третьем доме нашлись выжившие... выжившая -- девчонка лет четырнадцати-пятнадцати, не то дочка, не то внучка, не то племянница хозяев, виденная пару раз в прошлые годы... точно, племянница -- младшая сестра Марата Иваныча уехала в город и там замуж выскочила, её дочь...